Май 2014 в Крыму — взгляд со стороны

Одним из наиболее важных событий первой половины этого года стало вхождение в состав России Крыма. Можно по-разному оценивать итоги и последствия этого события, но для мусульман России это в первую очередь означает включение в российское правовое поле еще одного народа — крымских татар. Соответственно, складываются новые реальности и новый порядок вещей.

Большинство крымских татар с 1990-х годов проживает на своей родине — в Крыму (их общее число на полуострове оценивается в 280–300 тысяч человек), крупные общины имеются также в Узбекистане, Турции, Болгарии, Румынии. Поздно утративший свою государственность, этот народ пережил целую серию депортаций, заключительная из которых состоялась 18 мая 1944 года. Нынешние крымские татары — это первое или второе поколение самой активной части своего народа, наиболее мотивированной на возвращение, наиболее пассионарной его части. В основе своей это люди, которые в конце 1980-х — начале 1990-х годов покинули уже обжитые места в Средней Азии для того, чтобы приехать «в никуда» — в место, где их никто не ждал. Но это «никуда» было их домом, домом их предков, хотя большинство вернувшихся родились уже за пределами Крыма. И вот, вернувшиеся крымские татары — коренное население Крыма в условиях жесткого внешнего прессинга вынуждены были сплотиться и объединиться. Объединиться вокруг идеи — «жить на Родине», вокруг организации — Милли Меджлиса, вокруг религиозного центра — Духовного управления мусульман Крыма. Что такое Милли Меджлис? Это не партия, это скорее социальная сеть, причем охватывающая большинство этого народа, включая в том числе и тех, кто критикует лидеров самого Меджлиса. Причем, чем сильнее был прессинг, тем степень сплоченности — выше. Не надо забывать, что крымские татары смогли удержаться в Крыму исключительно благодаря своей консолидации, и произошло это совсем недавно. Вообще же Милли Меджлис и Курултай крымскотатарского народа больше всего напоминают идею Всемирного русского народного собора, только не виртуальную, а воплощенную в реальности, вполне осязаемую.

Если исходить из статистики митингов в Крыму, то явно видно, что Меджлис обладает наибольшим мобилизационным ресурсом в регионе, заметно опережая как русские, так и украинские организации. Причем ресурсом управляемым и легко организуемым (по оценкам экспертов, Меджлис в состоянии собрать единовременно до 100 тысяч человек в одном месте). И от того, с кем будет этот ресурс, в чью пользу он будет мобилизован, во многом и будет зависеть дальнейший ход событий. Невнимание к мобилизационному ресурсу может быть простительно лишь в ситуации без вызовов, но присоединение Крыма само по себе формирует такой вызов.

Похоже, что вхождение Крыма в состав России было настолько неожиданным для всех, что никто просто не ожидал подобного и уж тем более не просчитывал последствий и моделей поведения. Поэтому, наверное, и происходят непонятные рефлексии в отношении крымских татар, наглядно проявившиеся в событиях вокруг этого народа.

«Народ, не помнящий прошлого, не имеет будущего». Крымскотатарский народ хочет иметь свое будущее, и поэтому он помнит и чтит свое прошлое. Одной из самых важных дат истории этого этноса является его поголовная депортация с исторической родины 18 мая 1944 года. Традиционно в этот день крымские татары проводят траурные мероприятия, включающие в том числе и митинги.

Этот год стал особенным в истории крымских татар, потому что их историческая родина — Крым вошел в состав Российской Федерации. Более того, именно в этом, в 2014 году, незадолго до трагической даты, президент России В. В. Путин подписал Указ о реабилитации репрессированных народов Крыма, самым крупным и определяющим из которых являются крымские татары. В тексте этого Указа имеются также пункты о восстановлении прав репрессированных народов. Этого важного политического решения крымские татары, наверное, ждали уже не одно десятилетие — с 1956 года от Советского Союза, с 1991 года от Украины... Причем дождались его именно от России, на которую, может быть, и не особо-то рассчитывали. Но тем более важным стало данное решение, могущее и должное иметь колоссальные последствия в плане интеграции крымских татар в российский социум.

Но именно в этом году власти Республики Крым, практически полностью проигнорировав усилия федерального руководства по стабилизации обстановки, пошли на беспрецедентный шаг — запретили проведение траурного митинга 18 мая, назначенного на утренние часы в центре Симферополя. В качестве отдушины оставили лишь собрания в мечетях в 12 часов дня. Результат не замедлил себя ждать: только у мечети района Ак-мечеть (один из татарских поселков Симферополя) собралось 10–15 тысяч человек (некоторые источники называют и большую цифру), и это было не единственное собрание.

Организатором траурных мероприятий выступил Курултай крымскотатарского народа (организация, аналогичная Всемирному Собору русского народа) и его представительный орган Меджлис. Причем со своей стороны Меджлис не допустил никаких нарушений законности, на митинге-молебне не прозвучало ни антироссийских, ни каких-либо иных политических лозунгов, не было видно ни одного украинского флага. Все лозунги собравшихся были посвящены памяти умерших во время депортации и единству народа, его желанию спокойно и мирно жить и работать на своей земле. Все прошло необыкновенно организованно, хотя на митинге не присутствовал ни один полицейский (вся полиция была стянута в центр города). Несмотря на трагичность темы и ее злободневность для каждого из собравшихся, в лицах и голосах людей не чувствовалось злобы, только скорбь по безвременно павшим. Атмосфера чем-то напоминала мероприятия, связанные с Великой Отечественной войной 9 мая, или 7 ноября на Красной площади и др.: «несмотря на все жертвы, мы выстояли, мы вернулись».

Казалось бы, все хорошо и гладко — митинга не хотели, но он все же прошел, прошел без всяких эксцессов и провокаций. Однако на деле событие, которое при другом раскладе могло и должно было повернуть сердца почти всех крымских татар к России, попросту не состоялось. Для этого нужно было немного — местным властям разрешить то, что уже было разрешено, что проводилось из года в год, выступить на самом митинге с текстом президентского Указа о реабилитации. Но после запрета на проведение траурного мероприятия выступления представителей администрации с обнародованием Указа уже не имели смысла.

Абсолютно непонятным является запрет местных властей на въезд Мустафы Джемилева — ведь именно благодаря этому запрету Мустафа Кырымоглу превратился из просто лидера крупнейшей крымскотатарской организации в фигуру сакральную. Собственно, республиканские власти дали крымскотатарскому народу символ, сконцентрированный в одном человеке, причем человеке, находящемся за пределами российской юрисдикции. Вместо этого ставки были сделаны на «барабашек» — людей, не имеющих ни веса, ни авторитета в обществе, ни доверия.

Словом, усилия руководителя страны и его администрации натолкнулись на стену непонимания определенных лиц. Кто выиграл от этого? Кто угодно, только не Россия, не Крым, не взаимоотношения двух крупных общностей полуострова — русских и татар. Что теперь делать, пока тоже непонятно. Эффект от принятия президентского Указа — своевременного, необходимого и правильного, был сведен к нулю, и весь путь придется пройти заново. Сторонам процесса придется опять идти навстречу друг другу. Только упущенное время никто не вернет.

Ахмад Макаров