Каждое время ставит свои проблемы, и люди ищут приемлемые способы их решения. Из множества проблем, стоящих перед современным российским обществом, можно выделить две достаточно острых: модернизация общества и адаптация людей, решающих наши же демографические и экономические проблемы, — мигрантов. Обе они достаточно злободневны и тесно связаны между собой. В конце концов, если мы не решим проблему адаптации мигрантов, то о модернизации, возможно, и вовсе придется забыть.

Казалось бы, всем все понятно: модернизация нужна, она нужна России, ее народу, всему народу. Но именно при этом тезисе возникают у некоторых людей сомнения. Линия разлома, как это часто бывает, проходит по вопросу о модернизации российских мусульман. Когда слушаешь наших некоторых «исламоведов» (почему­то не слишком признанных в профильных институтах Академии наук), то возникает впечатление, что объектом их нападок являются почему­то именно те мусульманские структуры и организации, которые этой самой модернизацией наиболее активно занимаются, наиболее открыты к диалогу с другими сегментами российского общества. Те же, которые зовут к самоизоляции мусульман, к распаду общества на множество мелких общин и джамаатиков, напротив, пользуются полным почтением и уважением со стороны тех самых «исламоведов».

Возникает ситуация как минимум странная. Российская власть, руководствуясь интересами государства и народа, проводит курс на модернизацию, которая нужна для того, чтобы наши дети и внуки смогли выдержать все более ужесточающуюся конкуренцию с другими странами. А в это же самое время отдельные деятели считают своим долгом блокировать любые процессы модернизации, происходящие в одном из достаточно крупных сегментов российского общества, к тому же еще имеющем тенденцию к постоянному росту. Уже сейчас количество религиозно активных мусульман немногим отличается от аналогичного показателя у православных (а по отдельным показателям, скажем, соблюдению поста, и превосходит).

Так что же, требование необходимости модернизации на мусульман не распространяется? Или оно не распространяется только на законопослушных мусульман? Потому что те, кто с законом не совсем в ладах, как­то не слишком оглядываются на чье­то мнение и модернизируются (по­своему) вполне самостоятельно. Но единственной силой, что может им противостоять (реально противостоять, в плане идеологии, а не действуя на разжигание в перспективе гораздо больших конфликтов, нежели сейчас имеющиеся), являются именно законопослушные мусульманские организации (религиозные, общественные). Понятно, что в своей работе им необходима модернизация, которую часть из них успешно проводит. Целью же модернизации является повышение конкурентоспособности, в том числе и по отношению ко всякого рода экстремистским направлениям.

А может быть, каким­то весьма конкретным персонам не нужна эта самая модернизация мусульман? Выгодно держать «неорганизованную серую массу, не очень­то вписанную в российский социум» в этой самой серости и неорганизованности. Но, позвольте, мусульмане России давно уже совсем не соответствуют подобному определению. Кроме того, явные диспропорции в развитии различных сегментов в обществе всегда приводили к социальным взрывам, тем более сокрушительным, чем более явная наблюдается диспропорция (желающие могут обратиться к изучению мировой истории: от роли египтян и сирийцев в арабских завоеваниях Египта и Сирии и массового участия подчиненных ацтекам племен на стороне испанцев до образования афроамериканских и итальянских структур в США и участия российских евреев в революционном и сионистском движениях).

И недопущение к модернизации мусульманской части российского общества при одновременной модернизации всех других его сегментов неизбежно порождает в перспективе взрыв колоссальной силы. Что­то вроде ливийских событий на одной восьмой части суши, да еще и с ядерным оружием. Но кому это выгодно? Понятно, что не России и не ее народу. Единственно, кому это может казаться выгодным, так это желающим отделить себе какую­то часть страны (Кавказ или, напротив, Центральную Россию) «железным занавесом» и за оным отсидеться. Правда, как показывает всеобщий кризис, последовавший во всех странах бывшего СССР в 1990-е гг., особо и не отсидишься.

Но если это недопущение российских мусульман к модернизации России и ее народа невыгодно, то кто же является заказчиком этой кампании? Кто предоставляет трибуну для ее осуществления, и делает он это по собственному «наитию» или чьей­то подсказке?

Другим важным аспектом модернизации является основной вектор в адаптации мигрантов. То, что мигранты в этой адаптации нуждаются, всем здравомыслящим людям понятно, но камень преткновения кроется в том, что стоит за этим понятием. Например, после публикации статьи Владимира Путина «Россия: национальный вопрос» православный священник Андрей Кураев заявил, что если бы премьер­министром был он, то кроме указанных в статье требований к мигрантам знать русский язык и российское законодательство добавил бы еще и обязательное знание основ православной культуры.

«Чтобы они понимали, что приехали не в какую­то дикую страну, которая ничего не слышала про Коран и Аллаха, а что здесь своя логика, своя великая история и православные традиции», — сказал Андрей Кураев в комментарии «Балтийскому информационному агентству». «Пусть это даже приведет к обострению каких­то межконфессиональных отношений. Люди будут знать, куда они едут», — считает священник. «Предположим, я бы захотел поехать в Иран, а мне сказали бы — да, ты можешь заезжать, но ты хоть чуть­чуть узнай что­то об Исламе… Или я пытался бы переехать на ПМЖ в Израиль, а мне бы сказали, что вы должны прослушать курсы по Иудаизму, — в этом случае я бы сказал „спасибо“ и остался бы дома», — рассуждает Кураев.

По прочтении комментария известного священника Андрея Кураева возникли некие двойственные чувства. С одной стороны, нам, мусульманам, тоже отнюдь не все равно, кто и зачем едет в Россию на заработки и тем более остается здесь навсегда, принимая гражданство нашей страны. Мы также хотели бы, чтобы приезжающие сюда граждане других государств изучали наше законодательство, а также культурные особенности нашей страны и так называемые неписаные правила поведения. В изучении ими русского языка в наибольшей степени заинтересованы как сами приезжающие люди, потому что язык дает им определенную степень внутренней свободы и защищенности, так и вмещающее сообщество (мы с вами).

Но возникает вопрос в том, что же является культурными особенностями России, ее традициями? К сожалению, единого ответа на этот вопрос в обществе за последние 20-25 лет так и не появилось. Причем мнение А. Кураева, что стержнем российской культуры является православие, разделяется далеко не всеми россиянами. Дело даже не в том, что исчисляемое в абсолютных цифрах количество религиозно активных православных и мусульман примерно одинаково. Большинство населения страны попросту религиозно индифферентно, вспоминает о религии крайне редко или вообще никогда. Поэтому классифицировать их с точки зрения принадлежности к какой бы то ни было религии просто невозможно.

Кроме того, не стоит забывать и о том, что Россия — Родина не только православных, но и мусульман, анимистов, иудеев, ламаистов, которые считают ее такой же своей страной, как и православные граждане. Татары, аварцы, башкиры, буряты, марийцы, чукчи и эвенки — такие же россияне, как и русские, будучи при этом мусульманами, язычниками или буддистами. Более того, у этих народов нет другой родины, кроме России, и их культура сформировалась именно здесь. Объединяющее всех их начало по своей природе может быть только надэтничным и надконфессиональным, что соответствует, между прочим, и действующему законодательству.

Значительная часть приезжающих сюда мигрантов и переселенцев являются мусульманами (узбеки, таджики, киргизы, азербайджанцы, афганцы, турки, арабы, черкесы­репатрианты, дунгане), и было бы целесообразнее обучать их как российской культуре, так и традициям российского Ислама, лучше всего в виде традиций Ислама Внутренней России (определение XIX века, охватывающее мусульман Центральной России, Поволжья и Урала). Почему именно этой части российских мусульман, ответ, я думаю, ясен — как имеющего наибольший опыт взаимодействия с другими конфессиями России: православными, иудеями, представителями традиционных верований Урало­Поволжья и Сибири. При этом мусульмане Внутренней России в наибольшей степени интегрированы в российский социум и вместе с другими его частями активно участвовали во всех процессах, в нем происходящих. Вместе с тем это не воспримется как попытка прозелитической деятельности в отношении мигрантов-мусульман.

Подобный подход не вызовет никакой реакции отторжения, причем как со стороны самих мигрантов и переселенцев, так и со стороны принимающего сообщества. Наше общество уже устало от конфликтов, сотрясавших его в течение прошедшего века, и порождать новые совсем не стоит.

Ахмад Макаров,
руководитель отдела по работе с общественными
организациями и мигрантами ДУМЕР