Начало осени не принесло окончания революций в арабском мире. В Ливии, Сирии, Йемене не прекращается кровопролитие. В Ливии сторонники Муаммара Каддафи пытаются защитить несколько городов, но их додавливают скорее не атаками сторонников Национального переходного совета (НПС), а натовскими бомбардировками. НПС признан Лигой арабских государств (ЛАГ), ООН, ему передаются замороженные активы ливийского правительства. Возможно, самое главное, что у Каддафи не осталось реальных союзников даже среди африканских государств. Ливийские недра являются столь ценным призом, что стабильность в стране нужна как Западу, так и арабским странам.
Режим Башара Асада в Дамаске попал под режим санкций, бьющих прежде всего по нефтяному сектору. Европейский союз вслед за прекращением импорта сирийской нефти запретил европейским компаниям инвестировать средства в топливно-энергетический комплекс Сирии. Экспорт углеводородов обеспечивает до 50% доходов бюджета страны, почти половина которого расходуется на содержание армии и сил безопасности. По данным агентства Bloomberg, в 2010 году Сирия продала нефти европейским странам на 4,3 млрд. долл. В Йемене возвращение президента Салеха, правящего уже 32 года, вызвало новый виток кровопролития, причем раскол охватил уже армию. США, соседние арабские страны и оппозиция призвали Салеха принять план урегулирования, разработанный при посредничестве Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), и передать власть переходному правительству. Однако Салех вновь тянет время и предлагает ждать результатов досрочных выборов. Часть оппозиции проводит демонстрации, а часть уже перешла к насильственным действиям. Страна сползает в гражданскую войну, что помимо прочего создает условия для усиления «аль-Каиды» в стране. Йемен может пойти по пути Афганистана. Этот сценарий может стать худшим из всех вариантов арабских революций.
Продолжается курс на реформы. Египет и Тунис ожидают всеобщих выборов. В Саудовской Аравии женщины будут впервые голосовать на предстоящих выборах в общенациональный консультативный совет (маджлис аш-Шура) и в органы местного самоуправления. Выдвигать кандидатов-женщин на муниципальных выборах можно будет лишь с 2015 года, на выборах в маджлис аш-Шура — с 2013 года. Впрочем, комментаторы добавляют, что они до сих пор лишены права водить машину.
В новых условиях встает вопрос о выборе модели и о новом лидере мусульманского мира. Социалистическая (или, скорее, госкапиталистическая) светская модель, заложенная еще доктриной Мирсаида Султан-Галиева в 1920-е гг., явно отслужила свое. В Египте, Тунисе и Ливии она потерпела крушение, не лучшие времена для нее настали и в Сирии и Йемене. Из достаточно стабильных стран ее продолжает придерживаться, по сути, только Алжир. Но в этой стране еще на зажили раны внутреннего кровопролития 1990-х гг. К тому же Алжир все более тесно становится связан с экономикой Китая. Саудовская модель агрессивного ваххабизма 1970-х гг. принесла не лучшие плоды прежде всего в регионе Афганистана и Пакистана. К тому же власти Королевства отказались от нее в пользу умеренных реформ, сохраняющих основы монархии. Этого нового варианта придерживаются монархии как Арабского полуострова, так и Иордания и Марокко. Но современная саудовская модель требует наличия потомственного правителя и признанной народным большинством, близкой ему этнически и религиозно, династии. Поэтому сложным остается положение в Бахрейне, где суннитскому правителю стремится оппонировать шиитское большинство. Модель насаждения демократии западного типа провалилась в Афганистане и не смогла остановить кровопролитие в Ираке. По сути, только зависимость от поставок нефти на мировой рынок объединяет шиитов, суннитов и курдов вокруг режима в Багдаде. Модель иранской шиитской революции так и не смогла полностью победить ни в одной стране, даже соседней с Ираном. Сейчас мы видим нарастание конфликта на границе между Ливаном и Сирией, хотя недавно оба режима считались ближайшими союзниками Тегерана.
В этих в условиях возрастает роль Анкары. В политике президента Турции Абдуллы Гюля и премьер-министра Реджеба Тайиба Эрдогана видят продолжение традиций Стамбульского халифата и Оттоманской империи. В сентябре накануне своего визита в Германию Абдулла Гюль дал интервью газете Frankfurter Allgemeine Zeitung. В ответ на вопрос: «Можно ли новой турецкой внешней политике дать определение “нового оттоманизма”» президент Гюль указал: «После падения Оттоманской империи в регионе были основаны новые государства. Общие точки соприкосновения, объединяющие нас исторически со странами и народами, проявляются в наших современных отношениях с ними… Этот мир наблюдает за тем, что происходит сегодня в Стамбуле и на Босфоре. Это может быть сравнено с Британским сообществом. Британия поддерживает тесные связи со странами Сообщества, но это не значит обязательно, что она старается основывать империю».
Следует, однако, заметить, что Британия сохранила по миру маленькие владения, которые иногда приносят большую пользу и за которые Лондон готов сражаться. Как известно, после Второй мировой войны и особенно после поражения в дни Суэцкого кризиса в 1956 году Британия преимущественно мирно предоставила независимость своим колониям, воздерживалась от участия в военных конфликтах. Однако когда в 1982 году Аргентина ввела войска на малонаселенные Фолклендские (Мальвинские) острова, то в 1983 году Британия направила свой флот и авиацию, чтобы выиграть войну, за полмира от Лондона. Я помню, как слушал репортажи Всемирной службы BBC и поражался воскресшему имперскому духу англичан, напоминавшему времена королевы Виктории и Киплинга. Англичане, вероятно, получат вознаграждение в виде нефтяных запасов на шельфе Фолклендов.
Я вспомнил и те дни, когда в конце сентября Турция подписала соглашение с Северным Кипром о бурении шельфа. Документ был подписан на встрече премьер-министра Турции Реджепа Тайиба Эрдогана с президентом республики Дервишем Эроглу в Нью-Йорке во время Генеральной ассамблеи ООН.Власти непризнанной Турецкой республики Северного Кипра дали Турции разрешение проводить разведку нефтегазовых месторождений на шельфе Средиземного моря к югу от острова. Турция направила к берегам Кипра геологоразведочное судно, задача которого — бурение шельфа у северных берегов острова с последующей добычей нефти и газа. Ранее Турция предупреждала о своем намерении начать бурение на шельфе, если от аналогичной идеи не откажутся греки-киприоты, намеревающиеся вести добычу газа в прибрежных водах южной части острова. Глава МИД Турции Ахмед Давутоглу сообщил, что Анкара увеличит военное присутствие в восточной части Средиземного моря «для защиты свободы судоходства». По его словам, эти действия направлены и против Израиля, который, как считают турецкие власти, нарушает в секторе Газа «суверенитет соседних государств», т. е. Палестины.
Действительно, если интервенция в Ираке и революция в Ливии закончились новыми условиями нефтяных и газовых контрактов, то почему Турция не может подкрепить свои претензии на статус региональной державы доступом к газовым месторождениям. Анкара постоянно увеличивает потоки углеводородов из Азербайджана, но там (в отличие от Северного Кипра) нет турецких войск. Неурегулированность карабахского конфликта и близость газопровода и нефтепровода из Азербайджана к российским войскам в Южной Осети также не прибавляет стабильности в деле доступа к сырью с Каспия.
К тому же не допущенная в Европейское сообщество Турция остается единственным примером демократии в мусульманском мире, то есть образцом именно светской западной модели, несмотря на увеличивающуюся исламизацию режима в Анкаре. Правительству Эрдогана удалось нейтрализовать политическое влияние военных, что стало самой важной реформой в Турции после провозглашения республики в 1923 году. Недаром египетские «Братья-мусульмане» выступили против предложенной Эрдоганом модели, оценивая ее как вариант именно светского государства. Напротив, президент Германии Христиан Вульф в интервью Suddeutschen Zeitung от 17 сентября заявил, что Турция является примером того, что «Ислам и демократия, Ислам и правовое государство, Ислам и плюрализм не должны противоречить друг другу», — полагает высокопоставленный немецкий политик. По его мнению, это имеет «первостепенное значение для мира во всем мире».
Сочетание тюркизма (сейчас — в меньшей степени), исламизма (сейчас — в большей) при следовании в целом модели западных демократий… Юсуф Акчура в своих «Трех видах политики» столетием назад предсказал эффективный алгоритм действий для последующих турецких режимов. Сработает ли эта модель в других странах мусульманского мира? Нам, россиянам, остается только ждать.
Айдар Хабутдинов,
доктор исторических наук