Нелогично рассуждаете!

 «В крохотной деревушке на Ливане у скромного школьного учителя, — писал о своем путешествии по Востоку академик И. Крачковский, — я обнаружил случайно полный подбор арабских национальных словарей и вообще старой и новой грамматической арабской литературы. Это еще не удивительно, так как учитель был большой любитель и знаток такого рода произведений. Однако гораздо удивительнее, что всю эту литературу он знал наизусть, и, пожалуй, самое удивительное то, что он был слеп от рождения и запомнил все эти книги на слух после прочтения ему раза два. Проверяя его в разных местах по 20-томному словарю «Лисан аль-Араб» (Язык арабов) я впервые ясно понял, как слепой Абу-ль-Аля мог запомнить случайно прослушанное им письмо на неизвестном языке»[1].

Порой кажется, что авторы учебных книг по фикху и преподаватели этого предмета рассчитывают на ту силу памяти у студентов, чудо которой описал в приведенном отрывке известный отечественный арабист. Казуальная разветвленность вопросов фикха достигает у них иной раз таких немыслимых пределов, что без сверхпамяти просто не обойтись.

Конечно же, богослужебные законы Шариата иррациональны: почему мы молимся именно пять (а не семь и не девять) раз, а постимся в месяц Рамадан, не знает никто. Однако это не означает, что у практических норм Ислама нет внутренней логики. Поэтому при преподавании или письменном изложении вопросов богослужения необходимо показывать эту логику, структурировать материал, схватывая его внутренний каркас, а не топить слушателя (читателя) в деталях и мелочах, «растекаясь мыслью по древу».

Данный тезис можно проиллюстрировать на примере правил, связанных с нарушением поста. Как известно, есть два вида постных нарушений. В первом случае необходимо лишь восполнить нарушенный день, во втором — еще и совершить искупительное действие (каффара). Какие именно случаи следует относить к тому или иному виду постного нарушения, является обсуждаемом в фикхе вопросом, а соответственные списки нарушений разрастаются порой до невообразимых масштабов. Так, современный сирийский автор Вахба аз-Зухейли к нарушениям поста без последующего каффарата относит пятьдесят семь (!) случаев[2], запомнить которые в силу их многочисленности сможет не всякий.

Для того же, чтобы не блуждать в казуальной разветвленности рассматриваемой проблемы фикха, необходимо установить ее логику. В данном случае она неразрывно связана с предназначением поста, заключающемся в обуздании  человеком двух страстей: чревоугодия и любострастия. Именно потаканием этим двум страстям по сути обуславливаются все постные запреты. «Пост нарушает то, что входит», гласит об этом хадис (единственное исключение из правила — провоцирование обильной рвоты). Если нарушение поста было грубым (данного термина нет в традиционном фикхе), то надлежит его восполнять вместе с искуплением (каффара), если же нарушение было не грубым, то необходимо восполнить лишь один нарушенный день. Разница между грубым и негрубым нарушением поста заключается в том, что в первом случаем одна из двух страстей удовлетворяется полным образом и без какого-либо оправдания, а во втором — соответственно либо неполным (неестественным) образом, либо с неким оправданием.

Теперь эту сжатую мысль легко разворачивать применительно к многочисленным случаям нарушений поста. Если быть кратким, то к негрубому его нарушению относятся: 1) принятие того, что нельзя признать пищей или приравнять к ней (либо в силу малого объема, либо непригодности для употребления); 2) удовлетворение половой страсти вне коитуса и 3) обоснованное разговение (предусмотренное Шариатом послабление, разговение по ошибке, небрежности или несоблюдение постных запретов по незнанию), а также 4) провоцирование обильной рвоты. К грубым нарушениям относятся: 1) принятие в достаточном объеме того, что пригодно к употреблению; 2) (полноценная) интимная близость; 3) необоснованное разговение (т. е. когда нет соответствующего Шариатского послабления и когда человек нарушает постный запрет, полностью осознавая недопустимость своего проступка и тем не менее желая его совершить). Как видим, логика Шариата сохраняется во всех случаях.

Задача любой науки, в том числе религиозной, — обобщать разрозненный массив первичного знания. Многие же мусульманские авторы, напротив, превращают накопленные знания в заставленную кладовку, где всего очень много, но сориентироваться в ее эклектике практически невозможно. Без рационализации занятие фикхом будет напоминать жонглирование с бесчисленным количеством предметов. Современный же факих (и особенно преподаватель Ислама) должен уметь сформулировать правила Шариата так, чтобы их суть была выражена максимально лаконично.