Венец творения, а не скверна мира!
«Женщина есть то, — сказал Пророк одному из своих сподвижников, — что дано мужчине во сбережение (аманат). [И для мужчин, которые не сберегут ее] в Судный день она обернется бесчестием и сожалением, кроме тех, кто жил с ней по праву и воздавал ей должное. Но где же таковы?!»
Эти слова были сказаны среди людей, которые еще совсем недавно рождение девочек считали страшным позором и, чтоб избавиться от него, живьем их закапывали в землю. Ислам был поистине революционен в решении женского вопроса. Он искоренил все чудовищные языческие обычаи, направленные против женщин, наделил их в первую очередь имущественными правами и наполнил их жизнь достоинством.
Ислам часто обвиняют в отрицательном отношении к женщине. Но так ли это? Сравним Коран и Библию: какие богословские основы они дают для решения женского вопроса? Истоки этих основ кроются в истории первой женщины — Евы.
По Библии, «сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему». И тогда Всевышний создал множество птиц и животных. «И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему» (Быт. 2:18–20). В Коране кощунственный сюжет поиска пары для Адама среди скота и пресмыкающихся отсутствует, как и мотив обвинения женщины в грехопадении прародителей.
Библия признает главную роль в этом за Евой, подчеркивая, что именно она первой откусила от запретного плода и совратила Адама. «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел». (Быт. 3:1–7). Совершенно иначе данная история описывается в Коране, при ее чтении складывается ощущение, что повинен в грехопадении был Адам, а не Ева: «Мы прежде дали Адаму наказ, но он забыл об этом, и не нашли Мы в нем стойкости… И нашептал ему Сатана, сказав: «Адам, не указать ли тебе на древо вечности и власть непреходящую?» И они оба поели… Так ослушался Адам Господа своего и сбился с пути» (20:115, 120–121).
Вот те основы, на которых строится теологическая антропология Христианства и Ислама. Стоит ли после этого удивляться, что в христианском мире женщина всегда считалась презренным существом, «сосудом зла», «орудием сатаны»? Не случайно и то, что первые монастыри, как отмечают исследователи, были всегда мужскими, ибо монахи, спасаясь от скверны мира, под этим подразумевали в первую очередь женщину. Не случайно и то, что почти до XIX века духовенство на Западе спорило, есть ли душа у женщины или нет. Если душа у нее все-таки есть, то человеческая она или звериная? Если все же предположить у нее наличие человеческой души, то ее социальное положение по отношению к мужчине является рабским либо несколько выше?
В Новое время христианские женщины встали под знамена борьбы. Измученные своим бесправием, они поднялись на путь феминизма, в том числе и в религиозной жизни. Появились женщины-пастыри, которые были немыслимы прежде, и даже принципиально новые, антимужские по своей направленности, переводы Библии. В них Бог-мужчина был заменен на Бога-женщину и теперь о Нем (Ней) говорили только в женском лице. Вне сомнения, излишний радикализм подобных богословских новаций был вызван к жизни невыносимо унизительным положением прежних христианок, бросившихся в одну крайность в ответ на другую.
У мусульманок же потребности в богословской революции не было (разве что привести в соответствие существующую практику с канонами веры), ибо Ислам с самого начала был к ним благожелателен. Именно Ислам вознес прежде всего материнство в ранг подвига, сказав, что «рай находится под ногами ваших матерей», и в корне отвергнув позорную мысль о том, что дети рождаются во грехе. Тем самым Ислам возвестил, что наши матери — истинные избранницы Божии, ибо только им Он доверил истинно Божье дело — творить и беречь жизнь на Земле, в то время как мужчинам только лишь позволено прикоснуться к великому таинству материнства.
Но и за рамками своего главного призвания женщина занимает в учении Ислама высокий статус. «И вот если сей раб, страстно возлюбив женщину, — писал средневековый мыслитель Ибн-аль-Араби, — и стремясь к ней всей душой, увидит в ней себя самого, значит, он увидел в ней свой образ, свою форму <…>. Таким образом, он увидит именно Бога, ничто иное, — но увидит через любовную страсть и наслаждение соития»[1]. Другими словами, мужчина именно через женщину может познать Бога. Согласно аль-Ашари, одному из двух основных учителей веры в суннизме, среди множества пророков-мужчин встречались также и пророки-женщины. Через женщин может осуществляться рукоположение (так сказать, «пастырство») в одном из суфийских тарикатов.
***
Однако идеи женского лидерства не получили в Исламе дальнейшего продолжения. Так, когда американская мусульманка Амина Вадуд 18 марта 2005 г. в одной из мечетей Нью-Йорка провела пятничную проповедь и молитву, по всему исламскому миру прокатилась волна недовольства и массовых протестов. Своим поступком профессор теологии Амина Вадуд, образованная и весьма застенчивая женщина, поставила на повестку дня справедливый вопрос о праве женщины на лидерство в Исламе.
Многие современные мусульмане считают, что общественная жизнь — не лучшая сфера для проявления женских способностей, ее удел — семья и домашние заботы, а отнюдь не лидерство. Как правило, противники последнего цитируют аят 4:34, где говорится, что «мужья — попечители жен [своих]». Однако в действительности в данном аяте речь идет о совершенно другой проблеме, а именно об обязанности мужа содержать свою жену, о чем справедливо писали многие толкователи Корана. Нередко женофобы цитируют и слова, возводимые к Пророку: «Не преуспеют те, кто доверил свое дело (амр) женщине» (в другой версии: «Мужчины погибнут, если будут повиноваться женщинам»). Пророк такими словами откликнулся на известие о кончине персидского Хосроя, после которого на престол взошла его дочь. Поэтому хадис следует понимать не как общее наставление о женщинах-правителях, а всего-навсего как предсказание о будущем Персидской империи. Кроме того, данный хадис восходят к одному-единственному лицу, а такие «единичные» хадисы (ахад), согласно преобладающей точке зрения в хадисоведении, не могут служить для нормативных выводов.
Вообще, вопрос о наделении женщины лидерскими полномочиями уже не раз был предметом богословского рассмотрения и принятых фетв. Обычно он затрагивается в связи с проблемой управления государством и возможности назначения женщины на судейский пост. «Ислам требует, чтобы верховная власть в государстве принадлежала мужчине, — пишет в данной связи Мустафа ас-Сибаи. — Об этом Посланник Божий говорит: “Не будет благоденствовать народ, назначивший править женщину”. Правление, о котором говорится в данном повествовании касается лишь общего верховного правления, ибо эти слова были сказаны тогда, когда Пророку сообщили, что после смерти Хосроя персы назначили править одну из его дочерей. А правление как таковое, несомненно, не является запретным для женщины согласно общему мнению мусульманских ученых (иджма’)»[2].
А вот как излагает данный вопрос известный факих наших дней Юсуф аль-Карадави. «Абу-Ханифа допускал назначение женщины на пост судьи, — пишет он на своем официальном сайте, — по [вопросам, в которых] ей разрешается свидетельствование, т. е. по делам, не являющимся уголовными. Ат-Табари и Ибн-Хазм допускали назначение женщины на пост судьи по имущественным, уголовным и другим делам. Подобная допустимость не означает его обязательность. Нет, на данный вопрос необходимо смотреть в свете пользы для женщины, семьи, общества, Ислама, что, возможно, приведет к избранию (предпочтению) некоторых женщин, отличающихся определенным возрастом, на пост судьи в определенных делах и при определенных обстоятельствах (условиях). Что касается управления государством, то женщины, в большинстве своем, не способны вынести ту борьбу, которая предполагается этой огромной ответственностью. Мы говорим “в большинстве своем”, ибо среди женщин есть более могущественные (способные), чем некоторые мужчины, как, например, царица Савская, о которой Бог рассказывает нам в Коране. Однако Закон (букв. нормы) строится не на редких, а на наиболее общих и распространенных случаях. Поэтому наши ученые говорят: “В редком нет нормы”. Что же касается того, чтобы женщина была деканом или ректором, или председателем организации, или членом представительного собрания и т.п., то в этом нет запрета, если того требует [общественное] благо».
Для многих ригористов высказанные Юсуфом аль-Карадави суждения станут настоящим открытием. Однако и его тезисы могут быть развиты и дальше, ведь справедливо замечая, что большинство женщин не способны быть главою государства, аль-Карадави, однако, упускает из виду, что подавляющее большинство мужчин также не способны осилить подобную должность, и потому обоснование запрета принципом «в редком нет нормы» является не совсем корректным. Да и потом, остается непонятным, почему собственно неспособность большинства быть лидером в обществе должна ограничивать возможности тех, кто на это способен. А учитывая, что в Исламе нет четкого деления власти на светскую и духовную, мы с неизбежностью приходим к выводу о том, что женщина также предназначена и для духовного лидерства в обществе. Иначе остается неясным, почему женщина-профессор имеет право читать лекции перед мужской аудиторией, но не может выступить с проповедью в стенах мечети?
Нередко мусульманские антифеминисты используют вырванные из контекста хадисы типа «Женщина — веревка Сатаны» и т.д. Однако подобные изречения, возводимые к Пророку, не могут являться аргументами в рамках рассматриваемой темы, т. к., во-первых, не имеют к ней отношения; во-вторых, не носят общего характера (ибо такие великие женщины, как Мария, Фатыма, Хадиджа и многие праведницы Ислама не являются «веревками Сатаны»); в-третьих, нейтрализуются хадисами типа «Праведная женщина лучше тысячи не совершающих благодеяния мужчин».
В наши дни встречается и мракобесное суждение о том, что женщины не имеют права посещать мечеть, что вступает в прямое противоречие с изречением Пророка: «Не запрещайте рабыням Божьим мечети Божьи» (Сб. аль-Бухари и Муслима). Более того, когда возводилась Соборная мечеть Медины, Посланник Божий велел соорудить для женщин отдельный вход с тем, чтобы они могли заходить через него, не стесняясь мужчин. «В эту дверь пусть не войдет ни один мужчина!» — подчеркнул он, притом так убедительно, что Ибн-Умар, слышавший его слова, вплоть до своей смерти боялся проходить через эти ворота.
Что же касается того, что женщинам не предписано участие в пятничной коллективной службе, то это только в знак особой любви Бога к ним и Его желания позволить матерям быть неотлучно со своими детьми, ведь материнство — высшая степень в служении Богу, возможности участвовать в котором, как уже говорилось, сподоблены только особые Божьи избранницы — женщины. Для мужчин же усердное челобитье в пятничных службах важно потому, что без этого, согласно изречению Пророка, их сердца «запечатываются». В сердце же женщины, неустанно изливающей свою любовь к чаду, Божий свет присутствует неизменно. Потому, даже пропустив все сто пятничных молитв подряд, она всегда живет с Божьим светом милосердия внутри, а значит, и сердце ее не «запечатывается» никогда.
Не случайно, к примеру, Пророк, отвергая вечность адских мук, смело мог сравнивать Божье милосердие с материнской любовью, задав своим сподвижникам риторический вопрос о том, бросит ли мать дитя свое в огонь. Бывшие при нем сподвижники отвечали, что она, конечно, не бросит, если только это будет в ее силах. И тогда Пророк воскликнул: «Воистину Бог более милостив к Своим рабам, чем мать к своему чаду!» (Сб. аль-Бухари и Муслима). Если бы материнская любовь не была так же абсолютной, как и любовь Бога, то вряд ли Пророк осмелился бы рискнуть задать подобный вопрос, иллюстрируя им милосердие Божие и используя в качестве неоспоримого доказательства в пользу него. Вот почему Пророк часто повторял: «В этом мире у меня лишь две услады — молитва и женщина». Ведь и то, и другое позволяет лицезреть вечный и неисчерпаемый Свет милосердного Бога.
***
Несмотря на то что в Коране, как и в Библии, о Боге говорится в мужском лице, тем не менее мусульманские мыслители уже давно обратили внимание на то, что понятие «самости», «сущности» Бога выражается в богословии Ислама словом женского рода — зат, что указывает на приоритет женского начала в Боге над мужским (женщина — мать, Бог — Творец). Не случайно, что в арабском языке термин, обозначающий Божье милосердие (рахма), и соответствующие Его эпитеты (рахман, рахим) восходят к понятию «материнской утробы», «женского лона» (рахм). Не случайно и то, что именно женщина — Лейли — всегда была символическим олицетворением Бога в мусульманской культуре, в то время как мужчина — Маджнун — олицетворял собой лишь человека, этого Бога ищущего.
Безусловно, современное Христианство под давлением светского взгляда на жизнь многое пересмотрело в своем отношении к женщине и отказалось от того антифеминизма, которое было в нем прежде. В чем-то даже оно превзошло то, что мы видим, к сожалению, на практике современного мусульманского Востока. Но подобный перелом в Христианстве произошел именно под давлением, а не за счет своего внутреннего развития. Потенциал же Ислама таков, что все необходимые для современности идеи можно черпать в нем самом, а не заимствуя извне. Только надо знать эти идеи, вместо того чтобы множить очередные антимусульманские мифы.
***
Однажды, путешествуя, наш благословенный Пророк Мухаммад увидел нескольких женщин, ехавших на верблюде. Погонщик гнал животных слишком быстро, забыв, что такая езда причиняла его спутницам большие неудобства. Тогда Пророк сказал ему: «Ты везешь хрустальные шкатулки, будь с ними поосторожнее». Факт создания женщин из ребра Адама Пророк также пояснял в контексте бережного к ним отношения: «Женщина создана из ребра Адама. Сильно будешь гнуть — сломаешь!»
Однако многие представители сильного пола воспринимают этот факт по-другому — как свидетельство ущербности женщины по отношению к мужчине, как знак ее второстепенности. Но оправданна ли такая логика? Ведь если женщина была создана из ребра Адама, то не означает ли это обратное, а именно то, что глиняная твердь Адама была всего-навсего «пробным камнем» и лишь расходным материалом для создания утонченной, воздушной (хава) Евы/Хаввы — подлинного венца творения?
Примечания: