Как шел процесс создания мусульманского образовательного пространства на Нижегородчине?

Развивались татарские деревни  Нижегородского Поволжья – и крепли махалля – мусульманские приходы в них. Процесс передачи знаний от поколения к поколению был все более необходим и требовал совершенствования.

Первый опыт религиозного образования и воспитания накапливался благодаря деятельности абызов. Известно, что так именовали людей, способных читать Коран и просвещать других в сфере коранического знания. Упоминания о них встречаются в исторических источниках XVI–XVII веков, раскрывающих жизнь служилых татар-мусульман того времени. В конце  XVIII века, когда епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин изучал жизнь разных народов, населявших нижегородские территории, в том числе и татар, он подметил, что у них есть особые   люди. Это и были абызы. Дамаскин писал: «У татар магометанского вероисповедания есть абызы или духовные люди, которые разумеют на арабском языке и Алкоране и толкуют ево простому народу в учрежденные у них дни».

Серьезное знание Корана давало возможность абызам просвещать своих однодеревенцев и учить их богословским премудростям коранического знания. Обучение татар-мишарей Нижегородчины традиционно носило религиозный характер. Основной целью образовательной деятельности было воспитание  учеников в  духе  требований коранического знания.

В XVIII  столетии во всех татарских селениях Нижегородчины строились мечети, в некоторых более одной. Наличие специальных мечетских знаний давало возможность организовывать учебный процесс непосредственно при мечетях. Однако продолжал существовать по-прежнему такой вариант обучения и воспитания, как семейный. В этом случае по мере развития и укрепления слоя священнослужителей появлялась возможность передавать знания в семье сыновьям и внукам имамов. Любой из мулл не отказывался передать те знания, которыми обладал, кроме своих детей, еще и мальчикам из иных семей, если те изъявляли желание, а их родители были согласны.

На Нижегородчине старейшим мусульманским учебным заведением являлось медресе в деревне Овечий Овраг, основанное в 1762 году  при первой соборной мечети. С 1787 года указным мударрисом медресе был Абдулжалил (Абдулзямил) Биккинин – ученик шейха Накшбандийа Хабибуллы бин Хусаина аль-Оруви. Религиозной общиной ему было назначено высокое по тем временам  содержание в 100  рублей, что говорят о том, что мусульмане ценили учителя,  считая его труд необходимым.

Общее количество учеников в Овечье-Овражском мектебе достигало к концу XVIII века 85 человек, а в начале XIX столетия насчитывало 92 человека. Мальчики из Овечьего Оврага и окрестных деревень изучали турецкий, арабский, персидский языки, а также арифметику. Перечень предметов, входивших в учебные программы, показывает, что Овечье-Овражское мектебе не являлось строго кадимистским учебным заведением, а приближалось к тому состоянию, которое позже, на рубеже  XIX–XX веков, будет именоваться джадидистским (новометодным).

Медресе существовало на деньги общины. Здание хорошо освещалось и отапливалось. Мальчики-шакирды не знали особых забот, кроме учебы. Сохранились сведения, что в 1800-х годах Абдулжалил-хазрат часто приезжал в селение Сафаджай, чтобы навестить сафаджайцев – выпускников Овечье-Овражского медресе, и высказывал мысль, что впоследствии овечьеовражцы будут ездить в Сафаджай учиться. Так позже и произойдет. Пока же в те годы сложилось наоборот: сафаджайцы ездили за знаниями в Овечий Овраг.

К числу ранних мектебе Нижегородчины следует отнести новомочалеевское, а также ендовищинское мектебе (конец XVIII века). В 90-е годы XVIII века община татарской деревни Камкино построила специальное здание для школы. С XVIII века вело свою историю Ключищинское мектебе.

Надо подчеркнуть, что в те времена мечети, а также мектебе при них возводились обычно за счет  прихожан в целом, а не отдельных благотворителей.

В конце XVIII века наиболее талантливые представители мусульманских общин Нижегородчины сумели решить ряд важных вопросов в деле развития образования и воспитания детей в духе Ислама. Они обеспечивали преемственность в передаче основ Исламского вероучения: от абызов к мударрисам. Часто мударрисами становились сыновья абызов. Отцы давали религиозное образование своим  детям, а те, в свою очередь, налаживали работу первых мектебе.

В условиях конца XVIII столетия после создания Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) наиболее грамотные и умелые из имевшихся имамов получили официальный статус мударрисов и были зарегистрированы в этом статусе чиновниками ОМДС.

Общины в целом, развившись материально, сумели создать соответствующие условия работы в образовательной сфере: были построены здания мечетей, которые можно было использовать для организации учебного процесса; в некоторых селениях появились специальные здания для мектебе, труд мударрисов оплачивался членами общин, они же содержали мектебе, а порой оказывали материальную помощь учащимся. Возникало все больше желающих  возглавлять учебные заведения – мектебе, а преподавательский труд в религиозных школах эти люди стали считать делом своей жизни.

Как отмечали наблюдатели еще в XIX веке, в татарских деревнях  «при каждой мечети существует школа для мальчиков, в которой обучаются почти все дети, ибо взнос за воспитание посильный. При недостатке общего образования муллы воспитание в татарских школах направлено исключительно к изучению Корана, некоторых молитв и изречений, заучиваемых наизусть. В этих школах учат также читать и писать по-татарски, и это заметно отражается на значительном развитии грамотности между татарами».

Немногочисленные преподаватели мектебе получали достаточное жалованье от прихожан. Источники не зафиксировали случаев каких-либо конфликтов в среде религиозных учителей по вопросам методики обучения или из-за вопросов о несправедливом распределении оплаты их труда.

Содержание преподавания носило религиозный характер. Шакирд получал знания в богословии, арабском языке, Исламской литературе. Таким образом, обучение укрепляло мусульманские  представления о мире в сознании людей и готовило кадры имамов.

Школы,  бесплатно обучавшие детей, содержались за счет самих деревенских жителей. Внимательным отношением к детям (среди прочих богоугодных дел)  мусульмане оправдывали свое земное существование.

В начале XIX столетия на Нижегородчине существовало  по меньшей мере пять мектебе, в которых продолжали наращивать свой преподавательский опыт наиболее талантливые в этом виде деятельности люди.

В 1817 году при первой соборной мечети Сафаджая открылось учебное заведение, в 1828-м – еще одно.

В начале XIX столетия медресе Овечьего Оврага продолжало развиваться. Там учились не только жители Овечьего Оврага, но и юноши из соседних деревень. Например, некоторые молодые люди, ставшие затем муллами в Сафаджае, учились у Абдулжалила-хазрата Биккинина.

Сохранился документ, описывающий состояние Овечье-Овражского медресе в 1806 году: «Училище то находится в Сергачском округе, Пошатовской волости, в деревне, называемой «Овечьем Враге» в доме, состоящем из двух покоев под управлением двух соборных мулл, одной и той же деревни Абдуллы Желила и другой деревни Ключищи Фейдуллы Абубякирова, имея при себе 4 человек учителей из татар же разных деревень. Отопление и освещение того училища на отчете первого муллы, не взымая от учеников никакой платы, кроме благодарности, поставляя награду в будущей жизни. Учеников 92 человека, из которых некоторые живут в том же училище, другие у родственников в той же деревне; но все на своем содержании. Обучаются турецкому, арабскому и персидскому языкам и арифметике». В 1828 году Овечье-Овражская мечеть перестраивается и обновляется на средства имама и всей Исламской общины деревни.

 Кроме названных имен учителей из Овечье-Овражского медресе, необходимо упомянуть и прекрасно образованного  сафаджайского имама Хабибуллу-хазрата Альмухаммятова.

Тогда же, в XIX веке, недалеко от Сафаджая, в Красном Острове, в 1820 году  имелось три соборные мечети. В 1829 году при третьей соборной мечети открылось мектебе. В нем получали первоначальное, религиозное образование те мальчики, которые во второй половине века составят костяк мусульманских общин Красного Острова, а также некоторые будущие  деревенские имамы.

В первой трети XIX века в Новом Мочалее имелось три соборные мечети с двумя мектебе;  в 1830 году открывается еще одна – четвертая соборная мечеть, а при ней новое мектебе. Таким образом, три новомочалеевские религиозные школы возникли с 1767 по 1830 год, что свидетельствует не только о высоком уровне религиозности в деревне, но и о некотором материальном достатке ее жителей.

В дальнейшем рост мектебе в татарских деревнях выглядел следующим образом.  В Петряксах открылось мектебе при третьей соборной мечети. В 1850 году в Медяне также открывается мектебе. И когда в  1852 году в разросшейся Медяне фиксируются две мечети, мектебе продолжает функционировать.

Начало действовать мектебе в Старом Мочалее (1855 год). В Большом Рыбушкине в 1859 году фиксировалось документами три мектебе, в Малом Рыбушкине – одно. Особенность развития процесса заключалась в том, что в первой половине столетия шел заметный рост числа учебных заведений при медленном увеличении числа мечетей. Смысл очевиден: имея собственные мечети, мусульмане Нижегородчины налаживали повсеместно процесс религиозного образования, сохраняя и укрепляя свою этноконфессиональную самобытность. Всего в первой половине XIX века в пределах современной Нижегородской области проживало около 40 тысяч мусульман и функционировало не менее 36 мусульманских учебных заведений.

В Овечьем Овраге – селении, имевшем старейшее медресе – количество мусульман  продолжало расти – и в 1859 году составило более 1400 человек.   В 60-е годы XIX века овечьевражцы не только выстроили вторую  соборную  мечеть, но активизировали работу своего медресе с числом учащихся около 100 человек.

Примеры из жизни Исламских общин Нижегородчины показывают, как активизировался процесс создания новых мектебе и медресе в крае во второй половине XIX века.  Кадомская Исламская община достигла численности 555 человек, а  в мусульманском мектебе в конце 70-х годов  XIX века обучалось 40 кадомских детей, преимущественно мальчиков. Примерно столько же учащихся (35 человек) обучалось в это время  в  мектебе в деревне Семеновской. Оно содержалось на личные пожертвования мусульман. С начала 70-х годов развернуло свою деятельность мектебе в селении Чембилей. Не случайно, характеризуя образовательный процесс в татарской части Симбирской губернии (то есть там, где располагались селения татар современной Нижегородской области, в том числе и Чембилей), современник отмечал: «…их  училища (медресе) процветают. Учащихся в ином медресе бывает до 150 человек и часто в татарских селениях не одна школа, а несколько; учащихся девочек у них тоже много. Но там мулла учит бесплатно или за весьма ничтожные подарки».

В 70-е годы XIX века в Ключищах функционировало уже пять мечетей и при каждой из них действовало учебное заведение. Общее количество учащихся составляло 295 детей. 49 человек обучалось в 1878 году в мектебе деревни Шубино. Процессу развития религиозного образования способствовала не только приверженность вере, но и природная  любознательность. Современник отмечал следующее: «В умственном развитии, татары стоят едва ли не выше русских крестьян; грамотность и письменность на татарском языке развита между ними повсеместно; они весьма способны к изучению других языков; они любят также говорить по-русски, хотя и коверкают наши слова необыкновенно. Татарин по природе любознателен и способен к изучению и наук и искусств, только недостаток учебных книг на татарском языке не дает им возможности воспользоваться вполне этими способностями».

Отметим, что большее внимание в деле образования традиционно уделялось мальчикам. Однако, поскольку Коран не препятствует организации и развитию женского образования, девочки также получали религиозное образование, но не в таких масштабах. Они, кроме семейного образования и воспитания, могли прийти в мечети, где им  рассказывали об основах Исламского вероучения. Еще в XIX веке наблюдатели отмечали, что «воспитанием девочек занимается обыкновенно жена муллы, которая вообще играет в женском татарском обществе весьма важную роль, гораздо выше даже, чем в русских деревнях жена священника».

В 1870-х годах в Пошатове действовали два мектебе, в которых изучали Коран, арабский и татарский языки. Со временем прихожане Уразовки задумались о создании в деревне собственной религиозной школы при существующей мечети; и в 70-е годы XIX   мектебе было выстроено. Известно, что в 1878 году в нем обучалось начальной грамоте 50 детей.

В 1878 году в деревне Ендовищи функционировали уже три духовных учебных заведения; 115 человек получали в них знания в соответствии с мусульманской традицией. Изучали историю Ислама, хадисы, татарский язык, начала арифметики.

При мечетях деревни Пицы работали три мектебе с общим числом учащихся в 122 человека, где обучали арабскому и татарскому языкам и грамотному чтению Корана. Такое количество школ было закономерным: в Пице в 1878 году проживало почти 2 тысячи человек.

В Нижегородской губернии  в 1878/1879 учебном году в начальных татарских школах обучалось 1419 учащихся – речь идет только о  мальчиках. Всего насчитывалось, по сведениям властей, «в 18 деревнях по одному училищу, в которых муллы обучали татарской грамоте за счет обществ».  Исследование ведения школьного дела в интересующих нас татарских деревнях дает возможность утверждать, что сложившаяся система была пропитана традиционным духом и развивалась в кадимистском ключе.

Вместе с тем именно во второй половине XIX столетия, а точнее с 60–70-х годов, правительство России, как уже отмечалось,  стало предпринимать некоторые шаги, чтобы среди татарской части населения страны распространить светское русское образование. С точки зрения развития Российского государства и российского сообщества как единого целого это было вполне естественным и закономерным. Знание русского языка, являвшегося государственным, объединяло подданных империи в единое целое и облегчало управление сообществом. Однако отношение татар к этим новациям было отрицательным. Это можно понять на примере истории русско-татарских школ.

Всего лишь год работала маленькая русско-татарская школа, открытая в 1871 году в Петряксах инспектором народных училищ И. Н. Ульяновым. В следующем, 1872 году, она была переведена в деревню Новый Мочалей, где и просуществовала до 1915 года. Тогда, в 1915 году, она была закрыта по распоряжению Нижегородской земской управы как не удовлетворяющая требованиям, предъявляемым к такого рода учебным заведениям. Содержание русско-татарской школы обходилось государству в 560 рублей ежегодно.

Местное  население  не приняло эту школу, всячески саботировало её работу:  в частности, отказывалось отвести землю для строительства здания. К 1910 году Новомочалеевское училище так и не сделало ни одного выпуска из-за нежелания родителей доводить курс обучения своих детей до конца. Если число учеников в младших отделениях доходило до 20, то в старших отделениях  было не больше 3–5 человек, которые ко дню выпуска разбегались, как бы не желая получить свидетельства об окончании курса.

Указом от 20 ноября 1874 года так называемые инородческие школы были переданы в ведение Министерства внутренних дел (МВД) и Министерства народного просвещения (МНП). Все иноверческие школы, училища, а также частные школы поступали под наблюдение инспекторов башкирских, киргизских и татарских школ. В число этих учебных заведений вошли и все медресе и мектебе, содержавшиеся как за счет обществ, так и за счет частных лиц. Теперь интересующие нас мектебе и медресе Нижегородской и Симбирской губерний должны были быть взяты под контроль начальства и утверждены как существующие. В том случае, если через полгода не проходила регистрация имевшихся в наличии учебных заведений, они подлежали закрытию. Если в татарских селениях возникали идеи открытия новых школ, необходимо было разрешение на их открытие, выдаваемое Министерством просвещения.

В главе II «Правил проектирования инструкции о татарских и башкирских школах» под названием «Наблюдения за медресе и мектебе» подчеркивалось в §1, что «мюдаррис должен знать русский язык». Сначала требовалось «отчетливо читать и писать», а с 1880 года необходимым называлось «полное знание в объеме курса русских классов».  Согласно  §13, муллы должны были представлять программу занятий попечителю округа. Однако наблюдение за работой мударриса со стороны инспектора не касалось религиозного содержания обучения (преподавания Ислама). Речь шла о контроле иного рода. Инспектор должен был следить за тем, «чтобы преподавание это велось догматически и ни под каким видом не было допускаемо толкований, противных верноподданнической преданности Государю императору... любви к отечеству России и возбуждающих неприязнь против христианского населения».

Именно от попечителя зависело положительное решение об открытии новых школ. Учредителям ставилось условие: взять на себя обязательство содержать русские классы в мектебе и медресе. Общество должно было содержать и учителя русских классов.

На Нижегородчине в татарских селах неохотно отзывались на эти новшества. Тем не менее можно привести в качестве примера тот факт, что  с 1878 года усилиями губернских властей в Пице создается «татарская одноклассная школа», находившаяся  в ведении системы народных училищ. В ее учебный план, наряду с иными дисциплинами,  входил и русский язык. Небольшая часть татарских детей училась в русско-татарских министерских училищах, расположенных в Новых Мочалеях, Грибанове, Камкине.

Строительство зданий для религиозных школ – мектебе и медресе – продолжалось и в последующие годы. Запрет открывать новые школы без наличия в них русских классов на местах пытались всячески обходить. Государство не сумело строго «отследить» этот процесс и запретить создание новых мектебе на Нижегородчине с обязательным условием наличия русских классов.

Подтверждением того, что жители деревень обходили распоряжения «сверху», стало строительство новых религиозных учебных заведений. Например, в Базлове успешно работала начальная, религиозная школа. Обучение в мектебе Кочко-Пожарок велось на новометодной основе.

В 80-е годы  в Ключищах по-прежнему функционировало 5 мечетей. При пяти мечетях действовали 6 учебных заведений, в каждом из которых работал свой учитель. Общее количество учащихся составляло 250 человек.

В целом же в образовательном пространстве татарских деревень Нижегородчины к концу XIX века число мусульманских учебных заведений резко возросло.

Например, на рубеже XIX–XX веков в Сафаджае имелось 8 мечетей, и при всех  работали мектебе. В Чембилее при мечетях действовали пять мектебе. В Большом Рыбушкине работали четыре учебных заведения.

В то же время в Петряксах действовало 5 мектебе, в Новых Мочалеях – 4, в Старых Мочалеях – 2, Медяне – 2, Малом Рыбушкине – 3 и т. д. Обращает на себя внимание такое любопытное обстоятельство, что в тех деревнях, где в первой половине столетия было больше учебных заведений, там к концу века было построено и больше мечетей. По-видимому, это был один из важнейших результатов работы мударрисов: там, где изначально было больше духовно образованных молодых людей, со временем вырастало большее число мечетей.

Всё образование в течение XIX столетия, как правило, выдерживалось в строго кадимистском духе. Хотя заметим, что и кадимистские учебные заведения предполагали, кроме богословских дисциплин, некоторые элементы знаний в области математики, логики и т. д.  

Мусульманское образование, тщательно поддерживаемое и опекаемое прихожанами, позволяло татарам Нижегородчины сохранить свою религию и этническую культуру.  Даже те из татар, кто по тем или иным причинам перешел в православную конфессию и стал крещеном, продолжали жить по шариату, придерживаясь старых традиций.

Описывая жителей Волжско-Камского  края в конце XIX столетия, современник подчеркивал, говоря о татарах: «…у них понятия татарин и магометанин мыслятся нераздельно одно от другого, у них быть настоящим татарином – значит быть вместе с тем и магометанином, и наоборот – быть магометанином – значит и быть татарином…». И далее о татарах: «единодушный энергичный и предприимчивый народ, более состоятельный и просвещенный (главным образом, конечно, в смысле грамотности) в сравнении с другими инородцами Волжско-Камского края – народ, ещё помнящий о своем славном прошлом, а самое главное, всем существом своим, до фанатизма преданный магометанству». Эта религиозность  и служила основой для непрерывной активизации учебной деятельности, которая была характерна для татарских мусульманских общин. 

Ольга Сенюткина, к. и. н., профессор НГЛУ, эксперт Духовного управления мусульман Нижегородской области

Дамир-хазрат Мухетдинов, ректор Нижегородского Исламского института имени Хусаина Фаизханова, к. полит. н.