Начало российской революции 1905 – 1907 гг. и трансформация джадидского движения из просветительского в общественное

 Поражение России в русско-японской войне, последовавшие затем уступки обществу и активизация политического движения стали тем каналом, которым воспользовались татарские общественные деятели. С осени 1904 г. И. Гаспринский непрерывно выдвигает идеи о том, что мусульмане России должны максимально воспользоваться либерализацией российского общества. В сфере просвещения это обозначало переход образовательных учреждений в руки нации, отмену ограничений на предметы преподавания и учебную литературу, свободу слова, признание «тюрки» языком государственной и земской школ, обеспечение государственных и земских ассигнований на национальные школы^[1].

Ключевой фигурой общественного движения мусульман России стал Габдеррашид Ибрагим. В начале сентября 1904 г. в Петербурге Рашид-

казый встречается с министром внутренних дел Святополк-Мирским и деятелями «Союза Освобождения». Вначале октября Рашид Ибрагим начинает свои поездки по России с целью подготовки съезда мусульман. Его деятельность концентрируется среди татар Волго-Уральского региона (Иж-Буби, Оренбург, Троицк, Уфа). Вначале намечалось проведение только общетатарского съезда на осенней Мензелинской ярмарке. Однако вскоре движение охватывает всю российскую умму. В конце 1904 г. на имя Премьер-министра С. Ю. Витте поступает первое прошение мусульман о даровании им политических и гражданских прав, чьим непосредственным инициатором был петропавловский ахун Яушев.

В январе 1905 г. Г. Ибрагим обсуждает с Ю. Акчурой вопрос об объединении мусульман Казани и Крыма. Акчура отправляет письма И. Гаспринскому и лидеру азербайджанских либералов А.-М.Топчибашеву. Представители волжских татар, татар Крыма и азербайджанцев прибывают с петициями в Петербург, но в разное время. Эти факты ясно показывают отсутствие организационного единства, которое складывается только к лету 1905 года^[2].

Ю. Акчура в статье «О русской революции», датированной 14 сентября 1905 г., использует два термина для обозначения слова революция: «инкыйлаб» и «ихтилал». «Инкыйлаб» — это состояние постоянного изменения, в котором пребывают классы общества. «Ихтилал» — восстание, это резкое и открытое нарушение социального равновесия. Революцию в России Акчура определяет с помощью термина «ихтилал». Корни такого восстания он видит в истории России, где всевластие принадлежало царю, а затем перешло в руки бюрократии. Акчура видит конфликт межнациональный и противостояние крестьянства и рабочего класса имущим классам. В этом отношении развитие в России противоречило взглядам Акчуры о естественном социальном развитии общества путем растянутых на длительное время реформ по английскому образцу.^[3]

Особенность же турецкого общества заключалась в том, что в конце XIX — начале XX вв. наряду с движением европейски образованной бюрократии, офицерского корпуса и интеллигенции фактически не существовало самостоятельного общественного движения крестьянства и рабочего класса. Таким образом, возможно было отделение политической революции от социальной.

В татарском обществе не было партии или влиятельной политической организации, выражавшей интересы рабочего класса. «Тангчылар»^[4]и «думачылар»^[5]защищали интересы крестьянства, но в целом выражали позиции национальной интеллигенции, молодого духовенства, мелкой и средней буржуазии, стремившихся к мобильности и повышению своего социального статуса. К тому же, в силу потери татарами наиболее плодородных земель, для национального крестьянства было традиционным стремление перехода к статусу более обеспеченных городских слоев и духовенства. В политическом отношении буржуазия также не стремилась к созданию собственной политической организации. Муфтий^[6] Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) М. Султанов отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию указного духовенства как корпорации. Таким образом, руководящая роль в татарском политическом движении в 1905–1907 гг. принадлежала светской интеллигенции и ее сторонникам из числа мударрисов^[7] и (или) улемов-модернизаторов Ислама, придерживавшихся, в целом, либеральных взглядов. Однако именно руководство ОМДС, прежде всего, в лице муфтия М. Султанова и казыя^[8] Р. Фахретдина также выдвинуло планы религиозной автономии.

Татары Казани первыми перешли к устройству массовых собраний по общероссийскому образцу. 29 января 1905 г. состоялось собрание казанских мусульман, где присутствовало более 2000 человек. Оно единогласно приняло петицию на имя Председателя Кабинета Министров, включавшую требование об избрании муфтия и всех казыев из числа духовных лиц самими мусульманами. Все функции нации-миллета^[9], включая контроль над духовными школами, «должны быть изъяты из других учреждений и подчинены МВД через посредство Духовного собрания». Таким образом, планировалось создание миллета по оттоманскому образцу. Другие требования основывались на «уравнении общегражданских и имущественных прав татар с православным населением», включая беспрепятственное открытие общеобразовательных и профессиональных школ с преподаванием на татарском языке. Особо отмечались законосовещательные функции миллета, включавшие «приглашение мусульман в Кабинет Министров по указанию Оренбургского духовного собрания при составлении законов о религиозном и общественном быте татар, их гражданских правах»^[10]. В целом, этот документ выражал интересы всех групп татарской элиты: духовенства, интеллигенции, дворянства и буржуазии. Налицо соответствие этой программы реформаторским идеям Гаспринского. Заметное изменение требований татарской национальной элиты произойдет только после созыва I Государственной думы.

10–15 апреля 1905 г. в Уфе при Духовном собрании под председательством муфтия М. Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»)^[11]. Совещание было созвано по указанию Председателя Кабинета Министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблемы мусульманской общины. В нем приняли участие улемы Казани, Перми, Касимова, Симбирска, Тюмени, Уфы, Каргалы, Москвы, Томска, Ханской Орды, Троицка, Стерлитамака, Астрахани, Санкт-Петербурга, Агрыза и Чишме. Среди них были будущие члены ЦК «Иттифака» Г. Баруди^[12], Г. Апанай, Г. Буби, ахун Уфы Х. Усманов, депутаты I Госдумы ахун Каргалы Х. Усманов, депутат II–III Госдум мударрис медресе «Стерлибаш» М.-Ш. Тукаев, ахун Петербурга Г. Баязитов, ахун Москвы Х. Агаев. Основным докладчиком был казый Р. Фахретдин^[13]. Его предложения сводились к созданию миллета по оттоманскому образцу. Он предложил создать пост Шейх уль-Ислама, как единого лидера российских мусульман, избираемого ими самими, в ранге имперского мира. Единый религиозный орган российской уммы – Собрание (Управление) во главе с Шейх уль-Исламом располагается в столице и должно состоять из улемов. Фахретдин также предложил передать казахов в сферу компетенция Оренбургского собрания. Ю. Акчура особо отметил необходимость контроля Собранием за деятельностью мечетей, мектебов и медресе. Записку Акчуры подписали будущие участники I Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде. Среди них будущие депутаты I Госдумы: А. Ахтямов, М.-З. Рамиев (Дардменд), С.-Г. Алкин. После закрытия совещания была создана комиссия по доработке петиции. В нее вошли мурза полковник К.-М. Тевкелев^[14], казый Р. Фахретдин, член Уфимского губернского присутствия С.-Г. Джантюрин^[15], члены окружных судов Дж. Сайдалин и Г. Тимуров, адвокаты А. Ахтямов и С.-Г Алкин (депутаты I Госдумы и члены ЦК «Иттифака»), имам Г. Апанай, золотопромышленник М.-З. Рамиев (Дардменд), промышленники И. Акчурин и Ю. Дебердеев. 12 мая 1905 г. петиция с сопроводительным письмом муфтия были направлены в МВД^[16]. 

В целом, движение в Уфимской губернии, в отличие от Казани, носило преимущественно характер борьбы за сохранение устоев и создание религиозной автономий. Там были осуществлены попытки поднять активность народных масс заявлениями о новой угрозе крещения. В начале 1905 г. в Уфимской губернии разворачивается движение за созыв губернского мусульманского съезда. Решения «Улама жэмгыяте» («Общества улемов») были публично озвучены 22–25 июня 1905 г., когда в Уфе прошло «совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Здесь предусматривалась трехуровневая система управления:

1. «Приходское» духовное управление во главе со старшим в приходе имамом, то есть централизация на уровне населенного пункта в форме мухтасибата^[17]. Управления приходских имамов должны обеспечивать монопольный контроль над общественной жизнью махаллей^[18]. (Ст. 44.). Имамы избирались бы всем населением прихода.

2. Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда — окружных управлений ахунов^[19], что намечалось уже муфтием ОМДС М. Хусаином в начале XIX в. Они приравнивались «к уездным учреждениям в сфере духовно-религиозных, духовно-учебных и нравственно-воспитательных». Намечался принцип строгого распределения полномочий: «Управлениям окружных ахунов вменяется в обязанность не возлагать на гражданские власти какие-либо поручения, входящие в круг обязанностей самого окружного управления, и не позволять себе ни в каком случае вмешиваться в круг их обязанностей и правил». Ведение всего делопроизводства в этих окружных учреждениях предполагалось на татарском языке. Управления окружных ахунов получают «право созыва приходского или сельского... обществ для обсуждения... и вообще о делах прихода», а также право постановки приговора, (Ст. 32.). Ахуны избирались бы духовенством округа.

3. Высшим духовным чином предполагался муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа Духовного собрания. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору (Ст. 47).

Высшим органом миллета является съезд высшего духовенства, проводимый раз в 3 года «на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью и согласования разрешения таковых с правилами шариата» (Ст. 49)^[20].

Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству татарского населения, то этот проект предусматривал создание автономного миллета по оттоманскому образцу. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице вышеупомянутого съезда высшего духовенства. Таким образом, сами члены ОМДС, улемы и имамы, представители интеллигенции, буржуазии и мурз единодушно выработали планы единой религиозной автономии мусульман России, выражавшие чаяния всей российской уммы.