М.Ишеев, М.Акчурин

Татарские княжеские роды в Арзамасе и на Алатыре

В своих предыдущих работах по исследованию института удельных татарских князей в Российском государстве мы затронули князей и их княжения в Темниковском и Кадомском краях, Касимовском уделе [1], Цненском регионе [2]. Из всех мещерских территорий неописанным остался лишь Арзамасский край. Ликвидировать этот пробел мы и постараемся в настоящей статье.

Татарские князья в Арзамасском уезде

Как известно, мордва Цненско-Мокшанского региона была разделена на уделы, во главе которых стояли татарские князья, подчиняв­шиеся с конца XV — начала XVI в. московскому великому князю, что подтверждается жалованными грамотами и другими документами. Можно предположить, что такой же порядок сущест­вовал и в западной части Арзамасского уезда. В этой области, окруженной со всех сторон лесами, А. А. Гераклитов выделил две группы мордовских поселений конца XVI в.: бо́льшая, вокруг Ардатова (ныне Адратовский район Нижегородской области), и меньшая, вытянутая вдоль края лесов, что занимают верховья рек Теши и Сатиса [3]. Эта меньшая группа в рассматриваемый период, по-видимому, входила в состав Кирдяновского беляка, княжением над которым в середины XVI в. был пожалован кадомский князь Исеней Бутаков, а затем его брат Дивей, т. к. деревни этой группы — Кардавиль, Корино, Пасьяново — в XVII в. числились в Кирдяновском беляке [3]. Потомки князя Дивея (князья Дивеевы) служили по гор. Кадому и поэтому относились не к арзамасским, а к кадомским татарам.

Первая же группа мордовских поселений, вероятно, также составляла удел татарских князей, центром которого был гор. Саконы. Но здесь владетельными князьями были представители рода Чегодаевых — Мустафиных (ход рассуждений см. ниже).

После взятия Казани в 1552 г. и постройки Арзамаса татарские князья продолжали жить на территории образованного Арзамасского уезда. Так, из грамоты Ивана IV 1564 г. мордвину с. Кужендей Ивашке Кильдяеву узнаем, что он был «сумежщиком» с «князьями татарами и мурзами» дер. Лупиловки «того ж Арзамасскаго уезду», которые получали доход с мордовского населения: «Тоя ж кужендеевскаго платежу отделен усубец князьям и мурзам татарским» [4. С. 52–54]. Высокий статус этих князей и мурз подчеркивается в той же грамоте: «И чтоб в те ево жалованныя дачи впредь вечно никому, ни князьям, ни боярам, ни дворяном, ни княжицким, ни боярским детям, ни мурзам, ни татаром, никакаго чина людям никому не вступатца». Существование татарского княжения в Саконах над мордвой, аналогичного другим на территориях Темниковского, Кадом­ского и Шацкого уездов, косвенно подтверждает наличие в XVII в., по сообщению А. А. Гераклитова, Саконского беляка, в составе которого числились некоторые мордовские деревни Арзамасского уезда [3. С. 94, 116]. Такое название беляка не должно быть случайным, возможно, в нем отразилось прежнее значение Сакон.

Князь Чегодаевы

В документах последней четверти XVI — начале XVII в. в Арзамасском уезде встречаются упоминания представителей двух княжеских родов: Чегодаевых и Мустафиных. О родоначальнике Чегодаевых напрямую нигде не говорится, однако о личности князя Чегодая и о том, в каком веке он жил, мы можем судить из грамоты его сыну. В 1524 г., 29 февраля, великий князь Василий III дал жалованную несудимую грамоту Хозяшу князь Чегодаеву [5. С. 101]:

«… Пожаловал есми Хозяша князь Чегодаева сына Сакольского ^[1] в Муромском уезде в Унжинском стану деревнею Черною Микулинскою Медведкова со всем с тем, что к той деревне изстарины потягло… наши наместники муромские и волостели и их тиуны того Хозяша и его людей не судят ни в че м, опричь душегубства и р озбоя с поличным, а ведает и судит своих людей Хозяш сам во всем, или кому прикажет. А кому будет до Хозяша и до его приказчика каково дело, и в том его сужу яз, князь велики, или мой дворецкой. А дана грамота на Москве лета семь т ысяч тридцать втораго …».

Из грамоты следует, что отец Хозяша князь Чегодай имел прозвище Саконский. Такое дополнение к имени в те времена, как правило, означало географическую привязанность. Например, князь Еникей Темниковский был владетельным князем в гор. Темникове, князья Тюменские — выходцы из Тюменского княжества, располагавшегося на р. Терек. Для нашего случая это означает, что князь Чегодай, скорее всего, владел гор. Саконы, ныне пос. Саконы Нижегородской области в 75 км к востоку от Мурома.

Город упоминается в 1489 г. в связи с прибытием ногайских послов, к Мурому через Саконы лежал маршрут их движения [6. С. 139]. А в 1552 г. при описании казанского похода Ивана Грозного говорится уже о «Саконьском городище», которое, возможно, было разрушено во время московско-казанских войн.

Приведем любопытное сообщение конца XV в. итальянского путешественника Иосафата Барбаро о Казани [7. § 57]:

«Это — торговый город; оттуда вывозят громадное количество мехов, которые идут в Москву, в Польшу, в Пруссию и во Фландрию. Меха получают с севера и северо-востока, из областей Дзагатаев (Zagatai) и из Мордовии (Moxia). Этими северными странами владели татары».

Направления севера и северо-востока в сообщении указаны не относительно Казани, а относительно Таны, т. к. Рязань в представлении Иосафата Барбаро также находится на северо-востоке [7. § 54]: «Направляясь к северо-востоку, достигают пределов России; здесь находится городок, называемый Рязань».

Отметим, что название области Zagatai очень созвучно с именем князя Чегодая, хотя это может быть простым совпадением. А соседняя Moxia соответствует району реки Мокши. Эти районы в конце XV в., видимо, имели тесные торговые связи с Казанским ханством.

Потомок князя Чегодая князь Теникай Енибяков впервые упоминается в 1610 г. в связи с тем, что его поместья в дер. Ореховце и Биговатове были отданы Лжедмитрием II другим помещикам [8. С. 359]. Возможно, он вернул их себе, т. к. в 1613 г. ему дана грамота в Ичаловский стан Арзамасского уезда «на старую вотчину» [9. С. 249, 252]. В актах Троице-Сергиева монастыря сохранилась запись: «Арзамасскому протопопу Петру Иванову вотчину заложил арзамасец, князь Тенекай мурза Енебяков сын Чегодаев» [10. С. 71].

Его брату Айдару мурзе Енибякову в 1596 г. было отделено поместье в Залесском стане на «96 чети, в половину его окладу». В 1606 г. Айдар Енибяков был «в головах» отряда татар в войске, отправленном Б. И. Доможировым из Арзамаса на помощь повстанцам под Нижний Новгород [11. С. 210]. Принадлежность Айдара к роду Чегодаевых подтверждает «Список с межевых книг Арзамасского уезда» 1623–1625 гг., в котором есть запись: «…В Ичаловском стану пустоши Кадышове межа от татарской земли от Айдар мурзы княз Чегодаева…» [12. С. 108].

В 1625 г. Капкун (ум. окт. 1628) и Девлет-Кильдей (ум. после 1646), Ивакаевы дети князь Чегодаевы, владели землями и крестьянами в с. Ичалове Арзамасского, с. Сунееве и дер. Жданове Алатырского уездов, а также в Курмышском уезде. Поместья и вотчины в Арзамасском и Курмышском уездах достались им от отца Ивакая мурзы, а в Алатырском уезде были пожалованы за службу. В дер. Жданове они были соседями Ждана мурзы Тамаева сына Мустафина, а также Курмамета мурзы Маметева сына Келдешева князь Чегодаева [13], вероятно, его родственником был Мамай мурза Килдишев, указанный среди мурз с арзамасским воеводой в 1594 г. [8. С. 104]. Кроме этого, в документах 1613 г. встречаются мурзы Енбай и Кункай княж Чегодаевы [9], Невер мурза Кулаев сын князь Чегодаев, который в 1638 г. выменял поместье в дер. Ченбасово Арзамасского уезда у переводчика Алмакая Алтышева, а его сын Борис мурза Неверов принял крещение под именем Алексей [14. С. 166–168].

Князья в фамилии Чегодаевых между князем Чегодаем и князем Теникаем за вековой промежуток неизвестны. Но ведь, как показано в наших предыдущих работах, в татарских княжеских родах княжение не прерывалось, княжеский титул после смерти князя переходил к сыну, внуку, брату или другому ближнему родственнику, который становился старшим в роду. Правда, потомство нового князя могло принять фамилию по его имени, и тогда княжеский род продолжался под другой фамилией. Скорее всего, именно так и произошло в роде князей Чегодаевых. Нам ничего неизвестно о других сыновьях Чегодая, кроме Хозяша, но в потомстве последнего князей не было. Зато князья были в другом роде, представители которого имели поместья и вотчины всегда рядом с Чегодаевыми. Это род Мустафиных. Именно то, что князь Чегодаевы и Мустафины очень часто упоминаются вместе, отсутствие князей в первом роде и наличие во втором навело нас на мысль об их общем происхождении.

Мустафины

Несмотря на то, что нам доподлинно известно о четырех князьях из рода Мустафиных, приставка князь перед фамилией Мустафин никогда не писалась и, следовательно, мы не можем утверждать, что родоначальник фамилии Мустафа был князем. Возможно, он был сыном князя Чегодая. Следует добавить, что по официальной родословной легенде считалось, что княжеский род Мустафиных происходит от казанского царевича Муртазы Мустафина [15. С. 188–189] ^[2] .

Первым князем из рода Мустафиных, о котором мы находим упоминание в источниках, был князь Сабай князь Биговатов Мустафин ^[3] . Он упоминается в 1592 г. как владелец оброчной земли в Ичаловском стане Арзамасского уезда [8. С. 484–485, 602–603]. Из документа того же года становится ясно, что он владелец дер. Биговатово (там проживали его крестьяне) [8. С. 48]. Из его отчества мы можем заключить, что князь Сабай был сыном князя Биговата Мустафина (по имени которого наверняка и была названа дер. Биговатово).

В 1595 г. упоминается арзамасский Кучкай мурза князь Сабаев сын Мустафина [8. С. 104]. А в 1602 г. — он же как владелец крестьян дворцовой деревни Ореховец под именем Кункай мурза княж Сабаев [8. С. 209].

В 1602 г. упоминается князь Лукай Чембулатов как владелец земли на р. Кадарше в Арзамасском уезде. Скорее всего, его поместье было в дер. Лукьяново [8. С. 207–209] ^[4] . Мы можем предположить, что князь Лукай принадлежал к роду Мустафиных, т. к. в 1620 г. некий Богдан мурза Мустафин владел в вотчине дер. Чембулатово 60 четями земли [12. С. 63]. Бывшая дер. Чембулатово («Онучино, Чембулатово тож» [16. С. 34]) расположена по соседству с Биговатовым и Ореховцом.

Представители Мустафиных в числе других арзамасских татар активно участвовали в событиях Смутного времени. Так, в мае 1609 г. люди Лжедмитрия II под предводительством арзамасских мурз Бибая и Теребердея Мустафиных привели к присяге жителей гор. Яранска [17. С. 75–77].

В 1610 г. упоминается Бекбай князь Сабаев, поместье которого в дер. Биговатово грамотой Лжедмитрия II отдано князю Мустафе Мамешеву ^[5] и Мамешу мурзе Теребердееву, причем про Бекбая было сказано, что он «в‑ызмене», т. е. он не поддерживал Лжедмитрия. Одновременно с пожалованием Мамешу, Лжедмитрий пожаловал Ишея мурзу Теребердеева поместьем Мамета мурзы Мамаева ^[6] в дер. Ореховец, который также был «в‑ызмене». Наверняка Мамеш и Ишей Теребердеевы братья, и, возможно, сыновья вышеупомянутого Теребердея Мустафина.

Неизвестно, когда именно после мая 1609 г. князь Бибай Сабаев получил титул князя, но уже в марте 1613 г. он упоминается как «князь Бибай Мустофин Супалеев» [9. С. 42]. Возможно, «Супалеев» — это искаженное и вынесенное на место фамилии отчество Сабаев. В 1613 г. ему и Бекбаю было пожаловано старое поместье на Алатыре [9. С. 203]. По всей видимости, Бекбай мурза был единственным из Мустафиных, который не поддержал Лжедмитрия.

И тут перед нами встает вопрос. Если княжение ушло в фамилию Мустафиных, то почему Теникай Чегодаев имеет княжеский титул (см. выше), да еще и одновременно с князем Бибаем Мустафиным? Ответ заключается в следующем. Хотя князь Теникай и носил фамилию Чегодаев, он все же был, скорее всего, потомком Мустафы. В хорошо «проработанном» потомстве Хозяша его нет [15. С. 194–196]. Т. е. по логике наследования право на княжеский титул он имел, т. к. относился к княжащей ветви рода. А вот появлению двух князей одновременно мы обязаны Смутному времени. Князь Теникай Лжедмитрия II не поддер­жал, сторонники последнего пишут про князя, что он «в‑ызмене». Бибай же, напротив, известен своей службой лжецаревичу в Яранске. Видимо, за эти и другие заслуги он и был пожалован княжением. Правительство же Романовых пожалования разных государей Смутного времени не отменяло, дабы успокоить разбушевавшийся служилый люд.

В 1636 г. упоминается князь Мамеш Мустафин как владелец земли на р. Пьяне около мордовской дер. Юморги [19]. В том же документе владельцем этих земель в 1625 г. назван Ждан мурза Мустафин. Это деревни Жданово и Мамешево на берегу р. Пьяны в Алатырском уезде. Мы можем предположить, что князь Мамеш — это вышеупомянутый Мамеш мурза Теребердеев. Скорее всего, он получил титул князя после смерти Бибая Сабаева между 1625 и 1636 гг.

Улубек и Ждан были детьми Тамая мурзы Мустафина [8. С. 190], точное родство которого с княжеской ветвью Мустафиных неизвестно, но в котором не приходится сомневаться. Представители еще одной ветви — Айдес и Терегул (ум. ок. 1580) были сыновьями Салтагана мурзы Армакаева Мустафина (ум. ок. 1575), который владел вотчиной дер. Салтаганово на р. Ичаловке в Арзамасском уезде [8. С. 628–630; 12. С. 109–110]. В виду всего вышесказанного позволим себе решительно не согласиться с исследователями, которые считают, что Мустафины есть «отатарившаяся» мордва ^[7] . Мустафины наряду с Чегодаевыми были потомками владетельных татарских князей в Арзамасском крае.

В Арзамасском уезде имели поместья и представители других княжеских фамилий. Например, темниковские князья Дашкины, кадомские князья Дивеевы. В 1613 г. Сунчюлей мурза Худяков с братьями получил ввозную грамоту на старое поместье [9. С. 256], а Мамеш мурза князь Дивеев — отказную грамоту на старое же поместье [9. С. 114].

Князья Мангушевы

Если Чегодаевы и Мустафины проживали в Арзамасском, то Мангушевы имели поместья в Алатырском уезде. В дошедших до нашего времени документах информация о князьях Мангушевых очень скупа. В письме, написанном во второй половине XVII в. [20. С. 283–285] ^[8] , новокрещен Иван князь Бакаев сын Ширинский пишет своему родственнику князю Петру Ширинскому, что его прадед после взятия Казани служил по Алатырю и был пожалован Иваном IV селом Мангушевым. В документе имя прадеда не указано, указывается только, что он, его сын и внук князь Бакай были некрещеными. Можно предположить, что это был князь Мангуш, от которого и пошли фамилия и название села, т. к. в алатырской договорной записи 1699 г. упоминается Кулайберда князь Мангушев, а его сын — новокрещен носил имя князя Афанасия Ширинского [20]. Значит, князья Мангушевы происходили из рода Ширин и были в тесном родстве с князьями Ширинскими. В списках новокрещенных стольников упоминаются имена пяти Ширинских и всего одного Мангушева [21]. Можно предположить, что татары-мусульмане носили фамилию Мангушевых в отличие от своих крестившихся родственников, которые предпочитали зваться Ширинскими.

В 1618 г. в грамоте царя Михаила Федоровича упоминается Ямаш мурза князь Мангушев, представляющий, наряду с князем Баишем Разгильдеевым (про него см. ниже), алатырских князей, мурз и татар [22. С. 54–55]:

«… Пожаловали есьми Алатырскаго города князей и мурз и татар: князя Баиша Разгильдеева да Ямаша мурзу князь Мангушева с товарищи, … а их де братьям, Касимовским, Кадомским и Темниковским, Цненским и Арзамаским князьям и мурзам всех городов, даны наши жалованные тарханные грамоты, что им опричь нашей службы никаких податей не давати. …Алатыр­ских князей и мурз и татар, князя Баюша Разгильдеева да Ямаша мурзу князь Мангушева с товарищи, и которые Арзамаские князи, мурзы и татаровя испомещены в Алатырском уезде, пожаловали, велели им дати нашу жалованную грамоту…» .

Спустя полвека Мангушевы продолжали сохранять авторитет среди алатырских татар. В 1670 г. во время восстания Степана Разина «Арзамаского и Алаторсково уездов розных деревень мурзы и татаровя, Мамкай Алкаев сын Мангушев с товарыщи 15 человек, ото всех своей братии» прибыли в село Гагино к воеводе и сообщили о своей верности царю Алексею Михайловичу: «А они де, татаровя, нихто к ним, вором, не пошли» [23. С. 308]. Мурза из дер. Камкино Якуп Ибраев сын князь Мангушев в 1759 г. купил у башкир в Уфим­ском уезде землю за 50 руб., а в 1761 г. от лица жителей восьми татарских деревень Алатырского уезда (1752 чел.) просил у русской царицы разрешение на переселение до 90 человек по причине того, что «при тех деревнях во владени оных татар земленых дач имеетца самое малое число и лесных угодей ничего в дачах наших нет; отчего многия мурзы и татары имеют немалое убожество и скудность» [24. С. 38–40]. В 1767–1768 гг. он являлся депутатом Уложенной комиссии от служилых мурз и татар Алатырского и Курмышского уездов [25].

К вопросу о мордовских мурзах

Известно, что титул мурзы носили лишь представители знати татар-мусульман в Золотой Орде и в образовавшихся после ее распада татарских ханствах. Однако в документах XVII–XVIII вв. мы встречаем и мордовских мурз, несших, как правило, станичную службу. Наверняка титул мурзы был распространен русским правительством на служилую мордовскую знать по аналогии с татарскими мурзами, т. к. в XVII в. российское законодательство, видимо, не сильно различало в правах служилых иноверцев Поволжья, служилых татар, чуваш и мордву. В 1718 г. все они были причислены к ведомству Адмиралтейской конторы.

По документам конца XVI — начала XVII в. эта уникальная группа проживала только в восточной части Арзамасского уезда на границе с Алатырским и в самом Алатырском уезде. Однако в связи с начавшимся строительством засечной черты в середине XVII в. мордовские мурзы массово переводятся на службу по новым городам: в Корсун, Симбирск, Атемар, Саранск, Пензу и др. Благодаря сохранившимся десятням Пензенского края, мы можем увидеть их многочисленные списки.

То, что они относятся к этнической мордве, сообщается, например, в деле о восстановлении дворянства бывших мордовских мурз села Старые Турдаки в 1796 г.: «О разделе по душам жалованной предкам их мурзам земли вышеописанного села Турдак из мордвы» [26. С. 400]. Себя отличают от татар, о чем сообщили в наказе от некрещеных мордовских мурз дер. Оскиной Пензенского уезда 1767 г.: «Ту определенную работу несем, так, как мурзы и татары, и в той работе состоим с немалою обидою, как в представлении от мурз и татар значит…» [27. С. 160] и там же сообщается о новокрещенах дер. Оскиной: «все бывшие из мурз, мордвы».

Мордовские мурзы имели отличительные от соседних служилых татарских групп особенности, хотя не всегда уловимые. В отличие от татарских списков, в которых вместе указаны и мурзы, и служилые татары, в десятнях среди мордовских указаны только мурзы. Если, согласно десятням, татары несли полковую или рейтарскую службу по черте, то все мордовские мурзы, за редким исключением, станичную.

Среди мордовских мурз нам встречаются князья и происходящие от них княжеские фамилии. Однако термин «мордовские князья» в XVII веке в источниках не встречается, а в более ранний период, как мы уже писали [1. С. 6–7], он означал владетельных татарских князей, взимающих ясак с мордвы.

В десятнях Пензенского края есть представители следующих мордовских княжеских фамилий: Деберские, Еделевы, Ичаловы, Кулунзины, Лапины, Мокшадеевы, Мокшазаровы, Мушкубеевы, Нагаевы, Неверовы, Павловы, Разгильдеевы, Сабановы, Тяпины [28]. В другом источнике под 1692 г. упомянут князь Писчасов [29. С. 32]. Из них князья Еделевы — самая многочисленная фамилия. Все они относятся к сословию мордовских мурз и служили по Пензе, Атемару и Верхнему Ломову. Их оклады составляли от 100 четей и 5 руб. до 350 четей и 16 руб. Немало также новокрещенов князей Еделевых и князей Тяпиных, есть новокрещен князь Казуров.

Мордовские мурзы князь Еделевы в конце XVII в. служили по Пензе и Верхнему Ломову [28]. С ними же служил Бебуля князь Неверов, возможно, потомок князя Невера Тенишева, упоминаемого в 1613 г. как владельца крестьян в д. Княжево Еделево [8. С. 491] Залесного стана Арзамасского уезда.

Наличие таких деревень, как Княжево‑Еделево, Мокшазарово, Нагаево, Тяпино в Аразамасском и Алатырском уездах говорит о том, что в этих уездах проживали князья-родоначальники.

В этих же десятнях также упоминаются немногочисленные представители татарских княжеских фамилий, таких как Килдишевы, Тенишевы, Чевкины, служивших по Керенску. Их оклады были меньше «мордовско-княжеских» и составляли 50 четей и 5 руб. Также по Атемару в числе полковых мурз и татар служили князья Андреевы и князья Павловы, однако их личные имена не позволяют причислить их к татарам.

Князь Баиш Разгильдеев и князья Баюшевы

Рассматривая вопрос о мордовских мурзах, нельзя не остановиться отдельно на личности князя Баиша Разгильдеева. Этот мурза за свой ратный подвиг 1612 г., когда он, проявив военное искусство, наголову разгромил крупный отряд ногайских татар, в 1613 г. получил княжеский титул от лидеров Ополчения князя Д. Т. Трубецкого и князя Д. М. Пожарского [22. С. 53–54].

Баиш Разгильдеев имел поместья в починке на р. Мене, жеребьи в дер. Княжая Гора на р. Коле и дер. Рындино на р. Тарлее в Менском стане Алатырского уезда, всего 340 четей пашни при помест­ном окладе в 350 четей ^[9] . В дер. Княжая Гора также находилось поместье его брата Чемая мурзы Разгильдеева [22. С. 131–133]. По мнению исследователя А. М. Орлова, князь Баиш Разгильдеев принял крещение [19], однако это не так. Даже в 1626 г. в писцовых книгах он назван мурзой [22. С. 131], мурзами же звались все его дети, т. е. они не были крещеными. Первыми в роде крестились его внуки Ибрагим Чепкунов с именем Петр Федорович и Дорогун Нестеров с именем Степан [30. С. 44–47]. Известно только потомство Петра Федоровича, которое звалось «князьями Баюшевыми». Даже крестившиеся потомки не носили личного княжеского титула, он писался только перед фамилией, а не перед именем. Это продолжалось до 1873 г., когда В. И. Баюшев определением Правительствующего Сената был утвержден в достоинстве татарского князя [15. С. 128].

Конечно, этот небольшой обзор нельзя считать окончательным. В дальнейшем, при обнаружении новых документов, представление об удельных и служилых татарских князьях в Арзамасско-Алатырском регионе может измениться.

Список источников и литературы

1. Ишеев М. Татарские князья и их княжества: сб-к статей и материалов / Под ред. М. Ишеева. — Н. Новгород: Медина, 2008.

2. Ишеев М. Татарские княжеские роды на Цне / М. Ишеев, М. Акчурин, А. Абдиев // Сборник материалов 6‑й ежегодной научно-практической конференции «Фаизхановские чтения». — Н. Новгород, 2009.

3. Гераклитов А. А. Арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам XVII–XVIII вв. // Ученые зап-ки Саратов. гос. ун-та. Т. 8. Вып. 2. — 1930.

4. Временник Императорского Московского общества истории и древностей российских. Кн. 5. Ч. III. — 1850.

5. Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Кн. 2. — 1898.

6. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. I. — Саранск: МНИИЯЛИ, 1940.

7. Барбаро И. Путешествие в Тану // Барбаро и Контарини о России. — М.: Наука, 1971.

8. Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Кн. 1 (256). Арзамасские поместные акты (1578–1618 гг.) / Ред. С. Б. Веселовский. — 1916.

9. Документы Печатного приказа (1613–
1615 гг.) / Акад. С. Б. Веселовский. — М.: Наука, 1994.

10. Кириченко Л. А. Актовый материал Троице-Сергиева монастыря 1584–1641 гг. как источник по истории землевладения и хозяйства. — М., 2006.

11. Восстание И. Болотникова. Документы и материалы / Сост. А. И. Копанев и А. Г. Маньков. — М., 1959.

12. Сенюткин С. Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала XX вв. (Историческая судьба мишарей Нижегородского края). — Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2001.

13. Алатырский уезд в XVII веке. Документы приказного делопроизводства / Сост. Б. М. Пудалов, А. А. Чибис. — http://www.opentextnn.ru/history/rushist/dorevigu/gubnn/prikaz/?id=878.

14. Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Вып. 22. — 1902.

15. Дворянские роды Российской империи. Т. 3. Князья / Под ред. С. В. Думина. — М.: Ликоминвест, 1996.

16. Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. Кн. 4. — 1913.

17. Древние акты, относящиеся к истории Вятского края. Прил. к 2‑му т. сб. «Столетие Вятской губернии». — Вятка, 1881.

18. Антонов А. В. Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII века. Т. III, — М., 2002.

19. Орлов А. М. Нижегородские татары: этнические корни и исторические судьбы.  — http://mishare.narod.ru/books/Ethnic_roots/.

20. Известия общества археологии, истории и этнографии. Т. XI. Вып. 3. — 1893.

21. Информационная полнотекстовая система «Боярские списки XVIII века» / А. В. Захаров. — http://zaharov.csu.ru/.

22. Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа Казанского дворца. Т. 1. Архив князя В. И. Баюшева / Проф. Н. П. Загоскин. — Казань, 1882.

23. Крестьянская война под предводитель­ством Степана Разина: сборник документов. Т. II. Ч. 1. — М., 1954.

24. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. IV. Ч. II. — М., 1956.

25. Ислаев Ф. Татары в Екатерининской уложенной комиссии 1767–1768 гг. // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 2003. № 3/4.

26. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. III. Ч. II. — Саранск, 1953.

27. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. III. Ч. I. — Саранск, 1939.

28. Десятни Пензенского края (1669–1696) / Под ред. А. Барсукова // Русская историческая библиотека. Т. 17. — СПб., 1898.

29. Гераклитов А. А. Материалы по истории мордвы. — М.: Соцэкгиз, 1931.

30. Христофоров И. Исторические акты, относящиеся до обращения в христианство, при царе Федоре Алексеевиче, князей и мурз татарских а также мордвы, черемис и других инородцев.