Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Ислам в современном мире №5-6 (2006)
29.04.2008
ИСЛАМ В ДИАЛОГЕ КУЛЬТУР

О.О. Хохлышева

Ислам в контексте нового понимания мира

В современных условиях глобализации мировоззрение, лежащее в основе развития всех без исключения цивилизаций и культур, играет гораздо большую роль, нежели какая-нибудь государственная идеология. Важно подчеркнуть, что под войной или столкновением цивилизаций подразумевается прежде всего война мировоззрений. Ценностные конфликты, разумеется, отнюдь не всегда подразумевают вооруженные силы и военные действия. Необходимо обратить внимание и на конкретные социальные распри и на общее усугубление противоречий в сложном международно-политическом континууме. В целом, новая стратегия мира непременно должна быть сведена к диалогу культур, но этого, к сожалению, не происходит. Причиной служит фундаментализм, который представляет собой своеобразную политическую идеологию. Его повсеместно пытаются свести к исламу. Но политизация религии это отнюдь не исключительно мусульманское явление. Существует два различия. Все фундаменталисты приходят именно через политизацию основных конфессиональных установок к общим представлениям о порядке, который в свою очередь выдвигает своим существованием новые проблемы. Дело при этом не ограничивается какой-либо конфронтацией мировоззрений. Применением насилия в рамках ведения нерегулярных военных действий, к примеру, выраженных в явлении терроризма — это материализация мировоззренческих конфликтных потенциалов. Политизация религии направлена фундаменталистами против светского национального государства, в чем и проявляется мировоззренческий конфликт. В основе его, еще раз подчеркнем, лежат представления о порядке, связанные со своеобразной идеологизацией религии, что относится, как принято считать, не только к исламу[1]. При упоминании о фундаментализме современные СМИ почему-то в первую очередь сообщают о террористических, насильственных, разрушительных актах мусульман. Очень слабо освещаются, к примеру, действия террористов в Ирландии, совершенно упускаются из вида действия фундаменталистов-индусов в Индии. Что касается действий еврейских поселенцев на оккупированных территориях Палестинского государства, то о них рассказывается крайне мало. Таким образом, вульгарный антиисламизм западной пропаганды очевиден.

Но в целом, фундаментализм, как откровенная политизация религии, конечно же, представляет собой сегодня глобальное явление, которое присуще практически всем конфессиям. Любой фундаменталист, в большей степени, всегда политик, нежели религиозный деятель. Сколь бы ни были опасны фундаменталисты, традиционная борьба с ними, если таковая вообще необходима, при помощи военных мер невозможна, поскольку они в подавляющем большинстве случаев действуют, не прибегая к использованию обычных военных средств.

Фундаментализм во всех религиях являет собой мировоззрение, основывающееся на необходимости признания абсолюта божественного начала. Большинство фундаменталистов борется за достижение своей цели, используя различные средства, но лишь небольшая часть их решается прибегнуть к насилию и терроризму, чтобы реализовать свои ценностные представления на практике. Поэтому, полное отождествление фундаментализма с терроризмом невозможно и неверно. Насилие — это всего лишь один из аспектов фундаментализма, причем не только исламистского.

Часто, касаясь вопроса о чрезмерной политизации ислама, предпочитают употреблять понятие «исламизм», как альтернативу термина «исламский фундаментализм». Этим лишний раз невольно распространяются неверные стереотипные представления об исламе. Понятие «исламизм» при этом сводится к объяснению политизации религии только в случае с исламом, хотя такие процессы и явления носят сегодня всеобъемлющий глобальный характер.

Считается, что фундаментализм, как предмет новой политики безопасности, требует создания и новых границ безопасности. Под этим подразумевается требование отказаться от традиционного понимания политики безопасности с доминирующей военной компонентой.

Данное утверждение базируется на констатации, что после окончания конфликта между Востоком и Западом, и после полного прекращения военных столкновений между армиями государств, то есть после окончания войн, необходимо заново осмыслить существующие взаимосвязи. Эксперты по вопросам политики безопасности не случайно требуют учитывать произошедшие изменения и подчеркнуть необходимость в новой политике безопасности. Войны в понимании К. Клаузевица уже прекратили свое существование. На передний план все больше выступают невоенные аспекты, претендующие на то, чтобы стать главным предметом политики безопасности.

Примеры Алжира, Египта, Израиля, Афганистана, Косово, Нью-Йорка и Вашингтона свидетельствуют о беспомощности организованных армий перед террористическими актами со стороны использующих насилие фундаменталистов или этнических националистов. Пример Косово, к тому же, показывает, что НАТО, с ее военными арсеналами смогла победить сербскую армию, но оказалась неспособной проконтролировать и предотвратить акции возмездия нерегулярных мусульманских сил — Армии освобождения Косово — в отношении христиан. Точно так же США, с ее военными доктринами и концепциями, оказались легкой мишенью для террористической группы мусульман и не смогли внедрить на практике теории противостояния террористическим актам и прочим формам агрессии.

Любая концепция политики безопасности, направленная на борьбу с фундаментализмом, должна остерегаться прямого и косвенного отождествления политических активистов исключительно с исламом. Установление этих различий особенно важно в отношении мусульманской диаспоры в Европе[2].

Если не удастся провести различия между исламом, как религией, и ее злоупотреблениями со стороны некоторых радикальных фундаменталистов, это сослужит хорошую службу любым экстремистам в их усилиях максимального использования возможностей исламского мира в своих интересах.

Сотрудничая с мусульманскими странами, европейские государства должны непременно научиться обращаться с феноменом исламского фундаментализма. При любом обсуждении новой политики безопасности их лидерам следует обращать внимание на то, что право получения политического убежища стало инструментом всех этнических националистов без исключения, вследствие чего именно эти движения и обеспечили себе надежные «тылы» в Европе.

На встрече на высшем уровне, посвященной борьбе с терроризмом, в Шарм-Эль-Шейхе в марте 1996 года главы исламских государств не случайно высказались против попытки западных представителей включить понятие «исламский терроризм» в заключительное коммюнике, аргументируя это тем, что терроризм ненавистен исламу и поэтому он не может быть исламским. Одновременно они же первыми призвали европейцев не давать приюта исламским фундаменталистам во имя права на политическое убежище. В этом случае, принципы демократии оказались обращенными против самих себя. В исламском мире непоследовательная политика Европы и Запада путем исключительного отождествления ислама с фундаментализмом и терроризмом и одновременное попустительство другим конфессиональным радикалам в Европе воспринимается как лицемерие и «двойной стандарт». Известен факт, что значительная часть фундаменталистов, занимающихся террором, была подготовлена США при поддержке ЦРУ во время войны в Афганистане. Также известны факты материальной поддержки экстремистов Америкой во время вооруженного конфликта в странах бывшей Югославии и бывшего СССР. К примеру, в то время как в США говорилось об «исламской угрозе», американцы, привыкшие делать ставку на лидера, поддерживали в течение длительного периода времени через пакистанскую спецслужбу движение Талибан. В конечном итоге, именно талибы обособились по отношению к США, как до них это сделали «арабские афганцы». В действительности же, исламские фундаменталисты представляют опасность для западной демократии не только из-за терроризма, но и в результате явных злоупотреблений, которые во многом вызваны нарочитыми процессами естественной интеграции мусульман в европейское сообщество. Попытка привить в ходе глобального транзита принципы демократии России, как преемнице СССР, была продиктована желанием отвратить угрозу нападения фундаменталистов ислама и направить ее в сторону нового субъекта международных отношений. Реакция была проявлена скоропалительно: на территории СССР вспыхнули конфликты в так называемой «исламской дуге нестабильности». Запад в целом поддерживал СССР и Россию в надежде на то, что ей удастся ценой многих жертв на время сдержать некий «исламский натиск». Однако приходится констатировать тот факт, что России с присущим ей мировоззрением, в том числе религиозным, выгоднее придерживаться политики взаимного сотрудничества со странами ислама. Одной из причин этого явления следует признать наличие больше их сходств, чем различий в православном и мусульманском миропонимании. Попытки ввязать Россию в югославский конфликт и столкнуть интересы православия, католичества ислама на отдельной, легко контролируемой территории, привели к кризисной ситуации «Запад против всего остального мира», поскольку слишком сильными якобы оказались культурные и исторические связи и ценности у враждующих между собой сторон.

Намерения культурных гетто для мусульман на Западе в целом также невозможны, поскольку такая политика чревата опасными социальными взрывами. Примерами тому может послужить Босния, которая уже начала диктовать ЕС свои условия. В качестве примера необходимости сотрудничества западных и исламских стран в области борьбы с террором определенных организаций можно привести создания «Исламского интернационала», запущенного к реализации на представительном съезде в Лондоне в 1996 году. Деятельность правительства Египта и ряда других арабских стран побудила тогда правительство Великобритании запретить проведение данного провокационного мероприятия.

Западные исследователи ислама, имеющие, как правило, хорошее филологическое образование, по праву указывают на существующее многообразие данной конфессии. Однако их вывод о недопустимости обобщающих суждений неверен. В политике такого рода аргументация ошибочна. Исламский мир чрезвычайно разнообразен, но его многообразие складывается в общую и единую исламскую цивилизацию. Следует подчеркнуть, что только филология не в состоянии постичь ни феномен фундаментализма, ни его измерение применительно к политике безопасности. В этом, в большей степени, состоит ограниченность западных, и не только, исследований ислама[3].

Последний в контексте нового понимания мира остается фактором особого значения. Если человечество правильно оценит данное обстоятельство, стабильность и процветание ему будут обеспечены.


[1] Подробнее см.: Хохлышева О.О. Война и мир в сознании людей. Монография. Москва—Н. Новгород: Изд-во «Махинур», 2003. — С. 59–130

[2] Там же.

[3] См.: Хохлышева О.О. Миропонимание, миротворчество, миросохранение: опыт XX столетия: Монография/ Под редакцией академика О. А. Колобова. — Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. — С. 3–345.; Хохлышева О.О. Мировая политика и международное право. Учебное пособие в 2-х т. Т.1 (Закономерности и перспективы. — С. 3–314), т.2 (Документы и материалы. — С. 3–215).— Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2005.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.