ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ИНТЕГРАЦИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Обеспечение региональной безопасности: политическое измерение

В литературе проводится мысль, что вопросы обеспечения региональной безопасности и стабильности в ЦА представляют собой одну из приоритетных задач для всех стран региона¹. Как подчеркивают большинство авторов, совершенно понятно, что этой цели можно достичь, только объединив общие усилия².

Говоря о механизмах и направлениях регионального сотрудничества в данной сфере, политологи анализируют угрозы и вызовы безопасности Центральной Азии. При этом выделяются четыре группы угроз для региона.

К первой группе относятся проблемы религиозного и политического экстремизма³, международного терроризма⁴ и наркобизнеса⁵. Как отмечают исследователи, проблемы с этими угрозами будут все более углубляться⁶. При этом, акцент делается на изменении международной ситуации после 11 сентября 2001 г.⁷

Все ключевые факторы, так или иначе влияющие на формирование вышеозначенных угроз и вызовов, сохраняются в настоящее время. При этом в литературе выделяются: ситуация в Афганистане, проведение международной коалицией антитеррористической операции в этой стране⁸, наркотрафик, социальные проблемы в странах региона⁹, деятельность крупных международных экстремистских и террористических организаций, нацеливших свое оружие на ЦА¹⁰, а также культурно-цивилизационные и иные аспекты¹¹.

В целом, как считают ряд политологов, проблема экстремизма представляет собой весьма сложную по своей природе и сущности проблему¹². Однако, многие авторы ее подчас искусственно упрощают¹³. В частности, говорится о том, что экстремизм является причиной слабости политического менеджмента, низкого уровня социально-экономического развития конкретных государств и т. д. В принципе, с подобными доводами можно было бы согласиться. Однако, вопросы, так или иначе связанные с экстремистской и террористической деятельностью по своей природе многосложны и неоднозначны.

В данном контексте следует, прежде всего, подчеркнуть, что условия, в которых оказались новые независимые государства Центральной Азии после распада СССР, требовали решения огромного комплекса социально-экономических, идеолого-политических, культурологических и иных проблем. В условиях ЦА независимость имела две особенности: с одной стороны, обеспечивался суверенитет и национальная свобода, а с другой, — разрыв экономических связей некогда единой общесоюзной системы народного хозяйства, который вызвал к жизни множество острых проблем. Именно эти диспропорции, вкупе с внешними факторами, оказывавшими огромное влияние на внутреннюю ситуацию в странах ЦА, на деле создали благоприятную почву для появления острых социальных рецидивов, наибольшую угрозу из которых представляли радикальные и экстремистские (в литературе часто называются исламистскими) настроения. Имеются все основания сказать, что международное сообщество не было готово к внезапному возникновению на территории бывшего Советского союза независимых республик. А отсутствие должной, прежде всего, финансово-экономической поддержки (а иногда и прямое вмешательство во внутренние дела) со стороны развитых государств и сообществ лишь усиливали в Центральной Азии весьма специфическую для местных условий борьбу за власть.

Как справедливо отмечают исследователи, с экстремизмом и терроризмом тесно связан наркобизнес¹⁴. И отмечается, что лица, возглавляющие религиозные экстремистские центры и террористические организации в регионе и на сопредельных с ним территориях, контролируют и прикрывают значительную часть наркотрафика.

В целом, судя по содержанию литературы, эти угрозы достаточно «банальны» и «избиты». Однако, как утверждается в публикациях различных авторов их можно и нужно решать¹⁵.

Одновременно отмечается, что последствия региональных конфликтов имеют достаточно осязаемую форму¹⁶. Они прямо либо косвенно воздействуют на национальные экономики, региональную интеграцию, на межхозяйственные связи государств ЦА¹⁷.

Говоря об Афганистане, исследователи подчеркивают, что многолетняя война разрушила практически полностью и без того слабо развитую экономическую инфраструктуру этой страны. Внутриафганский конфликт стал основным препятствием на пути прокладки новых транспортных коммуникаций, которые позволили бы государствам ЦА выйти к южным портам и влиться в систему мировых хозяйственных связей¹⁸.

В условиях разрухи и политического хаоса, когда ведение боевых действий превращается для простого населения не только в основной вид промысла, но и служит фактически способом выживания, конфликтующие группировки в Афганистане рассматривают производство и сбыт наркотиков в качестве оптимального средства добычи денег для закупок вооружений и собственного обогащения¹⁹.

За годы войны Афганистан превратился не только в основного производителя наркотических средств и крупнейшую перевалочную базу наркотиков²⁰, но и в один из центров международного терроризма, откуда идет угроза Центрально-Азиатскому региону и всему миру²¹.

Вторая группа угроз связана с межгосударственными противоречиями. Это — пограничные вопросы, связанные с делимитацией границы²², использованием ресурсов трансграничных рек²³, межэтнические проблемы²⁴ и т. д.

Необходимо подчеркнуть, что многие авторы ситуацию в данной сфере «рисуют темными красками», тогда как многие вопросы решаются совместно, в том числе на уровне межправительственных комиссий, экспертных групп, других рабочих органов государств региона. Третья группа угроз у экспертов, на наш взгляд, недостаточно осмыслена. Речь идет об уровне технологического отставания в условиях глобализации²⁵.

Нельзя не признать, что глобализация представляет собой объективный, закономерный, но в то же время, весьма жесткий и, в определенной степени, циничный процесс. У него, разумеется, есть свои закономерности, смысл одной из которых состоит в том, что блага глобализации «не распределяются» на всех одинаково. В выигрыше остаются, как правило, лишь развитые страны (да и то не все), ряд транснациональных корпораций, верхушка олигархата²⁶. Разразившийся в 2008–2009 гг. мировой финансово-экономический кризис более чем убедительно свидетельствует о подобном положении вещей.

В этих условиях центрально-азиатским странам грозит закрепление узкой специализации на мировом рынке, в основном сырьевой направленности. Это является одной из основных проблем экономической безопасности региона, с которой, по мнению некоторых авторов, государства ЦА не могут не считаться, так как будут сталкиваться и в среднесрочной, и в долгосрочной перспективе²⁷.

Отмечаются социально-экономические проблемы, в частности, бедность, безработица, нищета и т. п., создающие базу для взращивания деструктивной и радикальной идеологии²⁸.

Четвертая группа угроз в литературе увязана с геополитикой²⁹. Ряд авторов не стремятся преувеличивать значимость Центрально-Азиатского региона в геополитическом контексте³⁰. В то же время, обращается внимание на концентрацию в регионе колоссальных запасов углеводородного сырья³¹, а также золота, урана, цветных металлов и др.

Отмечается, что Центральная Азия расположена на пути важных коммуникаций по линиям Юг-Север, Восток-Запад у таких крупных рынков, как китайский, российский, тихоокеанский³². В этом контексте, на наш взгляд, заслуживает внимания следующая точка зрения: "События на Ближнем, Среднем Востоке, в Южной Азии и АТР напрямую влияют на политическую и военно-политическую ситуацию в ЦА... Эти районы, словно сообщающиеся сосуды, инфильтрируют в страны ЦА международно-террористическую, экстремистскую, наркотическую и иную преступную деятельность, основными целями которой являются: во-первых, создание очагов долгосрочной напряженности внутри центрально-азиатских государств, стимулирование роста протестного потенциала среди местного населения, совершение террористических и иных подрывных актов, направленных на дестабилизацию общей ситуации в регионе; во-вторых, использование территории государств ЦА в качестве базы для осуществления подрывных действий в отношении России и Китая, являющихся стратегическими конкурентами Запада и противниками исламизации и радикализации местных сообществ; в-третьих, осуществление целенаправленной идеологической и пропагандистской работы среди местного населения, прежде всего в молодежной среде, вербовки потенциальных исполнителей терактов. ... Одновременно международные террористические организации стремятся получить доступ к урановым месторождениям в Центрально-Азиатском регионе, что вкупе с ядерными притязаниями внутриконфликтного Пакистана и конфронтирующего с Западом Ирана рисует весьма мрачную перспективу региональной и макрорегиональной безопасности. ... Примечательно, что цели экстремистско-террористической деятельности в ЦА во многом совпадают с геополитическими интересами Запада, разведывательные сообщества которого проводят целенаправленную работу по стратегическому разбалансированию региона, распространения на центрально-азиатское пространство элементов нестабильности и долговременного хаоса. Несмотря на неудавшийся опыт проведения в государствах региона тотальной ротации национальных политэлит (мартовские события в Киргизии 2005 г., Андижанские события в мае 2005 г. и др.), а также осуществления с этих территорий стратегического контроля за российскими и китайскими сопределами, США в дальнейшем, скорее всего, будут продолжать аналогичные попытки«³³.

В ряде публикаций подчеркивается, что ЦА является зоной столкновения цивилизаций по двум линиям — ислам-христианство³⁴, восток-запад³⁵. Подчеркивается, что цивилизационный мотив нельзя исключать³⁶. При этом, ЦА, по мнению авторов, представляет собой зону распространения ислама как в геополитическом, так и в ресурсном планах³⁷.

Далее политологи говорят о так называемой «биполярной конструкции». Любые планы по контролированию СНГ или, напротив, дезинтеграции, не могут «обходиться» без центрально-азиатского фактора³⁸. В этой связи, ЦА во многих смыслах находится в геополитически сложном окружении³⁹.

«Банальная биполярная конструкция» (в одном полюсе США, в другом — РФ и КНР) заменяется многополюсной, разносубъектной, многоуровневой комбинацией, где в одной системе координат переплетены интересы ведущих держав и исламских государств⁴⁰, нефтяных субъектов, экстремистско-террористических центров⁴¹, а также влиятельных международных организаций, плюс собственно самих стран региона.

В этих условиях жестко ограничивается геополитическая маневренность стран ЦА, что в литературе рассматривают как отсутствие выбора «при определенных обстоятельствах». Это признается угрозой национальным интересам, не говоря уже о потенциально возможном весьма жестком внешнем давлении.

Обозначая острые угрозы национальной и региональной безопасности — реальные и потенциальные, авторы ставят условный вопрос: как организовать эффективную борьбу с ними? И дают на него, опять же условный в данном случае, ответ — развивать тесное региональное сотрудничество в сфере безопасности, экономической и иных областях⁴².

Отдельные авторы⁴³ полагают, что должна быть создана действенная система коллективной безопасности. Исследователи справедливо считают, что не следует создавать какие-то новые объединения, когда уже имеются определенные наработки в данном направлении и, следовательно, нужно наращивать действенность ныне существующих структур. В большинстве своем авторы публикаций утверждают, что странам ЦА ни один центр силы не позволит создать самостоятельную систему безопасности без своего участия⁴⁴. Логика событий, разворачивающихся вокруг Центрально-Азиатского региона, подтверждает правильность этого вывода.

Исследователи также отмечают, что система региональной безопасности не должна быть политизированной и ее главная цель состоит в проведении совместной и, по возможности, эффективной борьбы с экстремизмом, терроризмом, наркобизнесом, контрабандой и распространением оружия, организованной преступностью, нелегальной миграцией и т. д.⁴⁵. Это, в принципе, можно наблюдать на примере деятельности РАТС ШОС. В то же время в последнее время (начало 2009 г.) наблюдается новый этап геополитической концентрации в регионе, что, в частности, подтверждается структурными изменениями в структуре Организации Договора о коллективной безопасности, включая создание Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР).

Одновременно политологи убеждены, что система региональной безопасности не должна подменять системы национальной безопасности, входящих в нее стран. Она должна быть направлена на создание максимальных условий для взаимодействия и взаимосочетания национальных систем безопасности, а также объединения усилий национальных систем для борьбы с общими угрозами безопасности⁴⁶.

Как показывается в литературе, учитывая геополитическую обстановку в регионе и вокруг него, сложившуюся в мире расстановку сил, система безопасности ЦА должна строиться на многоуровневой основе⁴⁷. Очевидно, это будет включать в себя не только формирование единого военного комплекса (что само по себе, скорее всего, имеет важную практическую ценность), но и институциональное оформление коллективных действий, что, в частности, можно было бы решить за счет усиления потенциала ОДКБ (слияние с ЕврАзЭС) и ШОС (конкретизация военной [операции и КШУ] и разведывательно-контрразведывательной [РАТС] составляющих).

И, как показывается в литературе, несомненно, система региональной безопасности должна стать составной частью международной системы безопасности, гармонично сочетаться с существующими структурами международного сотрудничества и безопасности — ООН, НАТО и др.⁴⁸

Отдельные авторы полагают, что «реальной основой» для создания системы региональной безопасности должны стать ОДКБ и ШОС, где ключевую роль играет РФ и КНР⁴⁹.

При этом на «первом уровне» сотрудничества в данных структурах акцент «должен» быть сделан на военно-техническом сотрудничестве, охране границ, ПВО и т. д. «Второй уровень», скорее всего, включит борьбу с терроризмом, экстремизмом, наркобизнесом, расползанием оружия (особенно в Афганистане), налаживанием мер доверия на границах, приграничном сотрудничестве и т. д.⁵⁰

Учитывая изложенные в политологической литературе принципиально важные моменты в отношении описываемого вопроса, представляется, что для построения реального и эффективно действующего механизма региональной безопасности в ЦА необходимо выполнение ряда условий. Не ссылаясь в данном случае на конкретные политологические источники, резюмируем эти позиции следующим образом:

Во-первых, главным условием должно стать создание единого пространства безопасности, покрывающего весь Центрально-Азиатский ареал. Как показывает практика, судьбы центрально-азиатских государств по многим показателям идентичны и требуют воссоединения усилий перед лицом общих угроз и вызовов. Одним из важных политических достижений в данном направлении в последнее время стал консенсус и консолидация усилий стран региона по строительству в ЦА зоны, свободной от ядерного оружия, соглашение по которой было подписано в Семипалатинске в 2006 г.⁵¹, вопросам предотвращения распространения религиозного экстремизма, международного терроризма и наркотиков.

Во-вторых, политологи считают, что государства региона должны быть свободными от межблокового и межгосударственного противостояния. Новая региональная структура должна обеспечить выработку согласованной общерегиональной политики в вопросах сотрудничества и безопасности. В то же время, протекающие в ЦА процессы свидетельствуют о наличии нескольких, подчас полярно противоположных векторов межгосударственных отношений.

В-третьих, считается, что реализация идеи системы коллективной безопасности в ЦА должна опираться, прежде всего, на принцип взаимного доверия, без которого невозможно осуществлять эффективное взаимодействие.

Более того, легитимность новой региональной структуры должна обеспечиваться действиями со стороны государств, придерживающихся общепринятых в мировой практике принципов и норм международного права. Среди этих норм и принципов отказ от применения военной силы в разрешении спорных вопросов, решение споров политическими средствами, при возникновении случаев агрессии государства должны выступать по отношению к государству-агрессору с единых позиций и т. д. Иными словами, нападение на то или иное государство должно считаться агрессией против всех государств региона (т. н. принцип «безопасности в круге»).

В-четвертых, важным элементом региональной системы безопасности должна стать система договорно-правовых механизмов между государствами. Правовая база является основой повышения эффективности взаимодействия между сторонами в сфере постконфликтного восстановления ЦА. Взаимные обязательства различного уровня, включая периодические консультации военных ведомств, совместные учения, обмен оперативной информацией, создание совместных воинских контингентов и эффективных миротворческих структур и т. п. должны быть зафиксированы в совместных соглашениях. Эти документы должны охватывать не только военные аспекты взаимодействия, но и возможности оказания немедленной помощи со стороны участников коллективной безопасности в случаях техногенного или экологического кризиса.

Необходимым видится также юридическое согласование между сторонами статуса пребывания иностранных вооруженных сил на территории центрально-азиатских стран. Данное предложение может выступать как в качестве вспомогательного инструмента или, если государства сочтут необходимым, в качестве стержневого элемента общей безопасности.

В-пятых, усилия государств региона по созданию условий равного участия заинтересованных сторон в формировании сферы интересов в ЦА. Фактор доминирования одного из центров сил в регионе способен во многом негативно отразиться на развитии всей ЦА. Для обеспечения стабильности ЦА и суверенитета республик остается процесс формирования наиболее оптимальных соотношений и взаимодействия внешних сил.

В силу объективных причин нельзя исключать фактор зависимости отдельных центрально-азиатских стран (речь идет, прежде всего, о Кыргызстане и Таджикистане) от внешних сил, имеющих долгосрочные стратегические интересы в регионе. В силу этих причин государства ЦА в настоящее время формируют реальную возможность формирования механизма региональной безопасности.

Подчеркнем, что формирование интересов РФ, КНР, США в ЦА с учетом новых реалий находится в состоянии своего начального этапа развития, и во многом будет претерпевать изменения в зависимости от тех или иных обстоятельств.

В-шестых, для формирования региональной системы безопасности необходимо создание демократических институтов и гражданского общества, наравне с политическим, военным, гуманитарным, экологическим и экономическим измерениями.

В целом в литературе говорится о том, что создание региональной системы безопасности ЦА зависит от множества взаимосвязанных факторов, главными из которых выступает не только выраженная политическая воля и принятие на национальном уровне соответствующих политических и юридико-правовых решений, но и предоставление в процессе строительства системы безопасности основными внешними центрами силы гарантий. Несомненно, это правильные в сути своей положения.