Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » История и культура ислама
Рамазановские чтения №5 (2010)
14.11.2011

Этномечети — тупиковая ветвь эволюции?

 

Ахмад Витальевич Макаров,
руководитель Отдела ДУМЕР по работе с общественными организациями

В последнее время развернулась полемика по вопросу, целесообразно ли существование этнических мечетей, нужны ли они нам, и вообще, что это за явление? Одни авторы видят в этномечетях панацею от всех бед отечественной уммы, другие же вообще не хотят признавать их законность. Разрешите и мне немножко поучаствовать в дискуссии.

В своих выводах я буду опираться на опыт той работы, которую проделал коллектив авторов и составителей серии энциклопедических словарей «Ислам в Российской Федерации», а также на собственные полевые наблюдения, собранные за последние 20 лет.

Когда начинаешь обобщать данные, полученные по большому количеству регионов, то приходишь к поразительным выводам: этномечети не являются повсеместно развитым явлением. Более того, приходится признать, что явление образования этномечетей носит сугубо локальный характер. Так из обследованных регионов они имеются в таких городах, как Москва, Санкт-Петербург, Астрахань, в какой-то степени Казань («Султан» с явным преобладанием среднеазиатов). При этом они отсутствуют, скажем, в Нижнем Новгороде, Саратове, Ульяновске, не говоря уже про города с одной мечетью (Пенза, Иваново, Владимир и т. д.). Почему же в одних городах это явление приобрело размах, а в других отсутствует как таковое. Имеет ли оно исторические корни?

В какой-то степени этномечетями являлись многие дореволюционные мечети нашей страны, да и советского времени — тоже. Почему в какой-то степени? Дело в том, что они изначально строились в районах компактного проживания мусульман. Если татар — то возникала «татарская мечеть», если азербайджанцев с персами — то персидская (в дореволюционной Астрахани) или шиитская (во Владикавказе). На этом список заканчивается. Хотя среди городского мусульманского населения царской России мы видим и бухарцев, и казахов, и башкир, и дагестанцев. В чем же причина столь резко ограниченных рамок? Дело в том, что представители этих народов без всяких проблем посещали обычные татарские мечети. И трехдворные татары в Астрахани (бухарско-гилянско-индийского происхождения) и узбеки в Каргале, Казани, Москве (Историческая мечеть в Москве является вакфом бухарского купца, а строительство мечеть в Санкт-Петербурге вообще финансировалось эмиром Бухары) и казахи, арабы так же читали намаз в «татарских» мечетях своих городов и слобод, как и «природные татары». Некоторое исключение составляли шииты, имевшие свои мечети в Астрахани, Владикавказе, но причина здесь не в этничности, а в субконфессиональном своеобразии. Так же как и в суннитских мечетях в Баку.

В значительной степени есть аналогия этномечетей, причем уже существующих, и в Москве. Ведь, помимо 4 официальных мечетей, в столице существуют «этномусалли» — помещения для намаза, имеющие явно выраженную этническую окраску. Собственно, они в народе так и именуются: афганская «мечеть», сирийская, бенгальская. Соответственно, ритуальная практика в них соответствует национальным традициям данных народов, то же самое касается и языка хутбы — дари, арабский, бенгальский. Ранее существовали места совершения намаза, где хутба читалась на турецком. По сути дела это варианты консервации этнического и субконфессионального своеобразия, своего рода «парижские пригороды» в миниатюре. Этномечетью в классическом виде является шиитская мечеть «Инам» с азербайджанским языком службы, которая входит в религиозный комплекс в Отрадном. Автором были исследованы афганская мечеть в «Афган-бизнес-центре» в гостинице «Севастопольская и таджикская мусалля на одном из рынков столицы.

Афганская мечеть существует в Москве более 10 лет. Расположена по месту работы многих афганцев российской столицы. Здесь же, в гостинице «Севастополь» расположены офисы некоторых пакистанских и индийских фирм, служащие которых- мусульмане также совершают намаз в афганской мечети. Намаз здесь совершается пятикратный, по сути сведенный к четырехкратному (отсутствует утренний). Хутба и вагазь совершаются на языке дари (несмотря на то, что имам — пуштун, как и руководитель Афган-бизнес-центра Гулам Мухаммад) на темы, актуальные для афганцев. Примерно в 2009 году был резко ограничен доступ россиян на джума в афганскую мечеть, поэтому после этого все сведения взяты из интервью с афганцами.

Мусалля на рынке. Расположена по месту работы, в двух соединенных контейнерах. Среди посещающих 80% таджики, 20% — узбеки. Язык хутбы — таджикский. Читается пятикратный намаз (утренний (бомдод) только зимой), также джума и праздничные намазы. Имеет ярко выраженную суфийскую (ишанистскую)ориентацию. По всем спорным вопросам обращаются к улемам в Таджикистане. Например, когда количество совершающих джума-намаз превысило допустимый предел, и администрация рынка поставила условие — или читаете в 2 партии, или на джума закрываетесь (чтобы не читали намаз за пределами мусалля), то по фетве, данной таджикскими улемами, стали читать джума-намаз двумя партиями. Периодически делаются хашары (коллективные работы, среднеазиатский аналог субботников) по обустройству мусалля, деньги на аренду места собираются среди всех прихожан.

Москва не является монополистом в вопросах наличия этномусалля. Такие же имеются в другом крупном мегаполисе — Санкт-Петербурге. Если в Москве они расположены в местах сосредоточения афганцев, сирийцев, бангладешцев, таджиков, то здесь они связаны с азербайджанцами и теми же таджиками. Как и в Москве, они привязаны к местам работы, но не проживания. Их постоянными посетителями, как правило, являются люди, недавно приехавшие и не успевшие как следует адаптироваться в новой для себя среде. Причем для Санкт-Петербурга отмечено интересное явление. В среднем проживший около 10 лет в городе араб говорит по-русски гораздо лучше, чем имеющий тот же стаж проживания азербайджанец. Явление это объясняется очень просто — арабы не могут создавать на своей работе моноэтничную среду и как правило состоят в экзогамном браке, в отличие от азербайджанцев, которые в состоянии обеспечить моноэтничную среду на работе и состоят преимущественно в браках этнически эндогамных.

В принципе этномусалля возникают повсеместно в местах сосредоточения работающих мусульман той или иной национальности. Языком хутбы является язык доминирующего этноса (таджикский, бангла, арабский, азербайджанский) или же язык межнационального общения страны происхождения (дари для афганцев).

Нужны ли этномечети и их подвид этномусалля? На этот вопрос сложно ответить однозначно. Сам по себе факт их образования и существования показывает то, что на определенном этапе без них крайне тяжело обойтись. Сам по себе факт их существования говорит об их необходимости и неизбежности. Основными их посетителями одних из них являются недавние мигранты, для которых адаптация в иную среду является болезненной и затруднительной. Другие образованы ввиду различий внутри мусульманской общины. При этом не все представители общин, имеющих собственные этномечети, предпочитают посещать именно их. В какой-то степени их аналогом являются суфийские, шиитские и другие мечети, образованные не столько по этническому, сколько по субконфессиональному признаку. Между прочим, факт наличия таких мечетей отмечают путешественники и летописцы еще средневековья: аль-Гарнати писал про маликитскую мечеть в Итиле, посещаемую магрибинцами, а ибн Батута и ибн Арабшах упоминают шафиитские мечети в Сарай-Бату; вероятно, последние были связаны либо с упоминаемыми в нем лезгинскими кварталами, либо с иранцами или азербайджанцами, в то время преимущественно шафиитами. В принципе это обычная практика. Имеются этномечети и в мигрантских общинах современной Западной Европы и Северной Америки, по некоторым данным, они там даже составляют большинство мечетей.

Наряду с мечетями (этномечетями) суфийскими и шиитскими существуют и мечети саляфитские, что опять же дает выделение по субконфессиональному признаку. Вообще зачастую мне кажется, что доминируют не столько этническая, сколько субконфессиональная принадлежность и близость к месту работы. При том, что среди работающих а одном объекте доминируют представители того или иного мусульманского этноса (бенгальцы на ВВЦ в Москве, дагестанцы на рынке на Больших Исадах в Астрахани, азербайджанцы на ясном рынке в Санкт-Петербурге), они создают мусалля по месту работы. При этом там доминируют представители именно этого этноса. Язык хутбы опять же возникает именно в силу тех же причин. Кроме того, не следует забывать и того, что этнические общины, особенно мигрантские, обладают большей способностью к мобилизации. И свой мобилизационный потенциал они успешно используют в вопросах аренды помещения под мусалля. С этой точки зрения их образование более чем логично.

Впрочем, был пример иной этномусалля, построенной на несколько иных принципах. Национальная организация русских мусульман в Москве одно время (примерно 2005–2007 годы) использовала помещение под этномечеть (мусалля) русских мусульман. Язык хутбы в ней был русский, имамы — представители НОРМ. Анекдотичность ситуации заключалась в том, что деньги на аренду помещения предоставляли азербайджанские бизнесмены.

Вопрос заключается в ином. Сегодня нам предлагают этномечети для сохранения татарской идентичности. В условиях определенной потери родного языка частью татар и уменьшившимся процентом татар среди посещающих мечети в качестве выхода предлагается разделить мечети на татарские и «всякие другие». Причем с вполне серьезным видом это предлагается ввести даже в Татарстане. Комментируя это предложение, я обращаю внимание даже не столько на невозможность данного действия (как сортировать татар от нетатар — фейс-контроль вводить?), сколько на другой момент. Этим мы просто снизим статус татар с государствобразующего этноса и системообразующего в строительстве уммы на большей части территории России до маргинального на той же территории, даже включая Татарстан. Если мы хотим вернуть татарам легитимность в этом качестве (де-факто он принадлежал в царское время, и даже в советское), то есть другой способ — вернуть татар в мечети и медресе, сделать их привлекательными для татарской молодежи. Поднять статус татарского языка, сделав владение им престижным (как английским). Путь этот более сложный, но маргинализация (а этномечети всегда маргинальны) к желаемому результату не приведет.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.