Дамир Мухетдинов,
Книга Х. Альмушева «Хадж-наме»,
Заповедная мечеть
Мечеть Пророка
Мечеть Аль-Акса
|
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВОТретий номер ежегодного сборника «Хадж российских мусульман» традиционно посвящен современности и прошлому священного для мусульман пути. Украшением данного выпуска являются путевые заметки капитана сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона «Из Лондона в Мекку». Их действие происходит в 1853 году, когда Российская империя, с одной стороны, и Великобритания, Франция и Османская империя (Высокая Порта) – с другой вступили в борьбу за обладание выходом из Черного моря в Средиземное. На Западе эта война, закончившаяся поражением России в 1856 году, носит название Восточной, а в России – Крымской. Поводом к ее началу стал вопрос о контроле за ключами от церкви Рождества Христова в Вифлееме. В начале декабря 1852 года ключи были переданы османскими властями Франции. В ответ российский канцлер Нессельроде от лица Николая I заявил, что Россия «не потерпит полученного от Османской империи оскорбления... vis pacem, para bellum!» (лат. хочешь мира, готовься к войне!). Началась мобилизация российской армии на границе с Молдавией и Валахией. 11 февраля 1853 года в Порту послом был отправлен князь Меншиков с требованием о признании прав Элладской церкви на святые места в Палестине и о предоставлении России протекции над 12 млн христиан в Османской империи, составлявшими около трети всего ее населения. Все это должно было быть оформлено в виде договора. В марте 1853 года, узнав о требованиях Меншикова, Наполеон III послал французскую эскадру в Эгейское море. 5 апреля 1853 года в Константинополь прибыл Стратфорд-Редклиф, новый посол Великобритании. Он убедил османского султана удовлетворить российские требования, но только частично, обещая в случае войны поддержку Англии. В результате Абдул-Меджид I издал фирман (указ) о нерушимости прав греческой церкви на святые места. Но он отказался заключить с российским императором договор о протекции. 21 мая 1853 года Меншиков отбыл из Константинополя. 1 июня российским правительством был издан меморандум о разрыве дипломатических отношений с Турцией. После этого Николай I приказал русским войскам (80 тыс.) занять подчиненные султану дунайские княжества Молдавию и Валахию «в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». В свою очередь английское правительство приказало средиземноморской эскадре идти в Эгейское море. 21 июня (3 июля по новому стилю) русские войска вступили в дунайские княжества. 6 июля 1853 г. Ричард Фрэнсис Бёртон покидает Суэц, находившийся тогда, как и весь Египет, во владениях Англии, и непосредственно отправляется в хадж. Было ли все это простым совпадением? Трудно сказать, но Бёртон намеревался пересечь весь Аравийский полуостров, который в случае получения Россией доступа к Палестине стал бы ключевым регионом для защиты путей Британии к жемчужине ее короны – Индии. Британские джентльмены викторианской эпохи умели хранить тайны. А уж эти конспиративные способности сэр Бёртон прекрасно показал во время хаджа. Бёртон в отличие от последующих российских татарских деятелей в лице Давлетшина и Ибрагимова не вдается в статистические подробности. Но он дает глубокую картину мира северо-запада Аравийского полуострова своего времени: здесь турецкие власти, и шериф мекканский, и шейхи бедуинских племен, и ваххабиты. При всей критичности взгляда на аравийские беспорядки своего времени Бёртон дает на удивление точную картину внутреннего содержания святынь Мекки: «Мы вошли главным из входов спустились по двум длинным лестницам, прошли стену и очутились перед Святилищем, этим центром всего магометанского мира. Мало на свете мест, так почитаемых и столькими вероисповеданиями. Нет здесь ни гигантских украшений самой отдаленной древности, как в Египте, ни остатков изящной и гармонической красоты Греции, ни дикой восточной роскоши Индии, и, несмотря на то, впечатление этого места поразительно. Не многим из христиан удавалось бывать здесь. Из всех почитателей святыни, которые в слезах умиления прикладывались к покрову или же припадали с трепетом сердечным к этому камню, кажется, место это ни на одного не произвело такого впечатления, как на меня, странника далекого Севера. Я перенесся мыслью в поэтические легенды арабов, и мне в самом деле казалось, будто движения крыльев ангелов, а не легкий утренний ветерок, надували покров Каабы. Впрочем, мною при этом руководила удовлетворенная гордость, тогда как другими – священный религиозный восторг. Перед этим стушевались бы здания даже вроде грандиозных пагод с их золочеными и лепными куполами. Перед глазами был только этот храм единому Богу, Богу Авраама, Измаила и его потомства». В начале прошлого века классик тюркизма Юсуф Акчура в сборнике, посвященном Шигабетдину Марджани, писал о том, что дух возрождения религии, присущий протестантизму, близок именно мусульманской традиции. Слова Бёртона кажутся подтверждением этому. Поэтому данный текст во многом является ключом к тому, как Западная Европа середины позапрошлого века понимала мусульманский Восток и где она искала и находила точки соприкосновения...
Главный редактор ИД «Медина» Дамир Мухетдинов |