Глава XVI.

НОВОЕ МЕДРЕСЕ

В конце концов, тяжелые условия быта в медресе – если летом были еще менее заметны, то зимой вызывали настоящие страдания шакирдов – подвигли Шихабаддина, несмотря на непростые отношения с Ибрахим-баем, обратиться к нему за помощью, с тем, чтобы тот, наконец, выделил деньги на ремонт здания медресе. Во имя дела он сумел побороть свои амбиции, и пригласил Ибрахим-бая и десять самых авторитетных и богатых людей общины к себе домой, надеясь на положительное решение вопроса. В назначенный час пришли все приглашенные. Ибрахим-бай как всегда держал себя высокомерно.

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного! – с традиционного мусульманского приветствия начал разговор Марджани. – Я вас – самых уважаемых людей махалли пригласил для того, чтобы сообща решить вопрос ремонта здания медресе. Поскольку Ибрахим-бай является попечителем медресе, то он в первую очередь должен быть ответственным за решение этой проблемы. Причем ремонт необходим сейчас же, а то здание рухнет!

– На данный момент у меня нет времени вплотную заняться этим вопросом. Как появится возможность, обязательно займусь ремонтом, – ответил Ибрахим-бай.

– Тогда назначьте кого-нибудь из своего окружения, кто имел бы возможность заняться ремонтом, – настаивал на своем Шихабаддин.

– Я никому ни стану перепоручать это дело. Давайте на этом закончим разговор. Стоило ли ради такого пустяка беспокоить меня и столь уважаемых людей общины, – не стесняясь присутствующих и надеясь на их поддержку, громогласно ответил Ибрахим-бай.

Он уже не слушал Шихаб-хазрата, который отмечал, что столовая находится в плачевном состоянии: из щелей окон постоянно дует ветер, дверь плотно не закрывается, и в целом в помещении медресе очень холодно и шакирдам просто невозможно заниматься.

Казалось бы, дискуссия должна была так ничем и закончиться. Однако времена уже изменились. Появились новые богатые люди общины, которые не боялись Ибрахим-бая. Они главным образом были выходцами из аулов, заработавшие деньги своей предприимчивостью, настойчивостью и природной смекалкой. Среди них выделялись казанские купцы I гильдии Сафа Галикеев и Ахмаджан Рахматуллин. Они приняли сторону Марджани.

– Если ты не сделаешь ремонт медресе, то мы сами все устроим – построим новое здание. Денег на это благое дело не пожалеем. А ты о своих словах еще вспомнишь, да будет поздно! – обращаясь к Ибрахим-баю, сказал Ахмаджан-эфенди.

– Не правильно ты поступаешь, Ибрахим-эфенди, – поддержал его и Сафа Галикеев. Вместо того чтобы всячески поддерживать уважаемого во всем городе Шихаб-хазрата, с твоего позволения, об этом все говорят, против него устраивают различные козни. Пора прекратить это безобразие!

После этих слов Ибрахим-бай понял, что он остался в одиночестве, встал и направился к выходу, сказав не оборачиваясь:

– Пока я содержатель медресе все остается как прежде. Будет так, как я сказал. Старое здание я вам не отдам! А вы можете совещаться, и вынашивать планы строительства нового здания. Только ничего у вас не выйдет! Слишком хлопотное это занятие.

После ухода Ибрахим-бая атмосфера в доме изменилась.

– Видите, от этого, так называемого содержателя медресе, ждать нечего, – сказал Шихаб-хазрат, беря инициативу в свои руки. – Сейчас самое главное найти необходимую сумму для покупки земли. Также надо найти место под строительство нового медресе. Желательно, недалеко от мечети. Это не простое дело. С помощью Всевышнего Аллаха и полагаясь на собственные силы, думаю, мы решим и эту проблему. Пожалуйста, Ахмаджан-эфенди возьмите на себя эту нелегкую обязанность.

– Все сделаю как надо. Не беспокойтесь хазрат, – ответил он.

Присутствующие пришли к единому мнению, что каждый, по мере сил и возможностей, выделит некоторую сумму на покупку земли и строительство нового здания. На том, умиротворенные проведенной беседой, и разошлись.

Наконец богатые и авторитетные люди общины, во главе которых был Шихаб-хазрат, 27 ноября 1871 года оформили купчую на землю для строительства нового здания медресе. Так в споре с Ибрахимом Юнусовым, Шихабаддин невольно оказался первым в Казани имам-мударрисом, организовавшим общественный совет мусульман прихода, куда входили помимо имам-мударриса наиболее авторитетные и богатые люди общины, – вместо прежнего одного мецената – которые коллегиально решали проблемы мусульман общины. В течение двадцати двух лет Шихаб-хазрат занимал должность имама I Казанской мечети, и был мударрисом, так называемого Юнусовского медресе. Начинался новый этап его жизнедеятельности. Хотя окончательно медресе открылось лишь спустя три года – в 1874 году, большинство шакирдов сразу же ушло в новое медресе на обучение к Шихаб-хазрату.

Новое здание медресе выстроили из дерева. Оно оказалось просторным; находилось напротив боковой части мечети, и из его окон было видно озеро Кабан. Ибрахим-бай не хотел мириться с подобным положением дел. Он тотчас отстроил новое каменное здание медресе на месте прежнего, и предложил Шихаб-хазрату должность мударриса. При личной встрече с Ибрахим-баем Шихабаддин сказал:

– Я приду туда, и буду преподавать, если это медресе будет полностью принадлежать общине, и старейшины и авторитетные люди прихода будут совместно решать те или иные вопросы.

– Это медресе я выстроил на личные сбережения, – отвечал Ибрахим-бай. – И не с кем не собираюсь делиться своей собственностью. Не ты ли просил меня об этом? Вместо того, чтобы поблагодарить меня за щедрость, ты еще смеешь ставить мне условия. Ничего ты еще пожалеешь о своих словах!

Ибрахим-бай встал и пошел к выходу, хлопнув дверью на прощание. После этого случая он прекратил выплату денег Шихаб-хазрату, и их отношения окончательно испортились.

Несмотря на негативные черты своего характера, Ибрахим-бай со своим братом Исхаком был известным меценатом в городе. Братья Юнусовы открыли первый в Казани детский приют, издавали религиозные книги. В большей своей массе татарские купцы весьма скупые в делах торговли, не жалели денег на благотворительность. Образование, религия, культура, здравоохранение – все это в мусульманской общине России существовало на добровольные пожертвования.

Через некоторое время угрозы Ибрахим-бая не преминули сказаться. В течение семи лет по его наущению было несколько попыток поджога здания, пока, наконец, в 1875 году оно окончательно не сгорело. Жители татарской слободы, шакирды и в этот раз надеялись спасти здание от огня. В вечернем сумраке на фоне яркого огня выделялись фигуры, носившие в ведрах воду. Шихабаддин стоял поодаль и смотрел на догорающее творение своих рук. Сколько было потрачено энергии и усилий на строительство медресе, и какая бездна отчаяния творилась в его душе, знал только он один. Взгляд его был беспристрастен, и холоден. В огне погибло много рукописей и книг, которые Шихабаддин собирал в течение всей жизни, привозя отовсюду, где удавалось достать. Но не в характере Марджани было отступать перед трудностями, идти на попятную, как того желали его недруги. После очередного пожара здание с завидной упорностью выстраивали заново. И только в 1880 году смогли собрать значительную сумму, и построили двухэтажное каменное здание. Только тогда поджоги прекратились, и Ибрахим Юнусов фактически признал свое поражение. Новое здание отвечало всем мечтам Марджани. В нем оказалось все необходимое для учебы и проживания. Шакирдам отвели верхний этаж; их комнаты разделялись большим коридором, и одна печь приходилась на каждые смежные комнаты. Знатные люди прихода в честь Шихаб-хазрата назвали это медресе – Марджани.