Глава VII.

САМАРКАНД.

Путешествие в Самарканд для Шихабаддина оказалось не обременительным. Заплатив небольшую сумму главе каравана, состоящего из одиннадцати груженых товарами двугорбых верблюдов, Шихабаддин устроился в седле одного из них, и покачивался в такт его ходьбе, любуясь красотами местного края. А любоваться было чем. Караван двигался вдоль небольшой реки по названию Заравшан, по обеим сторонам которой виднелись зеленые луга, многочисленные сады и небольшие селения. Вечером караван останавливался на ночлег в ближайшем селении. Жители этих мест оказались весьма гостеприимными и щедрыми: не требуя платы за ночлег, даже угощали пищей, встретив в лице Шихабаддина хорошего рассказчика. Вечерами он расспрашивал местных аксакалов о селениях, встречавшихся на их пути, и записывал все в тетрадь. А днем отдыхал, сидя верхом на верблюде. Так как наступила осень, солнце уже не так палило, как летом, и было не жарко. Путешествие продлилось восемь дней, которые пролетели для Шихабаддина как один миг. Наконец, караван прибыл в Самарканд.

Город с первого взгляда приглянулся Шихабаддину и, как оказалось, был разделен на две части: новый город и старый. Новая часть города показалась ему зеленой; в ней действительно было много декоративных кустарников и деревьев. Старую же часть города, в основном, составляли величественные мечети, окруженные высокими чинарами, небольшие дома, примыкавшие друг к другу, разделенные оградами и узкими улочками. В Самарканде мечетей было очень много, и большинство даже были величественнее бухарских.

Недаром этому городу две тысячи с лишним лет, – размышлял Шихабаддин, представляя некогда величие могущественного города, и впервые увидев столь высокие минареты. – А ведь когда-то, во времена Тимура, Шахруха и Улугбека, Самарканд был столицей процветающего государства. Да, не сумел Улугбек сохранить великую империю, доставшуюся ему по наследству от своего деда!

Особое впечатление на него произвел базар, находившийся в старой части города. Каких только там не было продуктов, фруктов и сладостей! Глаза разбегались и от больших ковров, разноцветных тканей и ремесленных изделий. Такого количества товаров и пропитания, сконцентрированных в одном месте, он еще никогда не видел.

Шихабаддин обосновался в медресе Ширдар, в центральной части города. Он уже был наслышан об ученейшем мударрисе этого медресе – кади Абу Саид ас-Самарканди. Рассказывали, что после смерти отца Абу Саиду в наследство досталось большое богатство: дома, земли и сады, от которого он отказался, в пользу родственников и неимущих. Одно время Абу Саид был кади Самарканда, совмещая законоведческую деятельность с преподаванием в различных медресе. Хотя срок его пребывания в этой должности был небольшим, тем не менее, люди продолжали его называть кади Абу Саид, нисба^[1] – кади так и осталась в его имени. Он одинаково доброжелательно относился к суфиям (некоторые даже считали его суфием), суннитам и шиитам, выделяя главным образом нравственные достоинства и личные убеждения того или иного мусульманина.

Шихабаддин начал посещать занятия кади, на которых своими независимыми суждениями быстро выделился среди других шакирдов. Абу Саид заметил его способности, и попросил давать уроки своим внукам. Шихабаддин принял предложение кади, поскольку у Абу Саида была одна из богатейших рукописных библиотек Мавераннахра^[2] и он разрешил Шихабаддину в ней работать. С течением времени их отношения стали отношениями коллег-единомышленников. Они подолгу беседовали дома у кади, обсуждая религиозные различные вопросы. Абу Саид был первым, кто не только поверил в незаурядные способности Шихабаддина, но и всячески поощрял его на творческую деятельность. Именно кади стал первопричиной того, что Шихабаддин принялся за написание биобиблиографического словаря «Вафият ал-аслаф» [Подробное о предшественниках], подобного труду арабского историка XIII века Ибн Халликана. Он много времени проводил в библиотеке Абу Саида, выписывая справочный материал для своей энциклопедии.

На одном из меджлисов кади в присутствии правителя Самарканда сказал:

– У этого молодого человека большое будущее. Он уже сейчас написал книги, которые не уступают сочинениям многих признанных авторитетов ислама!

– Аллах всемогущ. Даст Бог и мне когда-нибудь удастся прочесть книги уважаемого хазрата, – отвечал правитель, фактически не удостоив своим вниманием Шихаба, отделавшись традиционными в таких случаях фразами.

В Самарканде Шихабаддин по-настоящему поверил в свои силы, почувствовал, что ему в науке многое по силам. Как-то он посетил мечеть, в которой хранился так называемый священный свиток Корана праведного халифа 7 века Османа. Ознакомившись с рукописью, Шихабаддин опроверг это утверждение, посвятив этому вопросу небольшую книгу «Китаб ал-фаваид ал-мухимма» [Книга о полезном и важном].

Шихабаддин прожил в Самарканде два года. Все это время он очень много работал. Считал, что день, проведенный без занятия наукой, потерянный и прошел впустую. Потому, когда он уставал до того, что уже не в состоянии был писать, брал в руки тафсир Корана, и просто читал, постигая его суть, которая открывалась каждый раз новыми гранями. В то время на деньги местного богача Арифджана, который высоко ценил ученость Шихабаддина при попечительстве кади Абу Саида – было построено медресе. Арифджан-бай одну комнату этого медресе подарил Шихабаддину. Впервые за много лет проживания на чужбине он ощутил себя собственником. Однако вскоре из-за конфликта с одним из мударрисов, не стал ввязываться в передряги, экономя силы для творческой работы, и продал эту комнату. Шихабаддин решил возвратиться в Бухару и, поблагодарив своего наставника кади Абу Саида ас-Самарканди, уехал.