Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Справочные, энциклопедические, биографические издания
Метеор веры. Биографическая повесть о Шихабаддине Марджани /Айдар Юзеев
24.11.2011


 

Глава VI.

БУХАРА

К двадцати годам Шихаб превратился в настоящего мужчину – видного, красивого, ладно сложенного, праведного мусульманина. Поскольку с детства он любил слушать рассказы отца о годах его учебы в Бухаре, знаменитых учителях, об атмосфере учености, царившей в медресе и на меджлисах эмира, постольку для продолжения образования Шихаб выбрал именно Бухару. Он рассказал отцу о своих намерениях, и попросил его благословения на поездку. Бахааддин давно ждал, когда Шихаб сам заговорит об этом. Помня разговор с Ахмад ат-Тимерджани, он не стал препятствовать желанию сына, осознавая, что действительно он вобрал в себя местное знание, и в душе надеясь, что Бухара откроет перед ним новые горизонты в духовном развитии, и в будущем он станет большим и известным религиозным ученым.

Наконец, в двадцать один год 10 июня 1838 года Шихаб впервые отправился в дальний путь – в Бухару. Помимо необходимых дорожных вещей, отец дал ему около десятка рукописных книг из собственной библиотеки. Среди них были: список священного Корана, тафсир[1] Байдави, комментарий к «Догматам» ан-Насафи[2].

До этой поездки Шихаб бывал лишь в окрестных аулах, и даже не видел близлежащую Казань. Поэтому ему вдвойне тяжело было расставание с малой Родиной. Бахааддин проводил сына до села Менгар[3], поскольку как раз в эти дни оттуда в Бухару отправлялся караван его знакомого купца Мухтар б.Мухаррама. Бахааддин переговорил с ним о Шихабе, прося присмотреть за ним в дороге. Он скупо простился с сыном, не выказывая своей отцовской любви. Шихабу было также тяжело расставание с отцом. Он, не показывая своих чувств, обнял отца, и пожелал ему здоровья и благополучного возвращения домой.

– Со мной будет все в порядке, отец. Я не посрамлю род Марджани. Даю тебе честное слово! Жди меня: я обязательно вернусь, и ты устроишь в честь моего возвращения меджлис.

– Дай то Бог, сынок. Пусть будет так, как ты говоришь.

Бахааддин прочитал молитву, благословляя сына в дальний путь и не оборачиваясь, сел на подводу, запряженную лошадьми, и отправился домой. Шихаб еще долго стоял на обочине дороги, пока силуэт отца совсем не скрылся с глаз. Потом пошел в местную мечеть и молился, не стесняясь внезапно нахлынувших слез, вызванных прощанием с отцом и отчим домом.

На следующий день караван, состоящий из нескольких груженных товарами подвод, запряженных лошадьми, тронулся в путь. Купец Мухтар-эфенди оказался приятным в общении и образованным человеком. Он вез в Среднюю Азию для продажи выделанную кожу, текстиль и некоторые другие, пользующиеся там спросом товары. На одной из таких подвод разместился Шихаб, который со дня отправления из села Менгар начал вести дневник, куда записывал малейшие подробности путешествия[4].

Шихаб любовался родной природой: лесами, полями. Правда, в этот раз он смотрел на все по иному, другими глазами. Еще находясь в родных местах, проезжая Кукмор, Елабугу, Челны как бы запоминал красоту родного края, с которым расставался на неопределенное время. Лето в этот год выдалось засушливым и жарким. От солнца спасал едва заметный ветерок, создававший иллюзию прохлады. Поля, простиравшиеся вокруг. Сменялись лесами; изредка появлялись на горизонте реки и озера. Селения по мере отдаления от Казани встречались все реже. Как правило, в караван-сараях останавливались на привал ближе к вечеру, когда жара спадала. Мухтар-эфенди руководил караваном, и все ему подчинялись. Его знали и в караван-сараях; к его мнению прислушивались. По всему было видно, что он здесь уважаемый и почитаемый человек.

Прошло несколько дней и путники достигли Троицка, где и застряли на несколько месяцев, поскольку встречный караван с юга, на который надо было переложить груз, задерживался: должен был прибыть только через четыре месяца. Поэтому, к большому сожалению Шихаба, ему пришлось снять комнату и большая часть денег, выделенная отцом, была потрачена на проживание.

Троицк оказался маленьким провинциальным городком, где помимо русских проживало большое количество татар, казахов и башкир. Там было несколько мечетей, одну из которых выбрал для посещения Шихаб. Однажды после совершения молитвы, на улице он разговорился с пожилым мусульманином. Им оказался имам-мударрис ближайшего медресе. Услышав, что юноша не только из Заказанья, а из родных мест Абу Насра Курсави, он проникся к нему большой симпатией. Этот мулла очень расхваливал рукописные книги Курсави, хотя в разговоре с ним Шихаб и заметил, что его соотечественник выступал против пути «людей сунны и общины»[5], а эмир Бухары Хайдар б.Масум даже хотел его казнить. Мулла возразил ему, сказав, что у Курсави в книгах нет никакой ереси и, посоветовал Шихабу в будущем не полагаться на чье-либо мнение, а самому проверять те или иные доводы, обратившись к первоисточнику. Шихаб на всю жизнь запомнил его пожелание, и про себя решил при первой же возможности ознакомиться с произведениями Курсави.

Деньги быстро ускользали из рук Шихаба, хотя он их тратил только на еду. По совету Мухтар-эфенди он решил использовать предстоящую поездку и для восполнения потраченных денег. У купцов выяснил, какие товары пользуются спросом по пути в Бухару и в ней самой и, желая что-нибудь приобрести, пошел на базар. У одной из лавок Шихаб услышал знакомую татарскую речь, и остановился. «Лучше куплю у своих земляков», – решил он про себя. Его соотечественники продавали сукно, кожевенные и галантерейные изделия, а также продукты питания: чай, сахар… Кругом шла бойкая торговля. Шихаб поторговался для приличия, как это принято на восточном базаре, рискнул, и на все оставшиеся деньги купил небольшой сундучок, красивую посуду и сукно.

Время вынужденного безделья пролетело незаметно. Наконец, пришел долгожданный караван с юга и, когда уладили необходимые формальности, и товар был переложен на двугорбых верблюдов, караван тронулся в путь. На протяжении тысячи лет шли из Поволжья на Восток тяжело навьюченные верблюды, неторопливо преодолевая душные степи и бескрайние поля. В огромных тюках – меха, кожа, одежда и книги. Тысячи книг, несущие в себе великую мудрость булгарских мудрецов уходили на Восток. В свою очередь, с Востока на берега Волги попадали ткани, шелк, пряности и книги. Происходил своеобразный взаимообмен, как товарами, так и духовной культурой.

Местная природа резко отличалась от бескрайних просторов Среднего Поволжья: полей, лесов, лугов и рек. Начались безлюдные степи, самой густой растительностью которых были кустарники-саксаулы. Изредка встречались небольшие озера. Удивительным, богатым и щедрым оказался животный мир пустынных степей. Необъятная, девственная степь только на первый взгляд казалась безжизненной. На самом деле в ней кипела жизнь настоящая жизнь: насекомые, скорпионы, змеи, маленькие животные похожие на кротов, шакалы встречались путникам повсюду. В пути Шихаб общался не только со своими соотечественниками, но и беседовал с узбеками, сопровождавшими караван, хотя большую часть времени проводил за чтением рукописных книг, взятых с собой в поездку. Ему даже удалось достаточно подробно изучить комментарий к «Догматам» ан-Насафи.

Караван на несколько дней, порой даже на неделю, останавливался в небольших селениях, чтобы купцы могли продать свой товар. Шихаб, как и другие путники, сполна окупил вложенные в товар деньги, заработав около пятидесяти рублей, и таким образом восполнил потраченные в Троицке деньги. По мере приближения к Бухаре безлюдные степи сменились населенными оазисами, с садами и тутовыми деревьями. Отары овец все чаще появлялись на горизонте. Путники приветливо махали рукой чабанам в каракулевых папахах, выделявшихся среди желто-зеленых ландшафтов местной природы. Во время путешествия Шихаб участвовал на меджлисах в узбекских кишлаках, где останавливались на отдых, разговаривая на смешанном татарско-чагатайском языке. Его обстоятельные толкования сур Корана и хадисов вызывали удивление и уважение местных старцев. Как правило, на привале кипятили чай, и варили традиционное узбекское блюдо – плов. Уже через месяц Шихаб вполне прилично говорил по-узбекски, задавал вопросы сопровождающим, особенно интересуясь историей узбекских и казахских племен, населяющих эти земли. Все услышанное записывал в свой дневник. В конце концов, только в начале января, через три месяца после выхода из Троицка, караван добрался до Бухары – столицы Бухарского эмирата.

На горизонте задолго до очертаний города появилась высокая башня – минарет Кальан, который виднелся отовсюду по мере приближения к городу, пропадая за холмами, то, появляясь вновь. Бухара встретила Шихаба высокими минаретами и величественными мечетями, значительно отличавшимися от ранее им виденных. Многочисленные мечети были увенчаны яркими бронзовыми полумесяцами, разукрашены красивыми разноцветными узорами, фресками различной величины. Как правило, над входом мечети замысловатым витиеватым почерком были исполнены арабской вязью аяты Корана. Особенно значительно и могущественно выглядела резиденция эмира. Его дворец окружали большие, высокие стены с несколькими башнями. Внутри крепости находилось много зданий и сооружений придворных, знати и слуг эмира. У главных ворот стояли стражники с копьями, подпоясанные кушаками, с булатными мечами, подобно зеркалу, отражавшими свет, облаченные в традиционные восточные одежды: белые балахоны и белые чалмы на головах.

В городе повсюду по узким арыкам текла вода, росли высокие чинары, устремленные ввысь, подобно минаретам мечетей, создавая летом своей листвой так необходимую тень. Бухара была многоязычным городом, поскольку в ней кроме узбеков, почти столько же населения составляли таджики, проживали также персы, арабы, туркмены, татары и евреи.

Шихаб подумал, что Бухару можно было бы сравнить с мусульманским «идеальным» городом, о котором писал еще в X веке тюркский философ ал-Фараби. Править в таком городе должен был мудрый философ, воины, охраняющие покой государства, должны были быть храбрыми, а труженики, производящие товары – умеренными в своих желаниях. Однако, уже в XI веке уроженец этих мест – Ибн Сина понял утопичность политических взглядов ал-Фараби. А как было бы неплохо, если бы так случилось, хотя бы в одном месте мусульманского мира? – размышлял он. – Да и вообще, можно во всем мире. Ведь, по большому счету эти идеи ал-Фараби заимствовал у древнегреческого философа Платона, который принадлежит западной цивилизации. Как же в этом мире все взаимосвязано, кажется только, что запутано, непонятно устроено. На самом деле все разумно организовано некоей силой, имя которой Бог.

Шихаб узнал примерные цены за аренду комнаты медресе, и остановил свой выбор на медресе Ишана Халифа Ниязколый, отличавшемся от других низкой платой за комнату: всего тридцать пять рублей в год. Такая цена его вполне устраивала. Заплатив необходимую сумму заранее за год, он поселился в одной из комнат этого медресе и начал посещать занятия. Одним из мударрисов этого медресе был шейх Убайдаллах, знаток ислама и суфизма. Однако большой пользы от его занятий Шихаб не получил, из-за общего традиционалистского духа его уроков. Преподавателей большинства бухарских медресе устраивало существующее положение дел. Дух средневековья, господствовавший в их стенах и нетребовательность большинства шакирдов, давали возможность многим учителям довольствоваться малым. Новое знание, как и новые подходы к преподаванию, считалось новшеством, и потому преследовалось законами эмира. В медресе Ниязколый, как и в значительном количестве других медресе, основу занятий составляло чтение различных комментариев и субкомментариев, написанных к авторитетным религиозным произведениям таких авторов, как Абу Ханифа[6], ан-Насафи. Изучались не сами тексты Абу Ханифы или ан-Насафи, а книги по каламу – спекулятивной теологии, которые большинство мударрисов толком не понимали, а потому не могли объяснить их суть. А если шакирды даже и изучали некоторые произведения, например, «Тафсир ал-Байдави»,[7] то только комментарии к двум или трем сурам Корана.

В XIX веке большинство шакирдов Бухары, получало поверхностные знания. Шихаб, потратив на «подобное открытие» некоторое время, стремясь повысить свои знания, начал поиск авторитетных учителей. Тем не менее, среди большой массы схоластов-мударрисов, истинные знатоки науки все еще встречались. Хотя их было и не много. Сначала Шихаб остановил свой выбор на самом известном религиозном ученом Бухары Мирзе Салих ал-Худжанди, – который еще обучал его отца, – и приступил к его занятиям. Однако тот вскоре умер. Затем в течение трех лет Шихаб проходил обучение у нескольких мударрисов, выбирая для посещения те или иные занятия, поскольку в то время среди шакирдов Бухары было принято свободное посещение занятий. У дамеллы Мухаммад б. Сафар ал-Худжанди он посещал все занятия, как и у дамеллы Абдалмумин ал-Афшанди, который был известен тем, что критиковал современное образование бухарских медресе. Шихаб также посещал занятия по фикху и основам фикха у дамеллы Фадил ал-Гидждувани, несмотря на его непростые отношения с власть предержащими сановниками.

Одно время его учителем был дамелла Ходайберди ал-Байсуни, много повидавший на своем веку: побывавший в Мекке и Медине, Индии, Турции и во многих городах России. В результате Ходайберди ал-Байсуни удалось собрать много редких рукописей, которые он демонстрировал на своих занятиях, что и привлекло к нему Шихаба. Некоторое время он также обучался у Бабарафи ал-Худжанди в одном из известных медресе Мир Араб, в котором учился еще Абу Наср Курсави, хотя и не получил от обучения большой пользы. Шихаб не удовлетворился и знаниями кади[8] Бухары Мухаммад Шариф б. Атауллы. Он посещал его занятия, поскольку тот приносил на них много редких рукописей из личной библиотеки, среди которых были уникальные суфийские трактаты.

В течение первых трех лет проживания в Бухаре Шихаб добросовестно посещал занятия различных мударрисов. Причем не просто сидел и записывал или читал тексты, а выказывал собственные суждения по тем или иным религиозным вопросам. Занятия по толкованию Корана ему давались легко, так как он овладел арабским языком, так же как и турецким языком еще дома. Поскольку арабский язык в медресе преподавался по учебникам, написанным на персидском языке, а язык таджиков Бухары почти не отличался от фарси, постольку в Бухаре Шихаб получил практику, и окончательно освоил и персидский язык, любовь к которому привил ему дед Абданнасир. Шихаб любил читать книги и рукописи классиков персидской поэзии, таких как Рудаки, Фирдоуси, Саади, Джами, Хафиза. Если арабский язык – Богом избранный язык Корана, науки, должны были знать все образованные мусульмане, то знание фарси – языка поэзии, чувств, прекрасно ложившегося на стихотворные формы, свидетельствовало лишь об эрудиции мусульманина. Шихаб уже в то время был интеллектуалом, так как свободно владел кроме родного наречия, арабским, персидским и турецким языками.

Вскоре Шихаб в знании обошел своих сверстников и в конце третьего года обучения не только он сам осознал, что получил от мударрисов все, чему они могли его научить, но и сами преподаватели увидели в нем равного себе коллегу, и предложили заняться преподавательской деятельностью. Они начали обращаться к нему уважительно «Шихаб-хазрат». Для Шихаба преподавание было привычным делом. Уже после первого года обучения из-за нехватки денег, присылаемых отцом, он весной уезжал на заработки – обучать детей в ближайшие узбекские кишлаки, жители которых занимались скотоводством, выделыванием каракуля. После трех лет пребывания в Бухаре Шихаб уже набирал себе шакирдов из этих кишлаков, которые впоследствии приезжали на обучение в Бухару именно к нему.

После нескольких лет пребывания в Бухаре Шихаб достаточно хорошо представлял местную систему обучения, которая оставляла желать лучшего. Он не понимал, почему как отдельные дисциплины не изучается Коран и сунна, история арабо-мусульманской культуры; и все больше склонялся к тому, что религия искажается различными трактатами мутакаллимов[9], в которых, по его мнению, нет надобности, поскольку все основные вопросы религии были освещены у ранних авторитетов ислама.

Однажды на одном из уроков Шихаб произнес:

– К ранним источникам – Корану, сунне и следует возвратиться, и возобновить их действенность! Если же нет ответа в первоисточниках, следует руководствоваться иджтихадом [10]

– Вынесение собственного суждения – это же новшество, а значит и реформа религии – вступил по обыкновению в прения с учителем, чего тот и добивался, один из шакирдов.

– Нет, это не новшество, тем более и не реформа религии, а ее обновление, – пояснил Шихаб. – А это совершенно разные вещи, и в арабском языке эти понятия выражаются различными терминами: бида – новшество, ислах – реформа, а тадждид – обновление. Многие наши муллы часто путают значения этих терминов, что недопустимо. Ведь обновление духовной жизни мусульман начинается с правления праведного халифа Омара в 7 веке, оно длилось на протяжении веков и проходило в фикхе, хадисах, тафсире, философии, языке, основах религии и продолжается вплоть до нашего времени. Об этом свидетельствует хадис: «Из слов пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, – следует, что Аллах посылает общине мусульман в начале каждого века того, кто обновляет ей веру».

– Устаз[11], назовите, пожалуйста, имена наиболее видных личностей мусульман, внесших значительнейший вклад в поступательное развитие общества, например в X–XI веках – спросил тот же шакирд.

– Пожалуйста, из ханафитов это ваш земляк – Абу Бакр Мухаммад б.Муса ал-Хорезми, из хадисоведов – Мухаммад б. Абдаллах ан-Нишапури, из суфиев – Али б.Ахмад ал-Бистами, известный как Хиркани, из факихов – Мухаммад б.ат-Тайиб ал-Багдади, известный как ал-Бакиллани, из философов опять же ваш земляк – Ибн Сина.

– Да это же все известные мусульмане – сказал удивленно шакирд. – Разве они является обновителями веры?

– Конечно. Именно они в X–XI веках, на мой взгляд, были теми людьми, словам и делам которых можно следовать, если нет ответа в Коране, сунне и согласном мнении авторитетов мусульман.

– Так отсюда следует, – продолжал диалог тот же шакирд, в то время как остальные шакирды в классе приутихли – что иджтихад не прерывался в X–XII веках, как об этом нам сейчас толкуют.

– Ты совершенно прав – радуясь, что шакирд сам дошел до желаемого результата беседы, произнес хазрат. – Вы теперь и сами можете назвать имена наиболее выдающихся мусульман того или иного века, тех, кто, по Вашему мнению, внес наибольший вклад в развитие общества. В суннитском исламе после XII века иджтихад не прерывался! Поэтому сейчас надо выносить религиозное суждение за изменение системы обучения в медресе. И такое суждение и правомерно, и сейчас насущно необходимо мусульманам. Бухарская система образования консервативна, она должна идти в ногу со временем, а не отставать от запросов современной действительности.

Шихаб делился подобными мыслями и с некоторыми мударрисами. Они, хотя и были согласны с его доводами, говорили, что изменить что-либо в системе образования Бухары трудно. Советовали ему вслух об этом не высказываться.

– В противном случае тебя ждет судьба Курсави, который, только отказавшись от своих суждений, избежал казни – предостерегали они.

Поэтому молодой мударрис решил отложить обнародование своих нововведений до возвращения на Родину. Тем не менее, Шихаб полюбил Бухару. Атмосфера уважения ученых и знания, царившая вокруг, мусульманский дух, пронизывающий основы бытия, теплый климат – все это вместе взятое способствовало его творческой деятельности. Его уже в знак уважения называли не просто Шихаб, Шихаб-хазрат, а Шихабаддин. Большую часть суток он проводил за написанием собственных книг, работая в различных библиотеках, которые находились, в основном, при медресе. Поскольку одним из богатых рукописных собраний обладала библиотека медресе Кугелдаш, постольку Шихабаддин из окраины Бухары переехал в центр города и арендовал комнату именно в этом медресе. В то время Кугелдаш было главным и самым почитаемым бухарским медресе. Эмир лично утверждал имам-хатиба, главного мударриса этого медресе. Шихабаддин все свободное время проводил в библиотеке этого медресе за изучением рукописей, по-прежнему продолжая давать уроки шакирдам, которые обучались у него на протяжении всего времени его пребывания в Бухаре, не отказываясь от его занятий в пользу уроков других мударрисов. Занятия Шихабаддина были доступны для понимания, поскольку он старался на любой вопрос дать собственное толкование. Среди его учеников, в основном, родом из окрестных кишлаков Бухары были и дети состоятельных родителей. Впоследствии, много лет спустя, Шихабаддин с теплотой вспоминал шакирда по имени Насраддин б.Ауз ал-Хорезми, который, видя, как нелегко живется учителю, помогал ему деньгами.

С течением времени Шихабаддину уже давали рукописи библиотеки Кугелдаш на руки. Он приходил к себе в комнату и допоздна занимался, делая выписки из рукописей, а особо ценные рукописи переписывал целиком. Так за учебой и обучением шакирдов Шихабаддин прожил в Бухаре пять лет, пока не решил отправиться в не менее известный культурный центр Туркестана – Самарканд.


[1] Тафсир – комментарий, толкование Корана.

[2] «Акаид» ан-Насафи – одна из наиболее популярных мусульманских догматик-суннитов теолога ан-Насафи (ум. 1142).

[3] Менгар – село Большой Менгер Атнинского района РТ.

[4] Этот дневник Марджани пропал вместе со многими его личными рукописями.

 

[5] «люди сунны и общины» – самоназвание большей части мусульман, суннитов – одного из основных течений ислама.

[6] Абу Ханифа (669 -767) – основатель и эпоним ханафитского мазхаба, теолог.

[7] Тафсир Байдави – один из самых распростарненных в татарских медресе религиозных источников теолога – мутакаллима ал-Байдави (ум. 1286).

[8] Кади (араб. назначающий) – мусульманский судья, назначавшийся правителем или его наместником в городе или провинции мусульманского государства.

[9] Мутакаллим – религиозный философ, представитель одного из трех основных (наряду с с фальсафой, суфизмом) направлений мусульманской филдософии.

[10] Иджтихад – собственное суждение законоведа по общественно-правовой жизни мусульманского общества.

[11] Устаз – араб.яз. учитель – уважительное отношение к образованному мужчине.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.