Какой ислам угоден Богу?
Выступающие от имени Корана эксклюзивисты чаще всего цепляются за айаты 19 и 85 из суры 3, интерпретируя их в том смысле, что именно ислам представляет собой единственно угодное Богу исповедание. И такое толкование обычно звучит в предлагаемых российским мусульманам переводах Корана, подготовленных под руководством или при содействии зарубежных духовных инстанций традиционалистской ориентации. В частности, у Э. Кулиева эти айаты соответственно передаются так: «Воистину, религией у Аллаха является ислам»; «От того, кто ищет иную религию, помимо ислама, это никогда не будет принято…» ][1].
Некоторые богословы, по-видимому, осознавая несовместимость такой интерпретации с кораническим признанием доисламских пророков, делают оговорку, что в указанных айатах Божья угроза адресована людям, отказывающимся признать посланничество Мухаммада. В комментариях к айату 3:85 авторы «аль-Мунтахаба» пишут: «После того, как Мухаммад… был избран Аллахом посланником, тот, кто выберет какую-нибудь религию, а не ислам и его шариат, вызовет недовольство Аллаха, и… в будущей жизни будет ему мучительное наказание». Та же мысль, но вложенная в уста самого Пророка, высказывается и в комментариях, данных к этому айату Э. Кулиевым. В передаче Абу-Хурайры здесь приводятся такие слова Пророка: «Клянусь Тем, в Чьей длани душа Мухаммада! Если кто-либо из этой общины, будь то иудей или христианин, услышит обо мне и умрет, так и не уверовав в то, с чем я был послан, то он непременно окажется обитателем Огня».
Этот хадис, заметим, не вошел ни в один из шести канонических сводов, кроме свода Муслима (М 153)[2]. Сам факт его отсутствия у аль-Бухари при том, что он единственный хадис на данную тему, уже вызывает определенную настороженность. Кроме того, хадис принадлежит к разряду āхад[3], а таковые, как считают многие богословы (особенно среди ханафитов), не могут быть основанием для категорических – догматических или нормативных – заключений.
Неясно также, о какой общине собственно идет речь – об арабах вообще или только о современниках Пророка, или об одних мекканцах, мединцах, а может быть, об определенном племени или роде. Ведь без таких сведений – а их нет! – слишком рискованно будет делать столь далеко идущие выводы, относя хадис ко всем народам и ко всем временам, начиная с VII в.
Более серьезное возражение против достоверности понятого таким образом хадиса состоит в следующем. Неужели одного лишь знания о Пророке понаслышке достаточно для веры в него? А что, если мусульманскую религию донесли до человека в искаженном виде, как это делают не только недоброжелатели ислама, но и немалое число его невежественных приверженцев?
Главное, однако, в другом – в противоречии этого хадиса Корану, а ведь Пророк никак не мог учить о чем-либо, идущем вразрез с Божьим Писанием. Цитируемые выше айаты 2:112 и 4:123–124, а также приведенный ниже айат 5:69 недвусмысленно свидетельствуют: для вечного спасения Бог поставил лишь два условия – вера в Него и творение добра.
Помимо указанных откровений, об этом говорят и другие отзывы Корана о современниках Пророка из числа иудеев и христиан Аравии, и сие при всем их отклонении от собственно иудейской и, соответственно, христианской ортодоксии[4] и при всей их вражде (особенно иудеев) к Пророку и вооруженных столкновениях с мусульманами. В частности, сура 3 отмечает:
Не все они одинаковы, приверженцы Библии.
Есть среди них благочестивые,
Кто проводит ночи в чтении откровений Божьих,
Творя молитвы;
Они веруют в Бога и Последний день,
Склоняют к благому, остерегая от дурного,
Усердствуют в добрых делах;
Таковые истинно праведны.
(3:113–114)
А в суре 7 об иудеях сказано:
И в народе Моисеевом есть такие,
Кто следует путем истины,
Кто справедливо судит по ней.
(7:159)
Но вернемся к самим айатам 3:19, 85 и посмотрим, насколько адекватна их эксклюзивистская интерпретация. Фигурирующее в арабском оригинале слово «ислам» действительно впоследствии стало обозначать религию, проповедуемую пророком Мухаммадом. Но в Коране это слово, как и производные от него, имеют и более широкий смысл, выражая идею преданности Богу и покорности Его воле. Поэтому, согласно Корану, все богооткровенные религии суть ислам, а их приверженцы – муслимун, «мусульмане». И Священное Писание широко прилагает такие эпитеты к доисламским пророкам и их последователям[5].
Кроме того, сам контекст айатов 3:19, 85 указывает на употребление здесь слова «ислам» именно в широком смысле. Первый айат следует за упоминанием свидетельства, данного Богом, а также ангелами и учеными мужами о том, что нет божества кроме Него. А второй айат завершает айаты, в которых говорится о покорности (асляма) Богу всех, кто на небесах и на земле, и о заповеди веры во всех прежних пророков, не делая меж ними различия.
Следовательно, указанным айатам соответствует следующее толкование и перевод:
Воистину, [угодная] Богу религия –
Это преданность/покорность Ему [одному];
Кто изберет веру иную,
Нежели единобожие/покорность Богу,
Она не будет [Им] принята…[6].
[1] См. также переводы: «Поистине, религия перед Аллахом – ислам»; «Кто же ищет другой религии кроме ислама, от него не будет принято» (аль-Манси и Афифи); «И, истинно, ислам – религия Аллаха»; «Кто изберет религию иную, чем ислам, / Ему ничем не сможет быть угодным» (В. Порохова).
[2] В самих комментариях Э. Кулиева дается неканоническая версия со словами: «…из моих последователей, или иудеев, или христиан…».
[3] Āхад – «единичные» хадисы, сообщаемые одним-единственным передатчиком.
[4] Отметим хотя бы веру иудеев Аравии в Ездру как сына Божьего или учение аравийских христиан о Троице, состоящей из Бога, Марии и Иисуса. (Отношению Корана к иудеям и христианам будет посвящена отдельная статья цикла. – Т. И.)
[5] В частности, к Ною (70:72), Аврааму и Измаилу (2:128; 3:67), Лоту (51:36), Иосифу (12:101), Моисею (10:84), Соломону (27:42). Авраам и Иаков завещали своим потомкам умереть только «мусульманами» (2:132), а апостолы Иисуса (хаварийун) провозглашали себя «мусульманами» (5:111).
[6] Смысл этих айатов правильно передан, в частности, в переводе Корана М.-Н. Османовым. У Г. С. Саблукова и Д. Н. Богуславского слово «ислам» сохраняется, но тут же (в скобках или в сноске) его значение трактуется как «покорность».