От составителя

Отзвуки минувшей войны до сих пор острой болью отдаются в памяти народа. Это было время массового воодушевления, героизма и жертвенности. Каждый чувствовал себя ответственным за одну большую Родину. В самые трудные для народа дни войны громко и слитно звучали голоса поэтов. Отзвуки этих голосов слышны в книге «Эхо войны», куда вошли лучшие стихи поэтов, представителей мусульманских народов бывшего Советского Союза. Большая часть авторов сборника прошла фронтовые дороги. Многие из них погибли, другие, пережив радость победы, ушли из жизни в мирные дни, но все они, «участники событий, которым равных не найти», были вместе, защищая свое Отечество:

Как хорошо, что мы были вместе!

Всем народам беду мы делили поровну,

в общей котел мы складывали

черные вести,

черный сырой ломоть

и телогрейку прорванную,

от копоти тоже черную…

(Шамиль Махмудов)

Война испытывала и взыскивала, безжалостно вторгаясь в мирную жизнь людей, меняя планы, судьбы:

Хотел я стать учителем…

Диктант:

«Достаньте, дети,

Перья и чернила!»

Но вдруг – война,

И вот я – лейтенант.

Не я учил,

А жизнь меня учила.

(Риза Халид)

В первый день нападения, 22 июня, раздается голос молодого таджикского поэта Хабиба Юсуфи:

Настало время, мой калам, отныне стань острей меча!

Настало время, песнь моя, рази и бей, гремя, как гром,

Чтобы засох его арык и чтобы рухнул вражий дом.

На фронт – в качестве сотрудников дивизионных, армейских, фронтовых, центральных газет, в качестве бойцов народного ополчения, солдат и офицеров армии и флота – ушло более тысячи писателей. Мало кто сегодня представляет будни фронтового журналиста. Постоянно в дороге, постоянно в движении – от редакции до передовой и обратно. На войне нет безопасных троп. Журналист оказывается и под бомбежкой, и под артиллерийским и минометным обстрелом, и посреди горячей схватки с врагом, когда идет вместе с наступающими войсками. Он живой свидетель и летописец военных подвигов, очевидец гибели героев.

Балкарский поэт Кулиев по грудь в воде ноябрьской ночью форсировал вместе с бойцами чёрную воду Сиваша в далеком 43-м, позднее он напишет без пафоса, просто: «Шли мы на дзоты грудью». «И чуть не каждый... оставил кровь свою под Перекопом». Оставил и Кайсын, тяжело раненный в тех боях. Годы войны стали для него не только тяжелым испытанием, но и принесли всенародное признание. В 1943 году сборник стихов Кайсына Кулиева был выдвинут на соискание Сталинской премии. Тогда ему было 26 лет. В связи с депортацией балкарского народа в 1944 году К. Кулиеву эту премию не дали.

На Сиваше – вода,

да не напьёшься,

На Сиваше на камень

не присядешь.

Там бой жесток –

и ты жестоко бьёшься:

Враг впереди

и лишь болота сзади.

За год до того первого кровавого утра на западной границе страны надел двадцатилетний казахский поэт Джубан Мулдагалиев солдатскую шинель, а снял ее, будучи офицером, когда ему минуло двадцать семь. Суровые годы войны стали для него годами возмужания характера, проверкой поэтического голоса на прочность. Война для него на долгие годы останется навсегда мерилом достоверности и истинности явлений, людей, поступков. Потому что он знает:

Непросто под пулями встать. И огонь,

Поверьте, непросто принять на ладонь.

…………………………………………...

надеется смерть на бредущих без сил…

Тот смерть победил, кто себя победил…

Во фронтовой шинели встретили вторую молодость башкирский поэт Мустай Карим, татарский – Абдулла Алишев. О том, как встретил смерть в фашистском застенке татарский поэт Муса Джалиль, знает весь мир. Стали хрестоматийными его строки:

Умирая, не умрет герой –

Мужество останется в веках.

Имя прославляй свое борьбой,

Чтоб оно не молкло на устах!

Не было бумаги, не слушались пальцы. Но поэт писал, страшась лишь одного, что стихи не долетят до Родины, не выйдут из тюрьмы, умрут вместе с ним. Он уходил на казнь, так и не зная, что его записные книжки пройдут сквозь время и расстояние, что его стихи не умрут вместе с ним, а останутся жить в памяти и сердце народа.  Подвиг бесстрашного героя воспет в песнях, картинах, в стихах и поэмах.

Мужественный талант великого сына татарского народа находил в себе силы создавать и лирические стихи:

Я был силен, покуда ты ждала –

Смерть не брала меня в бою:

Твоей любви волшебный талисман

Хранил в походах голову мою.

Читая стихи, можно побывать на все основных участках фронта, пройти поля и леса Подмосковья, степи Дона, увидеть берега Волги и Днепра.

В далеком Казахстане акын Джамбул думал о ленинградцах, посылая им проникновенные строки:

Ленинградцы, дети мои!

Ленинградцы, гордость моя!

Мне в струе степного ручья

Виден отблеск невской струи…

Победа далась дорогой ценой – миллионами человеческих жизней, стоявших насмерть. Стойкостью тех, кто недоедая и недосыпая, ковал победу в тылу. Мужество и стойкость женщин, выносивших с поля боя на своих хрупких плечах раненых, трудившихся на заводах и фабриках воспели поэты-воины:

Вы – скорбь ночей, войной сожженных.

Вы – наша помощь, совесть, кров.

Вы – наши матери и жены.

Ваш трудный жребий был суров.

(Кайсын Кулиев)

Война, ставшая всенародной, вошла в каждую жизнь, от мала до велика, внесла, заботы и горести, тревоги и волнения:

Господи, клянусь, нет больше сил

падать на колени у могил,

видеть пепелища и сирот, –

я хочу, чтоб мир спокойно жил!

(Мирзо Турсун-заде)

Не всем было суждено вернуться с войны, многие были сметены жестоким ураганом. Они приняли смерть, чтобы жили мы, чтобы жила Россия!

На травы этой стороны
Боюсь неловко наступить
Здесь пали Родины сыны,
Чтобы мы могли сегодня жить.

Я ни былинки не сорву

Вот здесь. На месте блиндажа.

Отец мой здесь лежит во рву,

Он не оставил рубежа.

И старший брат вдали убит

Но в памяти не рвется связь,

Она живым принадлежит,

Вот в эти строки обратясь…

(Гаджи Газимирзоев)

Никогда не изгладится из памяти народной май 1945 года с его всеохватывающим чувством Победы. Победа! Она совпала с весной, с яркими солнечными лучами, цветением природы:

Война окончена!

Пока что проступает

Сквозь марлю кровь последних ран,

А утро мира на границы стран

Уже победно наступает.

Я вслушиваюсь в мир, дыханья затая,

Вон в ближней рощице застукал клювом дятел

Стучи себе, стучи вовсю, приятель;

Кому не по душе хозяйственность твоя?

Вон звонкие хлопки доносятся оттуда,

Где так нежна,

Ясна

Небес голубизна;

Там вьются голуби – сверкающее чудо.

И снова, как волна!

Пой, жаворонок, над земным простором!