ЧАСТЬ III
Развитие российского политического тюркизма на завершающем этапе Первой российской революции

Выделяются несколько направлений в деятельности мусульманских организаций России после II (январского) и III (августовского) съездов «Иттифака» 1906 года.

Во­первых, стали образовываться и с большей или меньшей степенью эффективности функционировать разные полулегальные политические объединения, общим признаком которых стала принадлежность их участников к тюркским этносам и исламской конфессии страны — в Поволжье, Приуралье, на Кавказе. В основном это были организации, тяготевшие к идеалам социализма⁹⁹. «Отголоском постановлений Нижегородского мусульманского съезда 1906 года» назвал казанский губернатор создание в том же 1906 году Союза шакирдов «Берек» («Единство»). Он был организован по инициативе Г. Исхакова под влиянием Г.Баруди. Созданный в рамках Казани, «Берек» предполагалось расширить до масштабов «Общероссийского союза шакирдов» под тем же названием¹⁰⁰.

В Азербайджане усилилась деятельность упоминаемой ранее национальной политической организации «Гейрат» («Честь»), действовавшей до 1908 года в городах Елисаветполь (Гянджа), Шуша и Баку. То же можно сказать об организации «Дифаи» («Защита»), развернувшейся с середины 1906 года и просуществовавшей до 1908 года, а также о партии «Мудафиэ» («Оборона»), созданной весной 1907 года и действовавшей на западе Елисаветпольской губернии. Острые региональные проблемы требовали активного вмешательства общественно­политических деятелей, например, таких опытных, как А. Агаев.

К этому времени относится начало формирования младотатарского движения в Крыму, в котором все активнее принимала участие молодежь. Это были отдельные группы, тяготевшие к социализму, но не оформившиеся в партию¹⁰¹.

В Средней Азии и Туркестане политические течения были выражены много слабее. Создание и деятельность отдельных национальных партий и организаций подтверждает отсутствие постоянного единого национального тюркского политического потока, несмотря на декларации всероссийских мусульманских съездов, призывающих к единению.

Во­вторых, развернулась борьба за депутатские кресла во второй Государственной думе¹⁰². В связи с проходящей предвыборной кампанией тюркисты намеревались провести IV съезд мусульман России в столице ранее запланированного срока — в январе 1907 года. Однако этому политическому собранию не суждено было произойти, так как власти съезд не разрешили, а организаторы испугались возможных репрессий. Были выведены из предвыборной кампании уже вторично Ю. Акчурин и Г.­Р. Ибрагимов (оба подвергнуты аресту), а также активные тюркисты социалистической ориентации — тангисты Г. Исхаков и Ф. Туктаров¹⁰³. Завершилась борьба за членство в Государственной думе¹⁰⁴, избранием уже большего числа российских мусульман в ее состав по сравнению с 1906 годом: 37 депутатов­мусульман ("думачылар«)¹⁰⁵ (было 25). Большинство из них вошло в мусульманскую фракцию, созданную 17 марта 1907 года, меньшинство (6 человек, из которых пятеро — татары) — в мусульманскую трудовую группу. Председателем фракции стал уфимский депутат М.­А. Биглов. 17 марта 1907 года фракция приняла в качестве ориентира в дальнейшей работе расширенную программу мусульманской группы первого созыва, которая, в свою очередь, имела базой программу «Иттифак­ аль­муслимин».

В контексте проблемы тюркизма следует акцентировать внимание на требование возвращения захваченных земель башкирам, которое обсуждалось думцами. Это 1) подтверждение наличия национального интереса башкирского этноса, не сопрягаемого с этническими интересами других тюрок; 2) стремление лишь части мусульман в Государственной думе (а именно мусульманской трудовой группы — «мусульман хезмэт тайфасы») обратить внимание государства на земельную проблему башкир; 3) объектом критики депутатов выступало само государство, ибо колонизация башкирских земель проводилась при поддержке государства.

Члены ЦК «Иттифака», ранее бывшие членами распущенной I Государственной думы, активно участвовали в совместных заседаниях руководства партии и членов мусульманской фракции Государственной думы и даже готовили законопроекты, не являясь членами Думы следующего созыва (Топчибашев, Алкин). В контексте рассматриваемой проблемы важно обратить внимание на то, что рабочим языком мусульманской фракции был, как правило, русский язык. Это подтверждает то, что совместное проживание в рамках одного государства, официальным языком которого был русский, а также наличие образования, полученного в русской школе некоторыми депутатами, оказало серьезное влияние на их ментальность. Несмотря на критику татарской прессы, обращение к русскому языку оказывалось неизбежным.

В­третьих, все большее внимание в тюркской среде уделялось обновлению программ мусульманских учебных заведений. Оренбургская газета «Вакыт» накануне проведения III съезда дала материал о 15­летнем опыте работы медресе местного миллионера и мецената Ахмет­бая Хусаинова, в котором подробно была показана структура учебного процесса и особенности обучения на каждой ступени¹⁰⁶. Этот материал стал основой для обсуждения в прессе после III съезда в соотнесении с его решениями по проблемам образования.

В­четвертых, после III съезда стали наблюдаться отдельные проявления сближения суннитов и шиитов в духе идей панисламизма. Добавим, что в Коране говорится о единстве всех мусульман — и сами по себе эти шаги к сближению вполне естественны. «Проявляется много признаков здорового процесса в среде мусульманского населения. Сунниты принимают участие в богослужении в шиитских мечетях, и в Астрахани раздаются такие, например, речи проповедника: «Существует только один ислам, только под достойным сожаления влиянием философов и греческих привычек разногласия комментаторов вызвали в эпоху аббасидов (так в источнике) раскол». И в одном и том же богослужении предстоящий имам соединяет хвалу Хасану Гусейну, мученикам шиитов с прославлением халифов, имена которых истинный шиит в другое время обычно проклинает с фанатической ненавистью«¹⁰⁷.

В­пятых, получила мощный импульс активная издательская деятельность: десятки газет и журналов национального и этноконфессионального направления¹⁰⁸ стали печататься на Кавказе, в Средней Азии, Крыму и, особенно много, в Поволжье и Приуралье (в Казани, Уфе, Астрахани, Оренбурге, Троицке, даже в малонаселенном и захолустном Уральске)¹⁰⁹. В период с 1905 по 1907 годы стали выходить в свет только татарских 34 издания (21 газета и 13 журналов)¹¹⁰. Проявлением тюркизма стало издание новометодной литературы и в Москве. В 1906 году один из активных новометодников Мухаммед Захид Шамиль (внук имама Шамиля и бывший чиновник по особым поручениям при казанском губернаторе — авт.) вывез из Стамбула шрифт для печатания учебников, а также тюркской литературы для Лазаревского института восточных языков¹¹¹. Заслуживает внимание тот факт, что многие газеты (например, «Вакыт», финансируемый золотопромышленниками З. и Ш. Рамиевыми из Оренбурга или «Тан Йолдыз», печатавшаяся на деньги богачей Г. Давлетшина и Ш. Хакимова) издавались на средства крупных предпринимателей.

И ещё один немаловажный факт: будучи мусульманами по вероисповеданию и, казалось бы, носителями «исламских ценностей», часть тюркских националистов России открыто выступила с требованиями обретения «западных» ценностей — создания партии, собственных СМИ, права самостоятельного решения конфессиональных вопросов, гласности, демократических свобод и т.д. Хотя справедливости ради следует сказать, что в исламском сообществе западные идеи нашли отражение как вне пределов России
(Дж. Афгани, М. Абду и др.), так и внутри ее (Р. Фахретдинов и др.).

Привлекает к себе внимание и ряд внешних атрибутов, которые органично использовали в борьбе за свой авторитет и свою социальную нишу тюркские буржуазные интеллектуалы­националисты и на которые обратили внимание их российские и иностранные современники. Так, получив в 1906 году первые номера газеты «Вакыт», знаменитый венгерский тюрколог А.Вамбери направил письмо редактору лондонской «Таймс», подчеркивая, что «у Вашей газеты есть татарский коллега — газета под названием «Вакыт», то есть «Times»... Редактор «Times» на татарском языке поставил целью приобщить своих земляков к современной цивилизации¹¹² и подготовить татарскую общественность к понятиям свободы и конституционного права«¹¹³.

И потому вряд ли выглядит удивительным усиление внимания ответственных работников российского МВД к общественным, политическим, религиозным деятелям, светским ученым и предпринимателям, имеющим и не всегда скрывающим свои «революционные» наклонности. Самодержавный режим России, как всякий иной правящий режим, боролся за своё существование и безопасность. С 1906 года благодаря инициативам П.А. Столыпина стал вводиться планомерный и повсеместный контроль за продажей оружия через магазинную сеть и регистрация покупателей¹¹⁴. После революции 1905–1907 годов подразделениям правоохранительных органов строго вменялись в служебные обязанности фиксация и расследование любой формы вооруженного насилия.

Для государства необходимостью являлось осмысление степени вхождения мусульман России в быстро развивавшуюся политическую жизнь сообщества и склонности их к радикализму. В этой связи интерес представляет аналитическая записка «Мусульмане России в политическом отношении», выполненная штабс­капитаном М.Дандевиллем вскоре после III Всероссийского съезда мусульман по указанию ДДДИИ 19 сентября 1906 года, затем направленная Председателю Совета министров¹¹⁵. Автор докладной обращает внимание на самоидентификацию российских тюрок, ссылаясь на мнение «передовых мусульман»: неготовность массы к политической жизни; низкий уровень образованности большинства и с точки зрения европейской, и с точки зрения восточной культур; наличие грамотного духовенства¹¹⁶. Причины упадка культуры в среде российских мусульман автор увидел не в российских проблемах, а в обстоятельствах жизни всего мусульманского Востока, а именно: «мертвая буква шариата» (так писал Дандевилль); стремление духовенства держать народ в полном невежестве; то, что «каждый, получивший европейское образование, считается чуть ли не вероотступником»; отсутствие светских учебных заведений; несовершенство обучения в духовных училищах. Подчеркнем, что это мнение российского представителя властных структур, и оно приведено здесь, чтобы показать точку зрения аналитика из конкретной чиновничьей среды. Речь не идет о адекватном отражении ситуации жизни российских мусульман.

Интересно, на наш взгляд, деление российских тюрко­татар на пять групп, сделанное автором записки. Первую группу, по его мнению, представляли татары Камско­Волжского бассейна — «наиболее развитые и наименее фанатичные». Автор рассматривал их как наиболее подходящий материал для политической пропаганды. Вторую группу составляли крымские татары — «менее развиты и более фанатичны». Одной из важнейших проблем, которая может изменить ситуацию их жизни, являлась проблема вакуфов, восстановление которых могло бы дать импульс для дальнейшего развития образования. Третья группа — кавказские татары — «как шииты более фанатичны, чем сунниты». Главный вопрос региона их проживания —
это вражда с армянами. Следующая группа — тюрко­татарские племена Туркестана: в их среде «фанатизм поддерживается духовенством», «политической пропаганде вряд ли поддадутся, но могут быть волнения на религиозной почве». И, наконец, киргизы, башкиры, другие кочевые племена и татары Западной Сибири, которые "по развитию занимают последнее место, не только не фанатики, но даже плохие мусульмане, пропаганде поддаются с трудом и то лишь на почве аграрного вопроса"¹¹⁷.

М. Дандевилль справедливо разделил и даже в определенном смысле противопоставил друг другу массы и интеллигенцию в тюркской среде. Он утверждал, что "говоря о политических мусульманских партиях, следует помнить, что речь идет о весьма незначительной, в сущности, группе мусульманских магометан. Народ до сих пор почти повсеместно стоял в стороне от политического движения. Исключение составляет Камско­Волжский бассейн, где всегда велась и ведется борьба с миссионерством во имя национальных и религиозных принципов"¹¹⁸. Подобный анализ дал возможность автору сделать вывод о значимости деятельности верхушки тюркского российского общества: "народ примкнет к той партии, к которой поведут его вожаки«¹¹⁹. А лидеры мусульман выберут путь более или менее радикальный в зависимости от национальной и религиозной политики правительства. От себя добавим, что впоследствии становилось все более и более ясным, что исчерпавший свои возможности самодержавный режим не находит оптимального механизма взаимодействия с рядовым многоконфессиональным и многоэтничным населением страны, что и привело во многом к революционным событиям 1917 года.

Получилось так, что после 1906 года общероссийская исламская партия, по существу, так и не сложилась как единая структура, а затем мусульманское движение в стране стало развиваться в разных ее регионах вполне автономно. В Поволжье и Приуралье все более ширилось движение, названное властями «панисламистским». Причем в своих сводках сотрудники МВД квалифицировали его, не как едино­партийное, а выраженное в двух потоках. К первому («младотатары») принадлежали учителя, конторщики, приказчики¹²⁰, т.е. «средние» слои татарской общественности. Второе составляли лица, занимавшие более видное социальное и материальное положение — состоятельные коммерсанты, адвокаты, преподаватели, известные исламские священнослужители и т.п.¹²¹, обладавшие высоким образовательным цензом, международными (коммерческими, научными, политическими и иными) связями, значительными финансовыми возможностями и контролем за некоторыми достаточно влиятельными периодическими изданиями. Среди последних находились такие известные общественные деятели, журналисты, предприниматели и имамы как
Г.­Р. Ибрагимов, Ю. Акчурин, Г. Баруди, Г. Максудов, В. Яруллин и др.¹²².

Примечания:

⁹⁹ По всем вопросам проведения III съезда левые татарские политические группы — тангисты и уралчылар — критиковали так называемых главарей, то есть организаторов собрания 1906 года в Нижнем Новгороде — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, лл. 188–194.

¹⁰⁰ Хабутдинов А.Ю. Ук. соч. С. 56.

¹⁰¹ Усманова Д.М. Ук. соч. С. 128–129.

¹⁰² III съезд, по решению согласованному со съездом партии кадетов в феврале 1906 г., дал установку, что форма и система выборов должны соответствовать обычаям мусульман, дабы и женщины­мусульманки могли участвовать в выборах.

¹⁰³ Г.Исхаков был арестован и пребывал в чистопольской тюрьме, а Ф.Туктаров по формальным признакам не мог быть участником выборов — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 538, 110 л. и др.

¹⁰⁴ Государственная дума второго созыва проработала с 20 февраля по 2 июня 1907 года.

¹⁰⁵ В литературе встречаются разночтения: количество депутатов­мусульман исчисляется цифрой 30 — Зорин В.Ю., Аманжолова Д.А., Кулешов С.В. Национальный вопрос в Государственных Думах России: опыт законотворчества. М.: Инф.­изд. агентство «Русский мир», 1999. По другим данным — 34 — Султанбеков Б.Ф. История в лицах. Казань: Тат.кн.изд­во,1997 или 36 — Алексеев И. Мусульмане. 2000. № 4. Мы склонны считать более достоверной информацию Д.М. Усмановой, так как в отличие от других авторов исследователь занималась каждым депутатом Думы­мусульманином персонально.

¹⁰⁶ Вакт. 1906. август. №№ 56, 57 — РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 2 об.

¹⁰⁷ Гольдцигер И. Лекции об исламе. СПб.: Изд­во «Брокгауз­Ефрон», 1912. С. 272.

¹⁰⁸ По настроениям и функциям эта пресса российских мусульман, как считает Р.Г. Ланда, может быть сопоставима с прессой младоалжирцев и младотунисцев, «также пытавшихся совместить защиту самобытности и достоинства мусульман с усвоением всего нового и прогрессивного, а также с лояльной позицией в отношении немусульманской власти» — Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М.: Вост. лит., 1995. С. 148.

¹⁰⁹ На протяжении 1905–1907 гг. были основаны и с разной периодичностью стали выходить такие новые татарские национальные издания как: 1905 г. — «Казанский вестник» (затем «Казан Мухбире») (Казань), первый издатель и редактор С.Алкин; «Нур» («Свет») (Санкт­Петербург), издатель и редактор ахун Г.Баязитов; «Фикер» («Мысль»), издатель К. Тухватуллин; «Ульфат» («Единство»), издатель и редактор Р. Ибрагимов. 1906 г. (16 новых изданий). Среди наиболее значимых: «Вакыт» («Время») (Оренбург), издатели — братья Рамиевы, редактор — Ф.Каримов; "Баянелхак"("Разъяснение истины«) (Казань), издатели — А. и М. Сайдашевы; «Тан Йолдыз» («Утренняя звезда») (Казань), издатели —
Г. Давлетшин, Ш. Хакимов, сотрудники — Г. Исхаков, Ф.Туктаров, Ш. Мухамедьяров; «Йолдыз» («Звезда») (Казань), издатель и редактор — Х. Максуди (Максудов). 1907 г. — «Ахбар» (Казань), редактор — Х. Файзи­Чистопули; «аль­Ислах» («Реформа») (Казань), редактор —
Ф. Амирхан; «Тавыш» («Голос») (Казань), редактор — Г.Исхаков; «Идель» («Волга») (Астрахань), редактор — З.Шарифуллин; «Химаят» («Защита») (Астрахань), редактор — М. Исмагилов­Ширванский; «Янга Тормыш» («Новая жизнь») (Уральск), редактор — М. Мусин. Разный уровень активности журналистов в освещении политических проблем можно проследить, анализируя газеты 1905–1907 годов. В основном пресса была сильно политизирована. Однако можно привести и иные примеры. В частности, рассмотрение материалов газеты «Степь», которая начала выходить в Оренбурге с весны 1906 года (№ 1 от 30 апреля), говорит об очень слабом движении газеты в политику, хотя она была заявлена как не только «общественно­литературная, но и политическая». Ставя задачу «оказать посильное содействие разработке культурно­экономических нужд нашего забытого края» — (Степь. 1906. № 1), газета ориентировала читателя, на ознакомление с вопросами постановки учебного дела —
прежде всего, в инородческих школах и строительства мечетей.

¹¹⁰ Рашитов Ф.А. Ук. соч. С. 190.

¹¹¹ Ланда Р.Г. Ук. соч. 144.

¹¹² Совершенно очевидно, что под «современной цивилизацией» А. Вамбери (как и большинство его современников) понимал только современную ему западно­европейскую буржуазную цивилизацию. Очевидно и то, что финансируемая братьями Рамиевыми внешне промусульманская «Вакыт» вполне откровенно проповедовала такие западные ценности как парламентаризм, демократия, личность, законность и т.п. А сам её редактор Ф. Каримов предпочитал одеваться по­европейски и не посещать мечеть даже по пятницам. Ряд современников подозревали его в принадлежности к масонству. Ахунов А. Запечатленное слово Фатиха Карими //Татарский мир. 2004. № 5 (34). С. 5.

¹¹³ Цит. по: Ахунов А. Запечатленное слово Фатиха Карими //Татарский мир. 2004. № 5 (34). С. 5.

¹¹⁴ В этой связи см.: ЦАНО, ф. 916, оп. 2, д. 6; ф. 916, оп. 1, д. 51, 68 и др.

¹¹⁵ РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, лл. 5­14.

¹¹⁶ Там же, л. 5.

¹¹⁷ Дандевилль М. Мусульмане России в политическом отношении. Докладная записка Его Превосходительству господину Председателю Совета министров. 1906. 19 сентября —
РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 11–11 об.

¹¹⁸ Там же, л. 11 об.

¹¹⁹ Там же.

¹²⁰ ЦАНО, ф. 918, оп.8, д. 400, л.1.

¹²¹ Там же, л.1 об.

¹²² ЦАНО, ф. 918, оп.8, д. 400, л.2.