3. Учебные заведения в приходах

Важнейшей составляющей локальной мусульманской общины как самодостаточного социокультурного образования являлись приходские мектебе и медресе, целью деятельности которых было исламское просвещение, воспитание и воспроизводство духовенства.

Отличительной особенностью просвещения мусульманских народов Российской империи являлся его конфессиональный характер. Не имея финансирования со стороны государства, система религиозного образования мусульман была неподконтрольной государству, не имела строго определенных программ и учебно-методической литературы. Татары в течение столетий не могли иметь светские школы, поскольку царская власть и православные миссионеры упорно противились распространению светской образованности среди татар и изменению характера татарской школы из боязни новых препятствий в проведении русификаторской политики⁵⁸⁶.

По наблюдению миссионера Я. Д. Коблова, "...в России трудно указать народность, среди которой была бы так широко распространена грамотность, как у казанских татар. Безграмотного татарина можно встретить очень редко. И это обуславливается полною возможностью для каждого магометанина научиться грамоте, потому что в каждой деревне, как бы она ни была бедна и малочисленна, есть школа"⁵⁸⁷. Это мнение Я. Коблова относительно школ и грамотности мусульман Казанской губернии можно уверенно распространить и на махалли самарского Поволжья. Традиционная система образования среди мусульман в Самарской губернии являлась составной частью конфессионального обучения и воспитания уммы, имела глубокие и устойчивые традиции, прошедшие дальнейшую эволюцию
в последующие периоды развития истории края.

На рубеже XVII–XVIII веков начинается возрождение мусульманской учености среди татар. Этот процесс возглавлялся либо самими татарами, получившими образование в мусульманских странах, либо выходцами из мусульманских государств⁵⁸⁸. На некоторых территориях будущей Самарской губернии мусульманские учебные заведения функционировали уже в первые десятилетия XVIII в., как, например, медресе в д. Тайсуганово Микулинской волости Бугульминского уезда (начало XVIII в.), мектебе
в д. Урсалабаш того же уезда, открытое в 1735 г. Мусульманские школы, как правило, открывались по инициативе наиболее образованных мулл. Основателем Тайсугановского медресе являлся известный богослов Габдрахман ибн Туймухаммад аль-Бикчурави (1691–1764 гг.), который как знаток мусульманского права пользовался заслуженным авторитетом. Его организаторские способности и глубокие знания сделали медресе авторитетным учебным заведением всего Волго-Уральского региона, а дело продолжила плеяда блестящих знатоков мусульманского права — представители этого рода. Так, сын Габдулманнан был имамом в мечети и мударрисом в медресе. Среди его учеников и последователей были известные богословы Валид ибн Сагид, Габдерашит ибн Мухаммад и др. Отец Габдулманнана был дедом Ризы Фахретдинова по материнской линии. Сын Габдулманнана Фазылулла — ахун и мударрис в медресе также был одним из самых авторитетных и признанных богословов региона⁵⁸⁹.

Относительно благополучное материальное положение крестьян в Самарской губернии, высокая обеспеченность мусульманских селений мечетями, при которых или в которых преимущественно осуществлялся процесс образования⁵⁹⁰, приходским духовенством, как правило, обучавшим детей прихожан, оказались важными условиями функционирования образовательных центров в махаллях.

Типичная картина организации религиозного обучения в деревнях Бугульминского уезда, характерная для большинства подобных учебных заведений, представлена в работе Л. Ф. Змеева⁵⁹¹. По наблюдениям исследователя "школы у мусульман бывают двух видов: мектебе — для ребятишек, почти при каждой мечети и медресе — школы богословские, где преподают непременно муллы, а заведует всем известный ученостью, в белой чалме, то есть бывший в Мекке, мулла. Детская школа — результат благотворения, которое ограничивается подарком избы. Дрова для топки доставляют благодетели из общественного леса. В подобном доме без нар 30–60 мальчиков 8–12 лет целый день сидят в одном белье на голом полу, учат арабскую грамоту и зубрят Коран. Многие здесь и ночуют из-за дальности расстояния домой или в наказание"⁵⁹².

Более обстоятельно он пишет о медресе: «Медресе, созданные благотворителями, разношерстны — это несколько зданий на большом пустыре, каждая отдельная изба — отдельное благотворение. В домах есть нежилой этаж, где ученики спят, хранят продукты. Под половыми досками у каждого ученика — склад провизии, угля и посуды. В медресе — мутагаллимы по методу «уча учимся» изучают Коран, занимаются переводом с арабского по маленьким рукописям и книжкам. Изучают арабскую грамматику, логику, риторику, комментарии к Корану, святых, общее право, теологическое сочинение о начале мира, существовании единого Бога, об обязанностях к нему человека, о добре и зле, о наградах и наказании в будущей жизни. Вопрос об окончании курса сына решает отец, иногда нуждающийся в его помощи и удовлетворившийся знанием некоторых обрядностей и молитв. Учителем может быть отставной солдат, вдова муллы, звонарь (муэдзин. — Э. Г.)«⁵⁹³.

До конца XIX в. татарские школы в своей основе были кадимистскими, стремившимися сохранить патриархальные устои жизни, проводившими активную борьбу против религиозного реформаторства. Они придерживались схоластической системы в области образования и воспитания. Кадимистское духовное учебное заведение было призвано готовить богословов, знатоков мусульманского права и религиозных руководителей мусульманских общин.

В мектебе обучалось от 20 до 60 мальчиков⁵⁹⁴, курс учения продожался от 3 до 5 лет, учебный год «вписывался» в сезон сельскохозяйственных работ и, как правило, продолжался 6 месяцев — с 1 октября по 1 апреля. Возраст учащихся в мектебах колебался от 7 до 13 лет. Каждый мальчик, достигший 7 лет, обязан был посещать школу. Общественное мнение осуждало родителей, сыновья которых не учились⁵⁹⁵.

Обучение в мектебах начиналось с изучения сложного арабского алфавита, состоящего из 29 букв. Школьники учили не звуки, а буквы. Потом они приступали к чтению по книге «Иман шарты» («Основы веры»), затем читали арабские тексты по «Афтияку» — древнейшему извлечению из Корана, равному 1/7 его части. Чтение осуществлялось буквослагательным методом, то есть сначала говорили названия букв слога и только потом читали весь слог. Овладев буквосложением, лучшие ученики мектебе на 2-м или 3-м году обучения приступали к чтению религиозных произведений восточных и местных авторов: «Ахыр заман китабы» («Книга о светопреставлении») С. Батыргали, «Кысса-и-Йусуф» («Книга о Юсуфе») Кол Гали, «Рисала-и-Газиза» («Трактат, посвященный Газизе») Т. Ялчыгулова, «Мухаммадия» («Книга, посвященная пророку Мухаммеду») М. Челяби, «Бадавам» («Постоянно повторяй») и др. Изучение этих книг играло важную роль в религиозно-нравственном воспитании учащихся. В форме диалогов, красочно и живо описанных сцен книги исподволь внушали читателю идеи и доктрины ислама. От знакомства с лучшими образцами мусульманской назидательной литературы ученики выносили и некоторые сведения по истории, географии, этике, эстетике, что способствовало умственному развитию детей. Примечательно, что в мектебе была жесткая дисциплина, допускались телесные наказания⁵⁹⁶. Конечной целью обучения в мектебе было овладение детьми прихожан чтением и письмом, основными молитвами, знакомство с установлениями ислама, воспитание в доброй нравственности.

Численность учеников в медресе колебалась, как правило, от 20⁵⁹⁷ до 125⁵⁹⁸ человек, а в наиболее крупных медресе Бугульминского уезда, по данным 1899 г., исчислялась сотнями, как, например, в д. Байряково — 600, в д. Тумутуково — 400, в д. Чалпы — 200 шакирдов⁵⁹⁹. Наиболее известные мугаллимы и мударрисы проживали преимущественно в Бугульминском уезде, что, по-видимому, объясняется наиболее ранним заселением его территории мусульманами и компактным расселением уммы, формированием отлаженной системы конфессионального образования. Так, по сведениям
Р. Фахретдинова, во II половине XIX наиболее известными среди них были Ибрагим бин Мидъяр бин Ярмак в д. Чалпы, Гайнан бин Ихсан бин Райхан в д. Денисово, Габдельгафур бин Сайфулла бин Гадельшах бин Ибрагим бин Нурай бин Журай бин Илбакты в д. Балтачево, Хабибулла бин Рафик бин Махмуд бин Муслим в д. Надырово, Габдельжамиль бин Утякол
в д. Байряково⁶⁰⁰.

Социальный состав учащихся мусульманских школ был неоднородным. Если в мектебах преобладали дети крестьян, то в медресе основной костяк шакирдов составляли сыновья мулл, купцов, состоятельных крестьян⁶⁰¹. В махаллях, где традиционно существовали крупные медресе, шакирды оказывали серьезное воздействие на жизнь прихода. Обычно они исполняли обряд похорон богатых единоверцев, читая по просьбе своих однообщественников Коран, молитвы за упокой души, несли тело покойного на кладбище. На всех религиозных и других праздниках шакирды как представители духовного сословия являлись почетными гостями и получали хорошие пожертвования от мусульман общины. Учащиеся религиозных школ, подчинявшиеся воле только своего лишь наставника, являлись одним из самых серьезных факторов религиозной устойчивости махалли, осуществляя на практике обязательное для мусульман освоение духовных наук, изучение Корана и исламской юриспруденции, а значит, дальнейшее сохранение и распространение своей веры⁶⁰².

Традиционная программа медресе включала изучение морфологии (сарф) и синтаксиса (наху) арабского языка, логики (мантык), философии (хикмет), догматики (гакаид или калам), мусульманского права (фикх) и др.

Формальные ступени образования в кадимистском медресе, а следовательно, и срок обучения не были четко установлены⁶⁰³. Показателем продвижения в учении являлись изучаемые книги, так как учебный курс такого типа медресе состоял из набора строго чередующихся друг за другом общепринятых книг, написанных еще в XI–XVI вв. По сарфу это «Бидан» («Знай») неизвестного автора, «Шарх-и Габдулла» («Комментарии к «Бидану» Г. Мухаммада); по наху — «Кафийа» («Достаточная книга») Ибн аль-Хаджиба, «Шарх-и Мулла» («Комментарии к Кафии») Г. Джами ас-Сугати; по хикмету — «Хакмат аль-гайн» («Мудрость взгляда») неизвестного автора; по каламу — «Гакаид и Насафи» («Догматика, написанная Насафи»)
Н. Насафи, «Шарх-и Гакаид-и Азди» («Комментарии к „Догматике“», написанной Азди, более известной под названием «мулла Джалал» Д. Давани; по фикху — «Мухтасар ал-викайа» ("Сокращенная книга о соблюдении прав и обязанностей«)⁶⁰⁴.

Общеобразовательных предметов в кадимистских медресе было немного, причем они частенько носили вспомогательный характер и должны были служить для лучшего понимания и усвоения исламского веро-учения. Светский элемент проявлялся в таких предметах, как «Фараиз», «Шамсия», которые заключали в себе математические сведения, трактат по логике — «Исагоги» (по Аристотелю), арифметика, сведения о браке, продаже, барыше, о закладке вещей и др. Кроме того, отдельные мугаллимы вне программы преподавали некоторые светские дисциплины, библиотеки позволяли пытливым шакирдам заниматься самообразованием, вследствие чего наиболее даровитые ученики медресе были знакомы с классической литературой Востока, математикой, астрономией, медициной, риторикой, поэтикой, историей, географией⁶⁰⁵.

Преподавание в мектебах и медресе велось по двум методам: катезихическому и эвристическому. Катезихический метод практиковался в самом начале курса обучения в мектебах: учитель задавал вопрос и сам же отвечал на них.

Ученики, повторяя за учителем, заучивали урок. На последующих уроках учитель задавал вопросы приблизительно в той же форме, на которые получал от учеников заученные ответы. Когда шакирд уже располагал элементарными сведениями, полученными в мектебах, в медресе его обучение велось обыкновенно уже по эвристическому или сократическому способу, что находилось в прямой зависимости от искусства учителя.

Учитель зачитывал несколько строк из книги, содержащих какую-либо мысль или целый вопрос. Ученики высказывали свои соображения по поводу прочитанного. Завязывался спор между учениками. Когда высказывания вполне определялись, учитель устранял противоречия, высказывая свою точку зрения. Такой метод, хотя и несколько замедлял время освоения науки, помогал лучше понимать и закреплять тему⁶⁰⁶.

В 1874 г. мектебе и медресе Казанского учебного округа, в состав которого входила и Самарская губерния, были переданы в ведение Министерства народного просвещения. Статистические сведения собирались по запросам от местного духовенства, и, несмотря на то что "значительное колебание числа учащихся в магометанских школах объясняется исключительно тем, что школы эти, как не подчиненные строгому контролю, вообще представляют о себе сведения сомнительной верности"⁶⁰⁷, табл. 6 отражает тенденцию постепенного увеличения численности школ и учащихся в них. В основе данного социокультурного явления лежал не только естественный прирост населения, но и обновленческие процессы в умме, что наиболее рельефно стало проявляться в статистических отчетах начала XX в.

Как видно из табл. 6, во второй половине XIX — начале XX вв. наблюдался стабильный рост численности школ с 132 в 1877 г. до 317 в 1912 г., или в 2,4 раза. Несмотря на порой периодический характер работы мусульманских школ, что было связано с репрессивными мерами царского правительства по отношению к мусульманским учебным заведениям, нехваткой денежных средств на содержание школы, организаторских способностей приходского духовенства, осуществлявшего, как правило, процесс обучения, численность учащихся за указанный период увеличилось с 5019 до 30047 чел. или в 6 раз, что свидетельствует о широком охвате религиозным образованием различных социальных групп мусульман.

Таблица 6

Численность мусульманских школ в уездах Самарской губернии во второй половине XIX — начале XX вв.608

Таблица 7

Грамотность среди поликонфессионального населения в губерниях Урало-Поволжья в 1897 г.618

Большинство мусульманских школ в Самарской губернии даже в начале XX вв. составляли мектебе — начальные школы, что свидетельствует о наличии, как правило, начальной грамотности среди большинства мусульманского населения. По данным 1912 г., из 317 мусульманских школ
в уездах 290 (91%) составляли мектебе, остальные 27 (9%) — медресе⁶⁰⁹, из которых 13 медресе (48%) располагались в Ставропольском уезде, 8 (30%) —
в Бугульминском, 3 (11%) — в Бузулукском, по 2 (7%) — в Бугурусланском и Новоузенском уездах, в Самарском и Николаевском уездах медресе не было⁶¹⁰. В 1915 г. в губернии из 406 школ было 317 (78%) мектебе и 89 (22%) медресе, причем 2 медресе было зафиксировано в Самарском и 1 медресе — в Николаевском уездах⁶¹¹.

Обучение девочек традиционно осуществлялось в доме муллы его женой — абыстай⁶¹². Я. Д. Коблов отмечал: "Женские школы имеют совершенно случайный характер. Дело образования девочек обычно находится всецело в зависимости от личного усердия и образованности жены приходского муллы, так как учительницами женской половины мусульманского населения обыкновенно являются жены мулл, которые собирают девочек
и учат их у себя на дому. Жена муллы — особа грамотная, задумывая учить у себя девочек, объявляет о своем желании населению; девочки собираются, и школа считается открытой"⁶¹³.

Среди первых специальных мусульманских женских школ, открытых на территории Самарской губернии, были школы в деревнях Кудашево, Бишмунча (1868 г.), Тайсуганово (1883 г.) Бугульминского уезда⁶¹⁴.

В начале XX в. явственно обозначилась тенденция роста женского образования. Так, по данным 1902 г., для мусульманских девочек было по
3 школы в Бугульминском и Бугурусланском уездах, в других уездах в мектебе девочки обучались вместе с мальчиками или в доме муллы⁶¹⁵. В 1915 г. в Бугульминском уезде было уже 7 женских мектебе: в дд. Каразерик, Байряково, Новое Урманаево, Новое Митряево, Уразаево Чеканской волости, Абсалямово Александровской волости, Татарское Урдала Сходненской волости. В Бугурусланском уезде женские мектебе функционировали
в д. Сапеево Сок-Кармалинской волости, в Ставропольском уезде —
в д. Филипповка, в остальных уездах женские школы отсутствовали⁶¹⁶. Типичной в начале XX в. была ситуация, когда приходской мулла часть своего дома или других жилых построек отводил под школу для девочек, которым основы религиозных знаний преподавала его жена или дочь⁶¹⁷.

Материалы Первой всеобщей переписи населения 1897 г. позволяют выявить некоторые черты образования среди мусульман в Самарской губернии.

Как видно из табл. 7, самый высокий уровень грамотности среди населения в губерниях Поволжско-Уральского региона был характерен для протестантов — 66,4%, причем наиболее высокий показатель — 76,5% — наблюдался в Симбирской губернии; одинаковый уровень грамотности среди мужчин — 66,3% и женщин — 66,5% свидетельствует о налаженной системе женского образования. Высокий уровень грамотности был у иудеев — 63,3% и католиков — 58,7%. Среди православных грамотными были 23,6% причем, уровень грамотности среди мужчин — 33,2% — был значительно выше, чем среди женщин — 12,8%. Самый низкий показатель грамотности зафиксирован среди мусульман — 18,3%, развитие образования среди которых, хотя
и имело глубокие корни и традиции, осуществлялось в условиях религиозной схоластики. Относительно объективности сведений 1897 г. об уровне грамотности среди мусульман существуют различные точки зрения, тем не менее воспользуемся статистическими сведениями для сравнительно-сопоставительного анализа уровня образования уммы в различных местностях Среднего Поволжья.

Нетрудно заметить, что наиболее высокий показатель наблюдался
в Самарской губернии — 24,5%; для сравнения: в Оренбургской губернии этот показатель равнялся 21%, в Казанской — 20%, в Уфимской — 19,3%,
в Саратовской — 14,6%, в Симбирской — 10,8%. Показатели грамотности среди мужчин (26%) и среди женщин (23%) в Самарской губернии свидетельствуют об относительно хорошо развитом женском конфессиональном образовании.

Грамотными по-русски (это означало уметь читать по-русски. — Э.Г.) в Самарской губернии было всего 2% мусульман, причем наиболее грамотными оказались мусульмане в губернском административном центре — 7%, в уездных городах — 4,7%, в уездах — 2%⁶¹⁹, что объясняется поликультурной городской средой, более частой, по сравнению с сельской местностью, необходимостью вступать в контакты с представителями других национальностей. Соотношение грамотности по-русски среди мужчин и женщин в пользу мужчин в конце XIX в. как 10:1 свидетельствует о большей социально-экономической активности мужчин, требовавшей знания русского языка, причем соотношение грамотности по-русски среди мужчин и женщин в пользу мужчин в сельской местности как 10:1, в Самаре как 7:1 и в уездных городах как 5,6:1⁶²⁰ свидетельствует о появлении в городах небольшой группы женщин-мусульманок, знающих русский язык.

Поскольку мусульманское население губернии в своем большинстве настороженно относилось к открытию русско-татарских школ, русских классов при мектебе и медресе, власти стали открывать их за счет земств или правительства. Примечательно, что в 1890 г. на заседании Бугульминского уездного земства было принято решение об ассигновании 1200 руб. на устройство русско-татарской школы в д. Альметьево Бугульминского уезда, но "население данной деревни отказалось«⁶²¹, в 1894 г. мулла
д. Байряковой также отказался принимать пособие (в случае открытия русского класса) в размере 200 руб. на нужды медресе⁶²².

В 1902 г. из 57 русско-татарских школ в Казанском учебном округе лишь два русско-татарских училища и один русский класс при медресе находились в Самарской губернии⁶²³. Это были русско-татарские школы в д. Султангуловка Бугурусланского уезда и д. Старая Юлдашево Бузулукского уезда, которые содержались за счет земств. В Старом Юлдашеве прихожане отмечали, что обучение детей русскому языку бывшим казаком Исанголыем происходило успешнее, чем преподавание мусульманского вероучения и грамоты местным имамом М. Муллабаевым, так как последний преподавал по старому методу⁶²⁴. В 1904 г. М. Муллабаев отказался преподавать в означенной школе, ссылаясь на недостаточное вознаграждение в размере 72 руб. в год, получаемое от земства. Училищный совет предложил эту должность другому местному мулле — С. Азнабаеву, но и этот мулла не согласился, считая для себя ничтожным вышеуказанное жалование⁶²⁵. Показателен затяжной конфликт, имевший место в 1911 г. в одной из махаллей д. Сафаровка Новоузенского уезда, где из-за несогласия части прихожан на обучение детей русскому языку в приходе произошел раскол, вызвавший переезд Гатауллы хазрата из деревни и строительство противоборствующей стороной новой мечети и школы, где предполагалось обучение детей русскому языку⁶²⁶.

К 1912 г. русские классы, содержавшиеся за счет земства, появились при медресе деревень Байряково, Тумутук и Альметьево Бугульминского уезда⁶²⁷. По данным школьного начальства, изучать русский язык, как правило, стремились прежде всего дети духовных лиц, без знания русского языка не имевшие возможности продолжить «семейное дело», и сыновья мелких торговцев и военных ввиду практического значения для них русского языка, русской грамоты⁶²⁸.

Возрастающая конкуренция на всероссийском рынке требовала от татарских деловых кругов высокого культурно-технического уровня. В этих условиях, несмотря на огромные препятствия со стороны царских властей и ревнителей национальной старины, на смену кадимистским медресе
в 80-х гг. XIX в. начали приходить джадидистские (новометодные) школы, основанные на звуковом методе обучения грамоте, изучении светских дисциплин, способствовавшие интеграции светского и конфессионального образования.

В ряде новометодных медресе, кроме религиозных, изучались практически все дисциплины своего времени, входившие в курс общеобразовательной средней школы. Согласно сведениям авторитетного исследователя национальной системы образования татар Р. У. Амирханова, в начале XX в. в новометодных школах изучались русский язык, арифметика, чистописание, рисование, черчение, счет, география, природоведение, физика, геометрия, история России, всеобщая история, история тюркских народов, история науки, фараиз (наука о разделе наследства), этика, гигиена, юриспруденция, метрика, риторика, психология, логика, философия, методика преподавания, педагогика, арабский язык, персидский язык, арабская литература, писались диктанты, изложения, сочинения, заучивались наизусть различные тексты. Татарский язык преподавался под названием «тюрки тель», а чтение на родном языке именовалось «кыраэте тюрки» (тюркское чтение)⁶²⁹. Наряду с преобразованием методов обучения и обновлением программы преподавания джадидисты большое внимание уделяли упорядочению организации учебного процесса мектебов и медресе: был установлен твердый учебный год и осуществлен переход к классно-урочной системе преподавания. Джадидистские мектебе и медресе делились на отделения (сыйныф), в отдельных школах были введены расписание занятий, перерывы между уроками, переходные и выпускные экзамены, выдача аттестатов после окончания обучения. Появилась классная мебель (парты, классная доска и т. д.), поддерживалась чистота⁶³⁰.

Однако было бы неверно утверждать, что в Самарской губернии джадидистские школы получили широкое распространение. По данным 1898 г., здесь жандармерией было выявлено 28 новометодных учебных заведений, которые, за исключением двух (гг. Бугульма и Бугуруслан), располагались
в сельской местности: в деревнях Нижний Нурлат Самарского уезда, Абдреевка Высококольской волости и Старый Сентемир Старобесовской волости Ставропольского уезда, Асекеево Султангуловской волости, Кармала Кутлуево Ивановской волости, Чеганла и Мочалейка Больше-Сурьметьевской волости, Старое Ермаково Старососновской волости, Балыкла Байтуганской волости, Новое Мансуркино Сосновской волости Бугурусланского уезда (25% всех новометодных школ), дд. Альметьево Альметьевской волости, Верхняя Чегодайка и Подлесное Утямышево Мордово-Афонькинской волости, Старое Утямышево и Сарабиккулово Мордово-Кармальской волости, Верхняя Чершила Нижнечершилинской волости, Менлибаево Мордовско-Ивановской волости, Урманлы Чеканской волости, Денискина Четырлинской волости, Сугушла, Юлтемирово и Каркали Спиридоновской волости, Токтарова Урдала Сходненской волости, Еланкулево Тумутуковской волости, Татарский Кандыз Салиховской волости Бугульминского уезда (54%). Содержались они за счет мусульманских обществ, а преподавание велось приходским духовенством. В Бузулукском, Николаевском и Новоузенском уездах новометодные школы отсутствовали⁶³¹.

Причинами данного явления, на наш взгляд, являются следующие особенности социально-экономического и культурного развития мусульманского населения края: 1) отсутствие крупных капиталистов среди мусульман, заинтересованных в преобразовании религиозного образования, приводило к слабому финансированию, а следовательно, медленному развитию процесса перехода к новым формам и методам обучения; 2) хозяйственно-культурная самодостаточность махаллей, способных выбирать из числа своих прихожан приходское духовенство, сыгравшая положительную роль в сохранении традиционной религии, духовной культуры,
этноконфессиональной идентичности мусульман, нередко приводила
к неприятию лучших достижений русской и европейской культуры, науки;
3) сильные позиции кадимистов, ратовавших за сохранение патриархальных отношений и имевших большое влияние на прихожан. Несмотря на утвердившееся в исторической литературе представление о повсеместной победе к 1910 г. новометодного образования⁶³² в большинстве селений Самарской губернии, муллы традиционного направления по религиозным побуждениям продолжали борьбу с новым движением.

Проблемы новометодного обучения в начале XX в. обсуждалась наиболее прогрессивной частью приходского духовенства Самарской губернии на страницах татарской прессы. Стало очевидно, что только усилий местного духовенства для открытия школ, изыскания средств на их содержание, обеспечения передовыми мугаллимами было недостаточно. Наиболее привлекательным путем решения данной проблемы виделось обучение наиболее талантливых выпускников медресе преподаванию по новому методу в предполагаемых к открытию мужских школах для подготовки учителей в Казани, Уфе, Оренбурге и выплата государственного жалованья преподавателям мектебе и медресе⁶³³.

С 1908 г. под предлогом борьбы против «мусульманско-татарского» влияния, пантюркизма и панисламизма царское правительство стало противодействовать введению светских предметов в программы конфессиональных школ. «Особое совещание по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае», созванное министром внутренних дел П. Столыпиным в 1910 г., постановило "ограничить в конфессиональных мусульманских школах (мектебе и медресе) предметы преподавания исключительно предметами, относящимися к изучению мусульманского вероучения, подчинив их в отношении соблюдения этого требования общему учебному надзору«⁶³⁴.

Однако реакционные меры правительства уже не могли остановить процесс распространения новометодного образования. В селениях Самарской губернии численность новометодных школ в начале XX в. медленно, но увеличивалась: к 1912 г. из 321 мусульманской школы обучение по новому методу осуществлялось в 34 мектебе (10,5%), причем все они располагались в Бугульминском уезде, и в 3 медресе (0,9%), два из которых располагались в Бугульминском уезде, а одно — в Ставропольском уезде⁶³⁵. Популярность новометодных мектебе и медресе среди населения объяснялась тем, что
в них ученики быстрее изучали все учебные предметы.

По наблюдениям начальника самарского губернского жандармского управления в 1911 г., в Бугульминском уезде, с давних пор славившемся своими образцовыми мектебе и медресе, сплошь и рядом можно встретить имамов, получивших образование в Турции, Аравии (Мекке и Медине),
в Египте (Каир), Оренбурге, Уфе, Иж-Бобье и Казани. Так, сын байрякинского муллы Муксина Губайдуллина обучался в Стамбуле, там же получил образование и мулла д. Тумутук Миргазиян Ахметлатыпов, мулла
д. Сарлы Стерлитамакской волости Шакир Мухамадеев учился в Медине⁶³⁶, Фатих Карими, сын муллы Г. Карими в д. Миннебаево, в 1892–1896 гг. обучался в Турции⁶³⁷.

Наиболее известными новометодными медресе, по данным 1912–1913 гг., в Бугульминском уезде являлись байрякинские медресе «Гарабия» и «Гибадия» и Тайсугановское медресе. Первым из них заведовал указной мулла Миннур Салахетдинов (1-я соборная мечеть), здесь был открыт русский класс, учителем являлся чувашин Иван Васильев⁶³⁸; вторым — ахун Мусагит Габдулгалеевич Губайдуллин (3-я соборная мечеть)⁶³⁹. Известно, что в байрякинском медресе «Гибадия» 22 января 1913 г. силами шакирдов и преподавателей была осуществлена театральная постановка пятичастной драмы «Жизнь с тремя женами». Прогрессивные новации в обучении, применявшиеся в медресе «Гибадия», оказывали свое влияние и на преподавание в женском мектебе д. Байряково. Кроме того, существовали тесные связи и с бавлинским джадидистским мектебе, открытым в 1909 г. выпускником уфимского медресе «Галия» Хамзой Вахитовым⁶⁴⁰.

В Бугульминском уезде новометодные медресе состояли из девяти классов. Первые четыре назывались «Рушди» (среднее отделение), следующие пять классов — «Игдади» (отделение выше среднего). В первых четырех классах медресе преподавались следующие предметы: «Сарфи-араби» (этимология арабского языка), «Наху» (синтаксис арабского языка), «Гильми хал» (обязанности мусульманина), арифметика, «Таджвит» (правильное чтение Корана), Коран, священная история, география и чистописание, диктовка, чтение на татарском и арабском языках. По окончании всех классов «Рушди» ученики переходили в первый класс «Игдади», который являлся приготовительным курсом перед последней ступенью татарского высшего курса — «Галия». В пяти последующих классах преподавались «Наху» (синтаксис арабского языка), «Маан-баян-бедис» (арабская словесность), «Мантык» (логика), арифметика и алгебра, география, всеобщая история, «Хадисы» (изречения пророка), «Фикх-Шариат» (мусульманский закон), «Ахлак» (нравоучение), «Фараиз» (законность наследства), «Калем» (догматика), «Гакаид» (символ веры), история ислама, Коран, история магометан, история России, «Тафсир» (толкование Корана) и чистописание. Ученики, окончившие полный курс «Рушди» и «Игдади», имели право стать мугаллимами в мектебе⁶⁴¹.

В 1907 г. в д. Байряково была создана благотворительная организация — общество мусульман-прогрессистов, учредителями которого являлись мулла г. Бугульмы Ахмедзян Мухамедзянов, имамы д. Байряково Масугут Габдулгалеевич Губайдуллин и Мухсин Габдулгалеевич Губайдуллин, мулла д. Абсалямовой Мухамедзариф Мухамедкаримов и др. Целью общества было содействие развитию учебных учреждений и оказание помощи бедным. Общество принимало на себя обязательство содержать существующее при третьей мечети медресе, содействовать улучшению материального положения остальных медресе, открывать за свой счет учебные мастерские, образцовые фермы полевого, садового и молочного хозяйства, ходатайствовать перед общественными, административными и государственными учреждениями о содействии прогрессу среди мусульман.

Через директора народных училищ Самарской губернии Общество мусульман-прогрессистов ходатайствовало перед управлением Казанского учебного округа о разрешении открыть в Бугульме двухгодичные курсы по подготовке мугаллимов для преподавания по новому методу, однако им было отказано ввиду того, что проектируемые курсы "имели явную тенденцию создать раскол среди мусульманского населения, внося путем подготовки особых учителей-мугаллимов в их школы новые методы преподавания и новые предметы, как, например, историю, географию, арифметику, тогда как по действующим законоположениям в медресе и мектебе должны преподаваться мусульманское вероучение и татарская грамота под наблюдением и ответственностью мулл«⁶⁴².

Новометодная система слабо коснулась женского образования, так как, во-первых, вначале новометодные школы создавались в основном для мальчиков, во-вторых, единичные женские новометодные школы, открывавшиеся почти одновременно с введением нового метода обучения грамоте в мужских мектебе, в лучшем случае давали лишь элементарную грамотность. Девочки, прошедшие «курс учения», в большинстве своем могли читать только определенные книги религиозно-нравственного содержания и знали наизусть необходимые молитвы, что обнаружилось, когда стали устраивать публичные экзамены в подобных школах⁶⁴³. Так, например,
в 1917 г. прихожане д. Старое Утямышево Бугульминского уезда отмечали, что в татарских деревнях на берегу р. Шешмы для девочек нет школ, где обучали бы по новому методу, преподавание велось преимущественно женами мулл и позволяло получить лишь элементарные знания⁶⁴⁴.

Исключение составляла подвижническая деятельность наиболее материально обеспеченных и образованных кругов мусульманского общества, занимавшихся женским образованием. Так, например, большой вклад
в развитие женского образования в Бугульминском уезде внесла известная публицистка, журналистка, общественная деятельница Фатима-Фарида Вагапова-Наурузова (1889–1914 гг.), которая частным порядком научила пользоваться новым звуковым методом обучения грамоте более десяти жен сельских мулл, которые, в свою очередь, открыли в своих деревнях новометодные школы. В течение года в соседних с д. Каракашлы селениях, где некоторое время проживала Ф. Вагапова-Наурузова, возникла сеть новометодных женских школ⁶⁴⁵.

После женитьбы на дочери муллы Абдулфаттах, родом из д. Нижние Чершилы Бугульминского уезда, имам и мударрис д. Альметьево Бугульминского уезда Х. Атласи открыл школу для девочек, которая располагалась во дворе Атласовых — в доме, построенном на его средства. В школе учились 15 девочек. Учебных принадлежностей не хватало. Педагог сам доставал дощечки, которые использовались вместо бумаги, обеспечивал учеников мелом. Он преподавал такие предметы, как история, география, его жена Хусникамал обучала детей грамоте по арабской графике. В 1916 г. царские чиновники закрыли школу, деятельность которой, по-видимому, не была санкционирована властями⁶⁴⁶.

В начале XX в. наиболее прогрессивно настроенное духовенство Самарской губернии осознало необходимость проведения съезда для обсуждения и выработки единой программы преподавания в новометодных школах, обеспечения учебного процесса единообразной научно-методической литературой, учебниками⁶⁴⁷. Еще в 1908 г. за счет Байрякинского общества мусульман-прогрессистов джадидисты планировали провести съезд учителей татарских школ в медресе в д. Байряково, однако кадимисты добились запрещения созыва и проведения этого съезда⁶⁴⁸.

Нерешенность данной проблемы привела к тому, что 23–25 октября 1912 г. в г. Бугуруслане состоялся съезд приходского духовенства данного уезда, на котором впервые была сделана попытка всестороннего и тщательного анализа целесообразности преподавания в ибтидаи (начальных) и рушди (средних) классах новометодных школ богословских и светских предметов, соответствия изучаемых разделов возрастным особенностям учеников, их развивающих, обучающих и воспитывающих возможностей, содержания учебников и качества их оформления, также была сделана попытка принятия единой программы преподавания, выработан список рекомендуемых учебников⁶⁴⁹. Так, в первом классе начальной школы предполагалось изучать татарскую азбуку, счет до 100, значительно уменьшить количество часов на изучение богословского предмета «Гыйльме хәл», спорным оставался вопрос о необходимости запоминания Корана, отмечалась необходимость увеличения урочных часов по письму, введения уроков рисования; во втором классе предполагалось изучать Коран, религиозные обряды, татарский язык, счет до 1000, также увеличить количество уроков письма, ввести в расписание уроки рисования; в третьем классе, кроме изучения богословских предметов, в том числе, намаза, предполагалось изучение татарского языка, умножения, истории, географии Европы и Азии; в четвертом классе планировалось изучение Корана, закята, хаджа, письма, истории татарского народа, географии России. В целом предполагалось усилить светское направление в образовании, учитывать возрастные особенности учеников, привести содержание и качество оформления учебников в соответствие
с познавательными возможностями и интересами детей⁶⁵⁰.

Несмотря на то что решения съезда встретили неоднозначную оценку у духовенства как Самарской губернии, так и других губерний Поволжско-Уральского региона⁶⁵¹, его решения способствовали преобразованию конфессионального образования в соответствии с требованиями меняющихся социально-экономических, политических, культурных условий обновления общества.

Строительство и содержание мектебе и медресе в большинстве случаев осуществлялось за счет прихожан, значительно реже — за счет благотворителей.

Из «Сведений о мечетях и лицах, состоящих при них в Самарской губернии 1878 г.» видно, что «учителю жертвуют родители учащихся кому сколько заблагорассудится». В 1914 г., например, прихожане д. Каркали Бугульминского уезда передали суфию Исхаку собранные вскладчину 100 рублей. На них последний во дворе своего дома построил небольшое здание, в котором его жена обучала девочек⁶⁵²; показательно, что, приглашая мугаллиму, преподававшую по новому методу, в женскую школу д. Старое Багряшево Бугульминского уезда, прихожане готовы были оплатить ей дорогу, квартиру, питание и ежемесячно выдавать жалованье в размере
20 рублей⁶⁵³. Вместе с тем на хуторе хана Ч. Букеева в Савинковской волости Новоузенского уезда школа традиционно содержалась за счет представителей рода Букеевых⁶⁵⁴. Известно также, что в д. Нижние Чершилы Бугульминского уезда, где в пожаре 1906 г. сгорело медресе, прихожане решили построить каменное учебное здание, половина расходов на строительство которого была оплачена местным купцом Ф. Исангуловым, по 100 рублей пожертвовали бугульминский купец Ш. Хакимов, казанский купец, хаджий С. Галикаев и др.⁶⁵⁵ . В д. Старое Юлдашево Бузулукского уезда на строительство медресе в 1914 г. хаджий М. Муллабаев пожертвовал 2000 рублей⁶⁵⁶. Иногда, не имея возможности содержать медресе, прихожане обращались за материальной помощью к жителям близлежащей округи, среди которых находили поддержку в виде добровольных пожертвований, как в д. Асекеево Бугурусланского уезда, где на содержание медресе в 1906 г. было собрано добровольных пожертвований на сумму 116 руб.⁶⁵⁷, в 1914 г. на содержание медресе в д. Нижняя Мактама Бугульминского уезда было собрано казанскими, бугульминскими, альметьевскими купцами, прихожанами 234 руб.⁶⁵⁸; известен также случай создания попечительства при оформлении вакуфа на содержание медресе, как в д. Юлтыево Бузулукского уезда, где в вакуфную собственность прихожане передали 35 десятин общественной земли, что позволяло медресе ежегодно получать доход в сумме 200 рублей⁶⁵⁹. Примечательно, что в 1908 г. по ходатайству имамов Ахметова и Сиразетдинова из д. Старой Иштеряковой Спиридоновской волости Бугульминского уезда ОМДС обращалось в Самарско-Уральское управление земледелия и государственных имуществ с требованием бесплатного отпуска леса из казны на ремонт и отопление мусульманских школ, ссылаясь на отсутствие у жителей на это собственных средств из-за неурожая хлебов⁶⁶⁰.

Уездные земские учреждения начали финансирование мусульманских учебных заведений в 80-е годы XIX века. Так, например, с 1882 г. Бугульминская земская управа начала ежегодно выделять на содержание медресе деревень Нижние Чершилы и Байряки по 200 руб. на каждую школу. Земская управа отмечала, что "хотя эти школы не имеют определенной программы, но в них преподается чтение и письмо татарское, счетоводство, изучается шариат"⁶⁶¹. С 1886 г., кроме указанных, по 200 руб. выделялось на покупку учебных принадлежностей в школах деревень Тумутук и Тайсуганово⁶⁶².

Популярность новометодных школ заставляла некоторых мулл, отказывавшихся ранее от земских субсидий, обращаться к земствам за материальной помощью по содержанию своих школ и открытию при них русских классов. Так, в 1907 г. в Бугульминское земство поступило 26 прошений
с ходатайством на пособия по содержанию магометанских училищ (ремонт, содержание учителя, отопление, освещение)⁶⁶³. Учитывая то, что ежегодно на содержание школ в Бугульминском уезде земством выделялось в целом 49 тыс. руб., его материальная помощь выразилась в размере 3 тыс. руб. или 28 коп. в расчете на одного ученика, тем мусульманским школам, где изучался русский язык⁶⁶⁴. Ассигнования губернского земства этим школам начались с 1907 г. и вплоть до 1914 г. не превышали 1% сметы расходов⁶⁶⁵.

Помощь земства в голодном 1911 г. в Николаевском уезде благодаря стараниям старшины пяти волостей с башкирским населением Габбаса Юлтыева выразилась в виде бесплатного питания и лечения шакирдов⁶⁶⁶.

В 1912 г. в д. Старое Котлумбетево Бугурусланского уезда была открыта столовая, где с февраля по апрель бесплатно питались 300 шакирдов, на что земством было выделено 1350 руб.⁶⁶⁷

В 1913 г. земскому гласному Шакиру Латыповичу Хакимову удалось добиться выделения земством пособия мусульманским школам до 6000 руб⁶⁶⁸. Однако подобные спорадические мероприятия гласных не являлись решением проблемы финансирования мусульманских мектебе и медресе, которые продолжали существовать на средства прихожан. Выступая на 49-м очередном уездном земском собрании Бугульминского уездного земства в 1914 г., гласный Ш. Л. Хакимов отметил, что дети мусульман учатся буквально на подаяние; учителя если не совсем бесплатно преподают
в школах, то довольствуются таким небольшим вознаграждением, которое равносильно пожертвованию: есть школы, где годовая плата учителю составляет 25 рублей, есть школы, где преподают муллы совершенно бесплатно потому, что школе нечем платить⁶⁶⁹.

Таким образом, изучение истории развития образовательных центров
в сельских махаллях Самарской губернии во второй половине XIX — начале XX вв. позволяет сделать следующие выводы:

1. Мусульманские мектебе и медресе в Самарской губернии являлись неотъемлемой частью махаллей, способствуя их функционированию в качестве самоуправляющихся и самодостаточных институтов, имели глубокие и устойчивые традиции обучения и воспитания.

2. Вследствие достаточной обеспеченности традиционных приходов мечетями, при которых, как правило, осуществлялось религиозное обучение и воспитание, среди мусульман Поволжско-Уральского региона умма Самарской губернии отличалась сравнительно высоким уровнем начального образования как среди мужчин, так и женщин.

3. Невысокий уровень грамотности мусульман по-русски в Самарской губернии был следствием их настороженного отношения к изучению русского языка из-за боязни крещения, недоверия к властям; наиболее
грамотными оказались мусульмане в губернском административном центре, затем в уездных городах и уездах, что объясняется поликультурной городской средой, более частой, по сравнению с сельской местностью, необходимостью вступать в контакты с представителями других национальностей.

4. Причинами медленного увеличения численности джадидистских школ и распространения нового метода обучения среди мусульман являются такие особенности социально-экономического и культурного развития уммы, как отсутствие финансирования процесса перехода к новым формам и методам обучения, а также хозяйственно-культурная самодостаточность махаллей, в которых приходское духовенство использовало консервативные настроения части прихожан, стремившихся сохранить патриархальные отношения и традиции.

5. Обучение в мусульманских школах осуществлялось, как правило, на средства прихожан, спорадические мероприятия местных земств по выделению денежных средств некоторым школам, в которых изучался русский язык, не являлось решением проблемы их финансирования.