Р.Р. Сафиуллина,

снс Центра истории и теории национального образования татар ИИ АН РТ, к.ф.н.

Система мусульманского религиозного образования татар: прошлое, настоящее и будущее

Конечная цель мектеба — «научить мусульманских детей чтению и письму, познакомить их с установками ислама, воспитать их в доброй нравственности и  указать им путь к достижению благополучия земного и небесного и тем содействовать миру и покою государства» (РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 466. Л. 57; См. также: Акт частного совещания высшего мусульманского духовенства при Духовном собрании).

Систему мусульманского религиозного образования татар (СМРО) сегодня можно представить в виде своеобразной многоуровневой структуры с разнотипными составляющими.

Пытаясь выяснить что же из себя представляет СМРО, я провела своеобразный опрос общественного мнения, иногда это было в форме интервью, иногда в форме анкетирования. Всем опрашиваемым задавался простой вопрос: с какой целью, на их взгляд, люди поступают учиться в религиозные учебные заведения. Этот же вопрос был задан и людям, далеким от ислама, случайным встречным на улице, знакомым, коллегам, самим же учащимся медресе, руководству некоторых религиозных учебных заведений. Ответы были самые различные, вплоть до диаметрально противоположных. В обществе нет однозначной оценки относительно СМРО и относительно тех, кто связан с этой системой. Кто-то говорит, что ими движет желание личного спасения, кем-то подвергается сомнению их искренность, кто-то видит в их действиях лишь корыстный умысел, а кто-то, наоборот, надеется на оздоровление общества усилиями этих людей. Но во всех случаях относительно вопроса о том, какими качествами должны обладать представители СМРО, ответы мало различались. По сути все они сводятся к тому, что это должны быть духовные лидеры с большой буквы, олицетворяющие собой саму безупречность и служащие примером для подражания, обладающие определенным набором интеллектуальных, моральных, волевых качеств, способствующих позитивно воздействовать на общество, способных противостоять аморальному воздействию современных СМИ, деградации общества.

Можем ли мы сказать, что на сегодняшний день эта система в полной мере соответствует предъявляемым требованиям?

К сожалению, мы вынуждены констатировать, что на сегодняшний день в каждой из этих составляющих, на всех уровнях, во всех плоскостях и подразделениях этой системы, больше проблем, чем путей их решений. Нет единого подхода в понимании этих путей, как нет и координирующего центра.

Но на сегодняшний день можно сказать, что уже есть определенные наработки в этой сфере, и это позволяет констатировать, что мы подошли к периоду первого синтеза.

Обратимся к нашей схеме. Начнем с периферии.

Преподавание основ конфессиональной культуры в светских учебных заведениях

К сожалению, любая идея и любое благое намерение могут быть искажены и доведены до своей противоположности непродуманным исполнением, не согласованным со всеми слоями общества.

Вспомним только недавно произошедшее недоразумение (если это не мягко сказано), связанное с инициативой Минобразования РФ относительно введения курса “Основы православной культуры” в учебные программы средних школ, и какую неоднозначную реакцию в обществе вызвала эта инициатива. Как справедливо было отмечено в СМИ: “Никакого скандала бы не было, если бы министр образования предложил ввести курс “Основы религиозной культуры народов России”, внутри которого были бы факультативы с углубленным изучением одной из религий по выбору учащихся или их родителей. А введение в оборот в средних школах основ только православной культуры может привести к ущемлению интересов других традиционных религий”.

Но вопрос о преподавании основ религии в школах вызывает неоднозначные оценки. Пример тому вышедший 22.10.2004 на страницах газеты «Известия» материал «Православных детей научат уважать ислам».

“Вчера столичное правительство устами заместителя мэра Михаила Меня огласило свою позицию о проблеме религиозного образования школьников. Вместо общеобразовательного курса истории религии в школах планируется ввести факультатив, где учителя-адепты одной из одобряемых властями конфессий будут знакомить детей с догматами православия, ислама, буддизма и иудаизма». И журналистка, явно утрируя, описывает предполагаемую форму реализации этого начинания. «По замыслу правительства, в одном классе предлагается собрать детей верующих и неверующих и доверить их выпускнику педагогического истфака – но обязательно верующему. Педвузам перестроиться несложно: добавят еще один предметный курс в образовательный стандарт, тем более что в той или иной форме историю религии на истфаках изучают и без этого. Проблема в том, как отфильтровать материалистов: религиозность преподавателя нового предмета – обязательное условие. Следовательно, речь идет не об истории религии как многогранного феномена (на такой факультатив дети валом бы валили вместе с родителями), а о религиозном образовании в буквальном смысле… Добрые намерения правительства не подлежат сомнению, утихомирить межконфессиональные страсти – благая цель. Но причем здесь школьный курс истории религии в предложенном виде: в смешанных группах и в исполнении вероносителя? Представьте себе картину: юная буддистка грезит о нирване и в пол-уха слушает педагога-иудея в кипе, хладнокровно толкующего Коран. А на задней парте парочка православных пацанов толерантно конспектирует любимые места из Торы».

Но это скорее всего некая гипертрофированная картина. В реальности, конечно же, дело обстоит иначе.

Примеры внедрения этого опыта мы знаем во многих районах Татарстана: Нижнекамском, Балтасинском, Арско, Наб.Челнах. К сожалению, в столице Татарстана судя по официальной статистике, ни в одной школе не преподаются основы религиозной культуры. Эта проблема неоднократно поднималась представителями общественности, национальной интеллигенцией на различных уровнях. Следует отметить, что в целом по Татарстану складывается парадоксальная ситуация. При всем том, что нет официальной рекомендации Минобразования РТ относительно введения в школах курса “Основы исламской культуры”, в прошлом году в 190 школах, а в нынешнем – в 240 преподается эта дисциплина. И все это по инициативе районной или школьной администрации. К тому же статистика не отражает то, в какой мере, опять же по личной инициативе преподавателей, разъясняются школьникам основы ислама в рамках уроков татарского языка, литературы, истории.

Просветительская религиозная работа: работа с приходом, проповеди, религиозная литература.

Сюда мы отнесли группы по изучению Корана, основ Ислама, арабского языка при мечетях (школы начального религиозного образования или начальные мектебе, не нуждающиеся в специальном лицензировании в соответствующих органах власти, т.е. они получили статус мусульманских воскресных школ). В этих группах мы можем увидеть людей всех возрастных групп и всех социальных слоев: и детей дошкольного возраста, и учеников школ, и студентов, и пожилых людей, которые в выходной день с утра спешат в мечеть на занятия. Это своеобразный национальный феномен, которому еще предстоит быть изученным.

Я бы также включила в эту категорию огромную армию простых верующих, которые посредством общения, своим внешним обликом, манерами, своим образом жизни осуществляют просветительскую, воспитательную, религиозную работу среди населения и тем самым создают позитивный имидж (а бывает, что и негативный) как нации, так и религии.

Если эта составляющая (мусульманское просвещение) требует решений на организационном, кадровом, содержательном уровне, то решение проблем в центральной сфере  требует значительно большего внимания.

Религиозные учебные заведения.

Приказом муфтия ДУМ РТ от 22 апреля 2000 г. в Татарстане религиозными учебными заведениями различных ступеней были признаны 8 медресе: средние (Набережно-Челнинский филиал Российского исламского университета, Буинское медресе, медресе им. Р.Фахретдина в г. Альметьевске, Нижнекамское медресе «Рисаля», Нурлатское медресе) и высшие: Казанские медресе «Мухаммадия» и им. 1000-летия принятия Ислама, Российский исламский университет. В этих учебных заведениях получают знания около тысячи студентов.

Еще в принятой пленумом ДУМ в феврале 2000 г. резолюции «О совершенствовании религиозной системы образования» предлагалось усилить анализ деятельности медресе, урегулировать вопрос с их правовым статусом, обеспечить материальное положение и преподавательский состав учебных заведений на должном уровне. Пять лет назад в 1999 году были созданы комиссии по разработке учебных программ по основным богословским дисциплинам (фикх, акида, сира, Коран, тафсир) и по арабскому языку для учебных заведений среднего и высшего звена, а также для определения основных учебных пособий по этим дисциплинам. Все это происходило в условиях неразработанности в России стандартов для религиозных учебных заведений (этот вопрос  довольно активно обсужадался и на федеральном уровне). По специальности «Теология» (бывшей краеугольным камнем религиозного образования) разработаны образовательные стандарты, Российский исламский университет получил лицензию по исламской теологии и два года идет обучение студентов по этой специальности.

Весной этого года были разработаны предложения и рекомендации по превращению РИУ в научно-методический центр для мусульманских религиозных учебных заведений РТ. В октябре была организована и проведена научно-практическая конференция “Система мусульманского религиозного образования у татар: история, проблемы, перспективы”.

Если первостепенной задачей любого профессионального светского учебного заведения является подготовка квалифицированных специалистов, то задачи, стоящие перед нашими религиозными учебными заведениями намного шире. Причем практически все религиозные деятели сходятся во мнении в понимании этих задач. Как было отмечено в одном из докладов муфтия ДУМ РТ Исхака-хазрата Гусманова: “Задачи, стоящие перед нашими религиозными учебными заведениями, не сводятся только к подготовке специалистов, способных удовлетворить духовные потребности прихожан. Наша цель – подготовка нового поколения татарской интеллигенции, способной активно участвовать в возрождении и оздоровлении татарского общества, деформированного советской властью”.

Восстановление утерянного за десятилетия прошлого века научного потенциала требует много времени. Все религиозные учебные заведения нуждаются в научной, методической и организационной поддержке.

Если обратиться к истории, то всем нам хорошо известно, что если вплоть до XV века ученые могли говорить о цивилизаторской роли ислама и мусульманского мира для булгаро-татарского общества, то с утерей государственности Ислам выполнял, в основном, охранительную функцию. Но также нам хорошо известно, что в пореформенный период нашей истории (в начале прошлого века) именно татарская конфессиональная система образования была в центре внимания общественности. При этом первыми внимание на недостатки этой системы обратили педагоги, общественные и религиозные деятели, являющиеся сами выходцами из этой системы, выпускниками тех же медресе и мектебов, существующих отдельно от государственной системы образования. Именно эти представители татарской национальной интеллигенции и духовенства обладали определенными интеллектуальными и волевыми качествами, что позволило им на страницах газет и журналов тех лет развернуть обстоятельный разговор и объемную дискуссию о том, какой должна быть система религиозного национального образования. Это позволило им за короткий срок создать качественно новые, продиктованные требованиями той эпохи, учебные пособия для мусульманских мектебов и медресе. Татарская общественная мысль начала XX века оказалась готовой к эпохе коренной ломки общественных отношений и самодержавных устоев империи, которые принес с собой новый век. При решении новых проблем, вставших перед татарским народом, она выдвинула блестящую плеяду прогрессивно мыслящей интеллигенции, начиная с политически умеренных джадидистов, просветителей, богословов Г.Баруди, М.Бигиева, К.Насыри, Ф.Карими, Х.Максуди и др. и кончая радикалами-революционерами Г.Исхаки, Ф.Туктаровым, С.Рамеевым и др. Все они, как отмечают современные исследователи, были выходцами из духовного сословия, так как “другого слоя образованных людей из татар, служивших своему народу, за редким исключением, просто не было”. В начале ХХ века татарская общественно-философская мысль, с одной стороны, продолжила традиции мусульманской философии реформаторства, с другой – взаимствовала западноевропейские идеи просветительства, либерализм, социал-демократизм.

Сегодня ситуация намного отличается от той. В этом есть и свои плюсы, и свои минусы. Но сегодня вновь, как и в начале прошлого века, татарский народ стоит перед проблемами национального возрождения и развития. Только в отличие от начала XX века, за плечами которого стоял век XIX-й, век развития национальной культуры и общественной мысли, за нашими современниками пролегла 70-летняя пропасть в преемственной связи этих традиций. Преодолеть её чрезвычайно сложно. Сегодня время диктует необходимость перерастания количественных изменений, накопленных в религиозной жизни, в качественные, поскольку в сознании большей части татарского народа Ислам в значительной степени воспринимается как только культо-обрядовое вероисповедание поскольку сейчас необходимы теологи, знания которых отвечали бы духу времени и местной специфики развития Ислама.

В связи с событиями 11 сентября во многих российских средствах массовой информации формируется негативный образ ислама и мусульманина. К той или иной группе мусульман приклеивается ярлык вахабизма, к которому, как правило, они не имеют никакого отношения. Во многом подобные ситуации становятся возможны, потому что еще не достаточно активно ведется пропаганда истинной сущности ислама со стороны мусульманского духовенства на местах. Тем не менее религиозная ситуация в республике остается пока стабильной. При непосредственном участии Совета по делам религии при Кабмине РТ удалось устранить разногласия в мусульманской общине, избран на второй срок признанный большей частью мусульман Республики Татарстан муфтий Гусман-хазрат, однако главная проблема заключается в отсутствии в правящей религиозной среде лидеров, способных вести мусульманскую умму в ногу со временем, не только на основе мусульманских ценностей, но и в соответствии с достижениями культуры техногенной цивилизации. Если эта задача не будет выполнена, то почва для вахабизма в Татарстане будет благоприятной. Поскольку одной из идеологических основ вахабизма является критика западного, частично современного и для Татарстана образа жизни, которая найдет питательную среду у полуобразованных, знающих поверхностно только Коран и Сунну  выпускников медресе и религиозных вузов. Чтобы этого не случилось, необходимо усилить действенность именно религиозного образовательного процесса, направленного на формирование новой личности мусульманина: всесторонне образованного, способного цивилизованно жить и работать в  современном обществе. Государственная религиозная политика РТ в основном отвечает общим нормам развития современного демократического государства и на данном этапе развития татарстанского общества должна уже не декларироваться, а подкрепляться  конкретными делами. Не просто открыть исламский университет, но его функционирование в духе времени будет способствовать формированию личности мусульманина, активно участвующего в построении современного общества.

При изучении влияния 11 сентября на российский Ислам эксперты Лаборатории кризисного мониторинга (Крымин Алексей Викторович, Энгельгардт Георгий Николаевич) отметили, что антиисламские настроения в значительной степени способствуют консолидации мусульманских общин на основе страха притеснений. Мы являемся свидетелями того, как наиболее сильно эта тенденция проявилась после Бесланских событий. В Казани это не так явно выражено, то в Москве на женщину в платке тут же навешивается ярлык “шахидка”. В Казани также нередки случаи религиозной нетерпимости, чаще всего на бытовом уровне. В частности, у меня в семье два школьника и благодаря им я в курсе того, какие реплики позволяются в отношении мусульман со стороны не только детей, но и некоторых учителей. И это вроде бы в благополучном в данном отношении регионе. Как отмечали эксперты Лаборатории кризисного мониторинга: “ Особое значение в этом контексте сыграли механизмы политкорректности, предотвратившие волну дискриминации в отношении мусульманских общин, причем даже ограниченные антимусульманские выпады получили жесткий публичный отпор первых лиц ведущих стран Запада”. Этот же западный опыт уже начал перениматься и Российским руководством (пример: реплика одного из христианских авторитетов во время встречи Президента РФ В.В.Путина с представителями Архиерейского собора: “…я вижу как быстро растут мечети, как осуществляется финансовая поддержка со стороны арабских государств”, и незамедлительный ответ В.В.Путина: “напротив, к сожалению, представители традиционного ислама чувствуют себя ущемленными, так как помощь из-за границы, как правило, оказывается мусульманским религиозным деятелям, отходящим от традиционного ислама. Поэтому правильно было бы уделить внимание правительства системе духовного образования всех религиозных конфессий РФ”. Более того, законы политкорректности породили на Западе социальный заказ на разделение образов «ислама» и «терроризма», формирование системы аргументации несоответствия действий радикальных исламистов канонам их религии. “Очевидно, – пишут эксперты, – что необходимые для реализации этого социального заказа экспертные функции могли быть исполнены в основном «профессионалами» — то есть имамами и алимами, получившими благодаря этому огромные дополнительные возможности проповеди достоинств ислама как религии мира”.

Как говорится, сам Бог велел работать в данном направлении. Но нам предстоит, как метко выразилась одна моя знакомая – работник образовательной системы: «жин сызганып кына тугел, баш белэн чумып эшкэ тотынырга тиеш без» (мы должны взяться за работу, не только засучив рукава, а окунувшись в нее с головой). Речь идет о настоящей, вдумчивой, тщательной научной, интеллектуальной  работе, а не о копировании общеизвестных фактов.

В настоящее время на наших глазах происходит создание модели государственно-конфессиональных отношений в Республике Татарстан. В то время, когда и в стране, и в мире в целом, проблемы политизации религиозного фактора приобретают особую остроту, в условиях, когда большое значение приобретает веротерпимость, все больше возрастает роль науки в регулировании конфликтов на религиозной и этнической почве, возникла насущная необходимость подвергнуть анализу национальные религиозные традиции нашего народа. Это непростая задача. Для подобного анализа и осмысления их с современных позиций требуется не только некая исследовательская смелость и трудолюбие, но и огромная эрудиция. Эта работа подразумевает наряду с тесным знакомством с татарской культурной и религиозной средой прошлого, глубокие знания по истории Ислама, религиозных учений и всего комплекса богословских дисциплин. Одним словом, это подразумевает одновременно и светскую, и религиозную компетентность.

Мы должны вместе, сообща участвовать в выработке концепции СМРО. На страницах как религиозных, так и светских газет, журналов, других СМИ, в Интернете должна активно проводиться дискуссия на эту тему: какой должна быть СМРО. В этой дискуссии должны принять активное участие как представители науки, органов государственной власти, так и религиозные деятели. Мы должны, не боясь, высказывать наши мнения, пусть даже противоречивые. Как известно, в споре рождается истина.

Не случайно исторически в Поволжье получила успешное распространение именно та мусульманская правовая школа, которая отличалась терпимостью к инакомыслию, инаковерию, умеренностью и способностью адаптироваться к местным обычаям и правовым нормам. Одним из отличительных особенностей ханафитского мазхаба было противопоставление догматическому усвоению канонов Ислама (практике таклида), его истолкование на уровне запросов своего времени, с опорой на человеческий разум, на творческое начало в человеке. «Хум раджалун в нахну риджалун» – «Они мужи и мы мужи», провозгласил Абу Ханифа, утверждая творческую самостоятельность каждого поколения в поисках истины, заключенной в Откровении Аллаха – Коране. В Поволжье преобладали также идеи газалиевского суфизма, характерные компромиссностью в социальном плане и широкой популярностью пользовалась накшбандийская школа суфизма, призывавшая своих последователей оставаться активными членами мусульманской общины, жить ее насущными заботами и нуждами. Ее девиз («аз-захир лил-халк ал батин лил-хакк» – «внешне – с людьми, внутренне – с Богом») отражал компромисс духовного и мирского начал человеческой жизни.

Наши религиозные организации должны быть готовы взаимодействовать не только с государством и учеными, но и с другими конфессиями и в области духовно-нравственного воспитания молодежи, и в подготовке специалистов, необходимых для работы в сфере государственно-религиозных отношений. Должны быть готовы к сотрудничеству с государственными институтами в защите подрастающего поколения от пропаганды насилия, жестокости и растления, в борьбе с религиозно-политическими экстремистскими идеями и проявлениями. 

В Исламе есть очень четкое, конкретное понятие «намерение» – “ният”. Мы должны проникнуться искренним намерением в достижении своих целей и задач, все наши устремления должны быть настроены на этот лад. Необходимо объединение трех сил: силы знаний или интеллекта с силой нашей доброй воли и силой наших молитв. Перед нами должна стоять задача способствовать тому, чтобы в XXI веке вновь можно было говорить о цивилизаторской роли ислама, о прогрессивном потенциале ислама как духовного стимулятора социального, культурного, научного развития общества.