В немусульманском мире распространено крайне стереотипное и искаженное представление о правах и обязанностях, всём образе жизни мусульманок. Они представляются рабынями или тенями мужчин. К сожалению, по молодости и ряд татарских авторов (например Фатих Амирхан и Галимджан Ибрагимов) во многом копируя прежде всего произведения русской литературы (см. «Грозу» Островского) создали образ забитых и бесправных татарок. К сожалению, эта картина получает всё большее распространение примером чего стала вначале книга, а затем сериал «Зулейха открывает глаза». Она написана по лекалу колониального романа, где нехристианские народы представлены в виде дикарей. Такая аргументация использовалась и в царской России, когда, например профессор и цензор В.Д. Смирнов в 1891 г. дал заключение с отказом Зухре-ханум в ее прошении издавать газету для женщин: «Кадын». Он так оценивал мир мусульманки: «Мусульманская женщина „затворница“ „в силу своей жизни“?... По чьей это воле и в чём состоит затворничество? По воле мусульманина мужчины и состоит в полном разобщении с остальным миром, кроме тесной, замкнутой кругом домашней, устраиваемой и поддерживаемой по воле главы дома семьи». Еще в советское время, прочтя в библиотеке всемирной детской литературы «Судьбу татарки» Фатиха Амирхана я спросил свою бабушку Гульчиру Мансурову-Такташеву о жизни своих прабабок и услышал истории о женщинах, которые сами решали свою судьбу, в повседневную жизнь которых не вмешивались их мужья.

Рассказ о Зухре Акчуриной-Гаспринской, это классическая история о том, как женщина, несмотря на сопротивление отца, создала свою семью и затем поддерживала своего мужа Исмаил-бея в его пути во имя службы нации. Это также рассказ о том, как женщина сумела воспользоваться шариатским правом и российским законодательством для защиты своих прав. Мы знаем «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте как великий гимн феминизма. Может быть мы доживем до того момента, когда будет создано столь же выдающееся произведение о судьбе российской мусульманки. Я надеюсь, что история Зухры Акчуриной-Гаспринской послужит одним из источников вдохновения.

Акчурина-Гаспринская Зухра Асфандияровна (1862–1903) родилась в деревне Старое Тимошкино Симбирской губернии в семье крупного промышленника и торговца Асфандияра Акчурина из известного татарского княжеского рода. Годы великих реформ Александра II стали временем создания в России женского профессионального образования (например Высшие женские курсы в Санкт-Петербурге, Москве. Казани и Киеве), хотя право на обучение в вузах российские женщины получат только в военный 1915-й год. Брат ее матери Габдеррашит взял жену из касимовского рода Шакуловых, и их дочь Гайнуш повлияла на Зухру, в стремлении получить светское образование в стиле помещиков-мурз. Девочка получила не только домашнее мусульманское образование и воспитание, но по примеру дворян, для занятий с Зухрой была приглашена гувернантка, русская по национальности, которая занималась с ней русским языком, музыкой, знакомила с русской литературой. Гаяз Исхаки вспоминал о Зухре Хатын: «Уже в детстве стало чувствоваться отличие Зухры от детей в ее окружении, от родственников и сверстников. С одной стороны, она красива, с другой, — проворна, с третьей, — отличалась особенным, присущим именно ей складом ума. Кроме того, она любила аккуратность, обожала все красивое; любила красиво, со вкусом, одеваться и соответственно вести себя. В ее уме были какие-то не присущие большинству людей особенности. Она была красноречива и находчива; рассказывала смешные истории. Именно в это время она лишилась любимой матери. Смерть Фатимы ханум, а затем и повторную женитьбу отца Зухра переносила очень тяжело».

Вероятно именно тогда Зухра-татуш приняла решение, что сама будет определять свою судьбу и создаст свою семью. В 1881 году брат отца Ибрагим Курамшевич Акчурин решил поехать в Крым на лечение; отец Зухры попросил его взять с собой и ее. В былой столице ханов Бахчисарае они посещают городского голову Исмагила Гаспринского, который только что выпустил в свет программную небольшую брошюру «Русское мусульманство», где определил планы развития российских мусульман как целостной этнорелигиозной общины. Исмаил-бей не скрывал свои идеи и умел воодушелять людей. И. Гаспринский, вспоминая об их первой с Зухрой Ханум встрече в Крыму, говорил друзьям: «Ощущение было такое, как будто всего меня ошпарили кипятком». Молодая девушка поразила Исмаил-бея не только своим привлекательным видом, но и умом, кругозором, широтой взглядов, прогрессивными устремлениями.

Вернувшись в родные края, Зухра ханум по своей инициативе стала активно переписываться с И. Гаспринским. Это ситуация показывает нам насколько реально татарская девушка чувствовала себя обязанной подчиняться воле отца. Поскольку Исмаил-бей не были финансово обеспечен, то родственники выступали против этого брака. И. Гаспринский письмом сообщил Зухре о своем приезде. Произошло тайное свидание в саду Акчуриных, объяснения в любви, клятвы... Наутро состоялась встреча Исмагил-бека с отцом невесты. Однако Асфандияр-эфенди прогнал незваного гостя. Вечером в саду у дома, при лунном свете, в присутствии двух свидетелей, приведенных И. Гаспринским, и служанки Зухры-туташ было заключено тайное соглашение о браке («алдым-бирдем»). На следующий день, Исмагил-бей, одев мундир городского головы, предъявил отцу невесты брачный контракт. Реакция Асфандияра Курамшевича напоминает героев Островского или Мельникова-Печерского: он остановил работу на фабрике и приказал рабочим расправиться с новоявленным зятем. И. Гаспринского спас мундир, расшитый золотом: рабочие, окружившие его в саду, не осмелились поднять руку на человека, выглядевшего как большой начальник. Но если на стороне отца были эмоции, то на стороне молодых — знание законов. И. Гаспринский отправился в Уфу, к муфтию Салим-Гирею Тевкелеву. По шариатскому праву соглашение, заключенное при свидетелях и подписанное ими, должно было считаться действительным. Муфтий выдал Исмагил-беку свидетельство о браке, и также написал письмо главе рода Тимербулату Курамшевичу, порекомендовав завершить дело с миром. И. Гаспринский, как законный муж, попросил помощи у судебного следователя, который появился в доме Асфандияра Акчурина. Как и любой бизнесмен, последний предпочел не ссориться с законом. В конце концов была сыграна свадьба. Правда невесты отец потребовал махр (выкупа) в 2.000 рублей, но Гаспринский выдал вексель. Ситуацию вновь спасло шариатское право, так как махр выдается женщине после развода: из 2.000 руб. Исмаил-бей после развода должен был уплатить 1.995 руб. На свадьбе он также гарантировал, что не возьмет вторую жену.

В апреле 1883 г. началось издание газеты «Тарджеман». Гаяз Исхаки писал: «Когда начали выпускать „Тарджеман“, Исмагил-бек вместе с Зухрой Ханум по очереди крутили вручную допотопную печатную машину. Напечатав, сами складывали (фальцевали) газету, сами надписывали адреса, наклеивали марки, относили на почту. Отправив номер адресатам, два друга-единомышленника начинали готовить материалы для будущего номера. Исмагил-бек писал, Зухра Ханум правила текст, стараясь сделать его более понятным, добавляла слова, исправляла, переводила на татарский язык...» Если к 1883 г. было 320 подписчиков, то в 1884 году их стало 406, а в 1885 году число подписчиков выросло до 1000.

Риза Фахреддин писал: «Зухра Ханым была не просто единомышленницей и соратницей своего супруга; она отдала на издание газеты и создание круга читателей и последователей свое небольшое приданое, а также все свои украшения из алмазов и золота. В течение пяти-шести лет одна занималась всеми письменными делами газеты, в частности проблемами подписки на „Тарджеман“, получением и рассылкой разных бумаг; вела приходскую книгу.... Ясно, что благодаря ее участию и стараниям, „Тарджеман“, не угасая, продолжал распространяться среди мало информированных о мировых событиях и имеющих весьма скудное представление об издательском деле мусульман России. Хотя имя Зухры Акчуриной редко появлялось в печати, всем было известно о ее великих стараниях на просветительском пути».

Г. Исхаки подчеркивал, что нация российских мусульман начала создаваться именно с супруги Гаспринского: «Зухра-ханум в ту пору была самой большой опорой Исмагил-бека. Для него, ринувшегося на общественную арену с возгласом „Моя нация!“ в то время, когда весь тюрко-татарский мир был покрыт темным покрывалом невежества, жена была человеком, благодаря поддержке которого он не свернул с намеченного пути, остался верным своим идеалам в окружении множества врагов. Они вместе одолели и голод и холод. Она всегда находила тепло сердца, для того чтобы согреть оледеневшую на улице душу Исмагил-бека, давала надежду и силу, когда Исмагил-бек, устав от одиночества, нужды и бедности, готов был уступить безнадежности».

Крайне важной была роль Зухры-ханум в формировании единого языка «тюрки». Риза Фахреддин писал: «Зухра Ханум, которая владела тюркским лучше своего супруга, взяла на себя большую часть работ по написанию статей, адресованных именно татарам и башкирам, проживающим в центральных регионах России». Сам Исмаил-бей, кроме первоначального обучения в мектебе, обладал только русскоязычным образованием, поэтому татароязычную часть газеты вела Зухра-ханум. Сознавая различия в жизни татар Крыма и Волго-Уральского региона она выбирала те грамматические нормы и те слова, которые были едиными. Она понимала, что в силу тех же географических отличий есть различие в словах. Так для Волго-Уральского региона использовалась слово «чия» как вишня. Но Зухра-ханум исходила из того, что при всех диалектальных различиях тюрки России обладают единым литературным языком.

Весной 1893 года исполнилось десять лет со дня выхода первого номера газеты. Отметить этот юбилей к Гаспринским приехали единомышленники и почитатели из разных уголков России. Гаспринских засыпали поздравлениями, цветами, подарками. Не забыли отметить и деятельность Зухры Акчуриной. Городской голова Бахчисарая Мустафа Давидович назвал Зухру Ханум первой журналисткой среди мусульманок России. Затем от имени крымских тюрок ей вручили золотую брошь. Зухра Ханум в 1893 году она открыла на свои средства первую джадидскую начальную женскую школу для девочек в Бахчисарае, взяв за образец образцовую начальную школу для мальчиков, действовавшую при медресе Зынджырлы в Бахчисарае с 1883 года, и руководила ею в течение десяти лет.

Риза Фахреддин писал: «Зухра Ханум была любящей и заботливой женой и матерью. У Гаспринских было пятеро детей: дочери Шафика и Никер и сыновья Рифат, Айдар и Мансур. Это была большая, дружная семья. Даже спустя двадцать лет совместного брака, когда материальное положение семьи значительно укрепилось, Зухра Ханум не стремилась богато и роскошно одеваться, покупать дорогую мебель для дома, за домом и своими детьми ухаживала сама, не доверяя эти дела никому из посторонних».

Зухра-ханум скончалась 13 апреля 1319/1903 г., в субботу после вечернего намаза (ахшам) в Бахчисарае. Похоронена на кладбище, расположенном при медресе Зынджырлы, рядом с мавзолеем Менгли Гирай-хана. Ей был 41 год. После смерти Зухры Акчуриной на имя И. Гаспринского пришло около трехсот соболезнующих писем и телеграмм со всех уголков России.

Зухра-ханум ушла из жизни накануне 20 летнего юбилея «Тарджемана». Она всю жизнь была скромным человеком, но даже ее смерть превратилась в смотр единства российской уммы. В 1903 г. по инициативе учившихся тогда в Париже С. Максуди и Ю. Акчуры 20-ти летний юбилей «Тарджемана» отмечается общенациональным съездом в Бахчисарае. Съезд превратился в своеобразный смотр сил сторонников джадидизма. На юбилей было прислано более двухсот телеграмм и трехсот писем с поздравлениями из России, Кульджи, Хивы, Ирана, Египта, Болгарии, Женевы, Парижа и Нью-Йорка. В целом, празднование юбилея газеты показало неоспоримый авторитет Гаспринского как лидера общественного движения мусульман России.

Эта история истинной мусульманки, которая было дочерью, женой и матерью для своих родных, но вместе с тем и матерью для всех российских мусульман.... Пусть же пример Исмаил-бея и Зухры-ханум будет примером для нас и наших потомков!