Марджани Харун б. Багауддин б. Субхан б. Абдалкарим, известный как Шихабаддин (Шигабутдин) Марджани (1818-1889) был знаменитым богословом, историком и просветителем. Он родился 27 января 1818 г. в с. Ябынчи (недалеко от с. Марджан) нынешнего Атнинского района Татарстана. Его предки со стороны отца и матери принадлежали к фамилиям известных имамов и мударрисов. Начальное образование получил в медресе Ташкичу, в котором преподавал его отец Багауддин, где уже с 17 лет начинает преподавать.

В 1838-1849 гг. Марджани учился в Бухаре и Самарканде, где наряду с богословием и правом начинает занятия по истории. В 1849 г., после одиннадцатилетнего отсутствия он вернулся на родину и в 1850 г. стал имамом и мударрисом 1-го прихода Казани. С момента падения Казанского ханства в 1552 г. ни один из видных улемов-татар не жил в Казани. Условия крупной городской общины, обладавшей значительным капиталом, сетью мечетей и медресе представляли возможности для реформаторской деятельности, не сравнимые с условиями изолированных деревень. Казань находилась в центре татарских территорий, ее экономическое влияние распространялось и на регионы внутренней России, источником культурного влияния был такой крупнейший центр образования, как Казанский университет. Фактически превращение Казани в экономический центр татарского мира подготовило условия для ее превращения затем и в культурный центр.

По мнениям последователей, Марджани суждено было вдохнуть Новую жизнь, жизнь духовную в бывшую столицу казанских ханов, а тогда — столицу экономическую. Именно с Марджани начинается история Казани как духовной столицы татар. Последователи Марджани и исследователи особо отмечали независимый характер великого ученого. До этого все городские медресе находились под патронажем одного конкретного бая, фактического хозяина махалли, который вмешивался и в их внутреннюю жизнь. Марджани впервые удалось создать классический тип медресе, в котором мударрис являлся абсолютно самостоятельной фигурой. Марджани отказался от другого способа подчинения себе: формально будучи шейхом, он отказался брать мюридов. Таким образом, Марджани действительно создал новый тип взаимоотношений между мударрисом и главою прихода и между учителем и учениками. Модель Марджани представляла собой прежде всего модель научную и образовательную. Он создал на базе медресе мутаваллият (попечительский совет) и получил санкцию на его существование в Духовном Собрании, то есть вывел медресе из-под подчинения конкретному баю.

Марджани реформировал свое медресе, где основное внимание уделялось изучению Корана, хадисов, истории Ислама, жизни Мухаммада (сира), философии, риторики, морали и права. Он стремился привлечь внимание студентов к современным трудам, таким, как произведения турецкого писателя Ахмада Мидхата. Однако учащиеся считали это абсолютно бесполезным. Они требовали преподавания логики и калама. В итоге, Марджани был вынужден вернуться к программе, мало отличающейся от бухарских стандартов.

В 1860-е гг., в условиях буржуазных реформ в России, Марджани и его ученик Хусаин Фаизхани выступили с проектом создания группы одновременно светской татарской элиты и духовенства в реформированных медресе. Так как проект Фаизхани не был осуществлен, но правительство создало светское учебное заведение для подготовки мусульманской интеллигенции в Казани — Казанскую Татарскую Учительскую школу (КТУШ) в 1876г., то Марджани занял в ней место преподавателя исламского вероучения. На рубеже XIX-XX вв. КТУШ превратилась в крупнейший центр подготовки татарской светской интеллигенции, которая в начале прошлого века составила основу политической элиты российских мусульман от Садри Максуди до Мирсаида Султангалиева.

Марджани сотрудничал с востоковедами Восточного разряда (факультета), вначале Казанского, затем Санкт-Петербургского университета: И.Ф.Готвальдом, В.В.Радловым, А.Казембеком.

Наиболее квалифицированная и представительная дискуссия деятельности Марджани прошла в 1914-1915 гг. накануне 100-лнего юбилея Шихаб-хазрата. Большинство мнений было опубликовано на страницах сборника «Марджани» (1915г.). Риза Фахруддин сравнивает Марджани с такими великими богословами, как Дж. Афгани и М. Абдо. Он утверждал: «Самый трудной объект для изменения — это вопросы религии, вопросы так или иначе связанные с Шариатом». Юсуф Акчура писал: «Шигабетдин Марджани для начавшегося в нашем веке движения „таджаддуд“ (реформации) — самый великий предшественник (Precurseur)». Джадидизм для Ю. Акчуры обозначает реформу всей духовной культуры и образа мыслей мусульманского общества России, включая реформу религии. Габдерарашид Ибрагим оценил Марджани, прежде всего как создателя истории татарских государств. Хади Атласи в реформе Марджани, понимаемой тогда обычно, как чисто религиозная реформа увидел основу для реформ в политической, экономической и культурной жизни.

Авторы сборника, такие как будущие муфтии Г. Баруди, Р. Фахретдин, казый К. Тарджемани и имам Т. Ильяси видели в Марджани прежде всего модернизатора религии. Аналогичную позицию занимали и классик тюркизма Ю. Акчура и историк Г. Губайдуллин. В Марджани видели предшественника джадидов, их соратника, человека создавшего исламскую догматическую базу для современных преобразований, но не светского деятеля национального европейского типа.

В редакционной статье журнала «Ан» Марджани рассматривается также как представитель мусульманской цивилизации: «В эпоху наибольшего угнетения (мазлум) Марджани был одним из самых великих мыслителей тринадцатого века хиджры». Марджани как богослов «подвергал критике любую религиозную проблему, не удовлетворявшую его разум, любя правду своим умом, протестовал против тех положений, в которые он не верил». Марджани рассматривается и как основатель национальной истории: «Книга по тюркской истории „Мустафад аль-ахбар“ является основой для всех создателей национальной истории».

В 1926 г. Габдуррахман Сагди свел основные положения религиозной реформы Марджани к следующим шести пунктам:

1) «Двери иджтихада для каждого открыты»;

2) Таклид должен быть полностью искоренен;

3) Изъять из медресе старые, бесполезные, схоластические книги;

4) Ввести в медресе преподавание Корана, хадисов, истории Ислама;

5) Не возражать против введения наук (то есть светских дисциплин) и русского языка;

6) Вернуть мусульман к основам мусульманской веры, мусульманской культуры эпохи Мухаммада».

Сагди считал, что, несмотря на сопротивление баев и улемов, Марджани создал «сильное идеологическое оружие». Основными преемниками Марджани Сагди называл таких улемов-реформаторов как казый Рашид Ибрагим, муфтий Риза Фахруддин, муфтий Галимджан Баруди, улем Муса Биги и казый Зыя Камали.

Марджани в совершенстве овладел абстрактным понятийным аппаратом и научным инструментарием мусульманского мира. Он считал только арабский язык приспособленным для ведения богословских дискуссий. Марджани заявлял, что тюркский язык еще недостаточно разработан и в нем отсутствуют необходимые научные термины.

Марджани стремился объединить в единый татарский миллет всех мусульман округа Оренбургского Духовного Собрания, независимо от их племенных названий: булгар, татар, мишар, башкир, казахов, ногайцев, сибирских татар, а также по возможности исламизировать кряшен, чувашей и угро-финские народы края. Марджани создал первую документальную картину истории булгаро-татарских государств, органов самоуправления, основных населенных пунктов, мечетей и улемов. Тем самым, он определил месторасположение татарской нации в координатах пространства и времени. Локализация метрополии нации на территории Казанского ханства и утверждение о татарской идентичности казанских ханов являлись важнейшей предпосылкой для татаризации всего нерусского населения как наследников былой государственности. Сам факт признания русскими исследователями того периода наличия, например, мусульманской чувашской элиты, являлся прецедентом, позволяющим воссоздать у немусульманских народов вначале исламскую элиту, а затем и их исламизировать полностью. Татарская нация — миллет обозначала у Марджани самоназвание религиозной общины, сложившейся в составе предыдущих тюркских государств на территории ныне Европейской России и Сибири.

В отличие от Гаспринского и джадидов, Шихаб-хазрат никогда не стремился создать всеобщую начальную школу. Марджани ставил своей целью образование национальной элиты. С точки зрения Марджани, такого рода элита должна была обладать высоким уровнем знаний в исламской догматике. Если джадиды выдвигали идею создания преимущественно светской нации по европейскому образцу, то Марджани был сторонником создания миллета по классическому мусульманскому образцу. Если Гаспринский рассматривал светскую интеллигенцию как основную группу национальной элиты, то Марджани такую роль отводил духовенству. Идея миссионерства и стремление исламизировать нерусское населения края у Марджани не имеет аналогов в деятельности джадидов. Вместе с тем, идеи гражданского равноправия мусульман, признания их обязанностей перед российским государством, овладения русским языком и основами знаний о российском законодательстве, обучения мусульманской элиты в правительственных учебных заведениях объединяют Марджани и Гаспринского. В отличие от таких улемов, как Утыз-Имяни (аль-Булгари), ваисовцев и традиционалистов, Марджани был сторонником определенной степени интеграции мусульманского татарского миллета в структуры российского государства. Стремление Марджани занять пост муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания в 1862-1865 гг. является ярчайшим примером его гражданской позиции.

В медресе Марджани требовал изучения Корана и хадисов в подлинниках, а не в толкованиях, параллельно изучая при этом историю и географию исламского мира. Для него татарский мир в религиозном отношении оставался частью «дар уль-Ислам», одновременно являясь частью российского государства. Марджани понимал истинное знание, как идущее от двух источников: от Бога и от практических исследований. Он обосновал возможность нововведений в мусульманском мире, как происходящих по воле Бога. Марджани теоретически и практически решил задачу о сохранении мусульманской идентичности при одновременном рассмотрении мусульман России как граждан российского государства и субъектов мирового развития. Тем самым, он фактически заложил основы татарской идентичности джадидской эпохи, что доказывали авторы сборника «Марджани». Механизм изменения статуса мусульман до достижения гражданского равноправия Марджани, как и позднее джадиды, видел в овладении ими основ гражданской культуры, светских наук и изучении языка администрации. При этом реформа касалась общественных учреждений, включая приобретение автономии ОМДС, но не затрагивала исламскую догматику.

www.idmedina.ru