Уходящий 2010 год останется в российско-польских отношениях как год скорби и памяти. Гибель президента Польши Леха Качиньского и других представителей политической элиты этого государства, направлявшихся для участия в траурных церемониях в Катыни, стала своеобразным моментом примирения и очищения. Однако в истории наших государств и народов были не только трагические страницы и времена противостояния, но и эпохи политического и культурного сотрудничества. Особыми страницами, отмеченными совместными победами и жертвами, стала борьба против захватчиков, преимущественно шедших с Запада. Самым известным эпизодом является здесь битва при Грюнвальде 1410 года, завершившаяся разгромом Тевтонского ордена. Совместная армия Польши и великого княжества Литовского носила многонациональный характер. Наряду с представителями этих двух народов в ней активно участвовали украинцы, белорусы, русские (смоленская дружина). Большая часть армии была пешей. Поэтому столь важным было участие татарской конницы Джелала ад-Дина в составе литовской армии князя Витовта.

Представление об истории в основном формируется в детстве, из школьных учебников. В советских и российских учебниках татарам традиционно отводится далеко не самое приятное место. Когда дело касается Грюнвальдской битвы, то заслуженно говорится о героизме смолян, но умалчивается роль конницы Джелала ад-Дина. Наоборот, в школьных учебниках независимой Польши законное место уделяется и татарам. Символом этого братства по оружию стало открытие в Гданьске памятника татарскому воину, при этом ключевой фигурой стал президент Польши Бронислав Коморовский. В рамках межгосударственного визита 6 декабря 2010 года Коморовский принимал в Варшаве президента России Дмитрия Медведева. Так что, по сути, признание роли татар стало признанием заслуг всех россиян. На церемонии в Гданьске от официальных властей Татарстана присутствовал постпред в Санкт-Петербурге и Ленинградской области. Это вызвало ряд недоуменных вопросов и критических реплик в Татнете.

Наверное, мы не стали бы столь подробно останавливаться на этом сюжете, если бы не был столь актуальным весь контекст христианско-мусульманских отношений в современной Европе. Как известно, на территорию великого княжества Литовского, простиравшуюся тогда до Черного моря, мусульмане стали массово прибывать во времена великого князя Витовта (Витаутаса, правил в 1392–1430 гг.). Воинскую доблесть татар литовский князь смог оценить в 1399 году, когда в битве при Ворскле его войско было разбито золотоордынскими войсками во главе с Едигеем. Поэтому Витовт способствовал переселению татар на свои земли. Княжеская резиденция Тракай охранялась именно ими. В свою очередь в условиях распада Золотой Орды мусульманские феодалы были рады найти стабильное место во владениях процветающего государства. Следует особо отметить, что татары приходили в Литву как представители военно-служилого сословия со своими дружинами, заселяли ряд замков, создавали слободы в городах, строили здесь мечети. В Киеве и Минске, не говоря уже о маленьких городах, существовали татарские районы.

Особо стоит отметить, что в отличие от Московской Руси в землях Руси Западной, входившей позднее в состав Речи Посполитой, государство не способствовало крещению мусульманских феодалов. Платой за такую политическую свободу стала лояльность татарских воинов, которую они проявляли во всех войнах Литовско-Польского государства на протяжение более чем полутысячелетия. Последняя татарская конная часть пала в боях за Варшаву в сентябре 1939 года. При этом польским татарам приходилось воевать и против своих соплеменников. В своих мемуарах командир Башкирской конной бригады Муса Муртазин рассказывает о боях с татарской конной частью, которая прикрывала отход польских войск во время советско-польской войны 1920 года. В годы революций 1917 года и Гражданской войны польские татары сыграли значительную роль в формировании мусульманских частей в Крыму, Азербайджане, Волго-Уральском регионе. Большинство из них были противниками советского режима, но Искандер Тальковский стал советским комдивом и начальником-военкомом татаро-башкирской школы имени ЦИК ТАССР в Казани в 1923–1930 гг. Впрочем, во второй половине 1930-х гг. даже советские национальные воинские формирования были объявлены контрреволюционными и их командный состав уничтожен.

Большой проблемой для польских, или, как их еще называют, польско-литовских, татар стала утрата родного языка. Здесь возник такой феномен, как «китабы», то есть мусульманские книги на белорусском языке, написанные на арабском шрифте. Однако утрату языка можно компенсировать. Так, например, в начале прошлого века ректор казанского медресе «Мухаммадия» и будущий муфтий Центрального духовного управления мусульман Галимджан Баруди посылал своих учеников для обучения мусульман западных районов Российской империи татарскому языку.

Характерной особенностью польских татар было совмещение мусульманских корней с европейскими политическими и культурными ценностями. Оно получали неплохое светское образование, сначала преимущественно военное, а затем и светское, свободно чувствовали себя в иноязычной и инонациональной аудитории, но сохраняли приверженность исламу. Многовековая принадлежность к дворянству повышала их достоинство, делало их равными с другими представителями европейской элиты. Тем более что в XVI–XIX веках польская шляхта создала теорию о своих предках-сарматах, отличных от крестьян-славян. О сарматизме впервые завел речь польский историк Ян Длугош (1415–1480). Проникаясь модным в Европе XV века поиском исторических корней, шляхтичи доказывали, что они являются потомками кочевого, вольнолюбивого народа, известного по произведениям античных авторов, – сарматов. В качестве приметы времени можно привести тот факт, что литовские князья Глинские (предки матери Ивана Грозного Елены) объявили своим предком Мамая. Так польские татары волей-неволей «улучшили» биографию своих предков.

В настоящее время ведется дискуссия о европейских корнях мусульман. В них видят африканских и азиатских, в лучшем случае балканских мигрантов, появившихся на территориях Европейского сообщества в лучшем случае несколько десятилетий назад. Конечно, современная община польских татар насчитывает всего 5000 человек. Наиболее значительный удар по ней нанесла Вторая мировая война. В ее результате Вильнюсский край отошел к Литве, Западная Беларусь – к СССР, отдельные татарские деревни сохранились в районе Белостока, возвращенного в 1947 году от Беларуси Польше. Может, далее более важным стало давление тоталитарного сталинского режима в странах советского блока. Следует отметить, что позднее даже в социалистической Польше с большим уважением писали о татарах как о коренном народе страны, отдавшем свою кровь и таланты во имя своей родины. Сегодня их центром является Гданьск со своим татарским общинным центром. В Литве, где даже в советские времена улицы почти во всех городах носил имя Витаутаса, о татарах вспомнили преимущественно после восстановления независимости в 1991 году. В них, в частности, видели, мост для контактов с тюркским миром.

Сегодня и Литва, и Польша являются членами Европейского сообщества и НАТО. Татарские общины этих государств чувствуют себя весьма комфортно в рамках единой Европы, и никто не заявляет, что их мечети появились здесь совсем недавно. Коренным народом татары считаются и еще в одном европейском государстве – Финляндии. Может, уже стоит изучить их опыт как самим христианам-европейцам, так и прибывающим сюда на жительство представителям европейских государств? Ведь им жить вместе. А пока будет охранять единую Европу татарский улан в том городе, где началась Вторая мировая война...

Ильдар НУРИМАНОВ