В первые месяцы после открытия обновленного комплекса Московской Соборной мечети исследователи, журналисты, прихожане с особым вниманием и теплотой вспоминают имена меценатов и религиозных деятелей, способствовавших организации мусульманской жизни в Выползовом переулке, укрепивших авторитет мечети, пользовавшихся заслуженным уважением у московских татар. Особое имя — имам-хатыб Абдулла Сулеймани (1886–1937).

Здесь необходимо отметить, что к торжественной церемонии открытия мечети было подготовлено несколько научных изданий, посвященных истории мусульманской общины Москвы. Важное и, на мой взгляд, ключевое значение имеет капитальный альбом «Московская Соборная мечеть — путеводный маяк уммы», подготовленный коллективом ведущих специалистов по истории ислама в России. Составителями альбома выступили Д. В. Мухетдинов и Д. З. Хайретдинов. Ра­зумеется, говорить об этом альбоме необходимо особо и детально. Мне, вместе с коллегами также принимавшему участие в подготовке работы, конечно, трудно объективно оценить данный труд. Однако очевидно, что профессиональное сообщество еще осознает значение этого фундаментального издания, впервые вводящего в оборот колоссальное количество уникальных фотоматериалов, ретроспективно показывающих историю мусульманской жизни в Москве. Документальные источники, скрупулезно собранные нарративные свидетельства — все это позволяет теперь получить развернутое представление о разных этапах истории общины, и шире — ислама в России, на протяжении XX столетия.

В альбоме и в других публикациях было рассказано о жизни и служении в Московской Соборной мечети всех её имамов. И если такие выдающиеся религиозные деятели послевоенного времени, как Ахметзян Мустафин (1902–1986) и Ризаутдин Басыров (1907–1994) хорошо известны и современным прихожанам — многие застали их, помнят хутбы, произнесенные великими наставниками, то более отдаленные от нас исторические периоды и действующие лица давно прошедших времен уже не оставили свидетелей. Лишь обрывочные данные, тщательно собираемые историками, позволяют реконструировать первые десятилетия жизни тогда еще скромной квартальной мечети в Мещанской части Москвы. Тихий, почти провинциальный облик северной окраины города — сейчас уже трудно представить облик местных улиц и переулков — четырех Мещанских, Старой Божедомки, Самотеки. Вплоть до Трубной площади в коммунальных квартирах, деревянных домах жило здесь много татар, в пятничные и праздничные дни посещавших свою «Мещанскую» мечеть.

Противоречивые 1920-е гг... Жизнь мечети еще существенно не ограничена (действовал мектеб; община еще достаточно самостоятельна в своей внутренней жизни), но эпоха неумолимо сменялась. Именно в конце благодатного времени НЭПа в Выползов переулок пришел служить имамом Абдулла Сулеймани. И хотя Абдулла-хазрат был имамом в Москве сравнительно недолго, именно при нем Мещанская община пересекла рубеж эпох и вошла в трагические 30-е гг.

Абдулла Сулеймани до прихода в мечеть был известен московским мусульманам уже долгие годы. Ученик великого Галимджана Баруди, шакирд медресе «Мухаммадия», один из ярких представителей джадидизма — Абдулла Сулеймани являлся активным участником Всероссийского съезда мусульман, происходившего в мае 1917 года в Доме Асадуллаева. На съезде Центрального духовного управления мусульман в Уфе в 1926 году Абдулла Сулеймани вошел в состав совета улемов, став одним из ключевых соратников муфтия Риза Фахретдина.

Именно Риза Фахретдин привел родословную Абдуллы Сулеймани, указывая, что далекие предки имама вышли из-под Нижнего Новгорода. Среди родных Абдуллы-хазрата — муллы, мударисы, ахуны, жившие в деревне Каршин-Шариф (современное село Шарипово Кушнаренковского района Башкирии), в Богатых Сабах Мамадышского уезда Казанской губернии. В самом Мамадыше Абдулла Сулеймани родился в 1886 году.

Московским и нижегородским мусульманам имя Абдуллы Сулеймани важно помнить и в связи с особым вкладом, который видный имам-хатыб внес в историю этих ключевых общин. Возглавляя в предреволюционные годы общину легендарной Ярморочной мечети в Нижнем Новгороде, проявлял себя активным, целеустремленным, мудрым наставником мусульман. Абдулла Сулеймани пользовался авторитетом среди очень сложной и наиболее влиятельной прослойки татарского общества начала XX века — купечества, съезжавшегося из Казани, Уфы, Троицка, Астрахани, Оренбурга, Касимова и других знаменитых городов Российской империи на знаменитую Нижегородскую ярмарку, продолжавшую называться татарами «Макария» (в память о старой Макарьевской ярмарке, проходившей также в Нижнем).Только образованный имам с сильным характером мог укрепиться в Ярмарочной мечети.

В Москве 1920-х гг., еще до своего утверждения первым имам-хатыбом, Абдулла-хазрат проводил пятничные намазы вместе с Абдулвадутом Фаттахетдиновым (1882–1954), а после его ареста возглавил общину.

Конечно, ныне вспоминают Абдуллу-хазрата Сулеймани и в связи с его трагической судьбой — до последних дней жизни он защищал интересы ислама в советской России и стал жертвой репрессий. В трагический 1937 год вместе с Мухлисой Буби, Кашшафом Тарджемани, Зией Камали он в ходе разгрома Духовного управления и мусульманских структур был арестован. История не знает сослагательного наклонения, но сколь много Абдулла Сулеймани мог сделать для мусульман России, если даже в отведенные ему годы он добивался решения краеугольных проблем уммы: организации религиозной жизни после 1917 года, работал на сложнейшем посту казыя Духовного управления, поднимал дискуссионные вопросы статуса женщин в мусульманской общине, управлял приходской работой в крупнейших городах страны. Разумеется, Абдулла Сулеймани не был мощным, бескомпромиссным идеологом-реформатором, подобным титану — Мусе Бигееву. Абдулла Сулеймани пытался соблюдать равновесие между разными группами мусульманского сообщества России в переломный 1917 год.

К примеру, в вопросах предоставления прав женщинам на съездах 1917 года он считал, что необходимо соблюдение коранического права женщин на равноправие, на следование нормам шариата в вопросах наследования имущества, в допущении женщин в мечеть. Но контроль над вопросами оформления брака и развода Сулеймани оставлял за Духовным управлением и настаивал на этом.

Однако осторожным свидетелем процессов, происходивших в умме, Абдуллу Сулеймани также назвать нельзя. Он активно участвовал в различных проектах национально-территориального устройства народов Поволжья, выступая за концепцию территориальной автономии, фактически ставшей основой создания в 1920 году Татарстана в составе РСФСР. К его мнению прислушивались не только татары и башкиры — в годы Гражданской войны голос Абдуллы Сулеймани был важен при выработке политических программ, при частой смене власти в Поволжье — этом важнейшем пространстве России.

Примечательно, сколь яркой фигурой был Абдулла Сулеймани. Хотя он был имам-хатыбом Московской Соборной мечети всего год (1929–1930), память о его служении, харизматичной фигуре сохранялась несколько десятилетий и после трагической гибели имама.

Так, Рауза Ахмедовна Кастрова (1911–2012) — хранительница истории мусульманской общины Москвы, вспоминала, что в конце 1920-х гг. про московскую общину говорили, что в ней есть два Абдуллы-хазрата: Абдулла Шамсутдинов — в Замоскворечье, на Большой Татарской улице, и Абдулла Сулеймани — в Мещанской части города. Так сложилось, что оба великих московских Абдуллы-хазрата погибли в годы репрессий...

Абдулла Сулеймани запомнился Раузе Кастровой сильным человеком, старавшимся контролировать жизнь своей общины. Он знал о каждой татарской семье, посещавшей мечеть, о татарах, живших в районе Мещанских улиц. Про Мещанскую часть города Абдулла Сулеймани говорил: «Минем мәһәлләм» (тат. «моя махалля», «моя община»), — настаивал, чтобы местные татары посещали именно мечеть в Выползовом переулке и совершали здесь все обряды, включая поминальные. Собственно, так и происходило. Две московские мечети слабо пересекались между собой и существенно отличались по социальному составу прихожан.

При Абдулле Сулеймани Мещанская община стала увеличиваться — начавшаяся коллективизация вынуждала татарских крестьян покидать свои родные села и устремляться в Москву. Вчерашние сельчане — приверженцы религиозной традиции, становились прихожанами мечети.

Как вспоминала Рауза Кастрова, в самом конце 1920-х гг., при Абдулле Сулеймани, мечеть стали посещать азербайджанцы-кызылбаши — представители одного из направлений шиизма. В дни Ашура в течение нескольких лет они проводили во дворе мечети в Выползовом переулке свои обрядовые мистерии с самобичеванием в память имама Хусейна, столь непривычные московским татарам. В Москве на рубеже 1920–30-х гг. жило много иранских поданных (в основном христиан — армян и ассирийцев), но также и мусульман-шиитов (персов и азербайджанцев), активно посещавших обе городские мечети.

Непродолжительное служение Абдуллы Сулеймани в Москве завершилось — пришли годы испытаний и трагедий. В начале 30-х гг. имам некоторое время находился под арестом. Вторично Абдулла-хазрат был репрессирован в 1937 году...

Имам-хатыбом мечети стал Муса Кабиров (1895–1938), происходивший из рода потомственных религиозных деятелей нижегородской Медяны, и служивший в Москве при Абдулле Сулеймани муэдзином. Его жизнь также трагически оборвалась в эпоху репрессий.

... Мамадыш Казанской губернии, ныне находящейся на территории Татарстана — родина Абдуллы Сулеймани; Нижний Новгород, Казань, Уфа. Города, где прошла его жизнь. И обновленная Московская Соборная мечеть связана с этим выдающимся религиозным деятелем. Он был здесь имам-хатыбом...

Марат САФАРОВ,

кандидат педагогических наук