Выступление первого заместителя председателя Духовного управления мусульман Российской Федерации, ответственного секретаря Международного мусульманского форума Дамира Мухетдинова на Международной научно-образовательной конференции «Вера, этнос, нация в эпоху кризисов и перемен».

В качестве эпиграфа я хотел бы привести хадис, переданный Ахмадом и аль-Хакимом. Он звучит следующим образом: «Берегитесь чрезмерности, ибо именно чрезмерность в религии погубила ваших предшественников». Все нижесказанное следует воспринимать через призму этого хадиса.

Я полагаю, что на сегодняшний день перед большинством мусульманского населения стоит фундаментальная проблема модернизации. Эта проблема является общей, хотя российские мусульмане находятся здесь в уникальном положении. От ее решения зависит будущее всей уммы, поэтому к данному вопросу следует отнестись максимально серьезно.

Тот факт, что мусульмане вообще имеют такую проблему, связан с природой современности, или модерна. Начиная с XVII века, то есть на заре Нового времени, Европа выбрала специфический путь развития, характеризующийся двойственностью: с одной стороны, это прогресс в материальной сфере, развитие технологии, точных наук, рост благосостояния; с другой стороны, это забвение духовных принципов или, лучше сказать, переориентация внимания с духовных принципов на посюсторонний мир.

Своими технологическими, социально-политическими и идеологическими проектами Запад поставил весь остальной мир перед альтернативой: либо модернизация, либо постепенная деградация и смерть. В XVIII–XX вв. исламская цивилизация, ввиду ее отсталости в технологическом и научном плане, не смогла автономно формировать свою стратегию развития. При этом, однако, она оказалась лишь поверхностно и чисто внешне затронута модернизацией. В результате чего на сегодняшний день в материальной сфере мы наблюдаем кризис, а в мировоззренческой сфере — рост радикализма и реваншистских настроений.

Я полагаю, что исламский мир не должен становиться экономической и технологической периферией Запада. Но, с другой стороны, он и не должен подвергаться радикальной модернизации в мировоззренческой сфере, иначе имеется опасность потерять многовековые традиции. Если и нужно говорить об углублении модернизации, то это должна быть модернизация умеренного типа, сочетающая духовные традиции ислама и то лучшее, что дает западное общество. Это можно назвать «срединным путем»: между крайним модернизмом и сознательной архаизацией. Такой «срединный путь» соответствует умеренности (араб. васатыйя), к которой нас призывает кораническое откровение: «Мы сделали вас общиной, придерживающейся середины, чтобы вы свидетельствовали обо всем человечестве, а Посланник свидетельствовал о вас самих» (Св. Коран, 2: 143).

Я думаю, что модернизацию такого типа частично прошло российское мусульманство. Практика соединения модерна и духовных традиций, осуществленная российским мусульманством, может быть полезна исламскому миру в целом. Задача российских мусульман сейчас состоит в том, чтобы, используя собственный опыт модернизации, помочь исламскому миру преодолеть кризис. Напомню, что в конце XIX века наш выдающийся мыслитель Исмаил бей Гаспринский писал, что российское мусульманство должно стать во главе остальной уммы. Глядя на геополитическую расстановку, мы сейчас со всей серьезностью относимся к этим словам.

Опыт российских мусульман может оказаться полезен не только для ближневосточной цивилизации, но и для формирующегося на наших глазах европейского мусульманства. Практика поликультурности, защита традиционных ценностей и умеренный консерватизм, противопоставленный безумному ультралиберализму современной Европы, — это то, что европейские мусульмане могут почерпнуть у нас. Однако следует иметь в виду, что информационный взаимообмен на массовом уровне здесь осложняется феноменом маргинализации исламского дискурса, характерным для государств европейского типа.

Что это значит? Под маргинализацией я подразумеваю отвод мусульманской мысли на периферию интеллектуального пространства. Подобная ситуация актуальна для светских государств, где ислам не связан с идеологией и мусульмане являются меньшинством. Маргинализация здесь проявляется в следующем: во‑первых, прямо или косвенно создается негативный облик ислама, поддерживается исламофобия; во‑вторых, мусульмане не вовлекаются в деятельность интеллектуальной элиты по порождению смыслов; в‑третьих, исламский дискурс не получает представительства на массовом уровне, он не интегрирован в актуальную повестку дня. Рассмотрю вкратце каждый из факторов.

Исламофобия стала настоящей проблемой западных СМИ после терактов 11 сентября 2001 года, конфликтов на Ближнем востоке и ряда карикатурных скандалов. Можно констатировать, что с начала 2000-х гг. в западном дискурсе ислам прочно ассоциируется с терроризмом, экстремизмом, средневековым мировоззрением и нежеланием интегрироваться. Нет ничего удивительного в том, что европейская мусульманская молодежь, наблюдая такое лицемерное отношение к своей базовой идентичности, формирует негативный настрой к западному обществу и образу жизни.

Другое проявление маргинализации — это невовлеченность мусульман в деятельность интеллектуальной элиты по порождению смыслов. Деятельность элиты играет решающую роль при формировании интеллектуального пространства и определении стратегии развития общества. Поскольку мусульмане составляют в рассматриваемых странах меньшинство, то им не удается включить ислам в стратегию развития.

Я не буду касаться европейских стран, поскольку здесь заявления видных политиков о том, что «ислам — это часть европейской идентичности» и пр., являются чистой риторикой. Возьмем лучше пример России. Ожидается, что к 2030 г. в России каждый пятый гражданин будет исповедовать ислам. Однако в период интеллектуального возрождения 1990-х — нач. 2000-х гг. элиту интересовало лишь наследие русских философов-классиков — славянофилов, почвенников, евразийцев. Кто-нибудь всерьез поставил вопрос об актуализации мусульманского богословского наследия? Г. Курсави, Ш. Марджани, М. Бигиев — эти имена почти не знакомы российской интеллектуальной элите. О какой общероссийской и евразийской стратегии можно говорить без этих имен? Лишь в последнее время нашими усилиями эта тематика начинает получать популярность, в частности можно упомянуть о разрабатываемой нами концепции «российского мусульманства», которая является развитием идей Гаспринского.

Наконец, третий фактор маргинализации — это отсутствие исламского дискурса на массовом уровне. Под отсутствием я имею в виду то, что он не представлен в повседневном дискурсе, например в дискурсе СМИ. Актуальные проблемы мусульман никого не волнуют. Кроме того, мусульманские СМИ не получают представительства.

Маргинализация исламского дискурса в целом ведет к росту радикализма, который паразитирует на невежестве и формальном подходе к вопросам веры. Безусловно, пре­одолеть маргинализацию мусульманского дискурса в светских странах вполне возможно. Для этого нужно изменить риторику, транслируемую в СМИ, обеспечить доступ к СМИ мусульманам, способствовать воспитанию мусульманской элиты и ее интеграции в общую интеллектуальную элиту, включить ислам в стратегию развития общества, обеспечить представительство мусульманского дискурса на всех уровнях.

Фактически, исламу следует предоставить то место, которое он должен занимать в светском обществе, с учетом демократических принципов. Скажем, если мусульмане составляют пятую часть общества, то и проблема ислама как минимум должна занимать пятую часть того интеллектуального пространства, которое связано с обсуждением религиозных и мировоззренческих вопросов. Исламу нужно предоставить его законное место, не сдерживая и не ограничивая его, т. е. его нужно гармонично интегрировать в пространство дискурса. Если этого не будет сделано, то мусульманам, проживающим в странах европейского типа, грозит отчуждение.

Я считаю, что в глобальном плане радикализм паразитирует на двух обстоятельствах: падение интеллектуального уровня самих мусульман и отсутствие понимания того, как возможно существование ислама в обществе модернистского типа. Маргинализация мусульманского дискурса не решает этих вопросов, а трусливо сворачивает их. Парадокс, однако, состоит в том, что для их разрешения недостаточно только потенциала арабо-мусульманской культуры. Поэтому, как справедливо подметили еще джадиды, основная часть мусульманского населения нуждается в помощи со стороны людей, получивших европейское образование. Радикализм может быть побежден только всесторонним просвещением, модернизацией и демонстрацией плюралистичного потенциала ислама.

В наше время вдвойне актуально обращение к нравственной сердцевине ислама — принципу умеренности (араб. васатыйя). Хотелось бы напомнить о том, какое место в исламе занимает этот принцип. Вопреки исламофобской риторике и заявлениям радикалов, разжигание межрелигиозной розни, насилие, принуждение, фанатизм, слепая убежденность в собственной непогрешимости — все это противоречит исламу. Корень фанатизма, слепой веры в собственную непогрешимость, надменности и всех человеческих страстей — это эго, низшая часть души человека, нафс. В Коране сказано: «... Нафс побуждает ко злу» (Св. Коран, 12: 53). Именно в чрезмерной экзальтации, ослепленности нафсом кроется главная причина современного кризиса ближневосточной цивилизации.

Побороть экзальтацию, или то, что в хадисе, взятом мною в качестве эпиграфа, проницательно названо «чрезмерностью в религии», можно только с помощью умеренности. Необходимо, прежде всего, умерить свой пыл, или внутренний огонь, ведь сказано: «Огонь скрыт за страстями» (Бухари). Ислам — это серединная религия. Религия справедливости и прямоты. Умеренность в современном контексте предполагает срединный путь между архаизацией и крайней модернизацией, между традиционализмом и ультралиберализмом, между аскетизмом и культом роскоши. Я убежден, что именно на этот путь призывали нас джадиды, и именно этот путь освящен следующим аятом Корана: «Посредством того, что Аллах даровал тебе, стремись к Последней обители, но не забывай о своей доле в этом мире!» (Св. Коран, 28: 77).

5 ноября 2015 г., Москва