Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Газета «Медина аль-Ислам»
Медина аль-Ислам № 6 (164) /Июль-Август 2015/ Профессор Тауфик Ибрагим: Коранический гуманизм. Толерантно-плюралистские установки
09.09.2015

В мае 2015 г. на вторых «Бигиевских чтениях» в Санкт-Петербурге состоялась презентация новой книги главного научного сотрудника Института востоковедения РАН, доктора философских наук, профессора Тауфика Ибрагима «Коранический гуманизм». Представляем вашему вниманию интервью с автором.

— Уважаемый д-р Тауфик, на вторых «Бигиевских чтениях», которые прошли в Санкт-Петербурге, состоялась презентация Вашей новой книги «Коранический гуманизм». Объясните, пожалуйста, название — почему именно коранический гуманизм, а не исламский?

— Тема исламский гуманизм — более широкая. В мировом исламоведении есть книги по этой теме. На европейских языках хорошо известны работы Марселя Буазара, Джоэля Крамера и Мухаммада Аркуна — француза алжирского происхождения. Эти авторы анализировали и описывали гуманизм, который исторически сложился в мусульманской культуре. В моей книге — совсем другое. Здесь речь идет о тех аспектах гуманизма, которые есть в Коране, но которые не утвердились, не стали доминирующими в историческом исламе.

Притом, с моей точки зрения, это принципиально важные, фундаментальные аспекты мусульманского гуманизма. Поскольку Коран — это послание, адресованное всему человечеству на все времена, он, естественно, опередил свое время. Раз он опередил свое время, мы не можем сердиться или обижаться на средневековых богословов из-за того, что те не постигли всю глубину и широту коранического гуманизма. Над нами тоже, наверное, через тысячу лет будут смеяться, как мы ограниченно понимали Коран.

Человеческое знание постоянно расширяется. Бог дал нам два Корана. Один — письменный, тот, что мы читаем. Второй — это мир в целом. Это тоже Книга Божья, своего рода Коран. Эти два Корана связаны друг с другом, как большой и малый миры. В большом Коране, в Книге Природы, наука открывает нам такие стороны, которые в прежние века невозможно было себе представить. Аналогичным образом обстоит дело в отношении письменного Корана.

И в подготовленной мною книге рассматриваются именно те аспекты коранического гуманизма, которые в прежние времена не получили должного развития, не стали общераспространёнными. Вместе с тем, как видно из книги, на протяжении всей истории ислама были люди, которые доходили до этого гуманизма. Помимо соответствующих высказываний самого Пророка и его сахабитов, читатель познакомится с гуманистическими идеями таких авторитетных богословов, как аль-Газали и Ибн Таймийя. То есть я здесь не открываю Америку.

Более того, любой не ангажированный исследователь — мусульманин или не мусульманин — пришел бы к тем же выводам. И в этом смысле показателен последний абзац, которым я заканчиваю книгу и в котором воспроизводится мнение одного из крупнейших европейских исламоведов прошлого столетия — Йозефа Шахта. Для многих мусульман они неожиданны, могут вызывать недоумение, но я показываю, ничего нового здесь на самом деле нет. В данном случае прекрасно подтверждается крылатое выражение, по которому новое — это хорошо забытое старое.

На самом деле мы открываем для себя тот Коран, в постижении которого ряд людей и до нас были на высоте — и во времена Пророка, и в более поздние времена. Прежде всего, это мысли о человечестве как о единой семье, о религиозном плюрализме и о свободе вероисповедания. Они, действительно, опережали свое время. Поэтому, наверно, и не суждено было им побеждать и доминировать в традиционном, средневековом богословии. Это объективно.

— Я обратила внимание на два эпиграфа. Первый — высказывание Мусы Бигиева: «Меня побуждала к действию надежда показать истинную основу и священную возвышенность ислама». Я знаю Ваше неравнодушное отношение к татарской богословской мысли в целом, и к Мусе Бигиеву в частности. Он тоже опережал свое время в осмыслении коранических истин?

— Понимаете, Муса Бигиев обогнал свое время в том же смысле, в каковом Коран обогнал свое время. Он просто постиг то, что есть в Коране. Примечательно, что Риза Фахретдин, защищая Мусу Бигиева от яростных критиков концепции о всеохватности Божьей милости, говорил: чего вы придираетесь к Мусе Бигиеву?! Посмотрите, у Ибн аль-Каййима, в 14-м веке, тоже самое сказано. То есть эти мыслители опережали свое время в том же смысле, в каком Коран опережал свое время. Мусульмане 19-го — начала 20-го веков не были еще готовы к таким идеям. В этом смысле — да, Бигиев был впереди.

Но сказать, что его концепция есть нечто новое, — это будет некорректно. Опять перед нами хорошо забытое старое. Это никак не умаляет интеллектуальный подвиг Бигиева. Он отважился провозглашать идеи, которые расходятся с господствовавшими и господствующими до сих пор воззрениями.

К сожалению, зарубежные исследователи, в том числе и выступавшие на «Бигиевских чтениях», признавая то, что Муса Бигиев опередил свою эпоху, не распространяются по поводу его идеи о Божьей милости. Говорят, что он — реформатор, а вот на самой этой идее не акцентируют внимания. И мусульмане, и представители других конфессий сейчас еще далеки от усвоения подобных идей. Мысли о том, что представители других религий, во-первых, тоже могут идти своим истинным путем к Богу и, во-вторых, что Бог осенит их своей милостью наравне с твоими единоверцами, даруя им вечное спасение, — такие мысли пока традиционные религии в целом не готовы принять.

В частности, пока ни одна из трех авраамических религий — христианство, иудаизм и ислам, и ни одна конфессия внутри той или иной религии не могут это принять. Пока господствует эксклюзивизм. И если говорят о толерантности, то понимают ее в том, старом значении: толерантность как терпимость, а не толерантность как плюрализм. В первом понимании — это толерантность к другому, на которого ты смотришь снисходительно. Во втором — толерантность к другому как к себе подобному, равному. Вот это понимание пока, к сожалению, подавляющее большинство не готово разделить.

— А кто он — автор второго эпиграфа — Рашид Рыда, который сказал очень примечательную фразу: «Если бы от взоров людей ислам не закрывали собой сами мусульмане, все разумные европейцы приняли бы его»?

— Рашид Рыда — сириец по происхождению, который жил в Египте. Он — ученик Мухаммада Абдо, учредитель и редактор религиозного журнала «аль-Манар». Правда, считается, что к концу своей жизни он стал ближе к салафитам. Но это другая тема. Взятые в эпиграф его слова — это почти парафраза Мухаммада Абдо, но мне больше понравилась именно его формулировка. Я считаю, он совершенно прав.

Но в данном высказывании есть одна вещь, правда, которую нужно правильно понимать: ислам, о котором здесь говорится, никак не противопоставляется другим истинным религиям. Это именно тот ислам, который мусульмане заслонили собой, — плюралистский ислам.

Некоторые утверждают: богоугодная религия только ислам. Я в таких случаях говорю: посмотрите, к кому в Коране относятся слова «ислам», «мусульманин» и соответствующий глагол «аслама»? Эти слова фигурируют в Священном писании порядка 70 раз, и на 95% они относятся к «немусульманам» в том смысле, в котором мы обычно понимаем это слово, то есть в смысле последователей пророка Мухаммада. В действительности, ислам — это религия всех пророков, включая Моисея и
Иисуса.

Поэтому указанный эпиграф не подразумевает какого-либо эксклюзивизма. Речь не идет о том, что европейцы-христиане должны отойти от своей религии. Ведь христианин, если он истинный христианин, — мусульманин, согласно этому пониманию. У самих пророков не стояла проблема с этим. Проблема возникает в интерпретациях богословов, и это свойственно религиозному сознанию всего прошлого человечества. До сих пор, к сожалению, нигде в мире мы не имеем таких достаточно представительных религиозных групп, которые исповедуют плюралистическое понимание религии.

С этой точки зрения, тот факт, что мы, мусульмане, не освоили коранический гуманизм, — вполне ожидаемая вещь. В те времена люди стояли перед сложнейшим выбором: либо ты оккупируешь других, либо тебя оккупируют. Право сильного господствовало повсюду — вспомните завоевания Александра Македонского, походы Наполеона... Война была элементарной стихией народов. В такой атмосфере, в подобных условиях разглядеть подлинный коранический плюрализм (или, если хотите, евангелистский плюрализм, или библейский плюрализм, который наверняка есть) почти невозможно.

Но в наше время, когда такого рода ценности постепенно возрождаются, мы можем приближаться к истинному пониманию того, что заложено в Коране, и, я думаю, в других Священных Писаниях тоже. Раз они даны от Бога, то эта мысль в более явной форме или менее явной форме обязательно должна в Писаниях присутствовать.

— Я думаю, весьма показательно то, что книга, раскрывающая гуманистические аспекты Корана, вышла в России. Значит, как и 100 лет назад, исламская мысль у нас в стране продолжает развиваться. В отличие от зарубежных государств, где, как многие утверждают, исламская мысль переживает кризисный период. Вы согласны или нет? И в чем причина этого кризиса?

— Я не считаю вполне адекватным здесь слово «кризис». Строго говоря, кризиса пока нет. Кризис — это следующий этап, когда ты осознаешь ситуацию и ищешь выход. Наше понимание своей религии не дошло до осознания кризиса. Среди мусульман лишь некоторые интеллектуалы понимают тупиковость традиционных, узких интерпретаций религии. Так что это еще не кризис. Важно — не сам объективный факт кризисного состояния, а осознание этого состояния. Если осознаешь кризис, то начнешь думать, как его преодолеть. Но в общем и целом, на уровне основной массы богословов и религиозных деятелей, мы еще не поднялись до этого.

Продолжение в следующем номере.

Беседовала Ольга СЕМИНА

 



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.