Диалог цивилизаций
Восточные мотивы Василия Величко
Прижизненные издания... Сколько интересного они в себя таят. Возможно, сам писатель мог держать именно эту книгу в руках. В 1890 году в Санкт-Петербург выходит первый поэтический сборник «Восточные мотивы» Василия Львовича Величко
Ахмет на минарете
(татарский анекдот)
«Двадцать лет живу на свете»,
Сам себе Ахмет сказал,
— «А еще не побывал на минарете!»..
И немедленно Ахмет
Влез на стройный минарет.
И пред ним, как на ладони,
Город встал: дома, базар,
Купы темные чинар...
Копошились люди, кони...
Чуть заметны с высоты
были люди и скоты...
«Двадцать лет живу на свете»,
Он воскликнул в тот же миг,
— «А теперь лишь я постиг,
Стоя здесь на минарете,
Как ничтожен род людской,
Как малы все предо мной!»..
Вдалеке играя, дети
Рассуждали меж собой:
«Посмотри-ка, кто такой
Там торчит на минарете?»
И решил весь хор детей:
— «Это... просто воробей!»..
Из Гафиза
Красавица! Прими букет душистых роз!
За то, что свежестью и царственной красою
Осмелились они соперничать с тобою,
— Связав, преступниц я к ногам твоих принес!..
Две милостыни
Творите милостыню из лучших вещей.
Коран
Шейх-уль-ислам, для целей веры,
Решил повсюду побывать,
Чтоб наставленья всем давать
И благочестия примеры.
Как торжествующий султан,
Он ехал с пышностью большою,
За ним тянулся полосою
Блестящей свиты караван;
Весь в драгоценнейшие ткани
Был, как невеста, шейх одет
И ослепителен был свет
Луны алмазной на тюрбане.
Красой орлиной конь блистал,
Чепрак был вышит шелком алым;
Перистым белым опахалом
Над шейхом черный раб махал, —
Дабы лицо его святое
Не опахнул шайтана дух,
Дабы предохранять от мух
И от мучительного зноя.
Узнав, что едет веры князь
И посещает город каждый,
Толпа калек пред ним однажды
На перекрестке собралась.
Сперва взглянув на нищих строго,
В толпу швурнул он золотой,
Сказав: Делитесь меж собой!
Дарую вам во имя Бога!..
И дальше двинулся опять
Шейх-уль-ислам, хранитель веры,
Чтоб благочестия примеры
И наставленья всем давать...
В толпе ж оборванной и жадной
Из-за монеты золотой
Мгновенно вспыхнул ярый бой,
Бесчеловечный, беспощадный...
В крови, в лохмотьях и в пыли,
Рассвирепев, забыв о вере,
Валялись все, рыча, как звери...
— И что ж?! Червонца не нашли!..
Пришли бойцы в изнеможенье,
В песке простерлись наконец...
Там их узрел старик-певец,
Идя из ближнего селенья.
Он был убогим, как они,
Но дар имел дороже злата:
Любил он ближнего, как брата,
Он гимны пел всему, что свято,
и нес безгневно скорби дни.
Бурдюк с водой теперь в награду
И хлебом полную суму
В селеньи кто-то дал ему
За песен тихую усладу.
Певец к несчастным поспешил,
Без сил лежавшим средь дороги.
Помог им встать, обед убогий
По-братски с ними разделил;
Потом — чарующим напевом
Он слух им долго услаждал,
Из их сердец печаль изгнал
И тьму, навеянную гневом...
Шло время. Залил небеса
Закат, как пурпурное море...
Молились все — и в каждом взоре
Сила кротких слез роса.