Абдул-вахед ниязов:
«признание России в качестве супердержавы именно со
стороны мусульманского мира вернуло ее в этот статус»

— Можете ли вы прокомментировать политическую линию российского государства в той ее части, где наша страна декларирует тесную связь с исламским миром?

— Фактическое начало этого процесса было заложено с момента вступления России наблюдателем в Организацию Исламская конференция (ОИК) на памятном всем саммите глав государств и правительств ОИК в Малайзии в 2005 году. Другое важное событие, внутригосударственного значения, было на открытии первой сессии вновь избранного парламента Чеченской Республики. Помните, Владимир Владимирович Путин сказал тогда, что Россия всегда являлась не только другом и партнером, но и защитником мусульманского мира. И эти слова, уже рассчитанные на внутрироссийскую аудиторию, сказанные им в Грозном на открытии сессии парламента, ознаменовали начало новой страницы во взаимоотношении российских властей с исламским миром, с уммой. Я считаю, что именно вот с этих двух отправных точек началась новая политическая линия страны, о которой вы спрашиваете. Причем мы знаем, что оппозиция внутри Кремля и в МИДе к такой инициативе В. В. Путина была очень серьезной. Надо отметить и следующее: если раньше подобные внешнеполитические моменты никак не соотносились с внутренней политикой государства, то при Путине мы увидели, что они наконец стали состыковываться. То есть по отношению к мусульманам единые речи озвучивались и на внешний мир, и на внутренний; все стало приходить как-то в гармонию. И последние шаги нашего президента Д. А. Медведева являются, мне кажется, неким логическим завершением вот этой транзитной ситуации, когда от конфронтации и непонимания в лучшем случае по отношению к мусульманскому сообществу и мусульманскому миру, которую мы наблюдали раньше, Россия сегодня перешла, обозначила себя как партнера и союзника мусульманского мира. Сейчас мы наблюдаем начало некого нового этапа. Нашей конференцией мы хотим как бы провести некую черту, обозначив это начало.

— Что вы называете новым этапом взаимоотношений России и исламского мира, каковы его особенности?

— Отношения восстановлены, акценты расставлены. Теперь речь идет о наращивании сотрудничества и наполнении его реальным содержанием в геополитической, стратегической, экономической области, духовно-нравственных, моральных вопросах, в области культурного обмена и т. д. Дело в том, что Россия сегодня вернулась в статус супердержавы, став одной из четырех держав наряду с США, Евросоюзом и Китаем. Во многом это произошло благодаря тому, что наступила стабилизация на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне, что дало возможность заниматься, например, экономикой. Потому что мы помним, что в конце 1990-х — начале 2000-х Россия была полностью погружена в эту проблему. И второе, признание России в качестве супердержавы именно со стороны мусульманского мира вернуло ее в этот статус. Европа даже сегодня не хочет с этими реалиями соглашаться, как и США, которые тоже не хотят нас признать в таком качестве. И поэтому признание России мусульманским миром в качестве великой державы, и различные реверансы, который те или иные мусульманские страны демонстрируют по отношению к нам, — вот они-то и позволили нам вернуться в этот статус. И это немаловажно!

Повернувшись лицом к исламу, истеблишмент нашей страны, Россия как государство увидели, что мусульмане, рискуя собственной жизнью, включая чеченцев, дагестанцев и др., остановили развал страны и фактически защитили ее от распада и хаоса. А если говорить о внешнем факторе, то — я повторюсь — именно мусульманский мир помог вернуться России в статус великой державы. Поэтому и такая заинтересованность сейчас двигаться совместно вперед.

— А как насчет различного рода проблем на этом пути?

— Есть, конечно, проблемы, прежде всего инерционное мышление спецслужб или даже их нежелание адекватно работать в новых условиях. И сегодня многие сотрудники ФСБ, МВД, ГРУ видят под словом «мусульманин» или «мусульманское» нечто, представляющее как минимум потенциальную опасность. Это также инерционность мышления чиновников, в том числе от судебной власти. Как вы помните, недавно у нас был даже парад районных судов по запрещению литературы, и это до сих пор продолжается, хотя уже оценки этого процесса были даны и президентом. Когда какая-нибудь Клавдия Петрована из какого-то Урюпинска может запретить издание письма аятоллы Хомейни к Горбачеву — исторического документа. Разумеется, это просто бред... И региональные власти тут, конечно, не отличаются в положительную сторону. Они постоянно, причем и в мусульманских республиках, подливают масло в огонь различными своими решениями или нерешениями тех или иных элементарных вопросов.

Такое отношение властных органов не способствует улучшению климата во взаимоотношениях государства и мусульманской части общества. Беспредел правоохранительных органов, прежде всего по линии МВД, в Кабарде, Ингушетии, Дагестане, сегодня является основной причиной дестабилизации ситуации в этих республиках. Хотя одновременно мы наблюдаем резкое, стремительное улучшение ситуации в экономической, социальной, духовно-нравственной области в Чеченской Республике. Нестабильность в Ингушетии и в Дагестане и в меньшей степени в Кабарде — это уже есть некое самостоятельное составляющее нынешних северокавказских реалий. Они, в свою очередь, отрицательно влияют на ситуацию в Чечне, на имидж России и на боеспособность и стабильность на южных рубежах России.

— Какой вам видится роль общественных организаций в решении государственных вопросов?

— Не только в мусульманском, но и в православном сообществе роль общественных организаций неуклонно растет. В мусульманском сообществе такая линия четко прослеживается. Наиболее эффективной за последние два года является формула взаимодействия между духовной структурой, скажем, Советом муфтиев России, и общественной организацией — Исламским культурным центром России. Мы даже удостоились такого высокого статуса, как общественное крыло СМР. Есть и ряд других фондов и организаций, с которыми сотрудничает СМР. Это, я считаю очень правильно и перспективно. Через такое взаимодействие, особенно в таких проблемных регионах, как Северный Кавказ, можно добиться действительно положительных плодов. И мне кажется, что в Чечне, Ингушетии, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и особенно Дагестане взаимодействие здоровых сил внутри духовенства (скажем, официальных и неофициальных духовных авторитетов, таких как тарикатские шейхи, алимы и т. д.) с общественными структурами, будь то национально-культурные организации, мусульманской общественностью, молодежными, женскими организациями, будет иметь и результаты положительные, и влиять на улучшение ситуации. Молодежь сегодня, не находя выход своей энергии, получив несколько раз, скажем так, «по шапке» от представителей власти, или правоохранительных органов, причем не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова, а также, может быть, представителей некоторых духовных структур, какую имеет альтернативу? А ведь сейчас там уже сформировалось определенное сообщество, которое подпитывается из-за рубежа. Скажем, Грузия особо-то и не скрывает этого. Региональная штаб-квартира ЦРУ уже не в Турции, а в Грузии расположена. Здесь уже все это работает во многом против России. И в Ингушетии, и в Дагестане мотивации для негативных действий у молодых людей хоть отбавляй, к сожалению.

Взаимодействие духовных структур с общественностью, в том числе и с молодежью, может дать желаемый результат. И мы частично это наблюдаем в Чеченской Республике. Несмотря на весь тот негатив, который нам пытаются представить в связи с Чечней и деятельностью команды Р. Кадырова, тем не менее результаты налицо, и с ними не поспоришь. Эта модель взаимодействия власти, религиозных организаций и общественных структур при понятной аргументации и мотивации направлена прежде всего на решение тех или иных задач, которые стоят перед обществом, перед народом, как бы высокопарно это ни звучало. И это может давать определенные плоды. Но в соседних республиках, прежде всего в Дагестане, сегодня это невозможно, так как мы там наблюдаем неадекватную власть, которая, по-моему, даже не понимает, что она должна делать. И это слишком сильно диссонирует с теми импульсами, которые сегодня дают первые лица государства…

— Что вы скажете о взаимоотношениях между конфессиями в современной России?

— Церковь пока не рассматривает мусульманское сообщество России как полноправного, полноценного партнера. В лучшем случае это такого рода младший брат. Но мусульманское сообщество России уже не готово играть роль младшего брата, оно стремится к восприятию себя как равноправной, целостной составляющей единого государства, за которое оно в ответственности, будь то вопросы экономики, политики внешней или внутренней. Мы понимаем при этом, что есть основная нация, государствообразующая — русская, есть основная конфессия — православная. С этими историческими реалиями надо считаться. И мусульманское сообщество России готово работать вместе, укрепляя и развивая наше государство, именно в кооперации, координации. Чтобы нас воспринимали исключительно как равную силу, как партнера и со стороны власти, и со стороны Русской православной церкви. И я думаю, что тенденции такие, во всяком случае в сегменте власти, уже наблюдаются.

Мы сегодня говорим о начале такого этапа. Если говорить о РПЦ, то мы думаем, что новый патриарх Кирилл — это человек, безусловно, незаурядный, которому досталось непростое наследство, потому что духовный нигилизм и деградация в обществе в целом и в русско-славянской части действительно существуют. По укреплению государственности и морально-духовного, нравственного устоя в обществе союзником РПЦ в России может быть только мусульманское сообщество. При этом надо выстроить правильные взаимоотношения. Понятно, что православные в большинстве, но мусульмане готовы видеть себя только как партнера во всем, что касается нашего общества и нашего государства. Скажем так, высшее руководство страны уже осознало и поняло это, и мы это видим, хотя пока это не дошло до среднего и низшего уровня всей государственной машины. РПЦ, я думаю, тоже придет к осознанию этого, и сообща мы сможем решить многие вопросы. Сегодня наконец-то РПЦ заговорила о губительнейшей проблеме для нашего общества — об алкоголизме. Но мы же об этом кричали, говорили уже более десятилетия! Если РПЦ и мусульманское сообщество России при обязательной поддержке государства сообща этого не сделают, то у нашего народа, у страны не будет будущего. Наркомания и алкоголизм, бездуховность, морально-нравственная кривизна во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, падение престижа семьи и т. д. — все это мы сможем решить только сообща. А без этого движение вперед невозможно и будущего без этого нет.

Беседовал
Ильдар НУРИМАНОВ