ЧАЙХАНА |
||||
Свободное законодательное пространство Разговор с президентом международного Совета мусульманских ученых, одним из самых выдающихся улемов-суннитов современности Юсуфом аль-Карадави записала 9 сентября корреспондент газеты «Египтянин сегодня» Рания Бадви. Предлагаем вниманию наших читателей перевод этой беседы, в которой шейх поведал, в частности, о своих взглядах на принципы управления государством, исламской экономики и издания фетв.
— Правитель не обладает святостью, он не правит от имени Бога или неба. Правитель представляет народ. Абу Бакр, да будет доволен им Аллах, однажды заметил: «Меня назначили правителем среди вас. Но я не лучше вас. Если увидите, что я прав, поддерживайте меня. Если увидите, что я неправ, лишите меня слова. Повинуйтесь мне до тех пор, пока я повинуюсь Аллаху. Если я ослушаюсь Аллаха, то нет на вас никакого обязательства повиноваться мне!» Омар, да будет доволен им Аллах, сказал: «Если кто из вас увидит во мне отклонения, пусть исправит меня!» А Омар Бен Абдуль-Азиз: «Я только один из вас. Просто Аллах сделал мою ношу тяжелее вашей». Так как народ выбирает правителя, поэтому он и имеет право давать ему наставления и поправлять его, если тот ошибается. — То, о чем вы рассказали, теоретически правильно. Но как я, будучи обычной женщиной, которая не имеет никаких связей, могу довести свои слова и точку зрения до президента? — Когда я хочу сделать наставления президенту, то делаю это напрямую, если смогу до него добраться, или с трибуны во время пятничной молитвы, или же через СМИ: газеты, журналы, спутниковые телеканалы и т. д. Когда я говорю о гражданине, я не имею в виду отдельное лицо. Гражданин может довести свое мнение до президента через доступные ему инструменты. Такие действия нужно проводить именно посредством таких инструментов. Например, в странах Запада, когда президент нарушает конституцию, прибегают к процессу импичмента. Поэтому нам тоже нужен такой механизм, чтобы каждый член парламента смог сделать правильный выбор и чтобы парламент действительно обладал реальной силой. Но когда президент держит парламент под своим диктатом, как это происходит сейчас, то как парламент сможет отправить его в отставку, если он совершит ошибку?! — Как вообще можно этого добиться? — Пакистан под давлением народа и мирных демонстраций смог отправить своего президента в отставку. Но мы до сих пор не дошли даже до того уровня демократии, каким располагает Пакистан. У нас в стране не было такого президента, который остался бы удовлетворенным одним или двумя президентскими сроками. Каждый хочет править вечно. А когда наступает время уходить, пытается на свое место назначить своего сына. — А вы не давали наставлений президенту (Хосни Мубарак. — Прим. перев.) раньше? — С президентом Мубараком я встретился один раз в своей жизни — во время общественного мероприятия. Вот с эмиром Катара я встречаюсь чаще: наставляю его и высказываю ему свои предложения. Моим наставлением прекратить выносить приговоры о смертной казни в отношении исламистов воспользовался ливийский лидер Муамар Каддафи. Человека не вернуть. А вдруг его повесили по ошибке?! А при пожизненном заключении у человека есть возможность подумать над своим поведением. Власти, если выяснится, что он невиновен, могут его освободить. Каддафи ответил на мое наставление положительно и на его основе пошел на мир с исламистами. То же самое могу сказать в отношении президента Башара Асада (президент Сирии. — Прим. перев.). Я часто с трибуны наставляю президентов, бизнесменов, правительства стран. Например, в Катаре я обнаружил, что люди очень часто переплачивают за аренду жилья. И я этой проблеме посвятил несколько своих проповедей, так как считаю, что это несправедливость, которую чинят богатые люди. — Уважаемый шейх, вы рассматриваете банковские ставки как ростовщичество и соответственно запрещаете их. Но как человеку, несведущему в финансовых делах, приумножать свое имущество? — Единственный выход — либо банк работает по исламским канонам, либо вы идете и сдаете свои деньги в исламский банк. Не только я так считаю. Так полагает большинство ученых, которые считают банковские ставки ростовщичеством, что запрещено. — Освобождает ли выплата налогов от выплаты закята? — Если бы Египет был действительно исламским государством, то нужно было бы платить закят, а остальную часть покрывать налогами, так как одного закята, размер которого составляет 2,5% общего объема сбережений и материалов, предназначенных для торговли, недостаточно. Одних этих средств не хватит на строительство дорог, мостов, улиц… Можно высчитать размер закята от общего объема налогов и освободить от налогов. Например, в США и некоторых европейских странах людей и организации, которые занимаются благотворительностью, освобождают от налогов. Но в целом закят не освобождает от налогов. Налоги должны изыматься законным путем: их нужно изымать исходя из уровня доходов каждого отдельно взятого гражданина. — Однажды вы заметили, что в религии есть так называемое «свободное пространство для издания законов». Ученые должны исходя из условий своего времени и среды выносить правовые суждения (иджтихад. — Прим. перев.). С другой стороны, это может стать прецедентом раскола мусульманских улемов относительно того или иного вопроса. — Прежде всего ученый, который выносит суждения юридическо-богословского характера, должен принадлежать сообществу улемов, имеющих право выносить подобного рода суждения. И второе, выносить такие суждения в тех областях, в которых оно дозволено. Принадлежать к числу таких улемов — значит удовлетворять всем условиям, которые необходимы при вынесении решений правового характера: знание Корана и хадисов, прекрасное владение арабским языком, усул-уль-фикх — знание принципов мусульманского законодательства, кыяс — суждение по аналогии, отличать согласованные хадисы от несогласованных. Человек, который не может прочитать две строки из книги по праву, не владеет ни синтаксисом арабского языка, ни его грамматикой и не имеет представления об основах красноречия, не вправе выносить правовые суждения. Как может инженер, к примеру, говорить о медицине, или врач о бухгалтерии, или физик-атомщик о проведении медицинской операции. Так почему же в данный момент мы превратили религию в поприще, где кто угодно, невзирая на то, имеет он знания или нет, может легко принимать решения?! А мои слова о том, что «выносить правовые суждения только там, где они дозволены», значат, что есть определенные области в мусульманской юриспруденции, закрытые для принятия правовых решений и суждений. В основном это императивные нормы. А правовые решения выносятся в отношении диспозитивных норм. — Многоуважаемый шейх, как нам отличить ученого, обладающего правом выносить такие суждения, от обычных шейхов и просто от людей, осуществляющих призыв, которым сегодня открыты даже спутниковые каналы? — Человек, у которого болеет ребенок, ищет наилучшего врача в округе, опыту которого доверяют люди. Так и мы должны поступать в отношении религии: обращаться только к тем, у кого есть опыт и знания; сторониться тех, которые издают фетвы в угоду властям. Мы должны держаться на расстоянии от таких ученых, но полагаться на мнение тех, кого мы знаем и кому мы доверяем. — Как вы уже сказали, религия, вынесение правовых норм оказались доступны каждому человеку. Вы считаете, что так должно быть, или это связано с тем, что не хватает ученых людей? — Не хватает авторитетных людей, которые несли бы ответственность за речи и выступления перед народом того или иного ученого. Мы часто на спутниковых каналах видим ораторов, не имеющих никакого отношения к сообществу людей, ответственных за вынесение правовых суждений. Многие выступают на телевидении только потому, что они приходятся родственником к какому-нибудь министру или другому официальному лицу. В итоге компетентные люди оказываются на втором плане. — Почему получилось так, что ученые из наставников правителей превратились в обычных чиновников? — Ученые в прошлом были сильны тем, что владели вакфами и существовали за счет этих вакфов. Теперь они лишены вакфов и их содержание осуществляется за счет государства. Кто платит, тот и правит… Поэтому шиитские ученые оказываются намного сильнее суннитских, ведь они не занимают ответственных постов в государственных структурах. Их содержит сам народ, исповедующий шиитский толк Ислама, отдавая 2% своих доходов, которые выделяет [из своего бюджета] имаму или своему духовному наставнику. Благодаря этому их ученые богаты. У нас же ученые являются госслужащими. Если ученый угодит своему руководителю — будет вознагражден, если нет — будет лишен своей заработной платы. Так обстоит дело в отношении всех: шейха «аль-Азхара», муфтия страны, директора университета «аль-Азхар», большого ученого, молодого ученого. Каждый является госслужащим, лишенным реальной власти. Хасан Аль-Басри, например, был крупнейшим ученым и очень часто делал критические замечания в отношении правителей и наместников своего времени. Когда представителей племени Бану Умайя спросили: «В чем секрет этого мужчины?» — один из бедуинов ответил: «Его секрет в его богатстве. Когда народ проявляет потребность в его знаниях и религии, он не требует за это деньги». Проблема в том, что ученый нуждается в средствах правителя, а правитель в свою очередь далек от знаний и религии. В этом кроется слабость суннитских улемов в целом и улемов «аль-Азхара» в частности. Перевод |