Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Газета «Медина аль-Ислам»
Медина аль-Ислам №92 — Хадж — это не фототрэвл
02.04.2009

14 марта на праздничном мероприятии в концертном зале «Космос», посвященном празднику рождения Пророка — Мавлид ан-Набий, гости могли познакомиться с выставкой работ фотохудожника Ильдара Ямбикова. Лауреат первого Всероссийского фотоконкурса «Ислам в России» в номинации «Моя вера — Ислам» представил свои фотографии, привезенные из хаджа.

Ильдар Ямбиков— Ильдар-эфенди, я вас поздравляю с совершением хаджа. Для многих он является тяжелым испытанием, а вы привезли со Святой земли блестящие фотографии, скорее, фотокартины. Когда успевали снимать?

— Спасибо за оценку моего труда. Честно, времени было предостаточно. Кому что ближе: кто-то читал Коран, кто-то — хадисы, кто-то вел беседы. Я при наличии свободного времени старался использовать его исходя из своего понимания. Конечно, хадж — это хадж, это не фототрэвл, не туристическая поездка. Хадж — это хадж. Этим сказано все.

 

— Ваши фотографии — это своеобразный отчет о хадже. Скажите, местные власти не пугал человек с фотоаппаратом?

— Во-первых, я старался не афишировать. Во-вторых, очень многие паломники имеют сегодня цифровые аппараты. В моем арсенале тоже есть одна камера — на вид «мыльница», но на самом деле она по техническим параметрам не уступает профессиональным зеркальным камерам. Поэтому на выставке можно увидеть фотографию размером 40 сантиметров на 1,5 метра. Как сказал один великий художник-фотограф, можно снять и консервной банкой, Nikon просто удобнее.

 

— В Саудовской Аравии действительно такое яркое синее небо?

— Действительно. Я делал чисто техническую работу, без цветовых ухищрений и без фильтров. Все это естественные цвета. Ничего не хотелось искажать. Все есть как есть. Во многих арабских странах преобладающий цвет — белый. Трудно представить в Мекке и Медине серые дома. То же самое в Марокко и Тунисе. Белый и синий для меня символизируют соответственно чистоту и жизнь. В моем понимании синий цвет — это жизнь, этого понимания я никому не навязываю.

 

— Сколько вы привезли фоторабот из хаджа?

— Вопрос для меня затруднительный. В общей сложности было привезено около семи тысяч файлов. Из одного файла можно сделать несколько фотографий, совершенно разных. На выставке представлено всего 29 фотографий. Это первая экспозиция о хадже. Далась она, честно говоря, тяжеловато. Из семи тысяч сначала я отобрал сто, потом из этих ста — 30. Может быть, фрагментарно, мозаично получилось. Хотелось, чтобы люди, у которых не было возможности совершить хадж, посмотрели бы эти места. А те, кто был в хадже, смогли второй раз пройтись по святым местам, вспомнить свои настроения, чувства и эмоции.

 

— Аяты к отдельным фотографиям вы сами подбирали?

— Нет. Их помог отобрать Мустафа-хазрат Кутюкчю, председатель благотворительного фонда «Надежда». В принципе это его инициатива создать такую выставку. Хотелось, чтобы как можно больше людей ее увидели.

 

— Ильдар-эфенди, к чему у вас больше лежит душа — снимать архитектурные памятники, бытовые сцены, людей?

— От своих друзей и знакомых не раз приходилось слышать упрек — почему я не снимаю людей. Знаете, в свое время я столько разных людей наснимал, от рабочих до министров и видных общественных деятелей, что сейчас мне больше интересна природа. Природа и духовная составляющая — храмы. Понимаю, что без людей природа и храмы мертвы. На самом деле природа самодостаточна. Храмы построены людьми и для людей. Если посмотреть мои предыдущие выставки, то там людей вообще нет. На этих фотографиях они присутствуют, потому что это хадж.

 

— А как вы пришли в фотографию?

— Фотографией я увлекся еще в детстве, когда мне было 12 лет. После армии хобби стало работой. Потом — годы работы в ГИТИСе, они стали хорошей практикой в области художественного портрета, отношений с людьми в театральном сообществе. Интересный был период, но он пройден. До 2000 года моя жизнь имела два направления — зарабатывание денег и их трата. При этом я забывал о самом главном — а зачем? Мы думаем, что будем жить вечно. Да, душа бессмертна, а тело, костюмчик имеют тенденцию снашиваться. В 2000 году пришло понимание: а той ли дорогой мы ходим? Коль Всевышний дал тебе возможность быть фотографом, занимайся этим. Не могут быть все банкирами или портными. А мне предопределено было стать фотографом. Всевышний каждому дает знамения, знаки о его пути. Если ты следуешь этим знакам, тогда все будет нормально. Если идешь наперекор... Иногда меня спрашивают, почему я снимаю природу. Я считаю, что нужно снимать творения, а не изобретения. Творения — это то, что создано Творцом. Изобретения — то, что создано людьми. Это может быть храм, красивая машина, безделушка, которая стоит немереных денег. Яйцо Фаберже — красиво! Безумно дорого!

 

— Вы считаете храм изобретением?

— Я согласен и не согласен с этим. Творец — один. А человек может только изобретать. Это мое понимание, и я его никому не навязываю. Разница между восточными и западными учителями знаете какая? Западные учителя доносят часть знания и пытаются доказать. А восточные учителя доносят, но примешь ты или нет, сегодня или завтра — это твое личное дело.

 

— Учителя у вас были?

— Жизнь. Хотя есть человек, который учил меня чисто техническим навыкам: когда я пришел из армии, работал в фотолаборатории. Прошел путь от лаборанта, который размешивает растворы, до фотографа, которому вручали государственную награду в Кремле, в Георгиевском зале. Это был аванс. Передо мной были открыты перспективы интересной работы. Мы фотографировали прически, работали с Долорес Кондрашовой. А потом наступил 2000 год, ставший для меня переломным...

 

— А если вас сейчас попросят снять министра, откажетесь?

— Сейчас, слава Всевышнему, пришло понимание: разговаривать надо не с костюмчиком, а с душой человека. Как в притчах царя Соломона сказано: если ты разговариваешь с душой, то царь тебе друг. Что такое человек? В самом слове уже заложен ответ — чело на один век. Душа, которая просит, радуется, плачет, разрывается, уходит в пятки и возносится непонятно куда,— с этим бы пообщаться, вот это бы передать и показать в фотографии. Я, может быть, скажу крамольную вещь: чем менее человек социален, тем более он счастлив. Раньше мне это нравилось — фотографировать ученых, врачей, министров. Но я не снимал человека. Сейчас мне это неинтересно. Поэтому я говорю: мне нравится фотографировать не людей, а состояние их духа, души, эмоциональный план человека. Мне интересна не столько его внешность, сколько его внутреннее наполнение. Если получается — слава Всевышнему!

 

— Относительно совершенного хаджа: результат вашей работы как фотохудожника мы видим, а как мусульманина? Как считаете, она выполнена?

— Нет, конечно. Думаю, что хадж дает стимулы, которые помогают пониманию некоторых, кажется, банальных и простых вещей. После хаджа идет внутренняя работа, духовная, интеллектуальная. Я по себе это чувствую. Сколько уже прошло времени после хаджа, и до сих пор состояние ожидания чего-то хорошего.

 

— В будущем можно ожидать вашего отдельного фотоальбома о хадже?

— Как будет угодно Всевышнему. Все зависит от намерений. Если у тебя намерения добрые, они имеют тенденцию сбываться. Например, у меня было желание сфотографировать с вертолета. Однажды мне звонят и спрашивают, не мог бы я сделать снимки с вертолета. Так получилась целая серия фотографий по Селигеру. Когда эти работы были представлены в Каире, ко мне подошел профессор Каирского университета, выпускник ВГИКа и на ломаном русском спросил: «Ильдар-эфенди, сколько у вас стоит аренда вертолета?» На что я ему ответил: «Два дуа». Мы даже не можем представить, как нас там любят. Это то же самое, что опустить палец в воду, в океан, и сколько останется капель на пальце, столько у тебя представлений о той любви, которая нас окружает. Примерно так. Я показывал фотографии средней полосы России, Московской области, ближнего зарубежья, наши православные храмы и мечети в Тунисе, Марокко. Когда я был в Иране со своей выставкой, там были очень удивлены тем, что в России есть мусульмане — татары, башкиры, узбеки, таджики. Для них это было откровением. Есть договоренность о проведении моих выставок в Индонезии, Сирии, Индии. Сейчас планы немного подкосил кризис.

 

— Ничто из другой религии вам не чуждо.

— У меня была, слава Богу, выставка, которая называлась «Духовное единение». Проходила она в Артфотоцентре в Москве. Там эта тема проходила красной нитью. Один из посетителей у меня спросил: «Вы мусульманин, а снимаете храмы, природу». Я спросил: «А кто все это создал?» Он говорит: «Бог». — «А разница между христианином и мусульманином какая? У меня что — шесть пальцев? Две головы?» Он усмехнулся и ничего не сказал. В моем понимании религия — это путь. А цель у нас одна. Девяносто девять прекрасных имен Всевышнего все знают, а сотого не знает никто. Мне понравилось высказывание муфтия Равиля Гайнутдина: у него спросили — какая разница между исламом и христианством? На что он сказал: «Зачем вам разница? Давайте искать общее». Делить и разделять — видимо, это кому-то надо. Мне это не надо.

 

Беседовала
Людмила ЖУКОВСКАЯ



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.