Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламская теология и коранические науки
На пути к коранической толерантности / Тауфик Ибрагим
13.11.2012


 

О содержании современного религиозного образования

Развернувшаяся в последние годы дискуссия вокруг задач и перспектив мусульманской педагогики в современной России подчас сосредоточивается на организационно-институциональной стороне образовательного процесса, на его форме, почти не затрагивая само его содержание. Между тем на первый план должно выдвигаться обсуждение именно вопроса о том, какому исламу мы хотим обучать.

 Мусульманским педагогам, как и духовным лицам вообще, надлежит осознавать свою великую ответственность перед единоверцами, особенно перед молодежью: консервативное цепляние за традиционные мировоззренческие образы и социальные нормы, вырабатывавшиеся в условиях средневекового общества и ориентированные на тогдашнюю ментальность, способно отторгнуть основную массу современных людей от самой религии, толкая их в объятия секуляризма/атеизма и – что ужаснее всего – всевозможных сатанических сект. В этом отношении опыт христианского Запада весьма поучителен.

Поэтому мусульманское образование на всех его этапах и во всех его звеньях призвано быть по-современному интеллектуальным и прогрессивным в содержательном плане. Вероучение ислама необходимо представлять в реформаторско-модернизаторском обличии. А в основе его должны лежать только надежные источники – Коран и аутентичная Сунна.

За аутентичную Сунну следует признавать лишь хадисы, относящиеся к типу «мутаватир» (то есть сообщаемые большим числом передачиков, не могших заранее сговориться между собой). А к этому типу вряд ли принадлежат хадисы, содержащие внекоранические сведения о сотворении мира, ангелах и демонах, жизни доисламских пророков, конце света, Рае и Аде. Более того, признание божественного происхождения подобных сведений протворечит мысли о самодостаточности Корана, его всесовершенстве и всеполноте, неоднократно подчеркнутой самым Писанием (6:38; 16:89; 21:111 и др.).

Настоящей Сунной Пророка служит прежде всего «Божья Сунна» – сам Коран. Внекораническая Сунна, даже самая аутентичная (в смысле надежности передачи), может претендовать лишь на относительную (сравнительно с Кораном) значимость, представляя иджтихад Пророка. Бог, преблагий всемудрый, не возжелал связывать людей раз и навсегда установленными нормами культового и социально-политического характера (которые по своей природе динамичны, изменчивы), не зафиксирвал тех или иных норм в Коране, но оставил Пророку (а после него – мусульманам) самому определить наиболее подходящие для данного времени и местности нормы, уповая на Божье поспешествие и ориентируясь на универсальные принципы Корана, требования разума и общего блага.

Кроме того, сам Пророк никогда не говорил о некой собственной «Сунне», никак не рядополагал свою Сунну Корану. Показательно, что достачно распространенные хадисы о завещании Пророка «держаться Корана/Писания и Сунны», якобы произнесенном им во время Прощального паломничества или на предсмертном одре, не были включены ни в один из шести канонических сводов.

Следует отметить также, что в этих канонических сводах, даже самых авторитетных – в «Сахихах» аль-Бухари и Муслима, – содержатся хадисы, которые не выдерживают элементарной критики, а порой неподобающе представляют Пророка. Таковы, к примеру, предания об айатах, которые якобы включались в Коран времен Пророка, но впоследствии оказались вне него (в частности, айат о побивании прелюбодеев камнями); о расколотой луне; о черной собаке как о сатане, которого следует убивать; о противоядии в крыле мухи; о соитии Пророка со всеми девятью (или одиннадцатью) женами в течение одного часа, к тому же и без омовения после каждого акта. Поэтому все своды хадисов должны сначала пройти тщательную фильтрацию, прежде чем их можно будет допустить к учебно-образовательному процессу.

Модернизм предполагает аллегорический подход (та’вил) ко многим традиционным положениям священных текстов. Современную ментальность больше не удовлетворяет, например, средневековое, буквалистское толкование ‘арш и курси (как «престола» и «подножия» Бога) или «семи небес» (как «семи сводов» или «семи концентрических сфер»). Все более и более неприемлемым становится и буквалистское понимание повествований Корана и Сунны о «шести днях» творения мира, о возникновении человека (Адама и Евы). Аллегорическая интерпретация особую актуальность приобретает в отношении эсхатологических тем: близкий «конец» света; Гог и Магог (Йаджудж и Маджудж), живущие за «плотиной» и готовые обрушиться на мир; Антихрист-Даджжаль, закованный на некоем острове, и т. п.

Необходимо по-новому осмысливать кораническую историософию. В отличие от Библии Коран, повествуя о прошлом (особенно в рассказах о доисламских пророках), преследует не нарративно-историографическую цель, а назидательно-дидактическую, морально-воспитательную. К таким повествованиям не следует подходить буквалистски – в них подобает видеть аллегории (амсаль), подчас апеллирующие к тем «историческим» сведениям, которые были распростанены у арабов еще до посланничества пророка Мухаммада. С этой точки зрения заслуживает внимания тот факт, что один и тот же эпизод Коран может передавать в разных выражениях (например, диалог Бога с Сатаной, отказывавшимся поклониться Адаму, – см. 7:11–18; 15:28–44; 17:61–65; 38: 75-85; слова Бога Моисею у неопалимой купины – см. 27:8; 20:11–12; 28:30), а местами в разных версиях одного и того же сказания действующие лица могут меняться (так, по айату 7:109, это приближенные Фараона назвали Моисея искусным колдуном, айат же 26:34 вкладывает эти слова в уста самого Фараона; или в айате 11:71 говорится о Божьем благовестии о рождении сына, обращенном к жене Авраама, а в айате 15:53 – к Аврааму). Примечательно, что сам Бог порой дает нам знать о подлинной природе коранических рассказов, когда Он, в част-ности, по завершении истории о Спящих в пещере (Асхаб аль-кахф) отказывается назвать число отроков или продолжительность их сна – такие детали важны для исторического жанра, но не для жанра литературного!

Модернизм требует и динамического подхода к социально-политическим предписаниям религии. В этой сфере абсолютными, вечными могут быть только общие принципы («равенство», «справедливость», «свобода» и т. п.); все остальное – относительно, преходяще. Введенная исламом великая социальная реформа (в том числе, касательно положения женщины, рабов) была, по-видимому, максимально возможной, реалистической в ту эпоху. Современность требует развивать дальше заложенный в Коране и Сунне реформаторский потенциал, шире и глубже проводить свойственную им эмансипирующую тенденцию.

Важно также учитывать, что для современного человека религиозность выражается прежде всего в духовных, моральных ценностях. К великому сожалению средневековые «канонические» своды хадисов не уделяли должного внимания этической проблематике. В частности, ни один из шести сводов не сохранил для нас текста какой-либо из пятничных проповедей, которые Пророк, согласно преданию, еженедельно, в течение более десяти лет медин-ского периода, читал своим последователям. Не нашлось места для этики и среди традиционных религиозных дисциплин, преподававшихся в мусульманских образовательных учреждениях.

Перед современным мусульманским образованием/просвещением стоит задача содействовать духовному единству мусульманской уммы. Давно установившийся плюрализм в отношении мазхабов (четырех суннитских и шиитского/джафаритского мазхабов) должен быть расширен до охвата других толков, в частности зайдитского и ибадитского. Сегодня необходимо также сближение мусульман не только в практической сфере (фикхе), но и в теоретической: сближение суннизма и шиизма; суфизма, калама (с тремя его школами – матуридитской, ашаритской и мутазилитской) и фальсафы.

Для осуществления этой цели следует более энергично (вслед за имамом Абу-Ханифой) воспитывать новые поколения мусульман в духе знаменитого хадиса о разнообразии во мнениях мусульманской общины как о знамении Божьей милости. Надо оставить в прошлом сектантско-изоляционистские (эксклюзивистские) притязания, спекулирующие на хадисе (достоверность которого весьма спорна) о разделении ислама на семьдесят три толка, из которых спасения удостоится только один. Пора брать на вооружение ту формулировку этого хадиса, к которой склонялся великий аль-Газали: «Семьдесят два толка будут спасены, а обречен – лишь один».

В том же толерантно-плюралистическом духе мусульманские учебники должны освещать иудейское и христианское (особенно православное) вероучения. Необходимость знакомства с этими вероучениями продиктована не только «прагматическими» соображениями, связанными с фактом проживания мусульман в иудейско-христианском окружении, но также и факторами «теоретического» характера – требованиями более глубокого постижения самой исламской веры, которую с иудаизмом и христианством объединяют и идея единобожия, и близкое видение истории, и общие этические принципы. Изучение иудаистско-христианских откровений важно и для выяснения исторической эволюции способов Божьего обращения к человечеству. При изложении иудейской и христианской религий мусульманские учебники, отстаивая правоту своей веры, вместе с тем должны быть предельно доброжелательными, следуя коранической заповеди спорить с «людьми Писания» не иначе как «наиблагообразнейшим образом».

Такой конструктивный диалог прежде всего призван выявить общие для трех аврамических религий духовные ценности. Восприятие иудаизма не должно быть отягощено воспоминаниями о тех или иных исторических инцидентах, преимущественно политического характера (от столкновения Пророка с мединскими иудеямми до современного противостояния с сионизмом). Нынешним педагогам не подобает воспроизводить средневековое понимание идеологической полемики Корана с некоторыми иудейскими группами (в частности, касательно догмы об Ездре/Узайре как «сыне Божьем», антропоморфического понимания Бога), распространяющее ее на иудаизм в целом. Им также не приличествует продолжать средневековую практику приписывать всему христианству вульгарное, примитивное толкование Троицы и богосыновства, имевшее место среди определенных христианских сект Аравии, против которых, собственно, и выступал Коран.

И последнее. Сегодня как никогда актуальна задача преодоления воинственно-наступательной интерпретации Корана и Сунны, которая имела значительное распространение у средневековых богословов и которая питает современный экстремизм, отчасти и терроризм. В первую очередь это касается «айата о мече» (9:5), «айата о джизйе» (9:29), а также айатов 2:191, 193 (=8:39). В современном мире нет места средневековой концепции об иноверных или неверующих как о представителях «мира войны», против которого надо вести перманентный вооруженный джихад. Нам следует восстановить подлинное понимание Корана (и Сунны) как послания мира, веротерпимости, плюрализма и соотрудничества между различными народами и конфессиями.

ПРИМЕЧАНИЕ

Настоящий текст был представлен в качестве тезисов выступления на «круглом столе»: «Религиозное образование и толерантность» (31 мая, 2005, Казань), впоследствии опубликованных в сборнике: «Векторы толерантности: религия и образование», Казань, 2006.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.