ГЛАВА III.

ТАТАРСКОЕ ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВО XIX ВЕКА

Наиболее важным результатом всего предшествующего развития татарской общественно-философской мысли явля­ется становление во второй половине ХIХ века татарской светской философской мысли просветительской направ­лен­ности. Это период эпохи Нового времени для татарского общества и культуры, когда появляется значительный слой татарских мыслителей, светски образованных личностей, пред­­­принимателей, осознающих себя представителями та­тар­­ской нации и стремящихся поднять культурный уро­вень татарского народа на европейский уровень.

На смену купцам–представителям старинных династий (Апаковых, Азметьевых, Бурнаевых, Юнусовых), живших на протяжении столетий в ладах с властями и доволь­ство­вав­шихся размеренной, спокойной жизнью своих мусуль­ман­ских приходов, пришли коммерсанты нового типа (Галеевы, Галикеевы, Казаковы). Последние были, в основном, вы­ход­цами из деревень, с помощью коммерческой жилки, энер­гии, прагматизма добившиеся больших состояний. Они почти все прекрасно знали русский язык, имели связи в русской купеческой среде. Предприниматели нового типа, сохраняя известную верность мусульманским традициям, стре­мились привести их в соответствие с современной дей­стви­тельностью. Они выступили главными меценатами в фи­нансировании всего нового, передового в татарской сре­де.

Правда, и в этот период ислам продолжает гос­под­ство­вать в духовной жизни татарского общества, но он уже не мог приостановить процесс секуляризации куль­ту­ры, проникновения светского знания. Именно в это время в творчестве Марджани был поставлен вопрос о мирном сосуществовании философии и религии.

В то же время следует иметь в виду, что первые та­тар­ские просветители второй половины ХIХ века (Х. Фа­из­ханов, Ш. Марджани, К. Насыри), будучи мусульманами, не могли обойти стороной в своих философских по­строе­ниях проблему религии. Особенность взглядов Фаизханова и Насыри состоит в том, что в их мировоззрении свет­ское начало преобладает над религиозным, является доми­нирующим, определяющим суть их мировоззрения. В отли­чие от вышеназванных просветителей, у Марджани рели­ги­озный и светский пласты мировоззрения взаи­­мо­до­полняют друг друга.

Во второй половине ХIХ века начинают происходить изменения в самой татарской философии. В творчестве Фа­изханова, Марджани и Насыри прослеживается не толь­ко влияние общетюркской и арабо-мусульманской фи­ло­софской мысли, но и просматривается своеобразное за­имствование некоторых идей Нового времени, которое шло на начальном этапе только через русскую культуру. Впо­след­ствии, уже в творчестве Насыри просматривается влия­­ние турецкой общественной мысли, служившей свое­об­разным «мостом», наряду с русской, для проникновения в татарскую общественно-философскую мысль европейской куль­туры и науки. В начале ХХ века турецкое влияние, в сравнении с русским, становится определяющим.

С творчеством Фаизханова, Марджани и Насыри связано становление татарской светской философской мысли. Развитие светских тенденций, секуляризация татарской куль­туры сопровождались интересом к русской культуре и науке, стремлением овладеть современными естественно­на­уч­ны­ми знаниями. Однако против сближения с русской куль­турой выступала основная масса татарских духовных слу­жителей, остававшихся на старых, консервативных пози­ци­ях, со­глас­но которым все не мусульманское – неверное, а значит ерети­ческое. Они преследовали всякий интерес к светскому зна­нию, философии и естественным наукам.

Ярким примером такого отношения к русской куль­ту­ре может служить отрывок из биографии Фаизханова из «Ва­фият ал-аслаф» Марджани. «Когда Хусаин б. Фаизхан, – пишет Марджани, – приехал в Казань, он пришел к Ис­маилу б. Муса в дом его зятя Абдаррашида б. Йусуфа и рассказал о своих планах относительно руководства мед­­­ресе и организации обучения в нем. Исмаил б. Муса ка­­те­горически отверг все это, потому что предусмат­ри­ва­лась необходимость изучения русского языка, и дошел до того, что заявил, что изучение русского языка – запретное дело.

Хусаин б. Фаизхан объяснил ему, что это всего лишь средство получить разрешение от правительства, цель же – возрождение утраченных и позабытых наук. К тому же существует большая потребность, и даже не­об­хо­ди­мость в изучении русского языка, ибо вся наша дея­тель­ность связана с русским государством... Рассказывают, что пророк – мир ему – сказал: «Ищите знаний, хотя бы и в Китае». А Китай – это страна, в которой не под­нималось знамя ислама, не доходили туда ни в про­шлом, ни теперь рассказы о пророке и не читали никогда китайцам стихи Корана. Поэтому знания, которые там мож­но искать, – рациональные и их может перенять у китайцев тот, кто знает их язык, говорит на нем и читает их книги. Хадис указывает на допустимость изучения их языка при необходимости. Ведь сказал пророк – мир ему – «Мудрость для правоверного – заблудившаяся верб­людица, которую он ищет повсюду»^[1].

В результате татарское общество разделилось на два лагеря по вопросу о необходимости овладения знанием Но­вого времени. Одни (Х. Фаизханов, Ш. Марджани и К. Насыри) ратовали за проникновение светского знания в татарскую культуру, мирного сосуществования фи­ло­со­фии и религии. Они доказывали необходимость овладе­ния русским языком – языком контактов с русской ин­тел­лигенцией, проникновения светского знания. Другие – их было большинство (Ш.Мухаммадиев, Исмаил б. Муса) признавали необходимость получения мусульманского об­разования, ориентированного на средневековые традиции, про­поведовали покорность, подчинение духовным и свет­ским властям. Борьба между этими направлениями при­обретала различные формы – выливалась в теоло­ги­чес­кие споры о «пятикратной молитве» в Казанском крае, со­­провождалась отставками духовных лиц, неугодных Ду­ховному собранию мусульман.

Татарское общество этого периода развития, чтобы вы­жить в условиях формирования новых буржуазных отно­шений, нуждалось в новых людях, которые должны были иметь светское образование. Впервые эта мысль про­зву­ча­ла в творчестве Х. Фаизханова, Ш. Марджани и К. Насыри, которые создают произведения гума­нис­ти­ческого звучания, где центральной проблемой выступает чело­век со всеми его интересами, нуждами, чаяниями и меч­тами о светлом будущем.

Татарское просветительство второй половины ХIХ ве­ка стало качественно иным. Это было уже не просто об­ще­культурное движение, связанное с проблемами рас­ши­рения сфер народного образования, распространение зна­ний, как это было в предшествующий период, а та­­кое просветительское движение, которое вполне сопо­ста­вимо типологически с классическими моделями просве­ти­тельской идеологии, хотя татарское просвещение не до­стиг­­ло уровня наиболее развитых классических форм и от­­­ли­­чалось целым «набором» радикальных просвети­тель­ских проблем.

Согласно одной из современных трактовок, которой при­­держивается и автор этих строк, Просвещение свой­ствен­­но странам, проходящим стадию, аналогичную прой­денной западноевропейскими странами в ХVIII веке в ка­нун Великой французской революции^[2]. В этом отно­ше­нии классическим образцом может служить французское Просвещение ХVIII века. Просветительство – удел не всех народов, а имеет мес­­то только там, где происходит коренная ломка фео­даль­­ного строя и отрицание средневековья, наблюдается фор­­мирование буржуазных отношений и общественных сил, способных сформулировать просветительскую идеоло­гию. Хотя объективно просветительство – идеология бур­жуазная, но по форме это надклассовая идеология, ориен­тированная на выражение общечеловеческих идеалов.

Просветительская философия антропоцентрична. Ан­тро­поцентризм – исходная и главная аксиологическая уста­новка просветительской философии. Если в мета­фи­зи­ке ХVII века основное внимание уделялось онтологии и натурфилософии, то просветители изучали человека, а при­роду и космос рассматривали лишь в связи с ним.

Просветители намеривались развеять мифы (выступали против любых предрассудков) и с помощью научных зна­ний полностью изменить человеческое сознание. Они верили в культ Разума, который призван обеспечить про­гресс человечества, и подразумевает защиту научного по­знания как орудия преобразования мира и постепенного улучшения условий жизни людей; это и критика суеверий, воплощенных в религии и защита деизма (также и ма­те­риализма), борьба против тирании и угнетения.

Татарские просветители также воспевали разум и на­учное знание, хотя не столь радикально, как наиболее по­следовательные западные просветители. Они, воспитанные на теологическом мировоззрении, впоследствии смогли осво­бодиться от многих традиционалистских толкований ре­лигии, во многом заимствуя идеи арабо-мусульманской фи­лософии. Но хотя татарские просветители XIX века и пропагандировали знание Нового времени, они «не под­ня­лись» до отрицания метафизики, оставшись верными не­ко­торым принципам ещё средневековой арабо-мусульманской философии.

Татарские просветители подвергли критике «изжив­шие» методы преподавания, застой в национальной куль­ту­ре, отстаивая новый образ жизни, прогресс и свободу че­ло­веческого разума.

Иногда мировоззрение просветителей-клас­­сиков представляют как мировоззрение «наднациональное», космо­по­­ли­тическое. Это неверно. Ратуя за общечеловеческие идеа­лы, просветители – классики ценили «дух нации», патри­о­тизм, от­стаивали права отдельных наций в той же степени, как пра­ва отдельного человека. Одной из особенностей та­тар­ско­го просветительского движения было обращение к про­­б­­ле­ме этногенеза татарского народа. Для татарского про­све­­­тительства была характерна также борьба про­тив лю­бых форм косности и фанатизма в общест­вен­ной жиз­ни и вступ­ление на путь прогресса, так как боль­шей части та­тарского общества были присущи средневековые, патриархальные отношения в быту, которые, согласно про­светительским взглядам, необходимо было изменить с по­мощью распространения научных знаний и приобщения к современным достижениям западноевропейской и русской куль­тур.

Просветительская философия самым тесным образом свя­зана с политикой, моралью, юриспруденцией, практикой общественной жизни. И именно эти части философии так­же определяют суть философской части Просвещения. В определённой степени эти черты свойственны и татарскому просветительству.