ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Новой, советской, власти, утверждавшейся в годы гражданской войны, досталось в наследство многоэтничное и многоконфессиональное общество и определенный опыт взаимодействия органов государственного аппарата царских времен с мусульманами.

По оценке видного исламоведа, академика В. В. Бартольда к 1917 году на территории Российской империи насчитывалось примерно 18–20 млн мусульман. Часть их, проживавшая в Среднем Поволжье на нижегородских и самарских землях (земли т. н. Внутренней России), находилась в начале XX века под контролем Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), преемником которого стало с 1920 года Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ).

Первые жертвы среди мусульман России, естественно, приходились на острейший в политическом смысле период — период гражданской войны. Ярким примером того, как могли возникать ситуации гибели имамов, является трагедия татар­ской деревни Семеновки 1919 года. Но подобные явления можно, скорее, назвать исключением из общего правила, нежели правилом. К тому же, гибель мусульман являлась следствием общих процессов, происходивших в годы гражданской войны: прицельного их уничтожения властью не было фактически до 1929 года, года так называемого «великого перелома». В целом в первое десятилетие власть относилась к мусульманам вполне терпимо.

Имамы рассматриваемых территорий скорее тяготели к сотрудничеству с новой советской властью, нежели к противостоянию ей. Инициатива усиления репрессий по отношению к исламу — дела власти, а не имамов. Преследования имамов — часть репрессивной политики СССР.

Репрессивная политика советской власти изначально была заложена в стратегии большевиков, несмотря на их известные декларативные документы, обращенные к трудящимся мусульманам России и Востока. Эта политика трансформировалась вместе с изменениями политической линии государства и становилась все жестче, достигнув своего пика в 1937 году.

Имамы, как руководители мусульманских «приходов», выполняли традиционную работу, которая позволяла им направлять в нужное русло религиозную жизнь. Но выполнение духовных обязанностей становилось все более затруднительным: ограничивались возможности вести религиозное обучение, имамы лишались политических прав, теряли экономические позиции, мечети и медресе закрывались.

Начавшееся в конце 1920‑х годов наступление на ислам становилось невыносимым бременем для имамов. Ограничение их возможностей сменилось разного рода репрессиями вплоть до физического уничтожения. Имамы погибали только потому, что были имамами.

В 1937–1938 гг. религиозная деятельность приравнивалась к серьезному преступлению и жестоко каралась. Религиозное законодательство было практически сведено на нет. С 1938 года в новом высшем органе власти — Верховном Совете СССР не было комиссии, аналогичной той, что существовала ранее — комиссии по вопросам культов. Закрытие мечетей и уничтожение духовенства все 1930‑е годы являлись основой антирелигиозной политики.

На протяжении 1930‑х годов наступательная политика осуществлялась властью самым активнейшим образом. Её результатом стало резкое уменьшение возможностей мусульман поддерживать религиозную жизнь. Сильные личности погибли во время репрессий или были выведены из процесса управления «приходами» в 1930‑х годах.

Вслед за тяжелейшим для российских мусульман довоенным периодом пришла политика «сдерживания» ислама и известные волны реабилитации невинно убиенных и подвергшихся лишениям в рамках ГУЛАГа.