4.2. Ослабление и усиление репрессий
Если говорить в целом о советском обществе, то после войны репрессии вновь усилились. Всплеск послевоенных репрессий пришелся на 1948–1949 гг.: заключение в лагеря, расстрелы бывших военнопленных, борьба с «космополитами», ленинградское дело, дело врачей и др. В 1949–1950 гг. в лагерях, колониях и тюрьмах находилось уже 2 млн 800 тыс. человек [1] .
Хотя некоторые послабления мусульманам после Великой Отечественной войны были, общая тенденция на продолжение репрессивной политики сохранялась. Это подтверждается, в частности, судьбой муллы Трехозерок Мухаметжана Ибрагимова.
Дело на него было заведено 25 апреля 1951 года: он обвинялся в клевете на колхозное строительство и террористических намерениях в адрес коммунистов и актива села [2] . Уроженец Трехозерок Мухаметжан Ибрагимов, 1885 г. р., окончил медресе. В 1906–1911 гг. служил в рядах российской армии, с 1912 по 1914 гг. работал старьевщиком в Москве. В связи с началом Первой мировой войны был мобилизован на фронт и участвовал в боевых действиях до 1917 года. Служил в артиллерии ефрейтором, был ранен.
В 1934 году был приговорен к 3 годам ИТЛ за нелегальное отправление треб, из семьи середняков. На свободе пробыл недолго. В 1937 году 5 лет ИТЛ были получены им за нанесение ножевого ранения бригадиру колхоза (тот, не имея права, отнял у М. Ибрагимова лошадь) [3] . Отец-крестьянин [4] умер на следующий год — в 95‑летнем возрасте, не дождавшись возвращения сына [5] .
Отбыв наказание, Ибрагимов возвратился в Трехозерки в 1942 году и сразу начал исполнять обязанности имама селения, узнав, что прежний имам Юнис Ризванов умер в 1939 году [6] — и исполнять обязанности муллы было фактически некому. Отправление им религиозных треб рассматривалось как нелегальгая деятельность. В колхоз, образованный в деревне в 1936 году, Мухаметжан так и не вступил, оставаясь единоличником. После войны читали молитвы по просьбам верующих, кроме М. Ибрагимова, Осман Айбятуллин и Камаль Севбянов, его помощник.
На моления приходили жители Трехозерок в количестве до 200 человек. Верующие собирались на кладбище не менее двух раз в год, особенно людным оказывались празднования Курбан-байрама [7] . В июне-июле 1946 года, и это запомнилось многим, по случаю засухи состоялось большое собрание верующих мусульман, которое организовал Севбянов, а Ибрагимов читал по этому случаю Коран [8] .
Конечно, это не устраивало власти атеистического государства. Кроме того, случилось так, что в сентябре 1950 года график хлебозаготовок государству был сорван — и надо было, по логике власть имущих, найти того, кто был в этом виноват. Имамы рассматривались в качестве вполне вероятных врагов государства. Поэтому объяснение срыву планов оказалось достаточно логичным по тем временам: виноват имам. Севбянов выехал в 1950 году в Москву на постоянное место жительства [9] — оставался Ибрагимов. Его обвинили в антисоветской деятельности и поместили во внутреннюю тюрьму УМГБ. Допросы шли с небольшими перерывами два месяца: май и июнь. По статье 58.8 следственный отдел УМГБ подтверждения квалификации состава преступления не нашел [10] .
1950‑е годы отличались в следственной практике тем, что для плохо владеющих русским языком татар-свидетелей приглашались переводчики. Так было и в рассматриваемом случае: все допросы свидетелей и очные ставки проводились с помощью переводчика [11] , который был предварительно предупрежден о необходимости точного правильного перевода и давал подписку об ответственности в этом перед законом (ст. 95 УК РСФСР).
К тому моменту у Мухаметжана Ибрагимова семья была представлена лишь женой Фатымой. Дети давно выросли и жили в Москве: Абдулхак (1911 г. р.) работал дворником, Исхак (1918 г. р.) — сторожем, дочь Адяипе (1933 г. р., не замужем) — уборщицей. Еще пять дочерей также проживали в Москве, будучи замужними женщинами [12] .
Обвинительное заключение Ибрагимову было вынесено 23 июня 1951 года по статье 58.10. Ч. 2. Приговор оглашен на заседании судебной коллегии по уголовным делам Горьковского областного суда: за систематическую антисоветскую агитацию — ИТЛ с поражением в избирательных правах на пять лет и конфискацией имущества. Не признавший вину М. Ибрагимов обжаловал приговор в Верховном суде РСФСР, но он был оставлен в силе. Наказание осужденный отбывал в одной из колоний Горьковской области — в Шерстках [13] .
11 сентября 1954 года судимость с Ибрагимова была снята, а конфискованное имущество возвращено, но не полностью. Имам просил, обращаясь к прокурору Краснооктябрьского района, возвратить изъятые во время ареста вещи, памятные ему и имевшие для него особый смысл. Прежде всего, речь шла о книгах религиозного содержания на арабском и татарском языках, в том числе — сочинения Мусы Бигиева. Всего книг было более 40. Среди них для М. Ибрагимова, в первую очередь, представлял ценность Коран в шелковом чехле. Памятной вещью был и бухарский халат отца, напоминавший о глубокоуважаемом родном человеке. Однако, ссылаясь на истечение искового срока (заявление было сделано Ибрагимовым поздно — в 1959 году), соответствующие инстанции сообщили о том, что вещи, указанные в заявлении, не сохранились [14] .
М. Ибрагимов был реабилитирован на основании статей 3 и 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года [15] . Дело было закрыто 13 марта 1992 года.
По состоянию на 1 января 1952 года на территории Советского Союза действовало 357 зарегистрированных мусульманских религиозных обществ [16] . На 20 апреля 1952 года в Горьковской области было зарегистрировано три мечети, в Куйбышевской — 20 мечетей. Всего в ведении Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири находилось на тот момент 129 зарегистрированных мечетей [17] .
[1] Беляков Л. П. Ук. соч.
[2] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. 135 Л.
[3] Там же. Л. 8.
[4] Там же. Л. 83.
[5] Там же. Л. 19.
[6] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Л. 46.
[7] Там же. Л. 16.
[8] Там же. Л. 47.
[9] Там же. Л. 86.
[10] Там же. Л. 40.
[11] Работу переводчика выполняли Савкина и Фейзрахман Юсипов, тогда редактор районной газеты «Октябрь Коммунасы» — ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Л. 46, 86.
[12] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Л. 15.
[13] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Л. 101, 125.
[14] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Д. 132, 133.
[15] ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 19324. Л. 135.
[16] Справка Совета по делам религиозных культов о состоянии и деятельности религиозных культов в СССР в 1951 г. 1952 г. (Извлечение) / Ислам и советское государство (1944–1990): сборник документов. Вып. 3. Сост., авт. предисл. и примеч. Д. Ю. Арапов. М.: Изд. дом Марджани, 2011.С. 99.
[17] Справка Совета по делам религиозных культов о численности и местоположении зарегистрированных мечетей в СССР. 1952 год / Ислам и советское государство (1944–1990): сборник документов. Вып. 3. Сост., авт. предисл. и примеч. Д. Ю. Арапов. М.: Изд. дом Марджани, 2011.С. 109.