9. Колорит эпохи

9.1. Памятники

Каменный кремль Нижнего Новгорода

В 1500 году московские власти начали кирпичное строительство, возведя Ивановскую башню, противоположную Дмитровской, отстроенной в камне, как мы помним, еще при великом княжестве, но деньги кончились опять. Только нападение татар и ногаев в 1505 году, отраженное с помощью сверхъестественной удачи, вынудило Москву бросить деньги на грандиозный инженерный проект. Из Москвы прибыл Петр Фрязин, он же Пьетро Франческо, итальянец; грубой рабочей силой были пленные новгородские разбойники — ушкуйники. Строительство шло с 1508 по 1511 гг., очень быстро.

Постройка Фрязина уникальна. Он замыслил оградить не только макушку Дятловой Горы, но и спускающийся книзу, к Волге, подол. Из-за этого кремль просто огромен. Обрыв у Вечного огня и Архангельского собора таков, что спускать стены по его склонам кажется чистым безумием. Но огромными ступенями стены Франческо шагнули вниз. Зачем Фрязину это понадобилось? Ответ журчит в самом низу. Вода. В пределах городских стен, возле Борисоглебской башни бьет ключ, обнесенный сегодня решеткой. Он делал крепость почти неуязвимой. Ради этого стоило громоздить стены на горы.

Дмитровскую башню в 1508-1511 годах полностью перестраивают в кирпиче. Встаньте возле башни, и вы увидите, что улицы расходятся от нее лучами — эта особенность планировки осталась от глубокой древности. Перед башней был проложен ров, через который — перекинут мост, ведущий к передовой, мостовой башенке, ныне срытой. Аналог подобного сооружения можно видеть только в Кутафьей башне в Москве. Мост был фундаментальный, каменный, на сводах, длиной в 30 м, шириной в 8 м, защищен по бокам стеной с зубцами. Сама мостовая башня находилась как бы на островке, окруженная рвом, и была тоже довольно внушительным 2-ярусным сооружением, причем формы неправильного пятиугольника, острым концом обращенного в поле.

Георгиевская башня — угловая, на обрыве Волги, у памятника Чкалову. В древности была проездной, и две прорези, которые вы видите на фронтальной плоскости — следы от цепей, державших мост. Названа, несомненно, по имени владимирского князя Юрия (то же, что Георгий).

Белая башня. Восстановлена недавно по старым рисункам (ее, как и многие другие на этом прясле, обвалил оползень еще в XVIII веке). Название выводят или от цвета стен, или от того, что стояла она на “белой”, церковной земле, но мне не нравятся оба объяснения. Я предлагаю вспомнить традиционную цветовую символику народов кочевого мира, не чуждую и русским. В этой системе запад обозначался белым цветом. Белая башня на самом деле смотрит на запад, хоть и с некоторым отклонением. Нашу гипотезу укрепит тот факт, что в древности Белой башней часто называли соседнюю Зачатскую, которая смотрит уже точно на Запад. Нынешнюю Белую башню тогда называли Симеоновской, поскольку в кремле неподалеку от нее находился одноименный монастырь. Уже в XVIII веке, после того, как Зачатская башня обрушилась, название “Белая” перешло на Симеоновскую башню. С этими двумя башнями связана легенда, которую мы вспомним, когда будем говорить о Коромысловой башне.

Ивановская башня. Именно с нее началось строительство нового, “итальянского” кремля в 1500 году. Это — самое древнее сооружение Нижнего Новгорода, сохранившееся целиком.

Башня крайне важна по многим причинам. Во-первых, она прикрывает путь к порту и торгу. Даже современная улица, ведущая от башни, изогнутая, как лезвие сабли, сохраняет дух и планировку едва ли не с XIII века. В древности эта улица была замощена деталями корпусов отслуживших свое кораблей. Отсюда начинались дальние путешествия. Отсюда Минин повел полки на Москву.

Вторая причина — башня стоит как раз напротив Дмитровской башни, и их соединяла Большая Мостовая, то есть замощенная, улица (ныне —
Ивановский съезд); это была “ось”, на которую “нанизали” планировку всего кремля. Наконец, в-третьих, именно тут была деревянная цитадель (ее называли Твердская, то есть “твердая”), которой усилили каменные стены. Название башни происходит от имени московского князя Ивана III, в правление которого башня и построена, причем на голом месте (старый кремль, напомним, ограничивался нагорной частью).

Северная башня. Она вовсе и не самая северная, но, если смотреть от Архангельского собора на Белую башню, имя которой мы связали с западом, то Северная будет от нее ровно на 90 градусов. Стало быть, Архангельский собор предстает перед нами сакральным центром кремля.

Другое название башни — Ильинская, связывают с храмом Илии, который до сего дня стоит на посаде. В сознании средневековых людей Илья Пророк отождествлялся с древним богом молний, и сам Илья часто изображался на громовой колеснице. Так же и пушечный гром стал выражением силы Ильи Пророка, а Илья — покровителем пушкарей. Нет ли тут более глубокого смысла? Есть.

Как мы уже рассказывали, в 1505 году к кремлю подступили татары и ногайцы. Как помнит читатель, положение спасли пленные литовские пушкари. Именно на Северной башне стояла “батарея” литовцев. А ногайский мурза с войском был на противоположном берегу реки Почайны (ныне она в трубе; на месте ее русла — глубокий овраг как раз под стеной), на пригорке, который с тех пор называли Ильинской горой. Именно на месте стойбища мурзы основан был храм Илии. Но тут мне хотелось бы сделать самое существенное отступление и рассказать про Ильину гору, которая как раз раскрывается перед нами во всей красе на том берегу Почайны.

Коромыслова башня. Самое загадочное сооружение кремля, которое таит предания еще от XIII века, когда на Дятловых горах только-только строили деревянную крепостцу. Об имени башни есть две легенды. Первой я не верю. Она гласит, что в 1521 году, когда казанский хан Сахиб Гирей осаждал совсем недавно законченные кирпичные стены, рано утром некая девушка вышла под покровом тумана за водой. Ее попытался схватить татарский патруль, но она поубивала коромыслом много татар, хотя и сама погибла. Гирей, устрашенный, отступил, думая: “если такова женщина, каковы мужчины”. Здесь всюду неувязки. За водой ходили с Тайницкой башни, а ход вниз, к исчезнувшей ныне Почайне, проделали только в XIX веке, когда устраивали бульвар. Гирей потому снял осаду, что торопился в Москву, которую легко сжег, и заключил с Москвой 8 августа того же года договор, возвращавший Россию под иго; но его подлинник выкрал у хана какой-то ловкач, родом, кажется, из Нижнего.

Вторая легенда интереснее. Якобы, когда строили башню, зодчие объявили: дабы кремль стоял крепче, надо убить первое живое существо, которое покажется утром в месте строительства. Им и стала женщина, пришедшая на Почайну за водой, ее похоронили вместе с коромыслом под башней. Присмотримся к этому преданию, полному глубокой архаики, явно не XVI века. Обычай закладной жертвы известен всем народам, к новому времени он трансформировался в привычку вкладывать в основания стен монеты. Впрочем, в соседних Чебоксарах в стенах храмов также нашли замурованных покойников, а ведь чебоксарские храмы не старше XVII века! Мы не думаем, что он сохранялся у русских в 1221 году в своей первобытной форме. Но он мог присутствовать у булгар и мордвы, которую и согнали делать валы и стены. Скорее всего, принести в жертву человека им все-таки не позволили, вместо женщины в котлован бросили коромысло.

Интересно, что обычай закладной жертвы зафиксирован и для других башен. Безнадежно модернизированная легенда о строительстве Белой и Зачатской башен, возможно, несет в себе более древние пласты. Якобы во время освящения котлованов под башни, когда народ стоял и бросал в ямы нательные кресты (сам по себе интереснейший обычай), схватились — из-за девушки — пленный новгородский ушкуйник, работавший на стройке, и итальянец Татти, помощник Петра Фрязина. Они убили друг друга. Итальянца так и не смогли вытащить из уже засыпанной известью ямы под Зачатскую башню, куда он упал, а новгородца бросили в котлован под Белую башню. Быть может, в XIII веке под каждую башню кремля положили какую-то жертву.

Башня Нур-Али казанского кремля

Тайницкая башня (Нур-Али) — одна из самых существенных для понимания истории казанского кремля, и, по сути, главная его башня. Возведена в своем нынешнем виде в 1550-е годы Постником Яковлевым. Мастера назвали ее Никольской, но потом башню переименовали потому, что она прикрывала ход к знаменитому источнику, откуда осажденные брали воду. Въезд в башню выполнен в форме “колена”, то есть, войдя в нее, нужно совершить поворот в 90 градусов, чтобы из нее выйти. Это —
своего рода протейхизма, только утопленная в плоть башни. Находясь внутри башни, видишь две заложенные кирпичом арки. Вероятно, они позднего происхождения, и заложили их реставраторы.

На месте Тайницкой башни находилась во времена ханства башня Нур-Али, или, в русской огласовке, Муралеева. Свое название татарская башня получила от дворца князей из рода Ширинских, последнего представителя которого и звали Нур-Али. Ширинские выполняли роль беклербеков, то есть “председателей правительства” при хане, и зачастую сосредотачивали в своих руках реальную власть. Дворец беклербека стоял напротив ханского, вероятно, там, где ныне возвышается корпус Артиллерийского двора XVIII-XIX веков. Дворец был частично каменным. С башней Нур-Али связано два ключевых события штурма Казани. Известно, что крепость была взята благодаря подкопам, в которые подложили порох. Главный взрыв, и главный штурм, были именно здесь. Через подземный ход, бывший в башне, казанцы ходили за водой (от этого хода-“тайника”, собственно, и происходит русское название башни). Об этом стало известно русским через Камая-мурзу, который покинул Казань ранее штурма (переметнулся к русским), и они стали рыть подкоп, более глубокий, чем татарский подземный ход. Дело поручили князю Серебряному. Через 10 дней работы русские услышали над собой шаги и голоса — и так поняли, что пора: “И сам князь Василий … гласы татарские услышав, что с водою уже через них ходят…” Порох рванул, от башни Нур-Али остались руины. Однако же современные фортификаторы считают, что цель взрыва была не в том, чтобы казанцев от воды отрезать. Толку-то что, все равно дни крепости были сочтены. Цель была в том, чтобы отрезать людям путь к отступлению — и действительно, люди прыгали в Казанку прямо со стен, пытаясь спастись, а так бы подземным ходом ушли. Создать панику и — побольше жертв.

Второе событие — именно тут Иван IV въезжал в город. Мне очень хотелось понять, какую именно улицу длиной в 150 метров едва расчистили от трупов, чтобы царь смог зайти во дворец. Сначала я думал, что речь шла о подъезде к башне — вне стен, потом внимательно перечитал источники и понял, что означенная улица находилась внутри крепости, и ее видно прекрасно до сего дня — это проход от Тайницкой башни к башне Сююн-Бике. Вот этот крошечный отрезок, эта пядь земли, была завалена трупами выше уровня стен. Трудно даже представить.

От башни Нур-Али стена взбирается на высокий холм и снаружи кажется неприступной, но изнутри предстает тонкой, едва держится. Здесь, метрах в ста от башни, в 2000 году археологи попытались отыскать следы знаменитого Тайницкого источника, который был хорошо заметен еще в начале ХХ века. Вода из него считалась целебной, а особенно хорошо шла для закатки огурцов. Виной тому, что источник исчез — строительство в кремле, и затопление Волги с Казанкой водами Куйбышевского водохранилища. Несмотря на тщательные поиски, источника не нашли, хотя и добрались до водоносного горизонта. Из-за этих раскопок бугор, на котором стоит стена, выглядит неухоженным, трава с него содрана. Источника найти не удается, но он есть — и делает свою работу под землей, размывая пустоты в толще кремлевского холма, от чего и кренится башня Сююн-Бике.

Башня Сююн-Бике и ханский комплекс в казанском кремле

Ханская цитадель. Место, где стоял ханский дворец, постичь очень просто. Надо встать на том самом холмике, откуда обозревали мы Тайницкую башню и где был дворец Нур-Али. Вы увидите, что планировка ханского дворца сохранилась в неприкосновенности. Дворец был расположен на горке. Эта горка обнесена была дубовым тыном, а может, и каменной стеной, которую раскрыли казанские археологи. Эта цитадель впервые выявлена раскопками Н.Калинина 1940-х годов, который обнаружил остатки дубовой стены и писал: “Ограда ханского дворца рисуется, таким образом, крепостью в крепости, с прочными деревянными стенами и двумя высокими башнями”.

Там, где сегодня стоит Губернаторский дворец (1845), а того ранее был Обер-комендантский дом (XVIII век), прежде находилась резиденция казанского хана. Она представляла из себя комплекс невысоких каменных построек, причудливо раскинутых друг подле друга, видимо, без особого плана, но очень живописно. По словам Курбского, который видел дворец во всем величии, сооружение было “зело крепко, между палат и мечетей каменных, оплотом великим обточен”, то есть обнесен стеной. Через 14 лет после взятия Казани Писцовая книга находит на месте заброшенного дворца два каменных и одно деревянное здание внутри двора (на Востоке все строили по возможности “дворами”, усадьбами), и два каменных сооружения за пределами этого “двора”. М.Худяков приходит к выводу, что “ханский дворец являлся сложным сооружением — целой системой построек, в состав которой входили каменные палаты и деревянные клети, объединенные оградой”. Размер каждого из этих зданий по отдельности был невелик, это были, по словам Худякова, “группа маленьких, уютных строений”. Возле “уютных строений” спокойно находились землянки (две, первой половины XVI века, найдены недавними раскопками на “дальнем”, если стоять у башни Сююн-Бике, конце площади перед дворцом). Последние остатки целых сооружений были видны еще в начале XIX века, хотя уже с XVI века их принялись планомерно сносить.

При дворце непременно должна была находиться мечеть. Специалисты признают, что ныне составить представление о манере строительства казанских мечетей можно только по сохранившейся чудом мечети в Касимове. Издалека, как пишет Курбский, выделялось высотой 5 мечетей —
видимо, все тут стояли. Часто пишут, что Дворцовая мечеть называлась Нур-Али, и тем самым путают ее с другой, при дворце Ширина, рядом с ханским. После захвата города русские не попытались ее сразу разломать, вместо этого устроили там, как и во дворце, склад оружия. Потом на ее месте построили церковь, которую сначала назвали Введенской, а в XIX веке переосвятили как храм Сошествия св. Духа. Церковь своим восточным обликом живо напоминает сооружение, которое она призвана “замаскировать”, особенно сегодня, когда с нее сняли крест, и глаз упирается прямо в маковку, покрытую сложным восточным узором (кажется, аналогов такому декору больше нигде нет). Факт преемственности церкви от мечети подтверждается прямым указанием Писцовой книги 1768 года, а также раскопками. В 1929 году археологи под русским фундаментом церкви, на глубине 1,1 метра нашли второй фундамент из тесаных камней. Однако потом котлован засыпали, и посмотреть на это больше не удавалось никому.

Перед церковью идут раскопки — вскрыты остатки белокаменных сооружений, вероятно, тех самых ханских мавзолеев, о которых глухо пишет князь Курбский. Один из мавзолеев достаточно уверенно приписан историками хану Махмутеку, другой, недостроенный — предположительно Сафа-Гирею. Народная молва связывает это место с “могилами трех святых”, и еще в начале ХХ века татары ходили сюда молиться.

Башня Сююн-Бике. Самое красивое и загадочное сооружение кремля. Никто не знает, когда она построена. Молчат письменные источники, обычно фиксирующие каждую мелочь, о создании столь грандиозного сооружения не совсем понятного назначения! Ныне утвердилось мнение, что башня поставлена была в XVII веке как дозорная, но держится эта идея исключительно на формальных основаниях. Во-первых, башня поставлена из кирпича — якобы типичный признак русского зодчества. Во-вторых, она похожа на Боровицкую башню Московского кремля. То и другое, на мой взгляд, совершенно несущественно для ее датировки. Ну не русская она! К тому же, с какой стати за ней утвердилось имя царицы Сююн-Бике?

И вот недавно появилась версия, которая мне кажется очень основательной. Мухаммад-Амин, вступивший, как мы помним, на престол во второй раз в 1502 году, время между концом своего первого правления и возвращением на трон провел, как известно, в Москве. Там ему приглянулись кремлевские башни, только что возведенные итальянцем Пьетро Антонио Солари. По возвращении в Казань Мухаммад захотел поставить себе во дворце что-то похожее и сделал это, то ли пригласив кого-то из итальянцев, то ли своими силами. Конечно, башня не была минаретом мечети, как иногда думают, хотя в принципе и это не исключено: посмотрите, как она соединяется с описанной выше церковью, бывшей мечетью! Но скорее всего, это была дозорная вышка и одновременно парадный въезд во дворец.

Кул-Шариф и Благовещенский собор. Ныне мечеть Кул-Шариф, главную в старом ханском кремле, восстановили, но вовсе не там, где она была ранее. Причина — на ее законном месте высится шедевр русской архитектуры, Благовещенский собор, который, конечно, никто сносить не даст. Собор поставлен из белого камня, к строительству приступили в 1556 году, как только улеглась гражданская война. Возводила его та же псковская бригада во главе с Постником Яковлевым, которая клала фортификационные стены. Но, если в Москве Постник Яковлев позволили себе в соборе Василия Блаженного воспроизвести облик утраченной Кул-Шариф (об этом подробнее ниже), то тут он ни на йоту не отступил от московского архитектурного канона. В 1562 году сооружение было готово, и до сего дня поражает изяществом пропорций и неким величием.

Что мы знаем о мечети Кул-Шариф? Она носила то же имя, что и сейид (потомок пророка Мухаммада) Кул-Шариф, который с мечом в руках защищал Казань от русских во время последнего штурма. Предания говорят, что, размахивая своим оружием, он залез на крышу, и бился там, израненный, а погиб, когда крыша рухнула. Почему имена деятеля и сооружения совпадают? Может ли быть так, что мечеть построена при жизни Кул-Шарифа, то есть незадолго до 1552 года (как установили историки, он стал сейидом буквально за год до штурма)? Это совершенно невероятно — в последние годы ханства тут вряд ли что строили. Скорее всего, мечеть прежде носила какое-то другое название, но народ ее переименовал в 1552 году, восхищенный своим сейидом. Возможны и другие варианты — что сейид, воспитанный в медресе при мечети, взял ее имя; в этом лучше разберутся знатоки шариата, только что-то не читал я разысканий о том.

Она была грандиозна, ее план — совершенно оригинален: в мечети было 8 минаретов, такого больше нигде не встретите. Возле нее стояло училище — медресе. Она стала последней точкой сопротивления захватчикам — вероятно, тут бились те, кому отрезали отступление через позднейшие Воскресенские ворота. Поразительно, но раскопками 2000 года возле Благовещенского собора вскрыта улица, очень узкая, застроенная деревянными домами и ориентированная на Мекку. Скорее всего, улица “смотрела” на Мекку потому, что она была привязана к Кул-Шариф. Кстати в одном из домов найден клад, зарытый в октябре 1552 года. Страшно, но он состоял исключительно из монет Ивана Грозного чекана 1547 года. Ханство было экономически мертво еще до завоевания, приняв валюту другого государства.

Конечно, Постник Яковлев, человек с развитым чувством прекрасного, не мог просто так смотреть на то, как разрушают эту красоту. Собор в честь взятия Казани на Красной площади ему поручили возвести еще в 1555 году. Однако едва он начал строительство, как тут же его отозвали в Казань на каменное обустройство города. Уже в 1556 году он закладывает Благовещенский собор, успевая увидеть Кул-Шариф и то, как ее ломают, а, возвратившись в Москву, продолжает строительство на Красной площади, но уже, видимо, по новому плану, который пришел ему в голову в часы, что он любовался Кул-Шариф. Ему захотелось воспроизвести мечеть в форме православного храма на самой главной площади столицы! “Поставлен быть храм каменый преудивлен, различными образцы и многими переводами”, — говорит летопись. Слово “перевод” здесь и есть “образец”, причем понятно, что искать этот прообраз в собственно русском зодчестве бесполезно. Восемь минаретов Кул-Шариф превратились в 8 глав собора. Декор собора так и не узнал себе аналогий в русском зодчестве. Отсутствие четкого плана в соборе — тоже от “хаотичного” стиля, видимо, свойственного Казанскому ханству. Если мысленно удлинить и заострить маковки Василия, получится, как мне думается, Кул-Шариф. В этом был особый шик и вкус — в Казани построить, как в Москве, а в Москве — как в Казани. Но это не был вызов официальной идеологии. Мастер дал понять татарам, что отныне они, крестившись, найдут что-то родное и в православии. Этот замысел был понят и одобрен властями, иначе такое здание вовсе не могло бы появиться на свет. Напомним, что собор Василия Блаженного был закончен в 1561 году, почти одновременно с Благовещенским собором в Казани.

9.2. Монеты

Ни Казанское, ни Астраханское ханство не чеканили монет. В монетном же деле Руси господствовала позаимствованная еще у татар проволочная серебряная монета. Она называется проволочной потому, что делают ее так: берут серебряную толстую проволоку, разрезают на РАВНЫЕ части (чем добиваются равного веса), и наносят удар штемпелями. Если в XV веке русская монетная система переживает обилие типов, то монеты Ивана Грозного сплошь стандартны: царь в виде всадника скачет куда-то на коне, то размахивая саблей, то тыча копьем. Отставания от монетного дела Запада еще нет, но, вообще говоря, пора переходить на крупное серебро и разменную медь. Россия не сделает это до Петра Великого.