4. Казанское ханство — от рассвета до заката

4.1. Период экономического подъема

Мы оставили Казань в момент, когда трон занял после Улу-Мухаммада его сын Махмуд (Махмутек), правивший с 1446 до примерно 1461 гг. Выбор преемника понятен — два других сына, Касим и Якуб, были соответственно в Хан-Кермане и в Москве (последний — на великокняжеской службе). Сказка о том, будто Махмутек убил своего отца, понадобилась историкам для того, чтобы “обосновать” “бегство” Касима в Россию. Неосновательность этой сказки видна хотя бы по тому, что якобы зарезанный вместе с отцом Якуб спокойно продолжал служить в России.

Мы мало знаем про правление Махмутека по той простой причине, что оно было мирным. Вероятно, это было время накопления экономических сил, которые позволили ханству выдержать те страшные испытания, что его ждали в будущем. В эти годы как раз проявилось естественное состояние Казанского ханства как торгового, а не военного государства. Основой роста была, конечно, и дань из России, но главным образом развитие торговли — при Махмутеке Казань превращается в ведущую торговую площадку Восточной Европы. О значении этого государя говорит то, что в 1455 году к нему с подарками ездил митрополит московский Иона. О том же свидетельствуют и долгое правление самого хана, и его естественная смерть на троне, что является едва ли не уникальным фактом в истории ханства.

Об обстоятельствах правления Халиля (после 1461 — 1467) мы не имеем никаких свидетельств, кроме татарских родословных, именующих его ханом, и рассказа европейского путешественника Герберштейна. В русских источниках он не упоминается, потому что с Россией не воевал. Скорее всего, он правил очень недолго, не более 2-х лет.

Зато по воцарении в Казани Ибрагима (1467 –1479) тут же разгорелся скандал, который, приняв масштабы национального бедствия, через без малого 100 лет погубил ханство. Часть феодалов заявила, что на престол должен взойти Касим, правивший в то время своим царством в Городце-Мещерском. Оставляя в стороне личные мотивы заговорщиков, сразу выделим коренную причину этого и последующих конфликтов.

Мы не знаем монет, чеканенных в Казанском ханстве (последним правителем, чеканившим монеты, был Улу-Мухаммад, и то его эмиссии относятся ко всем периодам жизни, даже к литовскому изгнанию, но только не к периоду правления в Казани). Это не случайно — ханство пользовалось русской монетой, и чем дальше, тем больше оказывалось в зависимости от русской финансовой системы. Соответственно, в ряду казанских олигархов сформировалась партия, ориентированная на союз с Московией, потому что на этом союзе она делала деньги. Именно эти люди выдвигали теперь на трон Касима. С другой стороны, свой ВВП ханство делало и на восточной торговле, и тут тоже была своя партия, восточная. Противоестественное положение ханства — зависимость от денежной системы одной страны, и прирост ВВП благодаря связям с другими странами — изначально готовило ему печальный конец. Ханство раздиралось между Востоком и Западом.

Конечно, притязания Касима и русской партии были поддержаны Московией. В 1468 году Касим со своим и русским войском вступил в пределы ханства, но, встретив сопротивление, отступил без боя, а вскоре и умер. Зима прошла в позиционных стычках — сначала казанцы пограбили Галич, потом русские устроили страшную резню беззащитных марийцев, затем казанцы глубоко продвинулись в сторону Костромы, но были разгромлены на муромском и нижегородском направлениях, наконец, казанцы разгромили отряд вятских ушкуйников, который разбойничал на Каме, и оккупировали саму Вятку (Хлынов).

В 1469 году началась большая война — первая в истории наших отношений. Два войска двинулись на Казань — сухопутное из Нижнего (оно сожгло посад Казани, но, более ничего не успев, вернулось) и из Устюга на ладьях (казанцы встретили его загодя, было сражение на воде, русские начальники спаслись бегством, прыгая с корабля на корабль). Соединившись, остатки русских войск по осени снова осадили Казань. Тут уж мир был заключен по желанию казанцев — хан возвратил всех русских пленных.

Мир был нарушен русскими в 1478 году — они пожелали отбить Хлынов. Однако шторм разметал русские корабли на Волге, и стороны заключили новое перемирие, условия которого неизвестны. Ибрагим умер в следующем году. Его правление, таким образом, было омрачено двумя войнами с Россией, но в целом экономика ханства еще продолжала расти.

При назначении нового хана опять сцепились две партии: русская, предлагавшая Мухаммад-Амина, и восточная, победившая и поставившая на престол хана Али. Оба были потомками Улу-Мухаммада. Мухаммад-Амин скрылся в России. В 1482 году Россия начала подготовку к новой войне (в Нижний Новгород даже прислали итальянца Аристотеля с его пушками), но казанские дипломаты ее предотвратили. В 1484 году русские-таки прислали войско под Казань, и посадили на престол Мухаммад-Амина, но новый хан оказался столь бездарен, что в следующем 1485 году русскими же штыками на престол был возвращен “ненавистный” России Али. За недостатком источников мы не можем судить, чем были вызваны столь странные действия Москвы — колоссальной дезорганизованностью или тонким расчетом. Что происходило в 1486 году, сказать решительно невозможно, — видимо, полный хаос. Кто-то из казанского правительства обращался за военной помощью к Москве, кто-то готовился к войне с ней. Вероятно, в том году в Казани шла гражданская война. Наконец, в 1487 году русские объявили Казани вторую большую войну. Город после осады был взят, Али низложен самими жителями и выдан русским, его взяли в плен и сослали в Вологду, где он и умер.

4.2. Русский протекторат

Русские поставили ханом Мухаммад-Амина, а Иван III принял титул князя Болгарского. Своего казанского коллегу он называл “братом”. Началось время так называемого русского протектората. Казань должна была согласовывать с Москвой назначение хана, не воевать против нее, и не обижать русских купцов. Нельзя сказать, что, особенно в первые годы зависимости от Москвы, русские распоряжались в Казани безраздельно. Представления о дани, которую якобы платила Казань, основаны на недоразумении — в переписке двух правительств речь шла о режиме свободной торговли и отмене пошлин, что было неверно истолковано старыми русскими историками. Союз достиг апофеоза в 1490 году, когда российско-касимовско-казанское войско уничтожило последние остатки собственно Золотой Орды и взяло Сарай.

Однако прямое вмешательство православного государства в дела исламской державы вызвало негативную реакцию и на всем Востоке, и в ориентированных на восток кругах самой Казани. Эта искра начала тлеть, потом из нее возник пожар. В 1495 году восточная партия подняла голову и пригласила на трон сибирского царевича Мамука с войском. Русские послали в Казань свой отряд. Получив ложные известия, что Мамук удаляется, русские, постояв в Казани, ушли, а Мамук занял город стремительным ударом. Мухаммад-Амин бежал в Россию.

Новый хан оказался неудачным. Выросший в “специфических условиях”, как деликатно выразился М.Худяков, он просто не справился с управлением большой державой: обложил всех налогами, да еще затеял поход против собственного удельного князя Арского. Во время похода казанцы заперли город и не пустили хана назад. Он вернулся в Сибирь, а “повстанцы” завели переговоры с Россией. Мухаммад-Амина они вернуть себе не захотели, но вместо того запросили на трон брата его Абдул-Латифа, что и было им дадено.

Выросший в Крыму, успевший поправить в России Звенигородом, новый хан восстановил все договоры с Россией. Протекторат продолжался. В 1499 году к Казани подступал с войском брат Мамука, сибирский царевич Урак, но был отражен самими казанцами. Набрав силу, хан стал высказываться против продолжения союза с Россией в столь тесных формах. Эти разговоры насторожили представителей “русской партии”. Они донесли в Москву, оттуда приехало посольство и низложило хана. Это было прямым вмешательством во внутренние дела Казани, впрочем, с подачи своих же казанских олигархов и не в первый раз. Из Крыма поступил протест, но и только.

Московские власти вернули в Казань Мухаммад-Амина, который все это время жил под Москвой и “кормился” выделенными ему землями. В это время он, очевидно, на многое насмотрелся и проникся глубокой ненавистью к русским и их образу жизни. Он исподволь начал готовить переворот, устранив сначала главу русской партии (тем более что жизнь научила хана — доверять ей нельзя). 24 июня 1505 года хан дает приказ бить русских, и толпа убивает в Казани всех подданных России. На такие жестокости хана якобы подвигла его жена, бывшая прежде женой хана Али, и в таковом качестве отсидевшая в ссылке в Вологде (если так, то ее ненависть к России можно понять). Все имущество русских купцов было захвачено — летописец говорит, что хан, до того, якобы, питавшийся из котла, “яко пес из корыта”, наконец-то обзавелся хорошей посудой. Сразу после того 40 тысяч татар и 20 тысяч ногайцев пошли на Нижний Новгород. Поход был тщательно и загодя подготовлен прямо под носом у русских “политсоветников”. Однако взять тогда еще деревянную крепость Нижнего не удалось. Тем не менее, сто тысяч русских воинов были охвачены таким страхом, что не рискнули двинуться далее Мурома, и бассейн Оки оказался оккупированным казанцами.

Весной следующего 1506 года огромное русское войско высадилось у стен Казани, но было на голову разбито; потом подошло подкрепление, но испило ту же чашу. В одной летописи сказано, что причина поражения —
в том, что русские захватили ярмарку, напились и теплыми попались в руки казанцев. Похоже на правду. Якобы из ста тысяч спаслось семь, река три дня текла кровью, и вообще — так от Мамая не страдали, как от выкормыша московского. Но, несмотря на впечатляющую победу Казани, в 1507 году между государствами был возобновлен мир по инициативе самих казанцев, и русские пленные были освобождены. Создается впечатление, что, насладившись торжеством оружия и избавившись от наиболее унизительных форм зависимости, хан этим удовлетворился. В 1512 году стороны подписали в Нижнем Новгороде вечный мир. Мухаммад-Амин умер в Казани, и с его смертью угасла династия Улу-Мухаммада.

По смерти казанского хана в Москву поехало посольство с просьбой назначить ему преемника. Выбор Москвы был неожиданным — из Касимова вызвали 13-летнего Шах-Али. Этому человеку придется еще не раз занимать трон и увидеть падение Казани из русского обоза. Уродливый, но умный, он вызывал отвращение у всех, когда красота считалась Божьим даром. Войны не любил, и в целом всегда делал то, что ему говорила Москва, отчего и умер спокойно в своем царстве на Оке. Иностранцы, знавшие его в преклонные годы, отзывались о нем неизменно с уважением.

В Казань вместе с новым ханом прибыл русский отряд, чтобы не повторилась резня 1505 года. Это, а также надежды казанцев получить хана не из сарайской династии, а от крымских Гиреев, вызвало переворот. В 1521 году в Крым пошло письмо, ответом на которое стал отряд всего в 300 человек, возглавляемый царевичем Сахиб-Гиреем, который и стал новым ханом. Переворот произошел бескровно, но крымцы убили всех касимовских солдат, досталось и русским, был опять погром купцов.

Шах-Али и 300 верных бежали — якобы сам Сахиб дал им такую возможность. По дороге заплутали. Между тем в Москве Василий III так расстроился, что не мог пить и есть. Потеряв дорогу, Шах-Али вышел к какой-то реке, где увидел русских рыбаков и рассказал им о перевороте. Рыбаки со страху побросали свои снасти, и вместе с беглецом кинулись в Россию. Дойдя до полной нищеты, питаясь падалью, изгнанный хан, голый, будто только что родился (выражение “Казанского летописца”), и рыбаки вместе с ним, пришли в Подмосковье и обрадовали Василия III своим спасением.

4.3. Крымский период

Приход в Казань яркого управленца из Крыма означал включение Казани в орбиту исламского мира и в сферу влияния Турции, вассалом которой было тогда Крымское ханство. Это означало и разрыв с Россией. Тотчас на Москву пошло два войска — казанское и крымское. Соединившись в Коломенском, воины учинили в столице России страшный погром, окончившийся заключением мира на условиях “по старине” — Москва обещала платить Крыму ту дань, что давала Золотой Орде. В 1523 году, несмотря на мир, в Казани был новый антирусский погром, убили купцов и русского посла. Именно тогда русские решились построить на самой границе с ханством, формально в его пределах, город Василь (ныне Васильсурск), а на Казань в тот год не пошли, только поубивали неповинных марийцев и чувашей. Командовал этой карательной акцией Шах-Али. Только что пришедший к власти в Крыму Сеадет-Гирей вызвался помирить Москву с Казанью, но Москва отказалась.

В том же году Сахиб-Гирей обратился непосредственно к Турции, и она приняла Казань под свой вассалитет. Теперь ханов казанских должны были ставить в Стамбуле, и Стамбул вызывался помогать Казани войском. Посланник Турции в Москве, грек-мусульманин Искандар Мангупский (из рода владетелей Мангупа) сделал официальное заявление, что Казань теперь — часть Турции, но Москва не признала этого факта. Как выяснилось вскоре, правильно поступила, потому что Сахиб-Гирей сделал шаг, которого от него никто не ждал.

В 1524 году он вызывает из Крыма в Казань своего юного племянника Сафа-Гирея. Оставив его вместо себя, Сахиб едет в Стамбул, то ли просить помощи у султана, то ли посетить святые места, но вместо этого оказывается по приказу султана на крымском престоле (1532). На самом деле, это было настоящее бегство. М.Худяков пишет, что Сахибу не понравилась северная столица, его тянуло на юг. Может быть, хотя причина, вероятно, коренилась в другом. Он понял, сколь непростым будет его царствование, и сколь быстро оно закончится. Вместо этого он предпочел вернуться в свой “юрт”, и стал одним из самых блистательных владетелей Крыма. К сожалению, он не успел или не захотел проявить свои мирные таланты на севере, но, как он считал, сделал все, чтобы оторвать исламское государство от унизительной зависимости от “неверных”. Короче говоря, он сработал как “кризисный управляющий”, и был таков.

В том же 1524 году, когда Сахиб-Гирей бежал на юг, против 13-летнего его племянника пошло московское войско с Шах-Али во главе, числом чуть ли не в 180 тысяч. Но вся эта махина опять двинулась разрозненно, тремя частями, и имела мало успеха. Особенно показательна была победа над большим русским флотом на Волге, в районе нынешней Чувашии, когда русский воевода бежал с кораблей нагим и босым. Тогда потонуло множество пушек, которые казанцы вынули из воды, и русские долго пытались их заполучить назад. В какой-то момент русские все-таки приступили к осаде Казани, но дух был подорван. Не простояв и одного дня, они запросили мира, после чего удалились “в печали”. Еще бы — Москве пришлось признать Сафа-Гирея законным ханом. Именно после этого события русские попытались надавить на ханство экономическим рычагом, запретив своим купцам ездить в Казань на ярмарку. Обычно в литературе эта мера расценивается как успешная, но источники говорят другое — ханство, может, и понесло урон, но в Нижний Новгород, новое место ярмарки, иностранные купцы ехали неохотно, и в России пошла дороговизна на привычные уже и ставшие необходимыми восточные товары. Карамзин особо отмечает, что русские купцы ругали своего великого князя как за запрет ездить в Казань, так и за основание в земле казанской города Василя.

В 1530 году состоялась новая война. Русские войска, подступив к Казани, не ожидали, что пойдет дождь, и в грязи потеряли всю свою артиллерию. Решили заключить мир, но формальное подписание договора не состоялось, потому что казанцы заподозрили русских в каком-то коварстве.

Потерпев неудачу в войне, русские замыслили найти союзников в рядах казанцев, что им легко и удалось. В результате переворота Сафа-Гирей был изгнан из города, многих его сторонников побили. Власть в ханстве взяло временное правительство под руководством царевны Ковгоршад, последней представительницы рода Улу-Мухаммада. Хотя Москва навязывала на престол Шах-Али, казанцы на то не согласились, но выбрали все-таки лояльного Москве человека — брата Шах-Али, касимовского царевича Джан-Али.

Юный хан правил скорее номинально, делами заправляла царевна Ковгоршад. Правление этого слабого хана, тут же задружившегося с Москвой, интересно более всего тем, что в Казани при нем появляется дочь ногайского эмира Юсуфа Сююн-Бике. Имя, которое оставило в памяти казанцев глубочайший след. Пока, впрочем, ничто не предвещает ее будущей харизмы: источники лишь говорят, что 17-летний хан свою жену не любит. В государстве мы видим хаос, и главное — неопределенность относительно того, чего хочет власть. Как только в Москве умер Василий III, в Казани заговорщики убили Джан-Али, и объявили о разрыве отношений с Москвой. Представители русской партии бежали в Россию.

На престол тут же вернулся из ногайских степей Сафа-Гирей. Осталось непонятным, зачем вообще понадобился казанцам переворот и его изгнание. Впрочем, недовольные крымским засильем в Казани на самом деле были: они послали в Москву парламентеров, сообщая, что хан начал раздавать привилегии своим соплеменникам. Россия, оставшаяся после смерти великого князя без сильного государя (Иван IV был пока очень юн), действовала нерешительно, и попытки воевать Казань пресекались крымской дипломатией, подарившей Казани несколько спокойных лет и тысячи жизней. Если походы и были, то такие комичные, как в 1545 г., когда русские полки отличились разве тем, что пожгли кабаки (на самом деле, это пограничные заставы, но кто не знает, может вообразить себе апокалипсическую картину из горящих кабаков). В том же 1545 году в Москву прибыла секретная миссия с просьбой послать войска под обещание низложить хана, но получила раздраженный ответ — сначала низложите, потом помощь будет. И что же, крымца низложили, да еще и погром против него устроили.

После колебаний казанцы пригласили в 1546 году на трон Шах-Али, который продержался на престоле всего месяц и чувствовал себя, как в тюрьме. Доходило до того, что у него воровали из-под носа золотые сосуды, а сам хан был в таком состоянии духа, что, будучи мусульманином, призывал в помощь православных святых, ибо отчаянно трусил. Казанцы сами запретили ему вступать в город с большим войском, с ним было всего 100 касимовских татар. Поэтому, когда к Казани подступил несломленный Сафа-Гирей, отразить его было некому. Шах-Али второй раз бежал, теряя одежды, вниз по Волге, где случайно встретил купцов из Касимова и с ними вернулся в Россию.

Все-таки Сафа-Гирей был великим человеком и отличался завидной крепостью духа. Свое третье правление он начал террором: оппозиция, прямо предававшая интересы своего государства, нуждалась в наказании. Новое правительство составили целиком из крымцев. Хан приступил было к восстановлению экономики, наладил даже отношения с Россией, которая не решилась предпринять ничего, кроме набегов на окраины, но внезапно скончался. Смерть его, как говорят, была нелепа —
якобы пьяный, что сомнительно, он ударился об “умывальный теремец”. Крымские историки назвали его “одним из величайших государей”, при котором “царство благоденствовало”.

Правителем после славного государя стал его сын-младенец Утямыш, а фактически государство возглавила Сююн-Бике, его мать. Не обошлось без интриги. Казанцы попросили у Крыма дать им в ханы Булюк-Гирея, однако правивший тогда в Бахчисарае бывший хан казанский Сахиб-Гирей согласия на это не дал, более того, посадил Булюка в тюрьму в Инкерман. Зато Сахиб написал в Стамбул, чтобы султан предложил на престол в Казань Давлет-Гирея, который находился при Высочайшей Порте и потенциально мог претендовать на трон в Бахчисарае. Этим маневром Сахиб хотел обезопасить себя от Давлет-Гирея, то ли вправду отослав его в Казань, то ли убив, когда тот вступит на полуостров. Неизвестно как, но султан все это разгадал, а поскольку он был уже недоволен Сахиб-Гиреем, то послал Давлет-Гирея в Казань только на словах, сам же дал ему фирман на трон в Бахчисарае. Итак, Давлет прибывает в Крым и низлагает Сахиб-Гирея. Поскольку казанцы оказались в этой ситуации крайними, им ничего не оставалось делать, как посадить на престол младенца. Но и Булюка Давлет потом убил — по самому ничтожному поводу.

Увидев слабость Казани, Иван IV, не такой уж ребенок, двинул в 1549 году войска против ханства, но опять один отряд повернул с полдороги, потому что началась весна, а войска надеялись пойти по мерзлым дорогам, и лишь вечный Шах-Али подошел к Казани и пограбил окрестности.

С тех пор русские не оставляли Казань в покое. В 1550 году они опять попытались взять город, и им опять помешала ранняя распутица. В России нарастало раздражение бездарностью полководцев — в конце концов, пора понять, что тактика зимних походов себя не оправдывает! Зачем наступать на одни и те же грабли?