Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Краеведение и региональные исследования
Полумесяц над Волгой / Е. В. Арсюхин
18.01.2012

Три мира российской истории

Сегодня появляется столько книг о «России, которой не было», что рано или поздно должна была выйти книга о той России, что была. И не только о ней.

Эта книга начинается с V–VII веков, когда народы Евразии пришли в движение от неведомой нам силы (иные говорят, что виновато Солнце, иные — что активность земной коры), и в Восточной Европе появилось два мира — варяги и славяне на севере, тюрки с союзниками (финнами по большей части) на юге и в центре. Так, где сегодня стоит Москва, было еще пространство финно-тюркского мира. Славяно-варяжский очаг, из которого выросла современная Россия, теплился в северо-западном углу карты, где-то в районе современного Новгорода Великого и Ленинградской области, робко протягивая «язык» своего влияния до верхней Волги.

А заканчивается книга XVIII столетием — когда варяжско-славянский мир расширился вдруг до пределов почти всей Евразии, и славяне испили воды Амура, узрели край неба у Тихого океана. Это удалось сделать, или убедив, или по большей части покорив, тех, кто стоял на пути. На пути же стояло бесчисленное множество прежде всего тюркских и финских народов.

В центре же книги — судьба региона, который, как можно подумать, теряется в масштабе задачи, поставленной автором. Речь — о современной Нижегородской области с регионами, примыкающими к ней исторически: Татарстаном и Чувашией с востока, Владимирской областью с запада. На самом деле, ничего местечкового, сугубо локального, в такой постановке вопроса нет, и эта книга, конечно, не об истории Нижнего Новгорода, даже не об истории нижегородских татар, которым посвящено в книге много страниц и которые будут постоянно находиться в фокусе нашего внимания. Просто именно этот регион стал началом славного (где в кавычках, где без) пути одного из княжеств, Московского, к обладанию всем варяжско-славянским наследством и к его умножению практически до пределов обитаемого мира, как любили говорить греки. Крепость на месте Нижнего Новгорода, построенная Волжской Булгарией, управляемой человеком по имени Ибрагим, крепость, в которой с холма, где ныне Архангельский собор, раздавался с минарета призыв к молитве, стала первой твердыней (не слишком, к слову, твердой), которую пришлось сокрушить, чтобы двинуться на восток. Когда ее сокрушили, поставили взамен свою, и постарались забыть о том, что тут, в устье Оки, кто-то вообще был до тебя, то тем самым положили начало Большой Лжи, которая всегда сопровождает большие дела.

Наконец, Нижний Новгород был первым городом, который Москва «примыслила» к своим крошечным, действительно местечковым, исконным владениям. Даже не силой оружия — деньгами, поскольку город был куплен, причем куплен вероломно, не у своего владельца, а у того, кто таковым себя мнил. С этого началось крушение системы русских княжеств и так называемая централизация под властью Москвы. Нет особых сомнений в том, что если бы централизация случилась под эгидой другого центра, например, Рязани или Нижнего Новгорода, наша история сложилась бы иначе. Но, взяв процесс в свои руки, Москва уже на примере Нижнего показала свою губительную тактику, коварству которой нечего было противопоставить: деньги делали то, что должны делать солдаты, впрочем, и солдаты покупаются за деньги.

Таким образом, если уподобить нашу историю подвигу, то эта книга  о том, как будущий герой в глубоком детстве спас кошку, залезшую на дерево. Если уподобить ее преступлению, то — о том, как тот же герой кошку замучил. В жизни любое деяние — и подвиг, и преступление.

Теперь несколько слов о том, почему, на мой взгляд, книга получилась «честнее», чем многие (но не все, конечно) другие. На уроках истории в средней школе учительница часто говорила нам, что историю надо знать, чтобы решить, «кому отдать свою голову». Золотые слова, кабы курсы истории несли чистую информацию — вот, так было, и никак иначе, а вот здесь проходит граница нашего физического знания. Но на самом деле, и этим признанием уже никого не удивишь, история — это одна из многочисленных служанок политики. Собственно, в этом нет никакой трагедии, так было всегда, вероятно, так устроен мир, и таких служанок у власть имущих, кроме истории, очень много. Взять спорт. Или науку. Или культуру. Если «служение» оказывается слишком жестким, мы называем строй, которому помогают самоутверждаться эти и другие отрасли жизни, «тоталитарным». Если та же история существует как веер альтернатив (история для массового «школьного» потребления, для любознательных, наконец, высокая история — для профессионалов), мы называем общество, допускающее подобный плюрализм, «свободным».

В России в 1990-е годы сложилась уникальная, и, надо полагать, короткая пора, когда вдруг все смешалось, высыпалось наружу, и общественности на краткий миг открылась масса разрозненных фактов, о которых она и не подозревала. Это был бы идеальный момент для того, чтобы написать новую историю, достойную новой, свободной России, кабы не чудовищная бедность, порождавшая злость. А там, где бедность и спутники бедности —
злость и враждебность, там не до осмыслений. Сегодня мы переживаем еще более уникальный и, может быть, еще более краткий миг, когда общество чуть-чуть оторвалось от миски с едой, и оказалось в состоянии оглянуться по сторонам. Я постарался уловить этот миг, и написать книгу в надежде, что она окажется достойной этой задачи.

Так в чем все-таки новаторство сочинения, которое лежит перед вами? Еще лет 10 назад средневековый мир на территории Восточной Европы представлялся однополярным. До славян в  Восточно-Европейской России было Нечто, бесформенное и дикое. Потом пришли славяне, и принесли культуру — неведомо кому, как бы даже сами себе. Славянам, оформившимся в государство Русское, все время мешали злые соседи. И даже не Запад — с ним априори все понятно, «псы-рыцари», католики, которые, по выражению Достоевского, «хуже атеистов», и прочие буржуа. Запад как на Чудском озере потопили, так о нем и не вспоминали до Смуты XVII века. Хуже — та Тьма, те «тартары», что пришла с Востока. Помню, как я доказывал студентам-китайцам (сам еще будучи студентом), что отставание СССР от Запада — следствие «татаро-монгольского ига». И так думали все вокруг меня. Золотая Орда? Даже в самом названии таилась насмешка: как же, на нашем золоте Орда и разбогатела, а без золота — орда и есть орда. Культура Золотой Орды? Не смешите, там, в столице Орды, Сарае — одно посконное рабство, а культура — только тут, в Московии. Кстати, ведь само слово «сарай», обозначающее и «дворец», и название столицы Улуса Джучи (так на самом деле называлось это государство), приложил народ-остроумец к деревянной, утилитарной постройке.

Где-то на периферии маячили другие, еще более странные народы. Странные потому, что в этой схеме их некуда было «пришпилить». Всего год назад, когда я в одной статье упомянул булгар, несколько человек мне написали, и спросили, кто такие булгары. Из учебников можно было понять, что булгары были какими-то отморозками на восточных границах, которые дикарствовали до Орды, потом стали пособниками Орды и, наконец, куда-то сгинули. Вместо них появились татары, наследники Орды, заведомо агрессивные, жаждущие «обидеть» Русь, которых справедливо покарал Иван Грозный, взяв Казань и Астрахань. Но поскольку СССР провозглашал «дружбу народов», участвовавших в «социалистическом строительстве», и «живые» (не древние) татары были постоянно перед глазами, приходилось придумывать истории об угнетенном народе среди татар и заведомо агрессивной верхушке. Грозный истребил верхушку, потом ее добила Октябрьская революция, и теперь татары, как кошки, у которых вырвали когти и выдрали зубы, годны к тому, чтобы с ними общаться.

Вот в таком мирке бытовал разум советского человека, причем человека интеллигентного. Сам выросший в национальной республике (в Чувашии), прекрасно помню одну вещь. Когда кто-то из чуваш или татар начинал говорить о культуре своего народа, это воспринималось как «национализм». Но помню и то, КАК говорили они об этом — с надрывом, не слишком задумываясь о фактах. В итоге сложился жутковатый коктейль. С одной стороны, существовала официальная советская наука, представления о которой я очертил выше. С другой — власть позволяла избранным «национальным» трубадурам под эгидой поддержки «местной» науки громоздить самые дикие теории. При этом власть четко очерчивала ареал бытования этих теорий. Они никогда не проникали в школьные учебники, это раз. «Национальные ученые» должны были обильно вворачивать пассажи о социализме, и о культуртрегерстве русского народа, это два.

Все это постыдно вдвойне, поскольку именно российская дореволюционная наука достигла колоссального прогресса в том, что мы сегодня называем «евразийством», да что там, она же породила и этот термин, и его понятийный аппарат. Немец Френ, работая в Казани, первым прочел золотоордынские монеты. Татарские ученые успели перед 1917 годом (и чуть позже, пользуясь временем, пока было не до них) дать картину жизни и печальной гибели Казанского ханства. Они же проникли в самое сердце бытия булгар. О российских ученых, начертавших широкую панораму колоссального мира, Евразии, от Камчатки до Балтики, можно, наверное, даже не напоминать. Все это было варварски сломлено. Надо отдать должное дореволюционному укладу. «Православие, самодержавие, народность» — это само собой. Но подпитывая эти «удобные» доктрины, власть все-таки никогда не доходила до того, чтобы душить «неудобные». Да и не слишком цеплялась за «послушных» ученых, может быть, просто была выше этого.

Автор далек от мысли, что вот он пришел со своими писаниями — и раскрылись врата истины. Уже издано практически все, что создано до революции, переиздано почти все лучшее, что создавали советские ученые и печатали мизерными тиражами. Уже появились новые интересные работы, сформировалась крепкая казанская историческая школа. Так чего же хочет автор? Попытаться, по мере возможности, все это синтезировать. Изложить легким и доступным языком — то, что ученые излагают сугубо научно. Безусловно, дополнить своими идеями, которые кажутся автору естественными, но, по ряду причин (быть может, и по причине ошибочности) еще не артикулированы.

И последнее. Книга написана вовсе не ради противопоставления одних другим. Это занятие и вредное, и бессмысленное: сын за отца не отвечает (так, глупо привлекать нынешних москвичей к ответу за политику Москвы XIV века), да и абсолютно правых в мире нет, как и полностью виноватых. Возможно, кто-то усмотрит в книге некие перекосы. Но недавно вышла книга одного известного и прежде уважаемого мной политика, который объявил Россию «страной-страдальцем», написал, что власть должна поддерживать православие, осудил президента Владимира Путина, который, как показалось автору, поддерживает ислам, наконец, призвал ликвидировать национальные республики как источник будущего развала России. Если этот человек имеет право на перекосы, и таких, как он, писателей у нас — море, почему других не может перекосить в другую сторону? Да ладно, пусть читатель рассудит, кого и куда перекосило.

Евгений Арсюхин

Москва

21 апреля 2005 года



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.