I Всероссийский мусульманский съезд в Нижнем Новгороде

8 апреля 1905 г. на собрании мусульман Казани «было постановлено для объединения и учреждения Всероссийского мусульманского союза созвать всеобщий Всероссийский съезд мусульман» на Нижегородской ярмарке, то есть перейти к этапу общероссийского политического движения. После этого именно Нижний Новгород был признан другими мусульманскими народами России как место для проведения форума.

8 апреля на квартире Г. Ибрагима в Петербурге собрались Гаяз Максудов, Ибниамин Ахтямов из Уфы, Ахмед Агаев, Али-Мардан Топчибашев, Али Хусаин-заде (все – Баку). Они приняли решение о создании единого Духовного управления для всех мусульман России. Этой проблемой должен был заняться единый политический центр. 20 мая это решение было закреплено на меджлисе в Чистополе, созванном в связи со свадьбой улема Мусы Биги на дочери виднейшего ишана ордена «Накшбандийа», имама и мударриса 1-го прихода Чистополя Закира Камалова. Здесь вновь ключевую роль сыграл Г. Ибрагим, и уже присутствовали лидеры молодых радикалов. Свою роль здесь сыграли и будущие лидеры аграрных социалистов «тангчылар» Гаяз Исхаки и Фуад Туктаров, также выходцы из родов мулл Чистопольского уезда.

15 августа 1905 г. на Макарьевской ярмарке светская элита проводит I Всероссийский мусульманский съезд. Он принимает решения об объединении мусульман и создании периодических меджлисов (съездов) на территории всей России для руководства общественной жизнью. Эти отделения должны были заняться в основном образовательной и просветительской, а не политической деятельностью, то есть опираться на школы и благотворительные общества. Реально объединяются элита трех мусульманских народов: татар Волго-Уральского региона, крымских татар и азербайджанцев. Съезд подтвердил решимость мусульман добиваться их равноправия с христианским населением. Предполагалось создать общероссийское объединение элиты «Иттифак аль-муслимин». Так как до издания Манифеста 17 октября 1905 г. политические партии находились под запретом, то «Иттифак» вначале предполагался скорее как общероссийский орган, координирующий борьбу за гражданские и политические права и культурно-просветительную деятельность. В целом съезд представлял союз всех четырех групп мусульманской элиты России:

1) общенациональные политические деятели: И. Гаспринский, А.-М. Топчибашев, А. Агаев, Ю. Акчура, А. Ахтямов, Ф. Карими;

2) реформаторы Ислама и деятели антимиссионерской пропаганды: Г. Ибрагим, М. Биги, Г. Апанай;

3) крупная национальная буржуазия (лидеры городских общин и благотворители): А. и Г. Хусаиновы, В. Яушев, М.-З. Рамиев (Дардменд);

4) земские и городские деятели из мурз: К.-М. Тевкелев, С.-Г. Джантюрин, Ш.-А. Сыртланов, С.-Г. Алкин.

Первые две группы, представлявшие крымских татар, азербайджанцев, а у татар — Казань и Петербург, ориентировались непосредственно на политические формы. Третья группа (Оренбург–Троицк) и четвертая (Уфа) ориентировались скорее на допартийные формы и представляли традиционную региональную элиту. Третья и четвертая группы состояли целиком из татар. В период трансформации «Иттифака» в политическую партию большая часть крупной буржуазии формально отошла от нее. В

I Думу был избран только Закир Рамиев, который занял пост казначея мусульманской группы^[1].

Само нелегальное проведение съезда на борту парохода «Густав Струве», так как Нижний Новгород находился на осадном положении, наложило свой отпечаток на его краткосрочность и придало съезду определенную неровность. В дни нарастания революционного движения было трудно понять, насколько далеко пойдет Россия по пути конституционных режимов Европы. Впрочем, подобно другим российским гражданам, мусульмане понимали, что революция идет своим чередом, и уступки царизма в лице законосовещательной Думы и обещания реформ не решат проблем. Принципиальным было то, что в отличие от населения Закавказья, Северного Кавказа, Прибалтики, Латвии татары выбрали путь ненасильственной борьбы за свои права, что показало всем остальным россиянам их уровень лояльности и политической культуры.

Единенным отчетом о съезде является текст из книги Мусы Биги «Ислахат асаслары» под названием «Историческое собрание»^[2]. Поэтому приведем его полностью:

«Не успел пароход отойти и на расстояние километра от Макария, в салоне первого класса имам Владикавказа Садик эфенди Рахимкол продекламировал Коран чтением, произведшим большое впечатление.

Позже все вышли на верхнюю палубу. Там уже были приготовлены места, для того чтобы сесть рядами. В тот час, на реке Оке, в первый раз, братья верующие, сунниты и шииты, открыли друг другу сердца, с радостью проявляли братство, и религиозное, и исламское, и человеческое.

Дорогие братья расселись рядами, назначив председателем Исмаил бека^[3], за заслуги “Тарджемана”.

Председатель выступил с краткой речью, приготовил собравшихся, открыл собрание. Вначале редактор газет “Хаят”, “Каспий” Али-Мардан бек-Топчибаш произнес очень впечатляющую, очень воодушевленную пространную речь:

“О правоверные, братья, я сегодня настолько рад и доволен, что никаким образом не смогу объяснить вам свою радость и признательность; я никогда не забуду этот день. Несомненно, он станет ежегодным праздничным днем для мусульман всей России.

Мы, тюрки, одного происхождения, рода, одной религии. С Запада до Востока простирались владения наших предков. Но несмотря на то, что предки наши были героическим народом, сегодня мы в горах Кавказа, садах Крыма, полях Казани, во владениях наших предков, на своей родине, на своей земле, не можем свободно обсуждать наши нужды и потребности. [однако] Хвала Аллаху… несмотря на все козни, коварство, сегодня, на воде, мы имеем счастье открыть друг другу сердца, увидеться лицом к лицу, обняться. Я совершенно уверен, если впредь нам не дадут времени встретиться на воде, мы выйдем в небеса, найдем место на звездах, и будем праздновать этот день.”

Эта историческая речь Али-Мардан-бека была очень впечатляющей. Большинство присутствующих плакали. Речь была продолжительной, на собрании не было секретарей. В памяти осталось, только краткое ее содержание. После Али-Мардан-бека выступили Абусугуд эфенди Ахтям^[4], Исмаил-бек, еще несколько человек. К несчастью, многое забылось по причине того, что вовремя не было записано.

На этом историческом заседании обсуждались только самые важные проблемы, каждое слово было в рамках приличий, на основе взаимного уважения. Было заключено общее согласие, решения были записаны карандашом. Баку был определён как временный центр. Мусульмане России были разделены на 16 частей, и каждое отделение должно было работать в соответствии с указаниями, исходящими из центра. Была принята резолюция, состоящая из известных “четырёх пунктов”, относящихся к самым насущным потребностям МИЛЛЕТА — распространению просвещения, основанию мектебов, реформе медресе.

За это короткое время собрание приняло решение, установив между мусульманами России “религиозный союз” — “политическую силу”, обеспечить тем самым наше будущее. В это решение входили и проблемы реформы мектебов и медресе, духовных управлений. Были показаны пути распространения просвещения среди мусульман России. Решения собрания всесторонне соответствовали нуждам мусульман и потребностям времени, это было самое важное, самое благословенное и полезное историческое собрание “Иттифака”. Все, кто присутствовал на пароходе, были единодушны, были, как братья. Не приветствующие друг друга сунниты и шииты обнимались, ели за одним столом, пили воду из одного сосуда, общались от чистого сердца, с любовью.

В память об этом, исторически первом, великом собрании мусульман России, было решено объявить счастливый день 15 августа праздником, также единодушно решили каждый год 15 августа созывать на Макарьевской ярмарке общий съезд (надва).

Эта историческая встреча от начала до конца проходила в рамках приличия и взаимного уважения. Историческое действие на водах реки Оки продолжалось 13 часов. Эти 13 часов были для основателей “Иттифака” самыми дорогими. На лице каждого человека в это время была видна большая радость. Каждый и всем своим видом, и на словах говорил об удовлетворённости собранием и его решениями.

Закончились обсуждения, совещания на собрании, решения были записаны карандашом; около одиннадцати вечера наш пароход приблизился к пристани Макария; вдруг среди людей появились и стали распространяться от одного к другому волнение и испуг.

Слышалось: “А если нас будет встречать полиция, что с нами будет?”, “Где сохраним эти записи, решения, акты?”, “Что будем делать, если по прибытии парохода на пристань нас окружат и арестуют солдаты?

Эти дьявольские наущения овладели большинством собравшихся. Даже уважаемый Исмаил-бек сказал: “Бросьте бумаги в воду. Я не возьму!”. Бумаги передавали друг другу, однако ни один человек не принимал их. В конце концов их взял Рашид эфенди^[5], сказав: “Будь что будет, бумаги я, во всяком случае, сохраню.”

Счёта за пароход тоже не было пока видно. Шайхулла эфенди^[6] и Абдулкабир эфенди решили посмотреть счёт и сделать все, что надо. Рашид эфенди дал распоряжение капитану парохода: “Свисток не давай! Приближайся к пристани медленно и осторожно.” В одиннадцать часов пароход причалил к пристани. Рашид эфенди тотчас же сошел с парохода. Сразу побежал к извозчикам. Уважаемый Рахматулла эфенди Илкаев приготовил один экипаж — лихого извозчика. Лошадей гнали во всю силу. Герои “Иттифака” были благодарны Аллаху за спасение от рук полиции.

На пристани не было полиции, у полиции даже не было сведений о путешествии мусульман на пароходе. Тем не менее, в тот день на Макарьевской ярмарке среди мусульман были различные пересуды, некоторые говорили, что “тех людей правительство вышлет”; некоторые поздравляли друг друга с тем, что они не пошли на пароход.

Однако в отношении счастливых мусульман, которым выпала честь присутствовать на историческом собрании, правительство не предприняло ничего, да ничего и не могло быть. Увидев это, люди, оставшиеся вне собрания, опечалились. Даже такой мударрис, как Галимджан-хазрат^[7], сказал: “Я не смог успеть на пароход, а не то, конечно же, необходимо было пойти на такое собрание.”

Расходы на пароход и питание составили примерно 700 рублей. Присутствовали 120 человек. На каждого пришлось по 6 рублей. Кавказские мусульмане подсчитали своих людей и выплатили то, что пришлось на их долю. Из наших ста человек предположительно двадцать заплатили свою часть. Оставшаяся часть расходов была возложена на карман сибирских купцов.

Среди восьмидесяти человек было 20 студентов».

Само проведение съезда показало, что большинство его участников стремились сместить создание общероссийского органа мусульманской элиты с законопослушностью властям. Поэтому он стремились не допустить распространения списка участников. Действительно нам известно только около 20 имен деятелей общероссийского уровня, широко проявивших себя в годы революции 1905–1907 гг. Попытки жандармских управлений выяснить более полный состав участников съезда ни к чему не привели. Характерен и достаточно пожилой состав участников, то есть активно проявили себя лица, уже ушедшие с госслужбы. Позиция Г. Баруди как ректора во многом объясняет отсутствие других мударрисов. Вероятно, они боялись репрессий против своих медресе, которые последуют с 1908 г.,

и предлогом здесь станет действительно общественная деятельность их ректоров. К числу легендарных, вероятно, относится рассказ о первоначальном недопущении молодежи на съезд. Он отсутствует у Биги, да и вряд ли 20 представителей молодежи (студентов) уместились бы на одной моторной лодке (баркасе).

Съезд принял резолюцию, где несмотря на корректность формулировок мусульманская российская элита четко поставила вопрос о необходимости политической революции в России по либеральному варианту. Не случайно, что самой первой целью было объявлено создание в России правового государства – цель, достижение которой и сегодня постоянно откладывается. Они потребовали создания законодательного парламента, контролирующего исполнительную власть. В третьем пункте мусульмане выступили за полное равноправие между мусульманами и христианами, то есть вновь подтвердили требование мусульман, выдвигавшееся со времен Екатерининской Уложенной комиссии 1767–1769 гг. В четвером пункте они выступили за совмещение просвещения путем обучения в школах и на курсах и политического воспитания через газеты и журналы, с которыми можно было ознакомиться в библиотеках-читальнях.

Лидеры съезда в августе 1905 г. во многом послужили тем политическим авангардом российских мусульман, который в дни революции 1905—1907 гг. занял ведущее место в стенах Госдумы России, в ходе митингов и на страницах печатных изданий. Идеи единого Духовного собрания и избрания муфтия, парламентского представительства мусульман, создания системы государственного образования на их языках во многом сохранили актуальность и в современный период. Отмечая столетие съезда, в этом году мы должны поучиться у наших предков опыту эволюционного развития уммы в условиях российского государства, где нормы шариата и светского прав взаимно дополняют друг друга с целью обеспечения всего спектра прав граждан нашей единой Родины.