Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Краеведение и региональные исследования
ИСТОРИЯ ТАТАР НИЖЕГОРОДСКОГО ПОВОЛЖЬЯ С ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVI ДО НАЧАЛА XX вв. - Первые деревни неслужилых татар на юге и юго-востоке Нижегородчины до середины XVI века
26.12.2011

Глава II.

Зарождение и развитие тюркского этнопласта
в пределах современной Нижегородской области

§ 1. Первые деревни неслужилых татар на юге и юго-востоке Нижегородчины до середины XVI века

Вопрос проникновения первых тюркских элементов в пределы современной Нижегородской области видится весьма сложным и до конца невыясненным. Скудость письменных источников и практическое отсутствие специальных исследований данной проблематики затрудняют историческую ретроспекцию процесса появления тюрок (татар) в нижегородской части Волжско-Сурского бассейна. Разрозненные, а нередко и противоречивые сведения о возникновении этого этноса в рассматриваемом районе затрудняют появление однозначных ответов на предметные вопросы: когда, где, при каких обстоятельствах и по чьей инициативе стали распространяться здесь тюркские общины.

Анализ имеющихся источников и существующей историографии проблемы позволяет считать, что та этническая группа, что ныне именуется как «нижегородские татары-мишари», складывалась довольно долго из разных этнокомпонентов, пройдя ряд этапов в своем развитии, впитав в себя иные элементы.

В VIII или IX веках начинается исламизация тюркских племен буртасов, занимавших историческую область Мещеры1, прилегающую с юго-запада к пределам Окско-Сурского междуречья2. А. В. Селиванов считает, что в X–XI веках иные тюркоязычные элементы — половцы (кипчаки) — начинают атаковать население бассейна Оки, внося свои черты в этносостав региона. Они же частично занимают территории по берегам Средней Оки3.

Приблизительно в те же времена разворачивается очень сложный и до сих пор спорный процесс этногенеза и расселения на Мещере тюрок-мишарей4. В последующих параграфах мы подробнее остановимся на процессе прихода в XVI–XVII веках десятков служилых татар из Кадома, Касимова, Темникова, то есть из мест традиционного расселения мишарского этносубстрата, в Нижегородский край.

Долгое время считалось, что первым и самым древним тюркским поселением еще домонгольского периода на Нижегородской земле являлся город (селище) Сараклыч, расположенный в месте слияния рек Сарова и Сатис5. Также существует мнение, что Сараклыч возник как место расположения одного из монгольских отрядов войска Субеде 6.

В настоящее время обе упомянутые версии поставлены под серьезное сомнение археологами. Последние результаты археологических раскопок Саровского городища, начатых с 1993 года, опровергают историческое предание, на которое опираются вышеуказанные авторы, о старинном татарском поселении Сараклыче. Рассматривая этнический состав населения Саровского городища через призму археологии, Н. Н. Грибов убедительно доказывает, что здесь имелось крупное мордовское поселение XII — начала XIII веков, разоренное отрядом монголов в 30-х годах XIII столетия. Следов долгосрочного тюрко-мишарского или татаро-монгольского присутствия в означенном городище археологические материалы не содержат7.

Ордынское проникновение (хозяйственного, а не военного характера) на территории между Сурой и Окой не могло начаться ранее XIV века и было связано с вышеотмеченными социоестественными обстоятельствами, переживаемыми детищем Бату-хана8 (см. введение настоящей монографии). Только в конце XIV столетия золотоордынцы пришли в вынужденное движение и стали активно (в хозяйственно-прикладном смысле заново) осваивать многие из русских, мордовских, чувашских и иных земель, в том числе и в пределах Волжско-Сурского бассейна9.

В соответствии с погодными записями мечети современного села Красная Горка (Сафажай, Собачий Остров)10 это ныне татарское поселение, а также Петряксы, берут свое начало с 1451 года. Если верить упомянутым документам, то тогда переселенцы из астраханских краев, конкретно из Ак-Мечета (Белая Мечеть), перебрались в левобережье нижней Суры. Таким образом, в результате миграции отдельных групп ордынцев, ищущих спасения от социоэкологической катастрофы, образовались их первоначальные поселения, в частности Сафажай и Петряксы. По-видимому, выбор именно этих мест был не случаен: наличие черноземных степных и лесостепных районов Сурского левобережья давало хорошие возможности для эффективных занятий как скотоводством, так и земледелием. Заняв данный участок, ордынцы потеснили местное чувашское население11.

Архивные данные свидетельствуют, что в самом начале XVII века, когда в Алатырском уезде только стал разворачиваться процесс земленаделения приезжих с иных мест служилых татар, в Собачьем Острове (Сафажае) уже проживали неверстанные (то есть неслужилые) татары Ижбукай, Булат, Бекеш, Чепкун и др.12, владевшие землями предков13. Это дает основание считать, что данная деревня возникла до XVII века, до испомещения служилых татар на Нижегородчине, а значит, была одной из самых ранних по времени своего возникновения.

Устная народная традиция и документальный материал, позволяющий более предметно судить о тюркском присутствии между Окой и Сурой, восходят к середине и второй половине XVI века, к походу Ивана IV на Казань, а также ко временам правления его ближайших преемников.

Устная народная традиция14 упоминает, что в середине XVI века татары-мишари уже имели свои селения к юго-востоку от современного Арзамаса на берегу реки Теши на месте села Архангельского. "Летом 1552 года царь Иван Васильевич, идя с воинствами на Казань... достиг расположенного в дремучих лесах, на берегу реки Теши, большого мордовского поселения (будущий Арзамас. — С. С.). Жители... встретили царя с покорностью и дарами и просили, чтобы занятая ими местность оставлена была им и их потомкам... и чтобы татары, поселившиеся на мордовских землях по реке Теше были прогнаны... Царь внял их просьбе, выслав татар в другие места«15. Изложенное косвенно указывает на наличие «татарских» элементов близ Теши.

Но есть и иные основания считать, что устная традиция отражала реалии XVI века. Дело в том, что владелец села Архангельского и прямой потомок сподвижника Ивана Грозного Петра Васильевича Левашева — А. Н. Левашев — поднял в середине XIX столетия ряд архивных документов, подтверждающих его права землевладельца. "...основываясь на актах, хранящихся в Герольдии, он утверждал, что отряд войска Грозного под предводительством Петра Васильевича Левашева встретил здесь враждебное отношение от татар, обитавших по нагорной левой стороне Теши. Так что пришлось вступить с ними в сражение. За победу, одержанную над татарами, Государь пожаловал Левашеву населенное место сражения с городищами и селищами татарскими«16.

Можно было бы усомниться в содержании народных легенд, но их смысл вполне смыкается с документированными фактами, имевшими место спустя 3–4 десятка лет после описанных событий. Ниже мы приводим источники 80–90-х годов XVI века, свидетельствующие о том, что на Нижегородчину, конкретно в Арзамасский уезд, будут переброшены десятки служилых татар с Касимовского ханства. Им вменялась охрана степных районов к юго-востоку от Арзамаса. Грамоты воеводам, отказные грамоты и прочие документы содержат конкретные предписания вновь прибывшим мурзам и татарам в случае нехватки людей верстать новиков из татар, уже обитавших под Арзамасом17. Это дает основания полагать, что в рассматриваемом районе в середине XVI века проживали татары, бывшие вне службы и соответственно государственного контроля. Таковыми могли быть те татары, что жили здесь до 1552 года, до похода Ивана Грозного на Казань.

Согласно «Сакминской тетради» Мерлушкина «близ реки Пьяны, в урочище «Совьи горы» была татарская деревня Пора, где жил мурза Бахметка«18. По существующим версиям, она располагалась близ села Ветошкино или на месте ныне существующей деревни Паново-Леонтьево19. Оба селения ныне расположены в Гагинском районе Нижегородской области. Однако обнаруженные нами в фондах ГАНО материалы самого начала XVII века проливают новый свет на вопрос о месторасположении татарской Пары и подтверждают ее реальное существование в XVI столетии.

Ниже, в параграфе четвертом настоящей главы, автор приводит массу архивных материалов, убедительно свидетельствующих о наличии татарской деревни Пара в самом начале XVII века. Уже в первое десятилетие XVII века близ существующей Пары начинают наделяться землями служилые татары20. Установлено, что первые служилые татары получили здесь свои участки еще до 1611 года (см. § 4). Добавим, что, согласно использованным нами документам, деревня располагалась на реке Паре, впадающей в Пьяну с юга. Она находилась на равнинном месте, над которым господствуют крутые холмы, по-видимому, носившие некогда название Совьи горы. Ныне здесь расположена деревня Кузьминки Краснооктябрьского района.

Автор располагает устными и письменными материалами, подтверждающими присутствие неслужилых татар-мишарей в середине XVI века на территории современной Нижегородской области. Так, в различных фондах Российского государственного архива древних актов (далее РГАДА) и ГАНО, на страницах «Древней российской Вивлиофики» имеются свидетельства, сопоставление и сравнительный анализ которых позволяют отнести возникновение современного села Большое Рыбушкино (ныне Краснооктябрьского района Нижегородской области) к 50-м годам XVI столетия.

Согласно легенде, хранимой в памяти жителей Большого и Малого Рыбушкина, «когда-то давно» в их родные места с юго-запада, с Мещеры, из татарской деревни Азеево21 пришли некие люди. Во главе их была знатная женщина тюркского происхождения. Между прочим, первое название, которое дали переселенцы своей деревне, было Аджа-аул (деревня госпожи). Устная традиция сохранила эту историю до наших дней 22. Многие рыбушкинцы и сегодня рассказывают своим детям и внукам об этом переселении из Азеева, даже указывая на место первоначального размещения переселенцев — крутой левый берег Чембилейки в месте впадения в нее речки Малой Чембилейки. До сих пор этот участок рыбушкинцы именуют старым названием Аджа-аул.

Степень достоверности этой легенды о перемещении группы лиц тюркского происхождения (мишарей) во главе со знатной женщиной косвенным образом может быть подтверждена некоторыми документальными источниками. К 1556 году относится письменная просьба знатного и влиятельного ногайского татарина Арслана-мирзы, высказанная Ивану Грозному: о пожаловании ему двух женщин (одной — из Азеева, другой — из Царева городка, то есть Касимова)23.

Очевидно, что царю предлагалось «пожаловать» (а по-иному — подарить) упомянутых свободных людей ногайским вельможам в целях укрепления с ними союза. В этом случае женщины, не дожидаясь перемещения, могли самовольно со своими людьми уйти на северо-восток в лесостепной район Окско-Сурского бассейна, малонаселенный и до основания в 1578 году Арзамасского и в 1584 году Алатырского уездов мало контролируемый государством. Смысл такого переселения заключался и в том, что район между реками Сурой, Пьяной и Алатырем (как выше показано) к тому времени уже частично был заселен тюркскими элементами (Пара, Сафажай, Петряксы). Группа азеевцев во главе со своей предводительницей шла не на голое место, а навстречу своим «этническим родственникам». Причем в рассматриваемом районе в то время еще имелся запас «ничейных» плодородных земель.

При сопоставлении устных преданий и документально фиксированных в письменных источниках (о них мы скажем позднее) фактов можно считать, что деревня Рыбушкина появляется во второй половине XVI века, в период 1556–1584 годов. Такие хронологические рамки объясняются двумя обстоятельствами. 1556 год определен в связи с возникновением угрозы отправки в чужие далекие степи группы азеевцев во главе с некой «госпожой», ставшей объектом интереса ногайского вельможи. В 1584 году образовался Алатырский уезд, и Алатырь из крепости превратился в административный центр. Повторимся: последнее означало, что теперь на этой территории уже не могло быть никаких инициативных действий, идущих «снизу». Заселив холмы над Чембилейкой, те люди находились вне государственной службы, не были служилыми, а самостоятельно заняли земли, что совсем недавно были «грозной» зоной, называемой Диким полем.

Логика упомянутых событий и обстоятельств подсказывает, что указанный нами (применительно к возникновению рыбушкинского первопоселения) период 1556–1584 годов можно сузить до лета 1556 года. Исторические документы свидетельствуют о том, что в середине ноября 1556 года гонец ногайского князя Арслана-мирзы привозит просьбу последнего к Ивану IV отдать ему жительницу Азеево по имени Девлет-Султан24. Значит, не позже осени того же 1556 года гонец отправился в Москву из ногайских степей. Таким образом, летом 1556 года Арслан-мирза задумал свое "приобретение«25. По-видимому, предварительный разговор на эту тему между Арсланом и Девлет-Султан состоялся никак не позже весны—лета 1556 года. Тогда был получен отказ, а затем последовала инициатива просить русского царя (под чьей юрисдикцией было Азеево) о выдаче ногайцу женщины. Последняя, не дожидаясь результата, сама предприняла конкретные действия, связанные с уходом из Азеева. Но, так как она и ее люди, скорее всего, не могли отправиться на новое жительство зимой, следует отнести переход Азеево — речка Чембилейка к лету 1556 года.

А на рубеже XVI–XVII веков среди холмов и лесов на берегу речки Чембилейки, там, где в нее впадает Малая Чембилейка, уже стояли несколько домов, населенных неслужилыми татарами26. Во главе их числился Демай Немичев27 — предположительно потомок (внук) Девлет-Султан.

Неслужилые татары на Нижегородчине начала XVII века — явление, крайне редко упоминаемое источниками. Они зафиксированы лишь в Рыбушкиной в 7121 (1612/1613) году и Собачьем Острове в 7125 (1615/1616) году28.

Уже к 1612 году в северо-западной части занятого татарами земельного массива существовало кладбище29. Это говорит о том, что рыбушкинские татары Демая Немичева имели своих предшественников, селившихся на этих землях: отцов, а возможно, и дедов, умерших в деревне Рыбушкиной и похороненных к северо-западу от усада.

Таким образом, есть некоторые основания считать, что первоначально тюркские элементы в пределах современной Нижегородской области до середины XVI века в этническом плане представляли собой потомков ордынцев, ушедших с родины в силу социоестественных причин. Таковыми следует признать первонасельников Пары, Собачьего Острова, Петрякс, а также селищ на Теше под Арзамасом (в частности, на месте современного села Архангельского) и др. Основатели Рыбушкина, вышедшие в середине XVI века из Азеева, представляли собой мишарский этносубстрат.

В дальнейшем, как покажет рассмотренная ниже практика, развернется долгосрочный процесс этнического взаимодействия разных (ордынского и мишарского) пластов тюркского компонента в пределах юга и юго-востока Нижегородчины, втянув в себя, кроме упомянутых, чувашские и мордовские элементы.

1 Мещера (как географическое понятие) — низменная равнина, расположенная между реками Клязьмой на севере, Москвой на юго-западе, Окой на юге и реками Судогдой и Колпь на востоке, в пределах нынешних Московской, Владимирской и Рязанской областей России. Мещера (как историческое понятие) имеет большее пространство, включающее в себя не только обозначенную географическую область Мещера, но и земли по рекам Ока, Цна, Алатырь, Сура (в ее среднем течении), Пьяна. Таким образом, Мещера в широком смысле слова включает в себя не только современные территории упомянутых областей, но и юго-восток Нижегородской области (Восточная Мещера).)

2 Чекалина, Ф. Ф. Мещеры и буртасы по сохранившимся о них памятникам / Ф. Ф. Чекалина // Труды восьмого археологического съезда в Москве. 1890. Под ред. П. С. Уваровой. Т. III. — М.: Тов. тип. А. И. Мамонтова. 1897. — С. 65–74; Магницкий, В. Нечто о чувашах, татарах, мишарях / В. Магницкий // Действия НГУАК. Т. III. Отд. I. — Нижний Новгород: Тип. ниж. губ правления, 1898. — С. 41; Алихова, А. Е. К вопросу о буртасах / А. Е. Алихова // Советская этнография. — 1949. — № 1; Смирнов, А. П. К вопросу о буртасах / А. П. Смирнов // Краеведческие записки (Ульяновский областной краеведческий музей). Вып. 2. — Ульяновск, 1958.

3 См.: Селиванов, А. В. О древнейшем населении Приокского района / А. В. Селиванов // Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Т. XXI. Вып. 2. — Рязань: Ряз. уч. арх. ком., 1908. — С. 93. Иловайский, Д. История Рязанского княжества / Д. Иловайский. — М.: Унив. тип., 1858. — С. 24–49.

4 Цели и задачи данной монографии не включали в себя рассмотрение весьма сложного, до сих пор актуального вопроса об этнических корнях мишарей. Считаем возможным разделить позицию Р. Г. Мухамедовой, опирающуюся на данные археологии, этнографии, лингвистики, топонимики, полагающей, что в первопластах, составивших основу будущих татар-мишарей, присутствовали булгарские, кипчакские и частично угорский (мочарский, можарский) этносубстраты. — Мухамедова, Р. Г. Татары-мишари. Историко-этнографическое исследование / Р. Г. Мухамедова. — М.: Наука, 1972. — С. 17.

5 См.: Орлов, А. М. Мещера, мещеряки, мишаре / А. М. Орлов. — Казань: Тат. кн. изд-во, 1992. — С. 15.

6 Баязитов, Р. Ж. Восточная Мещера в средние века (К вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае) / Р. Ж. Баязитов, В. П. Макарихин. — Нижний Новгород: [без изд.], 1996. — С. 58; Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях: Хрестоматия / Под ред. Е. В. Кузнецова, Б. И. Гудкова, В. В. Ниякого. — Нижний Новгород, 1992. — С. 258.

7 Грибов, Н. Н. Об этническом составе населения Саровского городища // Р. Ж. Баязитов, В. П. Макарихин. Восточная Мещера в средние века (К вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае). — Нижний Новгород: [без изд.], 1996. — С. 111–115; Его же. Раскопки на городище Саровском // Археологические открытия. 1994 г. — М.: НПБО, фонд археологии, 1995. — С. 84.

8 Кульпин, Э. С. Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского государства) / Э. С. Кульпин. — М.: Моск. Лицей, 1998.

9 Условное понятие «Волжско-Сурский район» охватывает территорию, заключенную между реками Волга — Сура — Алатырь — западной частью Пьяны и Сундовиком.

10 Об их существовании свидетельствовал и их фрагменты предъявлял автору данной работы нижегородский краевед, бывший учитель истории школы села Красная Горка С. В. Сабиров. Они были выполнены арабским шрифтом на старотатарском языке. С. В. Сабиров частично обработал эти материалы и перевел их отдельные части на современный татарский язык. В настоящее время документы, согласно утверждению С. В. Сабирова, находятся в распоряжении профессора Казанского университета М. А. Усманова.

11 Документированное наличие здесь чувашских этнических элементов фиксировано в XVIII и даже XIX веках (ГАНО, ф. 570, оп. 554, д. 20).

12 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 314, лл. 30 об. — 31.

13 Там же, д. 313, л. 12.

14 Легенды и предания о прошлом Нижегородчины впервые собрал и обработал в XVIII веке краевед Мерлушкин. Одна из его рукописей, названная «Сакминская тетрадь», позже была использована некоторыми авторами, пытавшимися исследовать историю края. — См.: Милотворский, И. А. Указ. соч. С. 13. Следует добавить, что, по нашему мнению, И. А. Милотворский довольно небрежно по сути и по форме отнесся к научному наследию Мерлушкина. По сути, Милотворский не обременил себя системой доказательств месторасположения татарской деревни Пары.

15 Милотворский, И. А. Указ. соч. С. 6.

16 Милотворский, И. А. Указ. соч. С. 18.

17 См., например, АПА. № 96. С. 104.

18 Цит. по: Милотворский, И. А. Указ. соч. С. 13.

19 См. соответственно: Орлов, А. М. Указ. соч. С. 48; Милотворский, И. А. Указ. соч. С. 10–11.

20 ГАНО, ф. 161, оп. 109, дд. 31, 51.

21 Азеево сегодня — населенный пункт в Ермешинском районе Рязанской области (в 130 км к востоку от Рязани). Переселение группы татар на рыбушкинские земли именно из этого Азеева подтверждается как минимум двумя обстоятельствами: 1) древностью села Азеево (старое название Азеев Ям, селение Кадомского уезда), существовавшего, судя по документам, задолго до 1552 года; 2) тем, что старожилы этого татарского селения сохранили сведения о давнем исходе своих предков-земляков на рыбушкинские территории. Современные жители рязанского Азеева рассказывали об этом переселении приехавшим к ним большерыбушкинцам в 60-е годы XX века.

22 Приведенная легенда была записана автором во время историко-этнографической экспедиции в Рыбушкино в июне 1999 года и детально изложена в монографии: Сенюткин, С. Б. и др. История татарских селений Большое и Малое Рыбушкино... С. 10.

23 Грамоты великого князя Ивана Васильевича к ногайским мурзам и их к великому князю Ивану Васильевичу с 1552 апреля 29 дня по 15 генваря 1558 года. Арслан Мирза — Ивану Васильевичу (451) // Продолжение Древней российской Вивлиофики. Ч. IX. — СПб.: Изд-во Имп. Акад. наук, 1793. — С. 244–245.

24 Там же.

25 Есть основания считать, что инициатива забрать Девлет-Султан была порождена не любовными мотивами (женщина была пожилого возраста), но трезвым расчетом на ее весьма приличное состояние (Там же. С. 244).

26 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, л. 10.

27 Там же.

28 Там же, д. 312, л. 9; д. 314, лл. 30 об. — 31.

29 Там же, д. 267, л. 10.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.