Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Краеведение и региональные исследования
ИСТОРИЯ ТАТАР НИЖЕГОРОДСКОГО ПОВОЛЖЬЯ С ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVI ДО НАЧАЛА XX вв. - Место татар Нижегородчины в общероссийской ис-тории XVIII века
26.12.2011

§ 4. Место татар Нижегородчины в общероссийской ис-тории XVIII века

На рубеже XVII и XVIII веков страна вступала в новую эпоху, связанную с преобразованиями Петра I. На фоне громадных изменений, переживаемых Россией в целом, продолжал меняться и трансформироваться институт служилых татар. Но сами служилые татары в начале века все еще продолжали быть государевыми людьми: несли свои воинские обязанности, исправно участвуя в походах и баталиях. Конные татарские формирования продолжали использоваться в реализации активной внешней политики и во времена петровского правления.

Источники дают полное основание считать, что масса арзамасцев и алатырцев воевала в ходе Северной кампании (1700–1721 гг.), или, как ее тогда называли, «свейской войне». Из-за постоянных мобилизаций в первые годы XVIII века в татарских деревнях заметно оскудело мужское население1.

Одним из участников Северной войны был вышеупомянутый стольник и князь новокрещен Арзамасского уезда Андрей Ибраимов сын Мустофин, погибший в самом начале шведской кампании под Нарвой в 1700 году. Судить об этом позволяют довольно скудные архивные материалы, относящиеся к 1712 году и связанные с установлением прав на землю его близких. В частности, среди них отмечается: "...и в прошлых годех под Нарвою на приступе... убит«2. Известно, что в боях под Нарвой осенью 1700 года служилые дворяне, составлявшие войско князя Шереметева, были разбиты шведами внезапной атакой 18 ноября. Множество их там погибло. Цитируемый фрагмент источника наводит на мысль о том, что служивший более 20 лет (не позже чем с 1677 года) стольник и князь Андрей Мустофин героически погиб под Нарвой 18 ноября 1700 года, как, видимо, и многие его земляки.

Документ, датированный февралем 1702 года, свидетельствует, что в 1701 году большерыбушкинец Бикмамет Бигилдин сын Сюндюков был пожалован царем Петром I. Тогда он получил в удел 158 четвертей земли в самой Рыбушкиной и близ соседнего Овечьего Врага, а 4 февраля 1702 года «бил челом Великому государю царю3 и князю Петру Алексеевичу» с просьбой о письменном подтверждении его прав землевладельца4. Его ходатайство, направленное алатырскому воеводе, стольнику Савве Ивановичу Ознобишину, было удовлетворено весной 1702 года. В связи с изложенным уместно предположение, что щедрое пожалование Петра I Бикмамету Сюндюкову могло быть лишь признанием значительных заслуг последнего. В условиях военного времени и явной исчерпанности земельного фонда таковое отличие и соответствующая награда служилого татарина (как правило, не знающего русской письменности и потому неспособного работать в структурах гражданской бюрократии) обретались на поле боя, в походах и кампаниях.

В самом начале XVIII века из Рыбушкиной на военную службу был призван другой служилый татарин — Тилмамет Клякаев5. По-видимому, это произошло между 1705 и 1707 гг.6. По распоряжению властей он явился в уездный центр — город Алатырь для прохождения дальнейшей службы7.

В 1707 году 105 служилых татар из 24 деревень уезда на собственных конях и с оружием отправились на военную службу в качестве драгун8. Их сборным пунктом был уездный центр — Алатырь.

C 1708 года Алатырский уезд находился в составе Казанской губернии. В 1708 году специальным распоряжением Петра I подавляющее большинство служилых татар Алатырского уезда в приказном порядке было переведено в Симбирск. Дело в том, что оттуда на Терек перебрасываются казаки, ранее размещенные в Симбирске. Вместо них в начале 1708 года формируется новый Симбирский татарский полк под командой стольника Ф. Есипова9. И потому согласно петровскому указу от 2 января 1708 года («О выселении татар на службу») алатырской администрации во главе с воеводой Н. Д. Сеничевым надлежало собрать "всех, что есть«10 служилых татар уезда с огнестрельным оружием и на конях и направить в Симбирск. «Все, что есть», вновь рекрутированные военнослужащие татары 28 деревень Алатырского уезда составили 555 человек11. По-видимому, приведенная цифра отразила максимум того, что могли в то время дать для боевой службы татары уезда.

Кроме того, рассмотрение списков призванных в 1708 году служилых татар указывает на явную неспособность отдельных крупных деревень выставить сколько-нибудь значительные по численности конные отряды. Если Собачий Остров и Красный Остров отрядили соответственно 39 и 31 служилого, то крупное селение Петряксы — лишь 3. Это убедительно свидетельствовало о том, что в них, равно как и в иных татарских деревнях, давших всего от одного до девяти человек, уже были проведены до 1708 года широкие мобилизации для нужд Северной войны.

Помимо прочего, перевод алатырских татар в Симбирск свидетельствовал и о том, что теперь военная служба для них могла быть только вне пределов Нижегородчины. Ушли в прошлое времена постоянной охраны рубежей Дикого поля и нескончаемых сторожевых дозоров на засеках. Границы государства Российского отодвинулись далеко от Волжско-Сурского бассейна. Перед обновляющейся страной вставали иные задачи. Этот призыв, значительно уменьшивший мужское население обеих деревень, в известной степени замедлил темпы ежегодного прироста числа их жителей. Вместе с тем в какой-то мере он заглушил уже намечающуюся остроту земельного вопроса.

После 1708 года служилые татары (насколько позволяют судить источники) более не призывались на военную службу в массовом порядке. Небывалый по своим численным показателям призыв 1708 года исчерпал возможности боевых татар Алатырского уезда, а ближайшие инициативы петровского правительства положили конец использованию служилых тюрок в качестве военных.

По сути, 1718 год завершится существование служилых татар как массовых поставщиков боевой силы для обеспечения стратегических интересов Российского государства.

С 1718 года Алатырь и Курмыш с уездами отведены под власть нижегородского вице-губернатора. Так будет продолжаться до 1780 года, пока эти уезды не вольются в состав Симбирского наместничества (1780–1797).

Татары арзамасских, алатырских, курмышских мест, формально оставаясь в ранге служилых, переводились на лесные работы как служащие Адмиралтейской конторы. В основе этого явления лежал стратегический интерес государства: необходимость широкого строительства флота. И потому еще в 1698 году по указу Петра I на реке Пьяне были поставлены две лесопильни, начавшие снабжать верфи страны тесом12. Уже тогда для их бесперебойной работы потребовалась значительная масса людей, обязанных рубить лес и сплавлять его к месту действия пиловальных мельниц. А с 1718 года многие из бывших татар-военных стали работать на государство в качестве лесорубов (лашманов). Сохраняя этническое своеобразие, служилые татары утратили социальную специфику.

И потому весьма затруднительно говорить о татарах-нижегородцах, заметно и активно влияющих на конкретику больших исторических явлений в стране. Относительно спокойное течение социальной жизни России первой половины XVIII века (отсутствие смут, гражданских войн и массовых мятежей), образно говоря, «размывало краски», которыми создавалась российская общеполитическая картина того времени.

Однако татары продолжали нести воинскую службу: рекрутские наборы среди них продолжались, хотя и не в таких размерах как ранее, — по нескольку человек от деревни в разные (по мере необходимости) годы. К примеру, татарские деревни Алатырского уезда Нижегородской губернии поставили десятки солдат в российскую армию, воевавшую против шведов, турок и т. д. в период с 1719 по 1722 год13.

С 1722 года согласно правительственному указу в армию стали призывать и малолетних татар 10–12 лет в качестве денщиков при штабных работниках и генералитете, а также в качестве юнг для флота14.

"Наряду с русскими крестьянами народы Среднего Поволжья... работали по мобилизации на строительстве Петербурга, на сооружении крепостей"15.

Согласно данным третьей ревизии, из ряда татарских деревень Алатырского и Курмышского уездов в период с 1749 по 1758 год были призваны в армию несколько десятков человек. Так, например, из деревни Рыбушкиной в качестве рекрутов были взяты 10 мужчин в возрасте от 16 до 30 лет16. Из менее населенного Коншаева Заулка (современное Малое Рыбушкино) дважды — в 1749 и 1755 гг. — было призвано лишь двое юношей: 14 и 20 лет17. Тогда же возвращались из армии татары-нижегородцы, призванные на службу в начале 40-х гг.18. Следует отметить, что анализ ревизских сказок того времени показывает: их возвращалось гораздо меньше, чем призывалось. В то время как из Рыбушкиной ушло 10 человек, вернулся на родину лишь один. Такое положение указывает на то, что большинство рекрутов погибало в боевых походах.

Кроме того, татарские селения поставляли продовольствие для рекрутских команд. Так, например, в феврале 1769 года каждые 58 дворов в Петряксах и 55 в Собачьем Острове должны были выставить по одному рекруту и требуемое количество провианта. Аналогичные требования были в 1770 году19. В 1771 году один рекрут выделялся от 17 дворов Собачьего Острова, в Петряксах — от 100; в 1772 году — от 15 в Собачьем Острове и от 58 в Петряксах20.

Нарождающееся недовольство нижегородских татар своим положением21 не достигло критического уровня, как это имело место в иных татарских (и не только татарских) районах Поволжья, позже охваченных крестьянской войной под руководством Е. И. Пугачева 1773 —1775 гг. Однако, по мнению А. М. Орлова (опирающегося на материалы и выводы работы М. Д. Курмачевой22), "в повстанческом движении среди крестьян Нижегородской губернии... активное участие приняли татары, чуваши, мордва, марийцы. В Курмышском уезде в борьбу включились 84 селения. В списке восставших сел и деревень Алатырского уезда назывались (М. Д. Курмачевой. — С. С.) Ключищи, Кучкаево, Мангушево«23.

Тем не менее татары Алатырского и Курмышского уездов остались равнодушны к целям и задачам бунта, охватившего население Башкирии и части Татарии, к призывам лидеров движения. Жители татарских деревень Нижегородчины довольствовались своим положением, отличным от участи все более закрепощаемых при Екатерине II русских крестьян. Недаром источники приводят многочисленные свидетельства о свирепости восставших, широко и без разбору жестоко уничтожавших детей, женщин и стариков дворянского происхождения, а также православных священнослужителей, не разделивших их настроения24.

Отметим, что выполненный в главе II анализ процесса становления татарских селений позволяет считать, что упомянутые А. М. Орловым две первые деревни отнюдь не были татарскими, в конце XVIII века они населялись русскоязычными жителями. Деревня с широко распространенным названием Ключищи вообще не имела ничего общего, кроме названия, с одноименным татарским селением, ныне расположенным в пределах современного Краснооктябрьского района Нижегородской области.

Напомним, что в конце XIX — начале XX веков авторитетная группа ученых детально разбирала документы, относящиеся к мятежу Пугачева в Поволжье в 1773–1775 гг. Работавшие в период с 1895 по 1917 год историки и архивисты, тщательно выявившие все населенные пункты, охваченные восстанием, и суть в них происходящих событий, подчеркнули, что жители татарских селений Нижегородской и Симбирской губерний не приняли участия в пугачевщине25.

Но уроки пугачевского бунта не прошли незамеченными для российских властей. Петербург вполне осознал, что наряду с русским населением в мятеже принимали участие иные народы, причем исповедовавшие догматы неправославной веры. Уже в 1773 году издается закон «о терпимости всех вероисповеданий». В соответствии с ним православное духовенство не должно было вмешиваться в дела иных церквей, а светские власти на местах сами могли решить вопросы о строительстве храмов любой конфессии26.

Таким образом, с екатерининских времен начался новый этап в истории российских мусульман. В 1778 году было создано Оренбургское магометанское духовное собрание27. Через 10 лет именным указом от 22 сентября 1788 года Екатерина Великая учредила в Уфе Духовное собрание (муфтият), взявшее на себя управление делами мусульман Поволжья.

События, связанные с именем Пугачева, по сути, мало что изменили в жизни татарского населения Алатырского и Курмышского уездов. Они продолжали выполнять обязанности, возложенные на них государством, по уплате налогов, выполнению частью их лашманских обязанностей, поставке рекрутов и т. д. Наборы для армии молодых татар продолжались в 1773, 1777, 1780, 1782, 1783, 1787, 1788 и других годах, затронув практически все татарские деревни Алатырского и Курмышского уездов28.

Правительство продолжало считать мишарей Нижегородчины своими верными подданными, на которых при необходимости можно было опереться, ибо далеко не везде его политика постоянного территориального расширения встречала одобрение со стороны местного населения. Так, встретив сопротивление в Средней Азии со стороны киргизов во второй половине XVIII века, власти в 1783 году приняли решение о переселении 118 татар в Сергачский и Княгининский округа, полагая, что "поселение предписанных татар в показуемых местах составляет пограничную пользу до защищения тамошней стороны от дерзости киргиз-кайсак«29. По сути, власти вновь (как прежде в Башкирии) демонстрировали свою уверенность в благонадежности и лояльности нижегородских мишарей. Вместе с тем вновь использовался (как на рубеже XVI–XVII веков) механизм испомещения своих надежных подданных в «буферных» зонах для сдерживания конфликтных степняков.

В петровские времена служилые татары-нижегородцы, как и все россияне, были активно втянуты в орбиту военных интересов Российского государства. Небывалыми темпами и в больших количествах они призывались на боевую службу. Имеющиеся материалы позволяют говорить о массовых их наборах в армию: в разные годы призывалось от 105 до 555 человек. Причем петровские полки пополнялись татарами разных социальных ступеней — от рядовых конников до носителей высокого звания стольника. Войны, не разбираясь в чинах, уничтожили десятки или сотни татар-нижегородцев. Об этом вполне предметно можно судить по официальным данным первых петровских переписей населения («ревизий»).

Татары Нижегородчины никак не отреагировали на мятеж башкир и татар в 1705–1711 гг. под руководством Алдартархана Исянгилдина и Кусюма Тюлекеева. Упоминаний о карательных мерах в отношении татар Арзамасского, Курмышского, Алатырского уездов (свидетельствовавших о случаях их неповиновения или мятежа) рассмотренные нами источники не содержат.

Высокие земельные пожалования отдельным татарам-нижегородцам указывают на проявленный ими героизм и достойную службу.

Таким образом, XVIII век прошел для нижегородских татар под знаменем исправного служения государству в тех формах и условиях, что предлагало само государство. Можно признать почти уникальным тот факт, что татары Нижегородчины на фоне бунтов и мятежей 1705–1712, 1707, 1755, 1773–1775 и других годов остались аполитичными и верными Петербургу. Всей своей боевой службой и преданностью властям нижегородские мишари сумели выделиться из общей массы татар и добиться заслуженного внимания и уважения Российского государства.

Подводя итог настоящей главе, выделим несколько основных мыслей.

Служилые татары Нижегородчины, начав свою историю с 70-х гг. XVI века как дозорщики на засеках и дорогах Арзамасского уезда, с тех пор почти полтора столетия являлись надежной опорой Российского государства в реализации его военных интересов. Более полувека они обеспечивали безопасность украинных Арзамасского, Алатырского и Курмышского уездов, эффективно защищая их от вторжений степняков юга. Почти сразу же после образования Арзамасского уезда его служилые татары и мурзы участвуют во внешних войнах России. Источники зафиксировали факты награждений конкретных арзамасских татар, проявивших себя на ратном поприще в конце XVI столетия, а также то обстоятельство, что они пользовались вполне заслуженным авторитетом у уездной администрации.

Служилые татары-арзамасцы и алатырцы активно и осознанно участвовали в событиях Смутного времени. В силу обстоятельств курмышские служилые татары участвовали в Смуте в меньшей степени. Их политические симпатии по преимуществу были на стороне Лжедмитрия I и тушинцев. В ходе внутрироссийских событий 1606–1612 гг., а также в боях против поляков и литовцев алатырские и особенно арзамасские служилые татары понесли жестокие потери.

С воцарением династии Романовых служилые татары Нижегородчины возобновили иррегулярную службу российскому престолу, участвуя практически во всех военных кампаниях XVII века. Среди них был ряд воинов, получивших высокие награды от правительства.

Татары рассматриваемых уездов (как мирное население деревень, так и военнослужащие) в подавляющем большинстве оказались в стороне от восстания С. Т. Разина, не имея оснований для того, чтобы примкнуть к повстанцам.

Татары-нижегородцы внесли свой вклад и в петровские начинания, сотни их погибли на полях битв Северной войны. В 1718 году заканчивается существование института служилых татар как мелкопоместного военно-служилого социального слоя. Они переходят в институт лашманства, начавший свою историю по сути с конца XVII века. Лашманство и стало для них формой госслужбы. Часть молодежи пополняла армию в качестве рядовых рекрутов, но уже в меньшем количестве.

Население рассматриваемых татарских деревень не приняло участия в пугачевском восстании, оставаясь верным режиму.

На фоне неоднократно проявленного российскими этническими меньшинствами (казанскими татарами, башкирами, мари, чувашами и др.) недовольства в XVI–XVIII веках нижегородские татары-мишари выглядели довольно контрастно.

На протяжении всего рассматриваемого периода власти неоднократно убеждались в преданности мишарей вообще и мишарей Нижегородчины в частности, что позволило уже к первой половине XVIII века сформировать у властных структур понимание уровня их надежности и в какой-то степени выделить мишарей среди "башкирцев, чувашою, черемисою"30. Об этом же свидетельствовало высказанное в первой половине XVIII века намерение одного из высокопоставленных государственных деятелей "не дать в обиду всегда верных мишарей«31.

Возможно, это стало проявлением одной из специфических черт социально-политической жизни мишарского пласта в общетатарской массе. В основе такого своеобразия лежали традиции долгой (с XVI века) службы интересам Москвы, сформировавшиеся понятия о приоритетах, долге, чести, «мелкорыцарском» достоинстве и т. д. Не последнюю роль в этом сыграло и долгое по времени разделение исторической судьбы с ближайшими соседями на Нижегородчине — мордвой, чувашами, марийцами, русскими в борьбе за выживание в контексте грозных общероссийских событий XVI–XVIII веков.

В ходе войн с Польшей, Турцией, Швецией и других вооруженных конфликтов России XVII века шел объективный процесс трансформации института служилых татар. Вскрытые многочисленные факты бедствий, с которыми сталкивались в ходе боевых действий служилые татары из арзамасских, алатырских и курмышских мест, а также их жалобы из деревень по поводу начавшихся материальных трудностей отражали те изменения, что переживали вооруженные силы страны и хозяйственно-экономические структуры России на протяжении XVII века, завершавшего российское средневековье.

Возникшие как эффективное средство оповещения, а затем отражения ударов конных отрядов степняков Причерноморья, Казанского, Астраханского ханств, формирования российских служилых татар, в том числе и из районов Окско-Сурского бассейна, исправно воевали в том столетии подобно своим отцам и дедам. Но, помимо их воли, ратные усилия служилых татар в целом становились все менее результативными.

Оценив вклад татар Нижегородчины в историю государства Российского как весьма значительный, автор переходит к более подробному рассмотрению процесса их деятельности, исследуя появление служилых татар на территории края, а также их духовную и материально-хозяйственную жизнь.

1 РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, л. 4 об.

2 ГАНО, ф. 157, оп.1, д. 154, л. 116 об.

3 Там же, л. 136.

4 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 255, л. 25.

5 Более поздние источники — РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 16, л. 23 об. — позволяют установить, что тогда Т. Клякаев (1643 г. р.) был уже немолодым человеком, то есть в возрасте за 60 лет и отцом четырех сыновей. Тем не менее он был призван и уцелел в той войне, вернулся в Рыбушкину и дожил до весьма преклонного возраста, перешагнув 80-летний рубеж (там же).

6 С 1705 года Петр I начал производить общие массовые наборы в армию — см.: Ключевский, В. О. Соч. Т. IV. С. 67. А в январе 1708 года другая большая группа рыбушкинцев отправилась в Симбирск, причем в документе об их отправке особо помечено, что Тилмамет Клякаев еще ранее был призван на службу (РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, л. 5 об.).

7 РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, л. 5 об.

8 Там же, лл. 18–19 об.

9 Красовский, В. Э. Алатырская старина. С. 11, 12.

10 Это словосочетание повторяется в документе неоднократно. Повтор свидетельствует об острой потребности петровских военачальников в вооруженных конниках. Их требовала не только Северная война, но и внутрироссийские проблемы, порожденные бунтом К. Булавина и мятежами в Башкирии.

11 Подсчитано по: РГАДА, ф. 1102, оп.1, д. 5, лл. 1–20.

12 Предметно об этом см.: Филатов, Н. Ф. Веси Нижегородского края: очерки истории сел и деревень Поволжья / Н. Ф. Филатов. — Нижний Новгород: [без изд.], 1999. — С. 289–292.

13 Подсчитано по: РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 28.

14 ПСЗРИ. Т. 6. № 3884. С. 483.

15 История СССР с древнейших времен, в 12 тт. Т. 3. — М.: Наука, 1967. — С. 217.

16 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 45, лл. 90, 91 об., 92, 95, 101 об., 106.

17 Там же. лл. 328, 339.

18 Там же. л. 111 об.

19 ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 798, лл. 1, 2.

20 Там же, л. 5–6.

21 О его проявлениях см. в § 2 главы II.

22 Курмачева, М. Д. Крестьянская война 1773–1775 гг. / М. Д. Курмачева. — Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, — 1975.

23 Орлов, А. М. Мещера, мещеряки, мишаре / А. М. Орлов. — Казань: Тат. кн. изд-во, 1992. С. 97; при этом цитируемый автор ссылается на указанное сочинение М. Д. Курмачевой: С. 4–5, 44, 85, 123.

24 Подробнее см.: Курмачева, М. Д. Указ. соч.

25 Список, составленный из ведомостей разных городов о разоренных церквах и убитых дворянах, духовных лицах, мещанах и людях прочих званий с показаниями мест во время Пугачевского бунта (Государственный архив Ульяновской области (далее — ГАУО), ф. 732, оп. 2, д. 366).

26 ПСЗРИ. Т. XIX. № 13996. СПб., 1830. С. 775, 776.

27 Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС) как структура было создано екатерининским правительством специально для управления делами мусульман России, кроме территории Таврической губернии, где контроль над религиозной жизнью вело собственное управление. Появление ОМДС в известной степени было порождено событиями пугачевского бунта, достаточным участием в нем мусульманских элементов. По некоторым данным, восставшие имели связь с османской Турцией, чей султан одновременно являлся халифом (по сути, духовным предводителем) всех мусульман суннитского толка. В частности, об этом упоминает А. С. Пушкин, занимавшийся расследованием фактов пугачевского мятежа (Пушкин, А. С. История Пугачева. Полн. собр. соч. в 6-ти тт. — М.—Л. , 1936. — Т. IV. — С. 431). Пытаясь вывести российских последователей Мухаммада из-под стамбульского влияния, Екатерина II приступила к структурному оформлению разрозненных и, в общем, неуправляемых исламских общин страны. Будущее покажет, что Петербург при этом не пытался разрешать силовыми методами новые назревающие задачи.

28 ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 798, лл. 9–21; ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 271, л. 4.

29 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781–1783 гг. В. И. Снежневскаго // Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. — Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1898. — С. 187.

30 ПСЗРИ. Т. X. № 7542. С. 445.

31 Там же.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.