§ 2. Смута и татары Нижегородчины

Начало XVII века знаменовало собой общероссийскую смуту. Смутное время (1601–1619) вполне отразилось на Нижегородчине вообще и на татарском населении в частности. Сменявшие друг друга на московском престоле государи, пытаясь привлечь на свою сторону как можно больше народу (вплоть до холопов), выдавали земли служилым татарам и отбирали их, призывали татар к походам против своих многочисленных противников, поощряли одних и наказывали других, «сделавших не ту ставку подданных». В свою очередь, как показывают документированные источники, служилые татары Арзамасского и Алатырского уездов на протяжении 1606–1611 годов метались между враждующими группировками российской элиты.

Для выявления причин достаточно активного участия служилых татар Нижегородчины в кровавых событиях начала XVII века следует обратиться к немногочисленным, но имеющимся в историографии версиям. Истоки и обстоятельства недовольства служилых татар юго-востока современной Нижегородской области рассматривает А. М. Орлов в своей работе «Мещера, мещеряки, мишаре». Он полагает, что почва татарского возмущения складывалась из численного роста служилых людей (а в связи с этим — из роста эксплуатации ясачных крестьян из среды нерусских народов Поволжья); указов Годунова о сборе податей; вторжения Лжедмитрия I, давшего, по мнению А. М. Орлова, начало общероссийской политической лихорадке. Специфический момент в жизни понизовских служилых татар исследователь видит в несправедливых условиях службы, доводящих последних до разорения: "...если к концу XVI века земельные владения служилых людей составляли не менее 100 четей, то татары, независимо от титула, наделялись поместьями, не превышающими 15–20 четей, как правило, на пустошах, без крестьян... Крайне болезненно воспринимались частые обманы со стороны русских властей, недоверие, предвзятое отношение к служилым татарам"¹.

Ф. А. Рашитов приводит примеры участия татар в Смуте, связанные с тяготами их экономического и социального положения, не акцентируя внимание на причины, суть и формы тех "тягот«².

В предыдущих материалах были приведены конкретные сведения (а во второй главе будет сказано гораздо шире) о том, что служилые татары Арзамасского уезда на рубеже XVI–XVII веков пользовались заботой администрации, защищавшей их права и интересы, располагали заслуженным в боях авторитетом, а также получали наградные земельные наделы. Ниже читателю будет предложена масса фактов безбедного существования служилых татар Арзамасского и первых служилых татар Алатырского уездов.

Что касается «частых обманов со стороны русских властей», то этот тезис видится спорным по ряду обстоятельств. Исторически сложилось так, что российская (русская) бюрократия одинаково равнодушно обманывала как русских, так и инородцев, одинаково мздоимствуя и совершая иные нарушения. К тому же известно, что служилые татары Арзамасского уезда восстали осенью 1606 года, примкнув к мятежу своего бывшего русского уездного начальника — воеводы Бориса Ивановича Доможирова, смещенного с должности правительством В. Шуйского в августе того же 1606 года³. Вряд ли служилые татары стали бы рисковать жизнью, имуществом и достаточно долго участвовать в мятеже ради своего «притеснителя» уездного масштаба. Также нет никаких оснований полагать, что взбунтовавшиеся арзамасцы ринулись в события лишь в угоду своему предводителю — воеводе Б. И. Доможирову⁴. Большинство восставших арзамасских служилых людей, в том числе и татар, продолжали годами сражаться с войсками Шуйского и Лжедмитрия II и после того, как их оставил воевода Б. И. Доможиров. Следует полагать, что в основе их возмущения лежали более серьезные причины, нежели личные обиды и личные пристрастия.

Глубинные социально-экономические причины участия татарских служилых помещиков в событиях Смуты были вкратце рассмотрены автором во введении. Думается, что нет необходимости искать их в некоем эмоциональном настрое татар к началу XVII века, выявлять их в «этнических обидах» российских нацменьшинств, как это видится отдельным исследователям.

Даже потеряв своих первоначальных лидеров, мятежные арзамасцы дрались долго, последовательно, не считаясь с потерями. Если верить сведениям источников, вышедших из-под пера их противников, восставшие служилые Нижегородчины постоянно несли большие потери. Это наводит на мысль о том, что вряд ли вконец разоренные еще на рубеже веков арзамасские дворяне и служилые татары могли бы почти непрерывно воевать с правительственными войсками и смоленскими дворянами с 1606 по 1611 год, а в 1612 году еще и отбить яростный натиск ногайцев. Такие сроки самостоятельной и почти партизанской войны были способны выдержать хозяева, далекие от полного разорения к началу событий. Есть и иные, указанные в главе III факты, подтверждающие, что служилое население юго-востока современной Нижегородчины не бедствовало к началу XVII века. А подтолкнуть его к активному участию в опасных событиях Смуты могли лишь серьезные причины социально-экономического и политического характера.

Арзамасские служилые татары, наверное, будучи, как и остальные арзамасские служилые дворяне, в общей массе мелкопоместными (хотя среди них были и крупные собственники), поддерживали продворянскую политику режима Бориса Годунова. Но с восшествием на трон в 1606 году В. Шуйского с его настроениями в пользу крупных землевладельцев их политические интересы пошли вразрез с интересами новой правящей группировки.

Таким образом, только лишь после смерти царя Б. Годунова, после череды голодных лет самого начала XVII века и с приходом к власти боярского правительства В. Шуйского нижегородское служилое дворянство пришло к политической борьбе, причем в вооруженных формах. В 1606–1607 годах юг Нижегородчины захлестнула волна борьбы за власть. Выступившая на стороне Лжедмитрия I часть дворян во главе с помещиком Б. И. Доможировым, бывшим «за воеводы место», имела в своих рядах значительное число, может быть даже подавляющую часть, татар Арзамасского уезда⁵. Учитывая данные С. Б. Веселовского, отражающие общее число служилых людей в Арзамасском уезде на 1615 год — 341 человек⁶, следует считать, что подавляющее большинство служилых арзамасцев выступили в 1606 году против власти Василия Шуйского на стороне Лжедмитрия. Так, одним из командиров татарского отряда, вышедшего из Арзамаса на Нижний в конце 1606 года, был состоятельный, ранее проявивший себя на госслужбе, вышеупомянутый мурза Айдар Енибяков⁷.

В нашем распоряжении имеются документы о действиях близ Курмыша мятежного арзамасского помещика татарина-новокрещена А. Б. Казакова, объявившего себя князем. Со своими служилыми татарами он рейдировал под Курмышом, пленил людей Василия Шуйского, за что снискал ярость царя. Так, 25 ноября 1606 года, в грамоте, направленной в адрес Свияжской администрации⁸, царь В. И. Шуйский настоятельно и даже повторяясь требует изловить и доставить в Москву вышеупомянутого А. Б. Казакова. Еще один документ Шуйского направляется на места 15 декабря 1606 года, где «князь Иван Болховской да Ивашка Доможиров» объявлялись «изменниками» со всеми последствиями для них и их сторонников⁹. На Нижегородчине были подняты войска, верные В. И. Шуйскому. На рубеже 1606–1607 годов они очистили от доможировцев окрестности Нижнего Новгорода. Согласно «Новому хронографу» под Арзамас были направлены войска князя И. М. Воротынского¹⁰, а «Карамзинский хронограф» утверждает, что воеводы Г. Г. Пушкин и С. Г. Ададуров (Одадуров) нанесли поражение арзамасцам в феврале 1607 года близ острога Серебряные Пруды¹¹. "Григорей Пушкин, пришед с ратными людьми, Пруды взяли взятьем, и воров побили и многих живых поимали (курсив наш. — С. С.)"¹². Последнее обстоятельство значило, что многие мятежные арзамасцы, в том числе и служилые татары, были разбиты, уничтожены или взяты в плен. Сопоставляя вышеприведенное число втянутых в события арзамасских служилых с фактами их разгрома под Нижним и Серебряными Прудами, следует признать, что значительная часть арзамасских татар, втянутых в Смуту, была побита под стенами Нижнего Новгорода и в иных местах. Только в одном лишь сражении под Зарайском 13 апреля 1608 года 250 (по другим данным, 300) служилых арзамассцев под командованием И. А. Хованского были наголову разбиты литовским полковником Александром Лисовским, который побросал их тела в братскую могилу, насыпав сверху курган¹³.

Впрочем, это не означало их полного уничтожения. В ноябре—декабре 1608 года Нижний все еще отражал нападения мятежников. Есть документ, свидетельствующий об участии арзамасских татар в осаде города 5 декабря 1608 года: "...декабря ж в 5 день, приходили к Нижнему воровские люди Нижгородцы и Арзамасцы дети боярские, и Татаровя, и Черемиса, и всякие подымные люди, к Нижнему приступали... на вылазке, воевода Ондрей Семенович Олябьев, с дворяны и с детьми боярскими, и с головы стрелецкими, с Литвою и с Немцы, и с Нижегородцы с посадцкими охочими со всякими служилыми людми, воров под Нижним всех побили и языков поимали болши трех сот человек на пятнадцати верстах и болши, а знамена и набаты поимали, а ушло тех воровских людей немного (курсив наш. — С. С.)"¹⁴. В течение декабря гарнизон Нижнего Новгорода добивал повстанцев в Ворсме и под Павловом на Оке.

В январе 1609 года разноязыкое войско противников Шуйского под командой арзамасских мурз Б. и Т. Мустофиных атаковало Яранск и захватило его 5 января. Позже допрошенные московскими властями очевидцы тех событий отмечали следующее: "Приходили к Еранскому городу арземаские мурзы Бибай да Теребердей Мустофины со многими воровскими людьми, с стрелцы и с казаки, и с мордвою, и с чувашею и с черемисою и привели еранских людей ко кресту за вора, что называется князем Димитрием"¹⁵. Восставшие расширяли зону своих действий под Яранском¹⁶.

Тогда же противники царя Василия Шуйского — касимовские татары, бывшие на стороне Лжедмитрия II, объединившись с татарами иных уездов, в том числе из Арзамасского, Алатырского и Курмышского, двинулись на штурм Свияжска. "...Собрався воры с Олаторя, и с Курмыша, и из Ядрина, и из Арзамаса, и из Темникова, и из Касимова, Князь Еналейко Шугуров, да князь Брюшейко Яникеев, да князь Якушко Глядков, да Васка Ртищев, да Семейка Кузминской, а с ними сборные многие люди, тех городов дети боярские и стрелцы, и Мордва и бортники, и Горная Чюваша и Черемиса, а хотели они приходить к Свияжскому..."¹⁷ В январе 1609 года они были жестоко разгромлены под Свияжском царскими войсками, переброшенными из Казани. "...побиты наголову ж, и топтали их и кололи, что свиней, и трупу их положили на семи верстах..."¹⁸ Верные Шуйскому войска 10 марта 1609 года настигли остатки этих мятежников около деревни Бурундуково (близ Свияжска) и "побили всех наголову, и многих поимали, и набаты и знамяна их взяли"¹⁹.

Желая подавить ядро татарского недовольства — Касимовское ханство, — царь Василий Шуйский бросил на Касимов в 1609 году войска из Нижнего Новгорода через Муром под водительством князя Ф. И. Шереметева. Касимовские татары оказали упорное сопротивление: "...боярин Федор Иванович... поиде под Касимов и Касимов осади, и в Касимове ж сидяху крепко, не похотеху града Царю отдати..."²⁰. Тем не менее город был взят штурмом, а множество защитников и мирных жителей перебито.

В марте 1609 года на Казань двинулось новое мятежное ополчение, в состав которого входили татары Арзамасского и Алатырского уездов.

Практически все служилые татары так или иначе испытали на себе тяготы времени, будучи на разных полюсах сложившейся ситуации. Нет смысла говорить о том, на чьей стороне были нижегородские татары. Разделяя судьбу других россиян того времени, они сражались в разных лагерях, неся от этого тяготы, лишения и убытки. Так, например, летом 1610 года, арзамасские служилые татары Теникей Енибяков (из Ореховца) и Бекбей Собаев (из Биговатово) дрались против Лжедмитрия II, а князь Мустафа Мамешев и мурза Мамеш Теребердеев, будучи на стороне самозванца, просили его администрацию передать им поместье вышеупомянутых служилых татар²¹ (впрочем, точно так же поступали и русские служилые помещики-арзамасцы²²).

Приближение конца Смуты отнюдь не несло покоя служилым и неслужилым татарам Нижегородчины. В полной мере лихолетье того времени отразилось на положении населения Арзамасского и Алатырского, в несколько меньшей степени — Курмышского уездов. В них было нарушено управление, чиновники с трудом контролировали обстоновку, в казне не хватало или просто не было денег. В ходе беспорядков служилые (в том числе и татары) теряли дома, поместья, работных людей.

Кроме того, следует отметить, что глава Арзамасского уезда И. Путятин был сторонником Лжедмитрия II и его последователей²³. В своей монографии П. Г. Любомиров отмечал, что И. Путятин, а также курмышский воевода С. Елагин — "бывшие тушинцы или верные слуги подмосковных правителей не думали присоединяться к земской рати (ополчению Минина и Пожарского. — С. С.)"²⁴.

По-видимому, в начале 1611 года часть алатырских служилых присоединилась к первому ополчению воеводы П. Ляпунова, который 11 февраля того года в одном из писем отмечал, что ожидает подкрепления "...и темниковцы, и алатырцы и иных многих городов людей тысяч с сорок и больше..."²⁵.

Источники свидетельствуют, что во второй половине 1611 года "в Арзамасе стрельцы заворовали, дворян и детей боярских и жилецких всяких людей и животов побивают и вешают, и на пытках пытают и огнем жгут и заводят воровство"²⁶. Арзамасские служилые татары и мурзы с казаками и мордвой под командой татарского головы Алексея Ивановича Пожакова 12 января 1612 года пошли на Владимир, дабы влиться в ряды сторонников И. Заруцкого²⁷. В марте того же года почти беззащитный Арзамас вслед за разорительным приходом смоленцев был занят явившимися из Казани казаками и служилыми татарами под командой дьяка Никифора Шульгина²⁸. С собой они принесли новые неприятности — грабеж и произвол. Так, например, сам Н. Шульгин, решая государственные дела и династический вопрос, не забывал о личных интересах и корысти. Пользуясь силой, он отнял владение арзамасского помещика Семена Нетесова, а самого его уничтожил²⁹.

Приближающееся окончание Смуты заставляло арзамасцев оставлять общероссийские проблемы и защищать собственные очаги.

В несколько ином, но все же трудном положении оказались в 1611–1612 годах служилые татары Курмышского уезда. Источники неоднократно упоминают, что в конце 1611 года из-за пустоты казны не было возможности платить служилым³⁰. Заметно ослаб контроль власти над ситуацией. По уезду почти свободно разъезжали представители И. Заруцкого³¹, склоняя служилых татар в ряды последователей самозванца³². Мирное население подвергалось грабежам и насилиям со стороны вооруженных людей. Так, например, у вдовы, "татарки Курмышскаго уезда Анакамлы Хлубердиной... ядринский служилый тархан Алтышка Бахтышев у нее в деревне взял кобылу рыжу лысу, да провел в Ядрин...«³³. Уездные власти бездействовали и пытались «отсидеться» в стороне от общероссийской бури. Уездный воевода С. В. Елагин отмалчивался от многочисленных (с декабря 1611 по февраль 1612 года) призывов князя Дм. Пожарского направить в нижегородское ополчение «курмышских служилых татар и мурз новокрещенов и тарханов и черемисов» с обещанием высокой оплаты их ратного труда³⁴. Направленного в Курмыш представителя Дм. Пожарского — Дм. Жедринского Елагин задержал в одном из сел, а в уездном центре его не принял³⁵. Более того, он препятствовал выезду курмышских служилых татар и мурз в Нижний Новгород для пополнения войска К. Минина. Без внимания осталась просьба и нижегородского воеводы А. Алябьева о присылке в Нижний курмышских служилых татар в конце 1611 года³⁶. Впрочем, курмышские чиновники не вняли и призывам арзамасского воеводы И. Путятина присоединиться к его служилым арзамасцам, идущим во Владимир на помощь И. Заруцкому³⁷.

Говоря об участии татар Нижегородского края в рядах второго (нижегородского) ополчения 1612 года, некоторые краеведы без ссылок на источники утверждают, что в нем активное участие приняли темниковцы, алатырцы, арзамасцы³⁸. А. М. Орлов полагает, что в его составе были "кроме русских, мурзы, служилые новокрещены, чуваши и черемисы, вотяки..."³⁹. В данном случае приведенный автор почти дословно пересказывает мнение другого исследователя — В. Н. Поливанова⁴⁰. На эту же мысль В. Н. Поливанова ссылаются в форме цитаты в своих утверждениях Р. Ж. Баязитов и В. П. Макарихин⁴¹. Отметим, что в своей работе В. Н. Поливанов не уточнял и не конкретизировал — какие именно татары шли к Нижнему Новгороду. Достаточно известно другое: по дороге на Москву к Минину и Пожарскому в Ярославле присоединилась большая группа сибирских татар во главе с царевичем Арасланом⁴², а также романовские мурзы⁴³. В своем исследовании П. Г. Любомиров, опираясь на очень скудные источники, полагает, что "были в составе ополчения татары касимовские, темниковские, кадомские, алатырские и шацкие"⁴⁴.

Разговор об участии нижегородских татар в формировавшемся К. Мининым и Д. Пожарским народном ополчении на помощь Москве автору представляется достаточно трудным. С одной стороны, крайне скудна база исторических данных о личном составе и численности создаваемой в Нижнем рати, на что указывали еще исследователи рубежа XIX–XX веков⁴⁵. С другой стороны, ретроспекция исторических событий 1611–1612 годов в Арзамасском, Курмышском и Алатырском уездах показывает, что большинство их служилых людей (в том числе и татар) не могло быть в составе войск Минина и Пожарского.

В Курмыше этому препятствовала уездная администрация, пытавшаяся дождаться в стороне исхода Смуты и удерживавшая население от похода к Нижнему. Большинство служилых (но не все) Арзамасского уезда, будучи на стороне тушинцев, не желало оказывать помощи нижегородцам. Однако какая-то немногочисленная часть арзамасских служилых татар наряду с вышеупомянутыми Теникеем Енибяковым и Бекбеем Собаевым была на стороне противников Лжедмитрия. От имени этой немногочисленной группы, а также от алатырских татар (косвенное свидетельство того, что некоторые служилые татары-алатырцы все же участвовали в мининском ополчении) мурза Василий подписал на Земском соборе грамоту об избрании царем Михаила Романова⁴⁶.

Известно, что в поисках денежных средств на нужды ополчения К. Минин обращался к служилым Арзамасского уезда с призывом об оказании помощи. Например, 12 декабря 1611 года он распорядился "...с Арзамаса с посаду, с Арзамасскова уезда с дворян и детей боярских поместей и с татарских и с мордовских деревень збирати на ратных людей шубы на одежду, с сохи по двадцати по семи шуб, а с дворцовых сел и с черных волостей с трех вытей по шубе"⁴⁷.

В целом служилые татары Арзамасского, Алатырского и Курмышского уездов, втянутые в события 1606–1612 годов, значительно пострадали. Боевые действия на протяжении почти семи лет и последующие за ними репрессии дали знать о себе. Наделы, угодья и поместья отбирались и не распределялись. Многие из этих земель обрели новых хозяев⁴⁸. Во времена общероссийской неразберихи начала XVII века Москва пыталась реализовать интересы одних групп знати за счет других. Так, во времена мининского ополчения "смоленские дворяне, лишившиеся поместий в своей области вследствие завоевания ее поляками и получившие земли в Арзамасском уезде, прислали бить челом нижегородцам, чтобы те приняли их к себе«⁴⁹. Однако арзамассцы вовсе не собирались делиться поместьями со смолянами и оказали им вооруженное сопротивление. Измотанные «болотниковщиной», арзамасские служилые люди не устояли, и в 1611 году Арзамас был взят штурмом. От дальнейшего тура столкновений арзамасцев и смолян избавила инициатива Кузьмы Минина, призвавшего последних на баснословно высокооплачиваемую службу в рядах формируемого им ополчения.

Рассмотрение вышеприведенных фактов дает основание для некоторых предварительных обобщений. Кровопролитие Смуты стало одной из самых веских причин для начала исчезновения татарского населения и ряда основанных им населенных пунктов, прежде всего близ Арзамаса. Анализ источников показывает, что в рядах служилых татар Нижегородчины самыми активными оказались арзамасские служилые татары. Разноплановые материалы не только подчеркивают этот факт: они указывают на массовую гибель именно арзамасских служилых татар в побоищах 1606–1611 годов под Нижним Новгородом, Ворсмой, Павловом, Серебряными Прудами, Свияжском, Зарайском и в иных местах. Исторические документы свидетельствуют о сотнях плененных и сотнях погибших служилых арзамасцев. Последний и самый мощный удар по ним был нанесен в 1611 году явившимися под Арзамас смоленскими дворянами, взявшими город штурмом и подвергшими его разорению.

Годы Смуты включили в себя еще одно драматическое событие. Летом 1612 года группы уцелевших арзамасских и алатырских служилых татар в спешном порядке поскакали на Пьяну для отражения ногайского набега. Пользуясь общероссийской неразберихой и подстрекаемые И. Заруцким, ногайские сотни вновь ворвались в Присурье "воевати Ардатовские места и Алатырский уезд"⁵⁰. В поисках невольников они сумели добраться до берегов Пьяны.

Выявленные нами документы позволяют воссоздать в самых общих чертах их маршрут к Межпьянью и по нему. Сопоставление некоторых имен и обстоятельств показывает, какие именно ногайцы и откуда пришли в рассматриваемые места⁵¹.

Явившиеся к Кадому группы крымцев и ногайцев атаковали сторожевые укрепления на южной кромке Мокшанского леса, в районе Пузской Слободы современного Починковского района Нижегородской области. В этом месте лесной массив заметно сужается и здесь расположен проход на север в Пьянские степи. По свидетельству источника, "...в 120 (1612) году... приходили на арземаские места крымские и ногайские люди и ту Пузскую засеку проломили и ворота высекли, и сторожей товарыщев их побили и дворы их пожгли«⁵². Тогда степняки воспользовались «лесными воротами» (проходом), выводящими к безлесому пространству близ реки Чеки на стыке Арзамасского и Алатырского уездов.

Ногайцы преодолели Чеку, разорили Собачий Остров (ныне Красная Горка), форсировав Медяну, атаковали Рыбушкину, а от нее пошли на запад через Пару (близ нынешней Уразовки), Шубину, Грибанову⁵³. Таким образом, их маршрут очертанием напоминал нечто вроде знака вопроса. Западное направление их маршрута диктовалось желанием атаковать Арзамас⁵⁴. Есть сведения, что тогда они сумели добраться до Залесного стана Арзамасского уезда, убив некоторых служилых и взяв в плен их малолетних детей⁵⁵.

Но к западу от Грибановой их ожидал бой с объединенными под командой Баюша Розгильдеева алатырскими и арзамасскими служилыми людьми, татарами, мурзами, мордвой, спешно собравшимися по приказу алатырского воеводы князя Андрея Хилкова⁵⁶.

На берегах Пьяны ногайцы были остановлены и повернули на юг. Они устремились к Алатырю, пытаясь проскочить через Левобережье Суры. Преследуемые «алатырскими мурзами и мордвою», они были настигнуты в степи под деревней Чукалы, что в 20 верстах от Ардатова⁵⁷. Сопоставление маршрута отступления ногайцев с местом сражения под Ардатовом и упоминание в тех событиях "ардатовских лесных ворот"⁵⁸ показывают, что преследующий их Б. Розгильдеев настиг противника, благодаря своему маневру и прекрасному знанию местности. Он и его люди прошли через им известный лесной проход, ведущий от современного села Старое Ардатово к г. Ардатову ("ардатовские лесные ворота"⁵⁹) и перерезали ногайцам путь отступления, поджидая их в деревне Чукалы⁶⁰. Теперь, сами приобретя фактор внезапности, они разбили неприятеля, причем вместе с 500 ногайцами в ходе боя погиб их предводитель мирза Курмамет⁶¹, а его знамя попало в руки мордовского мурзы Баюша Разгильдеева⁶². Параллельно подчеркнем еще одно обстоятельство: маршрут ногайского набега 1612 года вновь включил в себя узкую степную горловину между Алатырем и лесом к западу от него. Это также подтверждало правильность выбора места расположения алатырской крепости за 60 лет до рассматриваемых событий.

И все-таки какая-то часть ногайцев вместе с пленными вырвалась с поля боя под Ардатовым и ушла на волжские переправы к Самаре. Но там их ожидало новое сражение, они были разбиты и взяты в плен, а захваченные ими россияне освобождены⁶³.

Об участии арзамасцев в этих событиях позволяет судить "выпись из челобитной новокрещенных князей Якова и Семена Баюшевых о пожаловании им поместья дяди их, Мордовского мурзы Дорогуньки Баюшева"⁶⁴. В ней перечисляются прежние (до 1612 года) поместные владения командира служилых татар и мордвы Баюша Разгильдеева. Среди них фигурирует "жеребей деревни Княжой на речке на Келе«⁶⁵. Согласно АПА, в начале XVII века земли близ этой реки, впадающей в Пьяну, входили в состав Арзамасского уезда.

Более весомые доказательства — государев указ от 1618 года — подтверждал и участие арзамасских татар в событиях на Пьяне 1612 года. В грамоте Михаила Федоровича от 1618 года, данной Б. Разгильдееву и Я. Мангушеву, помимо прочего, упоминаются «арзамасские князи и мурзы и татаровя (которые. — С. С.) испомещены в Алатырском уезде» и которым первый царь Романов "пожаловал и велел им дати нашу жалованную грамоту«⁶⁶. О борьбе арзамасских служилых с ногайцами в 1612 году свидетельствуют материалы АПА⁶⁷. К этой же мысли склоняются некоторые историки⁶⁸. Думается, что коль скоро ногайцы шли на Арзамас, то арзамасским служилым людям ничего другого не оставалось, как выполнить приказ и защитить пороги собственных домов.

Дмитрий Пожарский в 1613 году высоко пожаловал Б. Разгильдеева и Я. Мангушева княжескими званиями⁶⁹ и земельными наделами⁷⁰, награды получили также арзамасские и алатырские служилые мурзы, татары, мордва.

Воцарение в Кремле в июле 1613 года Михаила Романова не принесло покоя на Нижегородчину, а ее служилые татары в полной мере разделили продолжающееся лихолетье.

В мае—июне 1614 года Алатырская округа вновь подверглась набегу 20 тысяч кочевников из улуса князя Иштерека — ногайцев, а также юртовских татар, продолжавших действовать в союзе с И. Заруцким. Алатырские воеводы князь Черкасский и Фефилатьев 13 мая в 15 часов получили сообщение выездного казака Григория Константинова, что около пятисот степняков были замечены на Караульной горе, что в трех километрах от крепости. «...Алаторской выездной казак Гришка Констентинов сказал: ездили де они казаки пашни делить и увидели де они нагайских людей на Караульной горе, от города версты с три, а они отгоняют стада. А по смете де тех нагайских людей с пятьсот человек. И мы, господа, послали за ними голову казацкого Ивана Осорьина и с ним казаков. И собрав на Алатыре всяких людей, у кого лошади были в городе, и сошли они их на той-же Караульной горе, и с ними дралися и стадо у них коровье и полоненников, мужиков, и женок и робят сто тридцать семь отбили...» — сообщали П. Черкасский, Г. Фефилатьев и И. Сукин начальству⁷¹. Вновь алатырские служилые татары вместе с другими ратными людьми бились со степняками.

Разбитый в том сражении один из отрядов ногайцев все же сумел увести с собой захваченный скот. Однако нападавшие потеряли фактор внезапности и не прошли дальше. Их набег вынудил Москву направить дополнительные войска в Алатырский уезд⁷². По-видимому, тот набег дал толчок российским властям к новому этапу расселения служилых татар в Алатырском уезде.

Затем служилые татары и мурзы Арзамасского, Курмышского и Алатырского уездов вновь собираются для похода на запад. Под командой князя Дмитрия Пожарского в июне 1615 года 1008 татар указанных, а также Темниковского уездов (составившие почти четверть войска Пожарского) брошены на войну с поляками и литовцами. В августе того же года они влились в полки воеводы Шереметева, бившиеся со шведами⁷³.

Следующий 1616 год также не принес покоя на Нижегородчину: «в том же году дали знать государю из Казани и других понизовых городов, что татары и черемисы заворовали, государю изменили, села и деревни жгут, людей в полон берут и побивают, к городам приступают, дороги от Казани к Нижнему отняли». Мятежники имели намерение атаковать Арзамас, Нижний и Муром⁷⁴. Служилые татары рассматриваемых уездов влились в части под командой боярина князя Сулешова и стольника Львова, направленных в понизовские города. Подавление бунта было поручено и знаменитому К. Минину. Готовясь к отражению нападения мятежников в 1616 году, курмышский воевода собирает «с боярских, дворянских, с детей боярских и татар» новый отряд⁷⁵.

Между тем другая часть арзамасских, алатырских, курмышских мурз и татар продолжает бои с внешним противником с 1617 по 1621 год, воюя в рядах войска князя Борятинского против поляков⁷⁶.

В январе 1617 года царским распоряжением 6-тысячный отряд, куда входили и татары, под командованием крещеного татарина князя Юрия Яншеевича Сулешова выступил на запад из Москвы для соединения с войсками Борятинского. В марте 1617 года Сулешову удалось одержать ряд блестящих побед под Дорогобужем, вслед за которыми пошел обильный поток наград из Москвы⁷⁷. В сражениях под Троицким монастырем осенью 1618 года погибло немало татар, в том числе "знаменитый наездник, причинявший много вреда литовскому войску, Канай Мурзин, в крещении названный князем Михаилом«⁷⁸.

В боях против польского королевича Владислава (1618–1619 годы) прославились и нижегородские татары, внося свой вклад в окончание Смуты. Судить об этом позволяют очень высокие награды некоторых из нижегородских служилых татар. Так, громадным поместьем в 500 четей согласно указу царя Михаила Федоровича был награжден арзамасский мурза Богдан Мустофин. Позже в 1620 году он обращался с челобитной в инстанции, напоминая о награде и подчеркивая ее «недополучение»: "Государево жалованье велено за ним — поместье ему на пятьсот четей за ним де за Богданом в вотчине деревни Чембулатове шестьдесят четей. А поместье за собой не справил..."⁷⁹. Царским распоряжением ему был выдан полный оклад "землями, заломами, лесом на реке Сатис..."⁸⁰.

Основанием для авторского утверждения, что Б. Мустофин был награжден царем именно за вышеописанные события, служат результаты сопоставительного анализа ряда фактов и документов. Можно было бы предположить, что он был в составе группы арзамасских и алатырских служилых татар, высоко пожалованных Михаилом в 1618 году за отражение ногайской агрессии на Пьяну в 1612 году. Но таковое предположение не выдерживает критики: согласно царской грамоте 1618 года сам командир отряда, отбившего ногайцев в 1612 году, Баюш Разгильдеев, кроме княжеского титула, получил лишь 60 четей⁸¹. По-видимому, заслуги Б. Мустофина были особо выдающимися на фоне отличий иных служилых.

Поместье в 500 четей за воинскую службу получил и другой татарин — Кашай Алекаев Акбулатов, проживавший в 10–40-е годы в Паре Алатырского уезда, владевший там наделами⁸². 300 четями за выдающиеся подвиги был награжден сын упомянутого Кашая — Тохтар мурза Кашаев⁸³.

Дальнейший перечень подобного рода фактов о наделении за ту войну с поляками служилых татар Алатырского и Арзамасского уездов наделами в 200 и 100 четей ограничивает объем настоящего сочинения.

Приведенные сведения указывают не только на заметный вклад служилых татар Нижегородчины в отражении польско-литовской интервенции. С другой стороны, они показывают: государство отнюдь не считало татар менее достойными иных служилых и поощряло их в соответствии с заслугами. Принимая во внимание тот факт, что подавляющее их большинство весьма слабо (в лучшем случае на уровне разговорной речи) владело русским языком и потому не могло проявить способности на бюрократическо-управленческом поприще⁸⁴, становится вполне понятным: высокие земельные пожалования давались за яркие боевые заслуги. В этой связи автор не видит смысла в тезисах о материальном ущемлении служилых татар и мурз властями в первой четверти XVII века, об их этнической и религиозной дискриминации или о "несправедливых условиях службы, доводящих их до полного разорения, изнурения и физического истребления"⁸⁵.

Последний раз тяготы набега степняков алатырцы испытали в 1625 году, когда явившимся в Алатырский уезд казыевцам (Малым Ногаям из Приазовья) и крымцам удалось захватить "немалый полон«⁸⁶. Вновь был нанесен урон юго-восточной части современной Нижегородчины.

Смута стала мощной «встряской» татар Нижегородского края и, как показали дальнейшие события, повлекла за собой ряд разноплановых последствий.

Помимо прочего, приведенные факты и цифры указывают на начало роста размеров отдельных землевладений, продолжавшегося на протяжении всего XVII столетия. С. Б. Веселовский подчеркивал: «Переломным в истории служилого землевладения, несомненно, был 1610 год, когда впервые «за царя Васильево Московское осадное сиденье 118 (1609/1610⁸⁷) года» было произведено массовое пожалование служилых людей вотчинами. Следующее массовое пожалование по примеру Василия Шуйского было произведено в 1612 году «за Московское осадное сиденье в королевичев приход». После этих двух крупных раздач поместных земель в вотчины вотчинное землевладение быстро возрастает за счет поместного на протяжении всего XVII века«⁸⁸. В первой четверти XVII века стал зарождаться будущий процесс имущественного неравенства и социального расслоения служилых татар.

Обобщим сказанное об истории нижегородских татар в первой четверти XVII века, выделив несколько тезисов. Наверное, не следует однобоко трактовать роль и место нижегородских служилых татар и мурз в событиях Смуты и ближайших последовавших за ней лет, полагая, что они были только на стороне Шуйского или Лжедмитриев или в ополчении Минина и Пожарского. Как и все слои российского сообщества того времени, служилые татары Арзамасского, Алатырского и Курмышского уездов были втянуты в орбиту бурных и противоречивых событий на разных их полюсах. Они дрались с поляками, литовцами, шведами, ногайцами, крымцами. Участвовали в борьбе за власть разных группировок российской знати — в рядах Лжедмитриев, И. Заруцкого и частично в ополчении Дм. Пожарского и К. Минина. Документы свидетельствуют, что часть арзамасских служилых татар была вынуждена оборонять свои дома от арзамасских же стрельцов, казанских казаков и смоленских дворян. Помимо прочего, они воевали между собой. Перечисленная цепь событий не только уменьшила их ряды, но и имела последствием начало увядания поселений служилых татар в пределах Арзамасского уезда, что к концу XVII века повлекло за собой полное исчезновение татар как этнокомпонента к югу, юго-западу и частично к востоку от Арзамаса.

Таким образом, первая четверть XVII века стала для служилых и неслужилых татар Нижегородского края весьма тяжелой и наполненной драматическими событиями, как, впрочем, и для большинства россиян того времени. Втянутые в ход российской Смуты отнюдь не по «национальным» причинам, служилые татары Арзамасского, Алатырского и Курмышского уездов как часть одного из политических слоев страны отстаивали свои, вполне осознанные социальные и экономические интересы. В силу ряда причин наибольшую активность в этом процессе проявили служилые татары Арзамасского и Алатырского уездов; наименьшую — Курмышского.

По-видимому, за 20 лет (1606–1625) десятки или сотни их полегли в межгражданских сражениях начала века, в ходе борьбы с западными интервентами, при отражении вторжений кочевников. С осени 1606 по начало 1612 года алатырские и особенно арзамасские служилые татары активно участвовали в событиях гражданской войны, преимущественно терпя поражения от войск В. Шуйского. В 1611 году Арзамас пережил мятеж стрельцов, перебивших многих служилых арзамасцев, затем последние пострадали от прихода смоленских дворян, а в марте 1612 года город был занят казанскими казаками и служилыми татарами, руководимыми Н. Шульгиным. Курмышский уезд в 1611–1612 годах переживал полосу бесконтрольности и неуправляемости. Курмышские служилые татары в меньшей степени участвовали в общероссийских событиях первой четверти XVII века.

Участие арзамасских, алатырских и курмышских служилых татар в мининском ополчении 1612 года почти не прослеживается.

Арзамасские и алатырские служилые мурзы и татары активно участвовали в отражении агрессии ногайцев и крымцев на алатырские земли в 1612 году, за что были награждены. Алатырцы вновь дрались со степняками в 1614 и 1625 годах под городом Алатырем. Значение этих сражений весьма значительно, во всяком случае они не носили лишь эпизодический характер, как считают отдельные краеведы, лишь фрагментарно упоминая о них. Трижды остановив степняков в Присурье и Межпьянье, служилые татары убедительно доказали правильность правительственного решения массово расселять их к востоку от Арзамаса, доказали свою боевую эффективность. Оказалось, что в нижегородском Поволжье крымцев и ногайцев удерживали не засеки, а открытые полевые сражения, заметную роль в которых играли конные служилые татары. Благодаря их отваге и воинским навыкам сотни русских и нерусских людей сохранили жизни и избежали плена. В глазах полиэтничного населения рассматриваемых уездов служилые татары укрепляли восприятие их как надежных защитников. А значит, возрастало уважение к ним со стороны рядовых тружеников.

С 1615 по 1621 год арзамасские служилые татары воевали против польско-литовского вторжения, часть из них была отмечена высокими наградами в виде сотен четей земельных пожалований. Арзамасские служилые татары понесли наибольший урон в рассматриваемый период, сложив головы в боях на западных границах государства.

В течение всех этих кампаний татары Нижегородчины демонстрировали принципиальность и твердость своих убеждений, хорошие боевые навыки, военную дисциплину. События времени Смуты не привели к полному исчезновению татар как этнического компонента, составляющего общую этническую картину тогдашнего Нижегородского края. Но повторимся: Смута дала толчок к увяданию татарских усадов в Арзамасском уезде. Однако в ходе ее и после Смутного времени стали расти служило-татарские общины в Курмышском и особенно в Алатырском уездах.

Таким образом, первая четверть XVII века стала заметной вехой в общем процессе развития татарских сообществ Нижегородчины.