Глава I.
Вклад татар Нижегородского края в историю государства Российского
с последней четверти XVI по XVIII век
§ 1. Арзамасские и алатырские служилые татары и мурзы на охране рубежей страны в последней трети XVI — начале XVII веков
История нижегородских служилых татар конца XVI — начала XVII веков неразрывно связана с общероссийскими событиями того времени. Имеющиеся источники и литература дают основания считать, что процесс расселения служилых татар к югу и юго-востоку от Арзамаса в последней трети XVI века отражал конкретные военно-оперативные интересы Москвы. Они, в свою очередь, были тесно связаны с общим положением Российского государства и международной обстановкой.
Как уже отмечалось во введении настоящей монографии, восточные, южные и юго-восточные районы современной Нижегородской области стали в XVI веке объектом внимания российских государей из-за возросшей их стратегической важности. Во времена Василия III Дикое поле Сурского левобережья было не только пограничной зоной с враждебным Казанским царством, но и удобным коридором для нередких прорывов ногайских и крымских степняков в русские земли. С учетом этих обстоятельств возникла крепость Васильсурск в 1523 году.
В царствование Ивана Васильевича IV через Нижегородчину пролегал маршрут его боевого похода на Казань летом 1552 года. Нет письменных материалов, подтверждающих участие местных татар в этом походе1, но в известном смысле 1552 год стал отправной точкой для долгой истории служилых татар края, ибо тогда были поставлены крепости в Арзамасе и Алатыре, позже превратившиеся в центры одноименных уездов, на территории которых расселялись «государевы люди» тюркского происхождения.
Трудно переоценить степень военно-оперативной и материально-хозяйственной целесообразности выбора Иваном Грозным точек под эти две крепости. На топографической карте местности близ Арзамаса можно выявить наличие некоего квадрата почти сплошных полей, зажатого меж лесных массивов, по углам которого ныне расположены Саконы, Дивеево, Шатки и сам Арзамас. Появление в северо-восточном углу этого полевого пространства вновь отстроенной крепости позволяло решать несколько задач.
Во-первых, она располагалась очень выгодно: на доминирующей возвышенности, близ реки, и, подобно Киеву, на стыке поля и леса. Лес не только давал стройматериал, топливо, продовольствие, но и выполнял важную функцию укрытия мордовского населения (а в ближайшее время и переселившихся русских крестьян) от конных степняков. Во-вторых, наличие плодородных, обширных и малонаселенных мордвою полей предоставляло властям широкую возможность земленаделения здесь служилых людей (в том числе и татар), обласканных Василием III и Иваном IV. И русские дворяне, и служилые татары готовы были выполнять функции боевых охранников этих неспокойных тогда территорий. В-третьих, место расположения Арзамаса оказалось равноудаленным не только от существовавших тогда городов Нижнего и Мурома (чуть более ста верст), но и от берегов Волги и Оки.
Не менее выгодным было размещение крепости в пределах современного Алатыря, расположенного при впадении одноименной реки в Суру. Это закрывало его с двух сторон и усиливало оборонительный потенциал. Но ценность появления здесь фортификационного сооружения диктовалась другим, более важным обстоятельством. Картографические данные показывают, что именно здесь, на слиянии двух упомянутых рек, имелась единственная во всем Присурье узкая полоска степи шириной около 3 км, разделяющая конец сплошного лесного массива (тянущегося более чем 250 верст на восток от Оки) и берег Суры. Как показала долголетняя практика, этот своеобразный «проход» был наиболее удобным местом для вторжений ногайцев и крымцев из южных степей в пьянский район.
В мае 1571 года 120 тысяч крымских степняков под общей командой Девлет-Гирея окским путем добрались до Москвы и уничтожили ее значительную часть. Тогда же были разорены 36 русских городов, убиты и взяты в плен десятки тысяч человек. В том же 1571 году орды Больших Ногаев атаковали земли вокруг Тетюшей и Алатыря, что заставило Ивана Грозного адресовать ногайскому князю Тинехмату "свое гневное слово«2.
Этот неожиданный набег ногайцев, чьи лидеры заверяли Москву в мирных намерениях, заставил Кремль пересмотреть отношение к украинным землям и предпринять ряд новых организационных усилий по действенной и результативной охране государственных рубежей. Правительство начинает строительство четырех линий укреплений, географически растянувшихся от Белгорода до Самары, а хронологически занявших более столетия. Полностью оно будет закончено лишь в 1684 году. Окскому направлению будет уделено особое внимание, так как оно являлось одним из излюбленных путей степняков в их набегах на Россию.
В 1571 году князем М. И. Воротынским был разработан устав, детально регламентирующий порядок несения пограничной службы на окраинных землях государства Российского. Согласно документальным источникам, используемым С. М. Соловьевым, приокские земли на Мещере должны были охранять татары и мордва, переброшенные с земель Кадома и Темникова, а алатырские степи стерегли разъезжие конные казаки, перемещавшиеся от станицы к станице3.
Дозорная служба была организована следующим образом. Боевой разъезд из
Таким образом, эти скачки были вполне сравнимы с игрой со смертью. Нетрудно понять, что более пригодными к таковым маневрам были служилые татары, использовавшие свои традиционные навыки и умения искусных наездников, обеспечивавшие им борьбу за существование. Поселение служилых татар из Темникова и Кадома в арзамасских землях в последней трети XVI века, о чем свидетельствуют строки официального предписания им — какие зоны близ Арзамаса контролировать5, имело под собой серьезный смысл. Для выполнения такой службы мало было лишь кавалерийского опыта: для сохранения жизни необходима была полная осведомленность о конкретных особенностях вверенного степного участка. Эти знания (о протяженности и глубине балок, речек, урочищ, размерах болот и лесов и т. п.) использовались при отрыве от преследователей-степняков или при организованном ударе по ним. Отсюда неизбежным становилось постоянное проживание самих служилых татар близ охраняемых ими степных массивов. Их способность жить посреди степи вполне отличала их от русских служилых людей. К тому же наделение их четями в полях под Арзамасом избавляло русское правительство от выплаты им наличных денег (как казакам), а, наоборот, сулило выплату властям служилыми татарами полагающегося оброка.
В 1574 году начальником пограничной службы назначается боярин М. Р. Юрьев, внесший свои заметные коррективы в дело охраны российских рубежей. По его инициативе начинается возведение новой засечной линии от Алатыря до Темникова с ответвлением на северо-запад к Арзамасу6. Даже беглого взгляда на топографическую карту достаточно для понимания логики российских военачальников: засека строилась (проще говоря, устраивался лесоповал) там, где имелись массивы лесов. Сплошной бор тянулся линией с запада на восток от Цны и Оки до Суры вдоль Сатиса и Алатыря к Суре, имея северное ответвление в сторону Арзамаса. Затраты на создание такой засеки были минимальны, эффект вполне ощутимый. Разъезжавшие по кромке лесов рядом расселенные сторожа несли функции своевременного упреждения.
В образованном в 1560 году Арзамасском уезде с
Как следует из главы II, их было не менее 14, цепочкой вытянувшихся к юго-западу от Арзамаса в направлении современного поселка Сатис. Их месторасположение совпадало с окрестностями «Царевой сакмы» и дорог, ведущих от Кадома на Арзамас. Наиболее важной из этих сторож следует признать Изинбулово усадище, запирающее выход из лесных ворот близ Сатиса. Служилые татары деревень Кадышево и Комкино, прилегавших к Мокшанскому бору с севера, несли дозоры вдоль лесных засек.
Тогдашняя немногочисленность арзамасских служилых татар (по одному-три человека в деревне) подчеркивала их предназначение — не отражение, а упреждение нападения степняков.
Перемещенные на службу в этот уезд балаковские, кадомские, темниковские и др. татары стали защитниками и сторожами вышеописанной засечной черты и важных дорог. Среди них немногочисленные источники
Надо полагать, что первые годы службы татар Арзамасского уезда прошли относительно спокойно: источники не фиксируют появления степняков в арзамасских землях. Однако арзамасские служилые приняли участие во внешних войнах. Летом 1579 года среди прочих служилых татар арзамасские мурзы призываются в Москву для сражений с Ливонией. Затем они явились в Новгород и Псков. А в августе того же года вместе с касимовскими, кадомскими, темниковскими и другими татарами (всего 6461 человек) они опустошили Курляндию13.
Более тревожными оказались алатырские места, куда степняки четырежды прорывались с целью грабежа и захвата рабов в 1571, 157414, 1577 и 1581 годах. «В 1577 году на масленице сам князь Тинехмат, мурза Урус и другие мурзы посылали своих людей в набег на Русь по запросу крымского царя. Ходили они на алатырские и темниковские места», — отмечал А. А. Новосельский15. Весной того 1577 года мирза Урмухаммед, сын ногайского князя Тинехмата, сумел добраться до левобережья Суры и разорить деревни между ней и Пьяной, угнать сотни пленников16. Спустя четыре года, весной
В данном контексте эти факты, среди прочего, интересны тем, что указывают на неоднократно (в 1571, 1574, 1577 и 1581 годах) проявленную неспособность русских казаков из Алатыря упредить вторжения и дать им достойный отпор. Вставал вопрос о более эффективном усилении этого опасного места и примыкающего к нему со стороны Арзамасского уезда Пьянского района дополнительными и более боеспособными кадрами, то есть готовыми не только к дозору за ожидаемым противником, но и к сражениям с ним.
Помимо чисто военно-организационных усилий, это требовало новых решений при определении мест размещения новых партий служилых татар в Арзамасском уезде. В
Непрекращающиеся набеги степняков19 не давали покоя ни московским государям, ни служилым на местах. На рубеже
На отражение той агрессии, кроме самих алатырских служилых, были брошены подвижные подкрепления из Арзамасского уезда — служилые татары и разъезжие казаки. Данные АПА свидетельствуют, что в конце 1593 года часть военных татар-арзамассцев была призвана на боевую службу21. Нам известны такие имена некоторых арзамасских служилых мурз и татар, участвовавших в отражении набега
Вслед за тем вторжением арзамасские и алатырские уездные руководители были вынуждены вытягивать новую линию оборонительных рубежей в степи Припьянья от Арзамаса к Курмышу, ставя заслон на пути степняков к Нижнему. Ибо на рубеже
Спустя 30 лет после появления первых сторожей под Арзамасом возникают крупные по тем временам служило-татарские поселения. В степных северо-восточных землях Арзамасского уезда близ реки Пьяны возникают новые татарские селища — Чекеев Усад (будущее Камкино, 12 человек во главе с Чекеем Енгильдеевым), Пица (20 человек во главе с Ишеем Кобалеевым), Кочко-Пожарки, а также Алтышево, Лукьяново, «Ботюково» и др.
Рождаются новые общины служилых татар в Алатырском уезде: Шубина (30 человек во главе с Бекешем Розбахтеевым), Карга (15 человек во главе с Ертуганом Коконтаевым), Грибанова (12 человек во главе с Толубаем Агишевым), Семеновская (30 человек во главе с Биляем Рундуковым), Пара (43 человека во главе с Шемяком Шемердяновым и Кузьмой Судеяровым), Ендовищи (20 человек во главе с Чинаем Байбулатовым), Рыбушкина (12 человек во главе с Урмаем Утешевым), Новый Усад под Собачьим Островом (11 человек во главе с Тохбулатом Лучиновым) и др.
Совершенно очевидно: эти отряды были гораздо многочисленнее, нежели первые маленькие группы
Это были относительно крупные по численности жителей усады (от 11 до 43 семей), что и стало одной из причин их исторического выживания и существования до нашего времени.
Можно полагать, что на рубеже
Кроме того, заметное превосходство числа алатырских служилых татар над арзамасскими прямо указывает на приоритеты Московского Кремля к началу XVII века: в условиях неиссякшей угрозы набегов причерноморских степняков наиболее тревожными местами считались алатырские земли.
Таким образом, за более чем тридцатилетний период служилые татары Арзамасского, затем Алатырского уездов сумели сделать свой вклад в укрепление обороноспособности России.
Вначале они сторожили полевые дороги и лесные засеки к югу от Арзамаса. Думается, что службу они несли исправно и четко: после 1571 года степняки так и не решились вторгнуться в Арзамасский уезд с юга через полевые дороги или лесные проходы. Не исключено, что в 1577 и 1581 годах русские военачальники приобрели негативный, но все же ценный опыт вооруженных столкновений с явившимися в Алатырский уезд ногайцами и азовцами. Служилые татары воевали в Ливонской кампании в 1579 году, удачно дрались в
К концу XVI века народилось второе поколение арзамасских служилых татар — детей первопоселенцев
К началу XVII века число представителей следующего поколения арзамасских служилых татар возросло, и они заняли видное место в ряду служилых татар иных уездов. Их командиры успели проявить организационные способности и конкретные навыки ведения боевых действий. Можно признать, что в первые годы XVII столетия арзамасские и алатырские служилые татары являли в своей массе боеспособную, хорошо организованную и управляемую силу, вполне осознавшую собственные возможности и значимость.
1 Сохранились лишь предания, позже собранные И. А. Милотворским и изданные на страницах «Действий НГУАК», согласно которым предводитель татарской деревни Пары мурза Бахмет присоединился со своими людьми к войскам Ивана IV, идущим на Казань, и заметно отличился при штурме города (Милотворский, И. А. Путь Иоанна Грознаго через Нижегородскую губернию во время его похода на Казань в 1552 году / И. А. Милотворский // Действия НГУАК. — Т. XIII, вып. III. Отд. 1. — Нижний Новгород, 1912. — С. 13). Легенда имела под собой достаточно серьезные основания. В § 1 главы II автор приводит конкретные источниковые материалы, доказывающие существование в XVI веке татарской деревни Пары на берегу одноименной реки. То обстоятельство, что деревня Пара фиксирована в документах начала XVII века, свидетельствует, что ратники Ивана Грозного не тронули ее в 1552 году, подобно враждебным татарским селениям на реке Теше. Это означает, что либо население Пары не проявило враждебности русским войскам, либо часть его действительно присоединилась к участникам похода на Казань.
2 Новосельский, А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века / А. А. Новосельский. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1948. — С. 28, 430.
3 Соловьев, С. М. Указ. соч. Кн. IV. Т. 7. С. 26.
4 Подробнее см.: Беляев, И. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства до царя Алексея Михайловича / И. Беляев // Чтения в Обществе истории и древностей российских (ЧОИДР). Кн. 4. — М., 1846. — Отд. 1. С. 35, 36; Ключевский, В. О. Соч. Т. 2. — М.: Госполитиздат, 1957. — С.
5 Беляев, И. О сторожевой, станичной и полевой службе / И. Беляев // Чтения Московского Исторического общества. — 1886. — № 4. — С.
6 Смысл существования такой линии был очевиден: сплошные версты срубленных и вповалку лежащих лесных стволов не могли полностью удержать конных степняков, но они на долгие часы задерживали противника в преодолении завалов, что давало выигрыш во времени обороняющимся от очередного набега крымцев или ногайцев, лишало последних их главного козыря — внезапности появления См.: Милованов, В. Г. Засечная черта. Мещерская старина / В. Г. Милованов. — Первомайск, 1996. — С. 28.
7 Терминологическое обозначение татарских поселений, используемое нами в монографии, выглядит следующим образом: усад (он же починок) — вновь возникшее селение, рождающаяся деревня; деревня — сформировавшийся населенный пункт (по-татарски аул); село — более крупный населенный пункт.
8 Арзамасские поместные акты (далее — АПА). № 1. С.
9 Там же. № 145. С. 186.
10 Там же. № 442. С. 628; № 456. С.
11 Там же. № 54. С. 53.
12 Там же. № 96. С. 105.
13 Древняя российская Вивлиофика. Ч. XIV. — М.: Тип. компании типографической, 1790. — С. 351, 356, 357. См. также: Вельяминов-Зернов, В. В. Исследования о Касимовских царях и царевичах / В. В. Вельяминов-Зернов. — СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1863. — Ч. II. — С.
14 Согласно данным Н. Фирсова, в 1574 году явились татары из-под Казани (Фирсов, Н. Чтения по истории Среднего Поволжья / Н. Фирсов. — Казань, 1919. — С. 111; Нижегородский летописец (изд. А. С. Гациского). — Нижний Новгород, 1886. — С. 35).
15 Новосельский, А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века / А. А. Новосельский. — М.—Л.: АН СССР, 1948. — С.
16 Находившийся в Ногайской Орде русский посол Рюма Васильевич Языков, расследовав этот инцидент, в июле 1577 года докладывал царю Ивану Грозному о маловразумительных оправданиях Мирзы, ссылавшегося на свою молодость и желание покарать «государьских же изменников, которые с Казаньскими людьми ходили воевать». В письме на имя Ивана IV Урмухаммед отмечал: «А на Алатарь есми яз ездил молод был, в молодости так. А на Алаторь есми приходил, а твой Великого Князя Белого Царя земле и людем лиха не делал есми». Он пытался свалить вину за свои преступления перед Иваном Грозным на неспокойных тогда «черемисов» (марийцев) и чувашей. (Грамоты великого князя Ивана Васильевича к ногайским мурзам и их к великому князю Ивану Васильевичу с 1552 апреля 29 дня по 15 генваря 1558 года. Урагмамет Мирза — Ивану Васильевичу // Продолжение Древней российской Вивлиофики. Ч. XI. — СПб.: Изд. Императорской академии наук, 1801. — С. 112, 263.)
17 Новосельский, А. А. Указ. соч. С. 432.
18 Подробнее см. § 2 главы I.
19 По сведениям Дж. Флетчера, вторжения крымцев, ногайцев и других были почти ежегодными — Флетчер, Дж. О государстве Русском; пер. К. М. Оболенского / Дж. Флетчер. — СПб.: Изд. тип. акц. об-ва тип. дела, 1911. — С. 59, 61.
20 Новосельский, А. А. Указ. соч. С. 433.
21 АПА. № 431. С.
22 Там же. № 128. С. 207.
23 Там же.
24 Наши подсчеты строились на следующих фактах и их обобщениях. Согласно материалам § 2 главы II, в «первоначальных» 14 арзамасских деревнях жило от 1 до 3 служилых татар-помещиков. Таким образом, их общее количество не могло превышать 50 человек. В остальных, позже возникших 11 «северо-восточных» деревнях расселялось, как выяснил автор, от 15 до 20 человек. Итого их могло быть на северо-востоке уезда до 200 человек. А всего к началу XVII века общее число арзамасских служилых татар и мурз может быть оценено цифрой, превышающей 200 человек.
25 Книги разрядные. Т. I. — СПб., 1853. — С. 48.
26 Согласно АПА, такое имело место быть в 1594 году, когда вслед за набегом степняков, вторгшихся в Алатырский уезд, арзамасский воевода В. Я. Кузьмин советовался с 8 знатными татарскими мурзами по делу о возведении новых форпостов к востоку от Арзамаса (АПА. № 79. С. 104).