Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Краеведение и региональные исследования
Тюркизм как историческое явление — 2.5. Развитие российского политического тюркизма на завершающем этапе Первой российской революции
29.06.2009

2.5. Развитие российского политического тюркизма на завершающем этапе Первой российской революции

III Всероссийский съезд мусульман не получил поддержки ОМДС, чей муфтий М.Султанов по сути проигнорировал его работу, не направив в Нижний Новгород ни своих представителей, ни даже формальной приветственной депеши, что «заметно обеспокоило собравшихся»[1].

После съезда некоторые из его участников провели еще несколько собраний в гостинице «Россия», пригласив туда 30-40 человек самых богатых татар. Во время этих встреч решались финансовые вопросы[2]. За съездом пошел шлейф якобы принятого на нем решения, что открытие новых мечетей допускается только в том случае, если количество прихожан насчитывается не менее 1000 человек. Это вызвало недовольство простых мусульман из деревень, приезжавших в Нижний Новгород на ярмарку торговать продуктами и изделиями, которые высказали свое мнение, что «этим муллы продают религию, чтобы увеличить свои доходы»[3].

Работа III Всероссийского съезда мусульман была дополнена незавершенным съездом мусульманских учителей, закрытым Казанской администрацией. По его решению была напечатана брошюра «Муал-мимляр-намуня» (Памятка учителю), в которой говорилось о необходимости утверждения нового метода и установления европейского порядка обучения с применением программ религиозно-национального характера[4].  «Мусульманская литература развивается по идее и указаниям, определившимся на третьем Всероссийском мусульманском съезде», — отмечал впоследствии, в 1911 году,  казанский губернатор[5].

Михаэль-Бэк в упомянутом ранее обзоре[6]  обратил внимание на то, что мусульманская пресса начала августа 1906 года, «как бы сговорившись», обсуждала проблему панисламизма. Добавим от себя, что обсуждала, как правило, в том ключе, как он был охарактеризован в прошении представителей мусульман в МВД с просьбой разрешить проведение съезда, то есть как течения враждебного «народностям, исповедующим религию Магомета»[7], поставленного по политической оппозиционности самодержавию рядом с социализмом и анархизмом. Это явно не случайно. Можно предположить, что в период подготовки съезда Р.Ибрагимов рекомендовал ряду изданий мусульманской прессы расставить акценты именно так, как это было сделано в упомянутом прошении.

Однако Михаил-Бэк отметил некоторое противоречие, свойственное мусульманской печати того момента: с одной стороны, журналисты подчеркивали, что «никакого панисламизма в действительности не существует», а идея эта вредна народностям, исповедующим ислам, с другой стороны, в мусульманской печати всячески доказывалось, что в мире происходит значительное укрепление идей ислама. Ислам делает успехи в Индии, Африке, Японии, России. «В Японии идет усиленная пропаганда магометанства, туда из Афганистана, Индии, Аравии не только отправляются целыми кипами всевозможные  религиозные брошюры на арабском, персидском, английском, французском, но едут преподаватели, наиболее ученые, из Калькутты и Мекки». «Казань Мухбери» даже высказала идею, что «в ближайшее время господствующей религией в Японии будет магометанство». В подтверждение тому приводился материал арабской  газеты «Аль Лива’а», издаваемой в Каире, о том, что в диспутах, проводимых в Калькутте «между муллами и браминами», последние уступают. Основанное для подготовки мусульманских миссионеров духовное училище успешно начало свою деятельность[8].

По сути, мусульманская пресса и выражающий государственные интересы Михаил-Бэк, каждый по-своему, старались задать тон съездовским дискуссиям. В том же его обзоре давалась информация о явном внимании мусульманской прессы к так называемому «школьному вопросу». Газеты — казанская «Казан мухбире», оренбургская «Вакт», петербургская «Ульфят» и «Нур» и др. не только вели полемику, какими должны быть медресе: полностью духовными учебными заведениями или иметь цикл светских дисциплин, но и выдвигали требования к правительству расширить в самом ближайшем времени школьную программу за счет общеобразовательных предметов. На что автор обзора, что выдает в нем российского  чиновника, риторически восклицает: «неужели и татары нас будут поучать?»[9] .

От вполне либеральных настроений 1905 – начала 1906 года движение российских тюрок переходило к более радикальным (с элементами попрания законов[10]) требованиям в адрес правительства, прежде всего, с требованием легализации своей политической деятельности. Не получив ожидаемых шагов навстречу со стороны властей методом думских запросов и заявлениями от политической партии кадетов и не сумев по существу создать общероссийскую структуру под знаменем ислама[11], часть лидеров «Иттифака» тогда станет переходить  к полулегальным действиям, сосредоточившись на попытках создать некую новую организацию и  на усилиях по налаживанию связей с заграницей, прежде всего, с Турцией.

Внешними результатами их деятельности стало возникновение или заявления о возникновении на местах разрозненных националистических тюркских групп (в том числе и в Поволжье[12]), отличавшихся степенью лояльности или нелояльности к режиму, уровнем материальной обеспеченности, наличием или отсутствием собственных СМИ и связей с зарубежными исламскими и тюркскими центрами. Спустя несколько лет, по данным МВД, накануне Первой мировой войны таких групп насчитывались десятки[13].

Но «задача достижения общемусульманского единства в масштабах всей России оказалась невыполнимой из-за постоянно растущих различий между отдельными национальными районами, в связи с формированием своих наций  у казанских татар, азербайджанцев, башкир, крымских татар и т.д.», — отмечал Ф.А.Рашитов[14]. В организационно-партийном смысле, это выражалось через создание национальных групп, объединений, партий на местах: типа группы «Гейрат» («Честь»), созданной еще летом 1905 года в Елизаветполе и именуемой в 1906 году партией.

Формально, устроители того, III съезда, добились определенных сдвигов в структурном плане: был утвержден устав организации и состав ее ЦК. Намечено издание органа ЦК в Петербурге, редакторами которого должны были стать Р.Ибрагимов и М.Бигиев[15]. Был решен вопрос о членских взносах: не менее 50 копеек в месяц, но формирование основного партийного капитала предполагалось из пожертвований[16].

Содержание каждому члену ЦК партии конкретно на съезде не определялось, но на общие расходы комитету  было  назначено 12000 рублей. Причем из 15 членов ЦК съезд рекомендовал избрать троих лиц[17] (так называемое бюро в составе председателя, казначея и секретаря, то есть — бюро в еще более узком составе), которые должны были постоянно находиться в Петербурге, иметь оклады из партийной кассы в 2400 рублей ежегодно и координировать усилия членов партии в соответствии с программой организации.

16 запланированных еще на II  съезде периферийных отделений на местах так и не были сформированы нигде, кроме Казани. Таким образом, вновь Казань оказалась единственным претендентом на координирующую и направляющую роль в мусульманской среде страны.

Добавим, что устав «Иттифака», «подвергшийся изменению на II всеобщем съезде мусульман… и обретший форму уже политической организации»[18],  не был утвержден, в отличие от проектов  иных партийных уставов и не был зарегистрирован властями, усмотревшими в документе явные расхождения его авторов с собственным пониманием вопросов целостности страны и ее межнационального спокойствия. В ходе рассмотрения вопроса о легализации партии решающим оказалось мнение Председателя Петербургского Особого городского присутствия по делам об обществах, санкт-петербургского градоначальника Д.В. Драчевского, опротестовавшего положительное решение четверых членов присутствия[19].

Другими словами: партия «Иттифак», изначально родившись как нелегальная и в дальнейшем шла путем нелегальной организации, что не могли оставить без внимания правоохранительные структуры государства, прежде всего — органы МВД, в чью компетенцию входили задачи контроля за деятельностью конфессиональных, а после 1905 года и многочисленных политических объединений, как легального, так и нелегального характера.

Выделяются несколько направлений в деятельности мусульманских организаций России после январского и августовского съездов «Иттифака» 1906 года.

Во-первых, стали образовываться и с большей или меньшей степенью эффективности функционировать разные полулегальные политические объединения, общим признаком которых стала принадлежность их участников к тюркским этносам и исламской конфессии страны — в Поволжье, Приуралье, на Кавказе. В основном это были организации, тяготевшие к идеалам социализма[20]. «Отголоском постановлений Нижегородского мусульманского съезда 1906 года» назвал казанский губернатор создание в том же 1906 году Союза шакирдов «Берек» («Единство»). Его организация произошла по инициативе Г. Исхакова под влиянием Г.Баруди. Созданный в рамках Казани «Берек» предполагалось расширить до масштабов «Общероссийского союза шакирдов» под тем же названием «Берек»[21]. В Азербайджане усилилась деятельность упоминаемой ранее национальной политической организаций «Гейрат» (Честь) действовавшей до 1908 года в городах Елисаветполь (Гянджа), Шуша и Баку. То же можно сказать об организации «Дифаи» (Защита), развернувшейся с середины 1906 года и просуществовавшей до 1908 года, а также о партии «Мудафиэ» (Оборона), созданной весной 1907 года и действовавшей на западе Елисаветпольской губернии.

Острые региональные проблемы требовали активного вмешательства общественно-политических деятелей, например, таких опытных, как А.Агаев. К этому времени относится начало формирования младотатарского движения в Крыму, в котором все активнее принимала участие молодежь. Это были отдельные группы, тяготевшие к социализму, но не оформившиеся в партию[22].  В Средней Азии и Туркестане политические течения были выражены достаточно слабее. Создание и деятельность отдельных национальных партий
и организаций подтверждает отсутствие постоянного единого национального тюркского политического потока, несмотря на декларации Всероссийских мусульманских съездов, призывающих к единению.

Во-вторых, развернулась борьба за депутатские кресла во второй Государственной Думе[23]. В связи с проходящей предвыборной кампанией тюркисты намеревались провести IV съезд мусульман России в столице ранее запланированного срока — в январе 1907 года. Однако этому политическому собранию не суждено было произойти, так как власти съезд не разрешили, а организаторы испугались возможных репрессий. Были  выведены из предвыборной кампании уже вторично Ю.Акчурин и Р.Ибрагимов (оба подвергнуты аресту), а также активные тюркисты социалистической ориентации — тангисты Г.Исхаков и Ф.Туктаров[24]. Завершилась борьба за членство в Государственной Думе[25], как отмечалось, избранием уже большего числа  российских мусульман  в ее состав по сравнению с 1906 годом: 37 депутатов-мусульман («думачылар»)[26]  (было 25). Большинство из них вошло в мусульманскую фракцию, созданную 17 марта 1907 года, меньшинство (6 человек, из которых пятеро — татары) — в мусульманскую трудовую группу. Председателем фракции стал уфимский депутат М.-А.Биглов. 17 марта 1907 года фракция приняла в качестве ориентира в дальнейшей работе расширенную программу мусульманской группы первого созыва, которая, в свою очередь, имела базой программу «Иттифак аль-муслимин».

В контексте рассматриваемой проблемы тюркизма следует акцентировать внимание на требование возвращения захваченных земель башкирам. Это 1) подтверждение наличия национального интереса башкирского этноса, не сопрягаемого с этническими интересами других тюрок; 2) стремление лишь части мусульман в Государственной Думе (а именно мусульманской трудовой группы — «мусульман хезмэт тайфасы») обратить внимание государства на земельную проблему башкир; 3) объектом критики депутатов выступало само государство, ибо колонизация башкирских земель проводилась при поддержке государства.

Члены ЦК Иттифака активно участвовали в совместных заседаниях руководства партии и членов мусульманской фракции Государственной Думы и даже готовили законопроекты, не являясь членами Думы (Топчибашев, Алкин). В контексте рассматриваемой проблемы важно обратить внимание на то, что рабочим языком мусульманской фракции был, как правило, русский язык. Это подтверждает то, что совместное проживание в рамках одного государства, официальным языком которого был русский, а также наличие образования, полученного в русской школе некоторыми депутатами, имело серьезное влияние на их ментальность. Несмотря на критику татарской прессы, обращение к русскому языку оказывалось неизбежным.

В-третьих, все большее внимание в тюркской среде уделялось обновлению программ мусульманских учебных заведений. Газета «Вакт» накануне проведения III съезда дала материал о 15-летнем опыте работы медресе местного миллионера и мецената Ахмет-бея Хусаинова, в котором подробно была показана структура учебного процесса и особенности обучения на каждой ступени. Этот материал стал основой для обсуждения в прессе после III съезда в соотнесении с его решениями по проблемам образования.

В-четвертых, после III съезда стали наблюдаться отдельные проявления сближения суннитов и шиитов в духе идей панисламизма. Добавим, что в Коране говорится о единстве всех мусульман — и сами по себе эти шаги к сближению вполне естественны[27]

В-пятых, получила мощный импульс активная издательская деятельность: десятки газет и журналов национального и этноконфессионального направления[28]  стали печататься на Кавказе, в Средней Азии, Крыму и, особенно много, в Поволжье и Приуралье (в Казани, Уфе, Астрахани, Оренбурге, Троицке, даже в малонаселенном и захолустном Уральске)[29]. В период с 1905 по 1907 годы стали выходить в свет  только татарских 34 издания (21 газета и 13 журналов)[30]. Проявлением тюркизма стало издание новометодной литературы и в Москве. В 1906 году один из активных новометодников Мухаммед Захир Шамиль вывез из Стамбула шрифт для печатания учебников, а также тюркской литературы для Лазаревского института восточных языков[31]. Заслуживает внимание тот факт, что многие газеты (например, «Вакт», финансируемый золотопромышленниками З. и Ш. Рамиевыми из Оренбурга или «Тан Юлдузы», печатавшаяся на деньги богачей Г.Давлетшина и Ш.Хакимова) издавались на средства крупных предпринимателей. Складывалось внешне парадоксальное явление: капиталисты проплачивали деятельность тех печатных органов, что квалифицировались властями, как «революционные» [32].

Видимо, в этом имелась определенная логика момента — уже тогда представители части национальной буржуазии в российских регионах готовили идейную почву для будущей дискредитации и дестабилизации правящего режима (как ближайшая задача) и территориальной дезинтеграции империи (как долгосрочная задача). Последняя задача виделась особо привлекательной для хозяев действующих нефтевышек в Азербайджане (азербайджанцев) и прогнозируемых нефтепромыслов в Татарии (татар)[33], хлопковых плантаций Средней Азии и Туркестана (туркмен и узбеков). (Нет смысла особо доказывать, что всем им вовсе не хотелось делиться прибылями с Рябушинскими, Поляковыми, Манташевыми, а так же Нобелями и Ротшильдами.) Нижеизложенные факты свидетельствуют, что ряд российских миллионеров исламского вероисповедания был способен финансировать не только издательскую, но и террористическую деятельность отдельных и организованных экстремистов. Участников первых мусульманских съездов современники часто называли радикалами — и это в контексте российской истории звучало вполне оправданно[34].

И еще один немаловажный момент: будучи мусульманами по вероисповеданию, и, казалось бы, носителями «исламских ценностей», тюркские националисты России открыто выступили с требованиями обретения «западных» ценностей — создания партии, собственных СМИ, права самостоятельного решения конфессиональных вопросов, гласности, демократических свобод и т.д.

Привлекает к себе внимание и ряд внешних атрибутов, которые органично использовали в борьбе за свой авторитет и свою социальную нишу тюркские буржуазные интеллектуалы-националисты и на которые обратили внимание их российские и иностранный современники. Так, получив в 1906 году первые номера газеты «Вакт», знаменитый венгерский тюрколог А.Вамбери направил письмо редактору лондонской «Таймс», подчеркивая, что «у Вашей газеты есть татарский коллега — газета под названием «Вакыт», то есть «Times»... Редактор «Times» на татарском языке поставил целью приобщить своих земляков к современной цивилизации[35]  и подготовить татарскую общественность к понятиям свободы и конституционного права»[36].

В этой связи Ю.Акчурин (сам получивший университетское образование во Франции) вполне конкретно подчеркивал: «в последние годы под влиянием европейских идей национальный и этнический фанатизм, который, несмотря на все свои старания, ислам не смог полностью искоренить, хоть в небольшой степени, но начал поднимать голову»[37]. Иными словами: сами националисты признавали, что процесс все большего проникновения в российское сообщество ценностей западной цивилизации (демократия, парламентаризм, право, личность и т.д.) стимулировал рост националистических настроений в регионах Российской империи.

И потому вряд ли выглядит удивительным усиление внимания ответственных работников российского МВД к общественным, политическим, религиозным деятелям, светским ученым и предпринимателям, имеющим  и не всегда скрывающим свои «революционные» наклонности. Самодержавный режим России, как всякий иной правящий режим, боролся за свое существование и безопасность. С 1906 года благодаря инициативам П.А.Столыпина стал вводиться планомерный и повсеместный контроль за продажей оружия через магазинную сеть и регистрация покупателей[38]. После революции 1905-1907 годов подразделениям правоохранительных органов строго вменялись в служебные обязанности фиксация и расследование любой формы вооруженного насилия.

Для государства необходимостью являлось осмысление  степени вхождения мусульман России в быстро развивавшуюся политическую жизнь сообщества и склонности их к радикализму. В этой связи интерес представляет аналитическая записка «Мусульмане России в политическом отношении», выполненная штабс-капитаном М.Дандевиллем  по указанию ДДДИИ 19 сентября 1906 года, затем направленная Председателю Совета министров[39]. Автор докладной обращает внимание на самоидентификацию российских тюрок, ссылаясь на мнение «передовых мусульман»: неготовность массы к политической жизни; низкий уровень образованности большинства и с точки зрения европейской, и с точки зрения восточной культур; наличие грамотного духовенства[40]. Причины упадка культуры в среди российских мусульман автор увидел не в российских проблемах, а в обстоятельствах жизни всего мусульманского Востока, а именно: «мертвая буква шариата» (так писал Дандевилль); стремление духовенства держать народ в полном невежестве; то, что «каждый получивший европейское образование считается чуть ли не вероотступником»; отсутствие светских учебных заведений; несовершенство обучения в духовных училищах.

Интересно, на наш взгляд, деление российских тюрко-татар на пять групп, сделанное автором записки. Первую группу, по его мнению, представляли татары Камско-Волжского бассейна — «наиболее развитые и наименее фанатичные». Автор рассматривал их как наиболее подходящий материал для политической пропаганды. Вторую группу составляли крымские татары — «менее развиты и более фанатичны». Одной из важнейших проблем, которая может изменить ситуацию их жизни, являлась проблема вакуфов, восстановление которых могло бы дать импульс для дальнейшего развития образования. Третья группа — кавказские татары — «как шииты более фанатичны, чем сунниты». Главный вопрос региона их проживания — это вражда с армянами. Следующая группа — тюрко-татарские племена Туркестана: в их среде «фанатизм поддерживается духовенством», «политической пропаганде вряд ли поддадутся, но могут быть волнения на религиозной почве». И, наконец, киргизы, башкиры, другие кочевые племена и татары Западной Сибири, которые «по развитию занимают последнее место, не только не фанатики, но даже плохие мусульмане, пропаганде поддаются с трудом и то лишь на почве аграрного вопроса»[41].

Дандевилль справедливо разделил и даже в определенном смысле противопоставил друг другу массы и интеллигенцию в тюркской среде. Он утверждал, что «говоря о политических мусульманских партиях, следует помнить, что речь идет о весьма незначительной в сущности группе мусульманских магометан. Народ до сих пор почти повсеместно стоял в стороне от политического движения. Исключение составляет Камско-Волжский бассейн, где всегда велась и ведется борьба с миссионерством во имя национальных и религиозных принципов»[42]. Подобный анализ дал возможность автору сделать вывод о значимости деятельности верхушки тюркского российского общества: «народ примкнет к той партии, к которой поведут его вожаки»[43]. А лидеры мусульман выберут путь более или менее радикальный в зависимости от национальной и религиозной политики правительства.

Получилось так, что после 1906 года  общероссийская исламская партия по существу так и не сложилась как единая структура, а затем мусульманское движение в стране стало развиваться в разных ее регионах вполне автономно. В Поволжье и Приуралье все более ширилось движение, названное властями «панисламистским». Причем, в своих сводках сотрудники МВД квалифицировали его, не как едино-партийное, но выраженное в двух потоках. К первому («младотатары») принадлежали учителя, конторщики, приказчики[44], т.е. «средние» слои татарской общественности. Второе составляли лица, занимавшие более видное социальное и материальное положение — состоятельные коммерсанты, адвокаты, профессора, известные исламские священнослужители и т.п.[45], обладавшие высоким образовательным цензом, международными (коммерческими, научными, политическими и иными) связями, значительными финансовыми возможностями и контролем за некоторыми достаточно влиятельными периодическими изданиями. Среди последних, по данным полиции, находились такие известные общественные деятели, журналисты, предприниматели и имамы как Р.Ибрагимов, Ю.Акчурин, Г.Баруди, Г.Максудов, Р. Фахретдинов[46], В. Яруллин и др.[47].  

Заканчивался первый и начинался следующий этап деятельности российских тюркских националистов. Начало оформления движения  тюркских национальных лидеров, развернувшееся на фоне широчайших общероссийских беспорядков, проявило ряд характерных моментов. Достаточно уверенно (может быть, самоуверенно) они, не успев структурироваться в легальную организацию, выдвинули ряд требований к государству, часть которых была заведомо невыполнима. Не получив официального разрешения на создание собственной партии и полного удовлетворения своих конфессиональных требований, тюркские националисты, тем не менее, продолжили полулегальные усилия по созданию своей  общероссийской организации.

Уже в 1905-1907 годах у части их предводителей имелись скрытые, но конкретные планы развала и дезинтеграции Российской империи. (Иное дело, что со временем произойдет закономерный процесс размежевания тюркских лидеров на менее и более радикальных в смысле своих устремлений. Именно последние будут играть роль активных противников режима, а первые создадут нежизнеспособные мелкие объединения или уйдут в политическое небытие. Это также стало одной из причин того, что единая общемусульманская структура в России так и не сложилась.) В период 1905-1907 годов власти квалифицировали это движение как «мусульманское». Однако, как показывали конкретные факты, в «мусульманском» движении изначально ведущие позиции заняли отнюдь не служители исламского культа, а представители деловых кругов, деятели культуры и та часть интеллигенции, что изберет политику основным занятием.

Изначально именно татарские элементы стали играть активную и ведущую роль идейных лидеров в рамках «мусульманского» движения в стране, даже оттеснив своих азербайджанских коллег. Примечательно, что роль и место в этом движении представителей Туркестана и Средней Азии (твердынь ислама в пределах России) почти не просматривается.

В мае 1907 года на страницах газеты «Вакт» появляется статья «Национализм и кадеты», лейтмотивом и смыслом которой стало утверждение о том, что «поскольку мы, националисты, какой бы режим ни установился в России, будь монархия, конституционная монархия, республика, мы будем в оппозиции»[48]. Таким образом, в тюркской националистической среде (тогда вокруг «Вакта») складывалось радикальное крыло, открыто и недвусмысленно заявлявшее о своей постоянной непримиримости  с верховной властью России, в независимости от ее характера, сути и форм. Это означало, что ещё с весны 1907 года (и еще до столыпинских реформ) часть татарских националистов взяла за основу непримиренческий курс на оппозицию, противостояние и борьбу с любым российским режимом. Будущее покажет, что радикалы оказались верны своим убеждениям долгие годы и десятилетия. Изложенное не позволяет целиком согласиться с утверждением ранних исследователей проблемы, опиравшихся в своих выводах, преимущественно, на мнение тяготевшей к социал-демократизму газеты «Урал»[49], тиражируемое ей в 1907 году, что «Иттифак» есть татарский кадетизм в тюбетейке[50]. Нельзя отрицать связь политиков-мусульман с кадетами, так как программные документы кадетской партии оказали очень серьезное влияние на документы «Иттифака», но, вместе с тем, программа и устав «Союза мусульман» — отнюдь не калькирование упомянутых кадетских материалов, так как в них содержится ряд важнейших позиций, демонстрирующих специфику тюркизма и исламизма того времени.

Формулируя обобщения настоящей главы, отметим следующее. Применительно к началу XX века мы наблюдаем целый ряд взаимосвязанных фактов: появление мусульманских политических объединений, распространение панисламистских, пантюркистских и пантуранистских идей, выход в свет массы газет и журналов исламской и тюркской тематики, явное стремление общественных деятелей — тюрок-мусульман занять видное место в политической жизни страны, в частности, вакантные места в парламенте, получить международные связи вплоть до весьма сомнительных и т.д. В основе названных фактов лежала группа вполне конкретных, объективных и взаимосвязанных причин и обстоятельств разного порядка, охарактеризованная в первой главе работы.

В 1904 году в условиях нарастания внутренней социальной нестабильности и экстремизма, явного ослабления государства, представители тюркской промышленной и интеллектуальной элиты образовали свою собственную, пока нелегальную и малочисленную общественно-политическую структуру — «Иттифак ал-муслимин» («Союз мусульман»).

На съездах «Иттифака» присутствовали лица, позже ставшие  известными националистами.  Среди них Ю.Акчурин, Р.Ибрагимов, Ф.Каримов и ряд иных, кто позже вполне конкретно выступит и будет бороться за отделение Казани, Крыма, Средней Азии  и  других мест от России, кто во время Первой мировой войны будет сотрудничать с политическим и военным руководством Турции, Австрии и Германии, а также с органами их внешней разведки. Среди них были те, кто позже, в 1917 году, подготовит проект создания независимого от России штата «Идель-Урал».

Изначально не бывшая единой группа политизированных российских мусульман, так и не сложившаяся в партию, уже вскоре после трех, в целом малоэффективных попыток создания собственного объединения стало обнаруживать в себе вполне разные настроения. Среди них допустимо выделить как минимум три: либеральные, умеренные и радикальные. Таким образом, их общим политическим намерениям была присуща известная двойственность и противоречивость. А это, в свою очередь, изначально грозило отсутствием единства в их рядах, что нашло свое первое закономерное отражение уже в 1905 году.

Это были лишь первые, достаточно робкие шаги российского тюркского национализма;  в дальнейшем, как показали факты, его требования режиму станут более жесткими, а собственные действия более решительными[51]. Дальнейшие действия части лидеров «Иттифака», разворачиваясь «по нарастающей», выявят их усиливающуюся агрессивность по отношению не только к государственному строю России, но даже и к русским вообще. Активные действия тюркистов рубежа XIX-XX веков способствовали зарождению идеи о том, что единство было присуще тюркским народам всегда. Родился миф тюркизма, который благодаря тюркским интеллектуалам закрепился как некий идеал.


[1] НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л.172 об.

[2] Участники собраний спорили по вопросам, сколько было получено от продажи билетов желающим участвовать в работе съезда (2500 рублей или больше), сколько потрачено на проведение съезда (Р.Ибрагимов говорил о сумме 1700 рублей), как следует расходовать имеющиеся суммы в дальнейшем —  НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л. 187. 

[3] НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л.188.

[4] НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 771, л. 252.

[5] НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 881, л.70 об.

[6] РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 2.

[7] «Вред заключается в том, что существование идеи панисламизма заставляет все европейские государства относиться к мусульманам с известной осторожностью и возбуждает вражду между христианами и сынами Пророка» — РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 2.

[8] РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 2.

[9] Там же.

[10] Согласно ст. 17 «Временных правил от 4 марта 1906 г. о публичных собраниях», власти могли не разрешить проведение съезда, опираясь на «сомнение  в искренности намерений просителей» — РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 3. С точки зрения правовых отношений того времени, действия мусульманского съезда «являлись сами по себе совершено незаконными» — Там же.

[11] Последнее вряд ли было возможно в тех условиях. Об этом, помимо прочего, свидетельствовали и острые разногласия на III съезде о сути и смысле вновь создаваемого (религиозного?  общественно-политического? культурного?) объединения различных социальных и политических слоев российских тюрок, близких между собой лишь в конфессиональном плане.

[12] Среди них наиболее деятельными и активными станут группы татарских предпринимателей и интеллигентов в Казани, Оренбурге, Троицке, Уфе.

[13] Национальные проблемы. 1915. — №1. — С.37.  

[14] Рашитов Ф.А. Ук. соч. С.183.

[15] ЦАНО, ф. 916, оп. 3, д. 198, л. 13 об.

[16] Там же, л. 14.

[17] Центральный комитет не смог сразу после съезда решить задачу избрания постоянно действующего бюро ЦК партии. Согласно сведениям прессы, комитет разбился на группы. «Дедушка Рашид, Г.Максудов и Л.Исхаков составили одну партию… В другой группе находились Акчурин, Топчибашев и мулла Галимджан…» — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л. 186 об. Поводом для ссоры послужило непонимание по вопросу о том, на каком языке издавать прессу в Петербурге. Акчурин и Максуди настаивали, что это должны быть французский и татарский, остальные не соглашались на этот вариант, ссылаясь на то, что французским владеют лишь они двое. Поссорившись, члены ЦК через четыре дня после съезда разъехались по домам — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л. 187. Впоследствии в состав бюро были избраны, по непроверенным данным «охранки», Топчибашев, Алкин и Бигиев — ЦАНО, ф. 916, оп. 3, д. 198, л. 14. Это произошло только через два месяца в Москве — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, л.187 об.

[18] ЦАНО, ф. 918, оп.8, д. 563, л. 14 об.

[19] Подробнее см.: Усманова Д.М. Ук. соч. С.142.

[20] По всем вопросам  проведения III съезда левые татарские политические группы — тангисты и уралчылар — критиковали так называемых главарей, то есть организаторов собрания 1906 года в Нижнем Новгороде —  НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 722, лл. 188-194.

[21] Хабутдинов А.Ю. Ук. соч. С.56.

[22] Усманова Д.М. Ук. соч. С.128-129.

[23] III съезд дал установку, что форма и система выборов должны соответствовать обычаям мусульман, дабы и женщины-мусульманки могли участвовать в выборах.

[24] Г.Исхаков был арестован и сидел в чистопольской тюрьме, а Ф.Туктаров по формальным признакам не мог быть участником выборов — НАРТ, ф. 199, оп. 1, д. 538, 110 л. и др.

[25] Государственная Дума второго созыва проработала с 20 февраля по 2 июня 1907 года.

[26] В литературе встречаются разночтения: количество депутатов-мусульман исчисляется  цифрой 30 – Зорин В.Ю., Аманжолова Д.А., Кулешов С.В. Национальный вопрос в Государственных Думах России: опыт законотворчества. М.: Инф.-изд. агентство «Русский мир», 1999. По другим данным –34 – Султанбеков Б.Ф. История в лицах. — Казань: Тат.кн.изд-во,1997 или 36 — Алексеев И. Мусульмане. 2000 — .№4. Мы склонны считать более достоверной информацию Д.М.Усмановой, так как в отличие от других авторов исследователь занималась каждым депутатом Думы — мусульманином персонально.

[27] «Проявляется много признаков здорового процесса в среде мусульманского населения. Сунниты принимают участие в богослужении в шиитских мечетях, и в Астрахани раздаются такие, например, речи проповедника: «Существует только один ислам, только под достойным сожаления влиянием философов и греческих привычек разногласия комментаторов вызвали в эпоху аббасидов (так в источнике) раскол». И в одном и том же богослужении предстоящий имам соединяет хвалу Хасану Гусейну, мученикам шиитов, с прославлением халифов, имена которых истинный шиит в другое время обычно проклинает с фанатической ненавистью» — Гольдцигер И. Лекции об исламе. — СПб.: Изд-во «Брокгауз-Ефрон», 1912. — С.272.

[28] По настроениям и функциям эта пресса российских мусульман, как считает Р.Г.Ланда, может быть сопоставима с прессой младоалжирцев и младотунисцев, «также пытавшихся совместить защиту  самобытности и достоинства мусульман с усвоением всего нового и прогрессивного, а также с лояльной позицией в отношении немусульманской власти» — Ланда Р.Г. Ук. соч. С.148.

[29] На протяжении 1905-1907 гг. были основаны и с разной периодичностью стали выходить такие новые татарские национальные издания как: 1905 г. — «Казанский вестник» (затем  «Казан мухбире») (Казань), первый издатель и редактор С.Алкин; «Нур» («Свет») (Санкт-Петербург), издатель и редактор ахун Г.Баязитов; «Фикер» («Мысль»), издатель К.Тухватуллин; «Ульфят» («Единство»), издатель и редактор Р.Ибрагимов. 1906 г. — 16 новых изданий. Среди наиболее значимых: «Вакт» («Время») (Оренбург), издатели – братья Рамиевы, редактор — Ф.Каримов; «Баянуль-Хак»(«Разъяснение истины») (Казань), издатели — А. и М. Сайдашевы; «Тан-Юлдузы» («Утренняя звезда») (Казань), издатели – Г.Давлетшин, Ш.Хакимов, сотрудники — Г.Исхаков, Ф.Туктаров, Ш.Мухамедьяров; «Юлдуз» («Звезда») (Казань), издатель и редактор — Х.Максудов. 1907 г. — «Ахбар» (Казань), редактор — Х.Фаизи-Чистопули; «аль-Ислах» («Реформа») (Казань), редактор — Ф.Амирхан; «Тавыш» («Голос») (Казань), редактор — Г.Исхаков; «Идель» («Волга») (Астрахань), редактор — З.Шарифуллин; «Хамият» («Защита») (Астрахань), редактор — М. Исмагилов-Ширванский; «Янга Тормыш» («Новая  жизнь») (Уральск), редактор — М. Мусин. Разный уровень активности журналистов в освещении политических проблем можно проследить, анализируя газеты 1905-1907 годов. Например, рассмотрение материалов газеты «Степь», которая начала выходить в Оренбурге с весны 1906 года (№1 от 30 апреля), говорит об очень слабом движении газеты в политику, хотя она была заявлена как не только «общественно-литературная, но и политическая». Ставя задачу «оказать посильное содействие разработке культурно-экономических нужд нашего забытого края» — (Степь. — 1906. — №1), газета ориентировала читателя, прежде всего, на ознакомление с вопросами постановки учебного дела – прежде всего, в инородческих школах и строительства мечетей.

[30] Рашитов Ф.А. Ук. соч. С. 190.

[31] Ланда Р.Г. Ук. соч. С.144.

[32] ЦАНО, ф. 918, оп. 8, д. 400, лл. 1–2.

[33] Об активных поисках нефти между Волгой и Уралом в самом начале XX в. подробнее см. материалы следующей главы.

[34] Червонная С.М. и др. Ук. соч. С. 50.

[35] Совершенно очевидно, что под «современной цивилизацией» А.Вамбери (как и большинство его современников) понимал только современную ему западно-европейскую буржуазную цивилизацию. Очевидно и то, что финансируемая братьями Рамиевыми внешне промусульманская «Вакыт» вполне откровенно проповедовала такие западные ценности как парламентаризм, демократия, личность, законность и т.п. А сам её редактор Ф.Каримов предпочитал одеваться по-европейски и не посещать мечеть даже по пятницам. Ряд современников подозревал его в принадлежности к масонству. Ахунов А. Запечатленное слово Фатиха Карими // Татарский мир. 2004. —№5(34). — С.5.

[36] Цит. по: Ахунов А. Запечатленное слово Фатиха Карими // Татарский мир. 2004. — №5(34). — С.5.

[37] Акчура Ю. Три вида политики // Татарстан. 1994. — №9/10. — С.133. В другом переводе название работы Ю.Акчурина, опубликованной в 1908 году: «Три системы политики». Характеризуя эту работу, некоторые мыслители утверждали, что она имеет для пантюркистов  такое же значение, какое имеет коммунистический манифест для коммунистов» – Расул-заде М.Э. О пантуранизме. Оксфорд, 1985. —С.47 — Цит. по: Эхо веков. 1996. — 3/4. —С.73.

[38] В этой связи см.: ЦАНО, ф. 916, оп. 2, д. 6; ф. 916, оп. 1, д. 51, 68 и др.

[39] РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, лл. 5-14.

[40] Там же, л. 5.

[41] Дандевилль М. Мусульмане России в политическом отношении. Докладная записка Его Превосходительству господину Председателю Совета министров. 1906. 19 сентября — РГИА, ф. 821, оп. 10, д. 198, л. 11-11 об.

[42] Там же, л. 11 об.

[43] Там же.

[44] ЦАНО, ф. 918, оп.8, д. 400, л.1.

[45] Там же, л.1 об.

[46] Например, в журнале «Шура» («Совет»), главным редактором которого был Р.Фахретдинов, с момента его выхода в свет в 1906 году и до закрытия большевиками в 1917 году дискутировались вопросы о судьбах татар-мусульман России.

[47] Там же, л.2.

[48] Милетчелек ва кадетлык // Вакыт. 1907. — 9 мая. Цит. по Мухаметшин Р.М. Конфессиональный фактор и проблемы сохранения единства татар / /Единство татарской нации. Материалы научной конференции АН РТ «Цивилизационные, этнокультурные и политические аспекты единства татарской нации. — Казань: «ФЭН», 2002. —С.138.

[49] По мнению некоторых исследователей, «Урал» (выходила с 4 января по 27 апреля 1907 года, всего вышел 31 номер) была необоснованно названа большевистской газетой — см. Хабутдинов А.Ю. Ук. соч. С.118. Наша точка зрения сводится к тому, что все направления общественной мысли татар-националистов обозначаются по-европейски или по-российски – либерализм, большевизм и пр. с некоторой долей условности. Направленность «Урала» может быть обозначена как наиболее близкая позициям социал-демократам по сравнению с другими татарскими изданиями.

[50] См., например: Урал. 1907. — 18 марта. — №21. «От платформы «Иттифака» так и веет духом либерально-буржуазного конституционализма» или «партия «Иттифак была по существу татарским филиалом кадетской партии» или «партия «Иттифак» была ничем иным, как кадетом в чалме и тюбетейке» и т.п — Аршаруни А., Габидуллин Х. Ук. соч. С.26, 31; Ибрагимов Г. Ук. соч. С.141,161.

[51] И потому мы не можем разделить мнение А.Аршаруни и Х.Габидуллина, что в 1905 году «российский пантюркизм начинает перерождаться в придаток, в лучшем случае, либеральной русской буржуазии и готов к сотрудничеству с царским самодержавием, в худшем» — Аршаруни А., Габидуллин Х. Ук. соч. С.26.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.