Чингисхан – великий сын великой степи

Б. А. Илюшин

Без сомнения, одним из наиболее великих людей XIII века, да и всей мировой истории является Чингисхан. С его именем связано создание Монгольской империи, Еке Монгол улус, расширение которой повлияло на большинство этносов Евразии, в том числе на этносы Поволжья.

В августе 2007 г. будет 780 лет, как не стало Чингисхана. К этой дате приурочена настоящая статья. В ней предпринимается попытка осмыслить значение фигуры Чингисхана для истории Евразии, и в частности этносов Среднего Поволжья, в особенности татар.

Для начала стоит разобраться с годом рождения Чингисхана. Твердо установленной даты нет. Вопросу о дате рождения посвящены несколько страниц книги А. А. Доманина «Монгольская империя Чингисидов»[1]. Автор, опираясь на источники, приводит три даты.

Доманин пишет: «Что же касается трех указанных дат, то каждая из них базируется на своей группе источников, и полностью отвергнуть какую-либо из них не представляется возможным»[2]. Поэтому автор предлагает искать наиболее вероятную дату.

Самая ранняя дата – 1155 – базируется на «Сборнике летописей» Рашид-ад-Дина и на «Мэн-да бей-лу» («Полное описание монголов и татар») посла Сунской империи Чжао Хуна.

Первый источник представляет собой сборник разнохарактерных сведений, отредактированных Рашид-ад-Дином[3]. Из-за этого в «Сборнике историй» буквально сотни неточностей и противоречий. Даже названа вторая дата – 1151/1153. Судя по всему, дата 1155 у Рашид-ад-Дина появилась из более раннего источника – «Мэн да бей лу»[4]. А. Доманин приходит к выводу, что эта дата сомнительная [там же]. Дело в том, что Чжао Хуну ее назвал со слов монгольского полководца Мухали, заинтересованного в дезинформировании китайского посла, который одновременно был и шпионом. «Мэн да бей лу» – своего рода сборник дезинформации. Возраст же Чингиса Мухали мог «удревнить» для поднятия авторитета хана как более старого и опытного полководца. Или же Мухали мог просто его не знать[5].

Вторая дата – 1162 г. – более предпочтительна. Ее придерживался Л. Н. Гумилев[6].

В «Истории династии Юань» («Юань ши») сообщается, что Чингисхан умер в 1227 г. в возрасте 66 лет (в Китае возраст отсчитывают с момента зачатия), следовательно, родился он в 1162 г.[7]. Из всех китайских сочинений первую дату дает лишь «Мэн да бей лу». С этой же датой «согласна» монгольская традиция – «Алтан тобчи», «Эрденийн Тобчи». Чингисхан родился в год черной лошади (xara morin dћil), то есть в 1162-м[8].

Наибольшая группа источников относит рождение Чингисхана к 1162 г.

Последняя дата – 1167 г. – основана на противоречивых данных китайского сочинения «Шэн-у цинь-чжэн лу», где в конце сообщается, что Чингис прожил 60 лет, а в самом сочинении сказано, что в 1203 г. ему был 41 год. Видимо, в конце сочинения переписчик просто ошибся, забыв написать 66, а не 60[9] . Таким образом, становится видно, что наиболее приемлемая дата рождения – 1162 г.

Будущий Чингисхан родился в семье вождя монгольского племени таичиут Есугей-багадура, главы рода Борджигин. Имя Темууджин первенец Есугея получил в честь пленного татарского богатыря, приведенного Есугеем в кочевье в день рождения сына[10]. Хотя не вызывает сомнения монголоязычность тайчиутов (не следует смешивать принадлежность к монгольской языковой группе с принадлежностью к монголам в этническом смысле) и их соседей-татар (с которыми они общались без переводчиков), видимо, среди родов и племен северо-восточной Монголии были потомки древнего тюрского населения этой земли. Так, слово «Борджигин» мы можем перевести с тюркского как «племянник волка» (,древнетюркское «бури» – волк (1:358) плюс древнетюркское слово «йегин» – племянник (1:76), подвергшееся монголизации с характерным переходом начального й в дж или же происходящее из архаичного языка, сохранившего в начальной позиции исконный дж (8:280). Одного из богатырей рода Джуркин звали Бури-боко (Bьri-bцkц)[11], что с ряда тюркских языков можно перевести как «Волк-герой» (в древнетюркском Бθpi-bθгγ (1:358, 357). Наконец имя-титул Činggis-xaγan нельзя перевести с монгольского, но можно с древнетюркского – Мореподобный Хан (ср. монгольское Далай-лама мореподобный (великий) лама), по-тюркски Тенгис-каган (для монгольских языков очень характерен переход ti в či, ср. битиг – бичиг).

Видимо, Есугей не был популярен среди части соплеменников; поэтому после отравления его татарами[12] тайчиуты бросили двух жен Есугея с семью малыми детьми[13]. Тогда Темуджину было около 10 лет. Следующие годы прошли в борьбе за существование: приходилось ловить рыбу (что очень непопулярно у кочевников) тарваганов, искать съедобные коренья. Однако со временем у Борджигинов появились девять меринов (скорее всего, это была помощь от немногих сторонников Есугея, Темуджин сдружился со своим сверстником Джамугой – сыном вождя джаджиратов и женился на дочери вождя хонкиратов – Борте, с коей был обручен незадолго до смерти отца[14].

За это же время обострилась его вражда с бывшими родичами – таичиутами. После убийства Темуджином и Хасаром своего сводного брата, всячески издевавшегося над ними и, видимо, шпионившего на тайчиутов[15], на кочевье Борджигинов напали тайчиуты; причем нужен им был только Темуджин, которого они и поймали спустя несколько дней[16]. Темуджин вскоре сбежал из таичиутского плена, в чем ему сильно помогли таичиутские «вассалы» – семья Сорган-Ширы[17]. Затем у Борджигинов неизвестные грабители угнали 8 меринов. Темуджин отправился по следу грабителей на единственном оставшемся коне. Меринов он вернул; причем ему помог ставший впоследствии его близким другом Боорчу, сын Наху-Баяна, одиноко кочевавшего в степи[18]. Наконец, Борджигины подверглись нападению 300 меркитов, проделавших путь в несколько сот километров лишь для того, чтобы застать Борджигинов врасплох. Когда-то Есугей-багадур с братьями похитил у меркитского воина невесту – Оелун, ставшей затем матерью Темуджина. Свой набег меркиты объясняли местью за это похищение.

Некоторые исследователи (например, Л. Н. Гумилев) усмотрели в данных письменного источника следующую картину: Темуджин подвергался систематической, целенаправленной агрессии со стороны племенных вождей меркитов и тайчиутов; при этом Темуджину часто помогают так называемые «люди длинной воли», такие как Сорган-Шира и его дети, Наху-Байан и Боорчу. И здесь следует перейти к проблеме причин и движущих сил той «революции», в результате которой на месте скопища племен и родов в Монголии образовалась мощная военная держава, а также роли Чингисхана в этой «революции».

В Монголии XII в. появляется некоторое число людей, которые по тем или иным причинам не могли ужиться в рамках системы родовых отношений. Они выделялись из родов одни или с семьями и жили одиноко аилами (кочевье из нескольких юрт). Это были так называемые «люди длинной воли», или «люди свободного состояния». Темуджин со своей семьей сам стал таким изгоем, хотя и не по своей воле. Наряду с этим явлением письменный источник (а наиболее достоверный и подробный источник по этому периоду – «Тайная история монголов») показывает нам еще одно не менее интересное и значимое: резкое различие между основной массой поколение «детей» (ровесников Темуджина) и «отцов». На это впервые, видимо, обратил внимание Л. Н. Гумилев[19]. Поколение «отцов» – Назу-Баян, Сорган-Шира, Таргутай-Кирилтух – вождь таичиутов, да и сами таичиуты – людей инертные и даже ленивые… Сбежал Темуджин из тайчиутского плена с колодкой на шее, а тайчиуты поискали его и, решив, что колодник далеко не уйдет, вернулись к пьянке. Неизвестные грабители, люди не бедные и не слабые, увели у Борджигинов восемь коней; когда Темуджин со своим другом Боорчу настигли их и стали отгонять коней назад, грабители бросились в погоню, но, увидев, что в них может попасть стрела, отстали. Наконец Сорган-Шира, который помог бежавшему из тайчиутского плена Темуджину спрятаться от преследователей, перепугавшись, чуть было не выставил его за порог, когда он с колодкой на шее пришел в его юрту. Лишь заступничество детей Сорган-Ширы спасло Темуджина.

Поколение «детей» совсем иное. Сверстники Темуджина храбры, тверды в своих намерениях и ради своих идеалов идут на смертельный риск. Это такие люди, как Боорчу, дети Сорган-Ширы, сам Темуджин, Джамуха и многие другие. Как правило, такие люди оказываются «людьми длинной воли» – противниками родовых порядков, а точнее, той затхлости, которая царила в кочевьях их родичей. Это они, гонимые нукерами и простыми родовичами, начали сплачиваться, выработали идеал нового общества, каким стала Яса, и выдвинули своим вождем такого же изгоя – Темуджина.

Трудно представить, что, кроме такой резкой смены психологии части кочевников, могло привести к кардинальным преобразованиям в обществе, где технический прогресс не нужен, а резкое имущественное расслоение невозможно из-за невозможности накапливать скот, количество коего зависит от пастбищных ресурсов.

Поддержка Темуджину со стороны этих людей нового психологического склада впервые проявилась после похищения его жены – Борте, его матери и второй жены Есугея, меркитами – представителями другого этноса. Из-за обиды, нанесенной трем монгольским женщинам, в седлах оказались три тумена (то есть около 30 тысяч) всадников, чего раньше, в эпоху постоянных междоусобиц, похищения скота и женщин, быть не могло. Меркиты дорого заплатили за свой набег[20].

В начале 80-х гг. XII в. кочевники Монголии разделяются на два лагеря: сторонников Темуджина, выделившихся из родов и порвавших с ними связь, и поборников старины – отдельных монгольских племен и даже соседних этносов – татар, меркитов, ойратов. Тогда же Темуджин был впервые избран ханом с титулом Чингис. Причем на его сторону тогда временно встала часть степной аристократии, попытавшейся взять под контроль движение «изгоев», а также кереитский хан Тогорил.

Войны в степи длились до 1206 г., когда чингисовцы победили всех противников нового порядка, повторно провозгласили Темуджина Чингисханом и вместо традиционного степного права провозгласили новый закон – Великую Ясу, основанную на понятиях честности, верности, взаимовыручке и каравшую страшнее всего за предательство и разнузданность.

Из всего вышесказанного видна роль Чингисхана в создании монгольской державы. Он, если можно так выразиться, стал знаменем «людей длинной воли», отражением мировоззрения которых стала Яса. Сам Чингис был ярым сторонником нового порядка, активно претворявшего его в жизнь. Он стал лидером, организатором орды, из которой выросла будущая мировая держава. Не будучи искусным полководцем (проиграл битвы при Далайбалджут и Харахалджин Элет), он отлично разбирался в людях и делал полководцами наиболее способных из них, вне зависимости от родового и социального положения. Так стали известны Субедей и Джельме – дети кузнеца, Джебе – бывший тайчуитский богол (крепостной) и многие другие.

Чингисхан стал ханом, но власть его была в некоторой степени ограничена. Предводитель в степном обществе всегда имел более или менее ограниченную власть, ограниченную законом (Ясой), или традицией, мнением народа – войска, каким всегда являлись кочевники, отсутствием экономических рычагов управления[21]. Никаких внутренних предпосылок для появления централизованной сильной власти, сконцентрированной в единых руках, у кочевников не было. Но была внешняя причина – постоянная угроза со стороны южного соседа Монголии – джурдженьско-китайской империи Цзинь, постоянно нападавшей на кочевья, убивая или обращая в рабство кочевников[22].

«Люди длинной воли» устали не только от «затхлости» родоплеменных порядков, но и от постоянных войн. Они хотели покоя и тишины, но единственным путем к этой идиллии была война до полного подавления агрессоров. Поэтому кочевники поставили над собой (но не над Ясой) хана, который был олицетворением силы, в первую очередь военной. С этого времени и началась череда почти беспрерывных войн монголов на юге, западе и востоке, закончившихся завоеванием большей части Евразии. При этом причиной войн, как нам кажется, было далеко не одно лишь желание монголов нажиться за счет соседей и поднять свой статус в обществе через карьерный рост. Они хотели и должны были в соответствии со своим стереотипом поведения мстить за друзей и близких, убитых или угнанных в рабство джурдженями, торговцев и купцов, убитых в Хорезме. Теперь подробнее остановимся на завоевании Поволжья.

В лесной зоне Восточной Европы в X в. было два мощных государственных и культурных центра: славянское государство – Древняя Русь – и Волжская Булгария, основное население коей составляли тюрки-булгары – потомки гуннов и родственники чувашей, принявшие в 922 г. ислам[23] и ставшие таким образом самым северным мусульманским этносом. В течение X–XII вв. Волжская Булгария жила земледелием, скотоводством, ремеслами, торговлей и периодическими стычками с Русью. Это была самая северная часть исламской цивилизации, зародившейся в ближневосточных городах и распространившейся от Испании до Тянь-Шаня и от Сахары до Средней Волги.

В первой половине XIII в. в степи Восточной Европы пришли монголы, воюя со своими давними врагами – половцами. Тогда был совершен один из самых удивительных военных походов в истории – поход трех туменов Субедея и Джебе из Ирана через Кавказ в половецкие степи, а затем, после битвы на Калке в 1223 г., на восток – в Монголию. Тогда-то, при возвращении уже измотанных многими сражениями монголов на восток, на них напали булгары. Монголы еле отбились (Ибн аль Асир). Как бы то ни было, когда в Восточную Европу пришли монгольские войска Бату-хана и Субедея, первым делом была подчинена (не без сопротивления) Булгария[24].

Исламская цивилизация Среднего Поволжья во время монгольского завоевания испытала сильнейший толчок извне, заметно затормозивший ее экономическое развитие. В течение двух веков территория бывшей Булгарии входила в состав Золотой Орды. Но затем, в смутные времена внутриполитических потрясений в Орде (по другой точке зрения, например Э. Кульпина, это был комплексный кризис всей золотоордынской цивилизации), территория Среднего Поволжья отделилась и образовала Казанское ханство, в котором утвердилась прямая власть династии Чингисидов. Тем самым оно имело традиционные связи с другими государствами Чингисидов. Однако культурные и религиозные связи Казанского ханства остались прежними, домонгольскими; оно осталось частью исламской цивилизации. Чингисхан был чужим для нее, представителем степного мира Центральной Азии. Однако он был самым прямым образом связан с созданием монгольской державы, столь заметно повлиявшей на ход истории Среднего Поволжья, а особенно сильно на этноязыковую ситуацию в этом регионе.

Теперь перейти следует к вопросу об отношении монгольского завоевания к этнической истории Среднего Поволжья.

Как известно, монгольские завоевания привели к некоторым изменениям в этнической карте Евразии. Половцы как этнос исчезают, а к XIV–XV вв. в результате перемещений отдельных этнических групп и их смешений друг с другом появляются новые этносы: казахи, ногаи, татары, узбеки, джагатаи. Монгольские завоевания привели к образованию новых этносов с этнонимом татар. Причем это были европейские народы, сложившиеся в Европе, хотя при доминировании «азиатских» элементов (4:615–618). Характерно также, что этноним татар закрепился лишь в Европе; в других частях Евразии он исчез, в том числе на исторической родине – в Монголии. Тут встает вопрос об отношении «азиатских» татар к европейским и отношении Чингисхана в татарам.

В XII в. этнос татар обитал в верховьях Амура и Керулена[25]. Данные письменных источников (в частности, Тайной истории) рисуют их как как скотоводцев-кочевников, разводивших традиционные центральноазиатские пять видов скота (монг. таван хошуу мал) – овец, лошадей, коз, коров и верблюдов. Татары живут в юртах (монг. гэр) и питаются преимущественно мясомолочными продуктами. По религии они шаманисты. В антропологическом отношении они, судя по всему, не выделялись из других кочевников Монголии – сибирская (центральноазиатская) монголоидная раса.

Сам этноним татар, как и этнос на Амуре, древнего происхождения. Еще в XIII в., как сообщают древнетюркские орхонские надписи, на северо-востоке Монголии жил народ татар. Вот что о них написано в так называемой Большой надписи принца Кюль-тегина: «Бирийе табгач будун йагы ермис, йырайа Баз каган токуз Огуз будун йагы ермис, кырык аз, курыкан, отуз татар, кытан, татабы, – коп йагы ермис…» (Справа народ табгач был врагом, слева девятиплеменных огузов Баз-кагана был врагом, кыргызы, курыканы, 30 татарских племен… все врагами были»).

Из этой надписи видно, что амурские татары уже тогда были воинственны и состояли из 30 племен…

Татары были врагами Борджигинов, да и всех монголов, еще до рождения Темуджина. Они были союзникми джурдженей и выдали им на смерть пойманного монгольского хана – Амбагая, родственника Есугея[26]. Татары отравили Есугея[27]. Чингисхан так говорил своим воинам: «Татары – наши старые враги. Они губили наших дедов и отцов»[28]. Поэтому после разгрома татар в 1202 г. монголы устроили экзекуцию, перебив всех татар, кто был выше колеса телеги[29].

 

Искони был татарский народ

Палачом наших дедов-отцов.

Отомстим же мы кровью за кровь.

Всех мечом до конца истребим:

Примеряя к тележной оси

Всех, кто выше, мечу предадим,

Остальных же рабами навек

Мы по всем сторонам раздадим[30].

 

Тем не менее этноним «татар» распространился на население Золотой Орды, хотя и не на все.

Как же все это могло произойти?

Традиционно считается, что татары составляли передовые отряды монгольских войск, которые меньше всего жалели и бросали в самое пекло. Однако это мало объясняет, почему тюркоязычное население Золотой Орды приняло этот «непопулярный» у монголов этноним.

Для начала следует напомнить, как протекал этногенез народов в Золотой Орде.

Как сообщает египтянин ал-Омари, «В древности это государство было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они [монголы] смешались и породнились с ними [кипчаками]… И все они стали точно кипчаки, как будто они одного рода»[31]. Численно кипчаки составляли большую часть населения территории Золотой Орды. Даже будучи разгромленными монголами и разметанными по границам своего бывшего ареала, исчезнув как этническая система, кипчаки сохранили своей язык. Из-за того, что небольшое число пришедших с Бату-ханом монголов смещались с кипчаками, именно кипчакоязычное население стало основной опорой трона Чингисидов. Кипчакский язык стал своего рода государственным языком всего Джучиева улуса.

В разных областях Золотой Орды кипчакский надстрат наложился на разные субстраты. В Среднем Повольжье это были булгары, мещера и др. При этом булгары, государствообразующий этнос этого региона, сменил свой древний, происходящий от гуннского язык[32] на кипчакский. То же произошло и в других регионах, вследствие чего уже через несколько веков не существовало единого татарско-тюрского языка. Языки крымских татар, астраханских, казанских, барабинских относятся к разным ветвям кыпчакской подгруппы тюркских языков[33].

Этнонимии татар новые кипчакизированные этносы вряд ли приняли сами, от имени тех, кто был в передовых монгольских отрядах. Скорее всего, это монголы стали так именовать своих новых подданных, только что покоренных, а следовательно, бывших врагов, которых монголы могли образно именовать «татар» в память о прежних, амурских врагах. Если это наше предположение верно, то следует еще добавить, что такой перенос этнонима был объективно обусловлен тем, что все амурские татары были противники нового порядка в Монголии, а не только лишь тем, что являлись врагами Чингисхана.

Таким образом видно, что монгольское завоевание части Восточной Европы привело к значительным этническим изменениями, оно было как бы толчком, перемешавшим различные этнические группы европейской степи и Поволжья. Древнее булгарское население кипчакизировалось в языковом отношении, вобрало в себя некоторое число пришельцев, а затем послужило наряду с некоторыми другими тюркоязычными угро-финноязычными этническими группами субстратом для формирования нового этноса – казанских татар.

Монгольское завоевание Восточной Европы произошло спустя почти 10 лет после смерти Чингисхана. Но монголы начали воевать при нем, Бату-хан был его внуком, и после завоевания Среднего Поволжья появился этнос казанских татар. Образ Чингисхана, как мы видим, неразрывно связан с историей (в том числе и этнической) татар.


 

[1]     Доманин А. А. Монгольская империя Чингисидов. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2005. – С. 93–100.

[2]     Там же. С. 94.

[3]     Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. – М.: Айрис-пресс, 2002. – С. 232; Доманин А. А. Монгольская империя Чингисидов. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2005. – С. 94.

[4]     Там же. С. 95.

[5]     Там же. С. 95–96.

[6]     Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства // Гумилев Л.Н. – М.: Айрис-пресс, 2002. – С. 147.

[7]     Доманин А. А. Монгольская империя Чингисидов. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – С. 97; История монголов. – М.: АСТ: Транзиткинига, 2005. – С. 102.

[8]     Там же. С. 97.

[9]     Там же. С. 98.

[10]    Сокровенное сказание, или Тайная история монголов. Перевод С. А. Козина // Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г.; Юань Чао Би Ши. Монгольский обыденный изборник. –. М. – Л., Изд-во АН СССР. 1941. – Т. 1, §59.

[11]    Там же. §131.

[12]    Там же, § 67.

[13]    Там же, §70–75.

[14]    Там же.

[15]    Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – СПб.: Кристалл, 2001. – С. 371–373.

[16]    Сокровенное сказание, или Тайная история монголов. Перевод С. А. Козина // Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. / Юань Чао Би Ши. Монгольский обыденный изборник. – Т. 1. М. – Л., Изд-во АН СССР. 1941 г., §79–80.

[17]    Там же, §82–87.

[18]    Там же, §90–91.

[19]    Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – СПб.: Кристалл, 2001. – С. 376.

[20]    Сокровенное сказание, или Тайная история монголов. Перевод С. А. Козина // Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. / Юань Чао Би Ши. Монгольский обыденный изборник. – Т. 1. М. – Л., Изд-во АН СССР. 1941 г., §110.

[21]    Крадин Н. Н. Империя Хунну. –М.: Логос, 2002. – С. 182–183.

[22]    Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – СПб.: Кристалл, 2001. – С. 359.

[23]    Гумилев Л. Н. История народа хунну. Книга 1 // Гумилев Л. Н. – М.: Изд-во АСТ, 2002.  – С. 327; Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – СПб.: Кристалл, 2001. – С. 638.

[24]    Хамидуллин Б. Народы Казанского ханства // Казань: 2002. – С. 108.

[25]    Гумилев Л. Н. Поиски вымышленного царства. – М.: Айрис-пресс, 2002. – С. 354.

[26]    Сокровенное сказание, или Тайная история монголов. Перевод С. А. Козина // Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. / Юань Чао Би Ши. Монгольский обыденный изборник. – Т. 1. М. – Л., Изд-во АН СССР. 1941 г., §53.

[27]    Там же, §67–68.

[28]    Там же, §133.

[29]    Там же, §154.

[30]    Там же.

[31]    Хамидуллин Б. Народы Казанского ханства // Казань: 2002. – С. 120.

[32]    Гумилев Л. Н. История народа хунну. Книга 1. – М.: Изд-во АСТ, 2002. – С. 327.

[33]    Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. – М.: Наука, 2002. – С. 217.