Тауфик Ибрагим
ведущий сотрудник
Института Востоковедения РАН, доктор
философских наук
· Для утверждения культуры толерантности недостаточно апелляции к рациональным доводам или к исторической практике мирного сосуществования тех или иных конфессий, требуется собственно теологическое обоснование религиозного плюрализма; подобает также не ограничиваться выборкой «толерантных» цитат из священных текстов, но заниматься всеохватывающей демилитаризацией этих текстов, их освобождением от традиционных агрессивных интерпретаций, на которых спекулируют воинствующие ригористы.
· Коранические откровения представляют солидную базу для межконфессионального взаимопонимания и сотрудничества, провозглашая всех людей членами единой семьи и уча о религиозном разнообразии как о Божьем предначертании. Единое по своей сути человечество разделилось на разные общины именно после воздвижения среди них пророков (2:213); и именно ради различения Бог сотворил людей (11:118 – 119).
· Согласно Корану, этническое, культурное и религиозное разнообразие призвано стать источником не распрей и войн, а солидарности и соревнования в служении общему благу (2:148; 5:2, 48; 49:13; 83:26) ; поэтому Писание предостерегает от попыток упразднения различий в вере, от стремления объединить всех людей под знамением одной-единственной религии (6:107; 10:99; 16:93 и др.).
· Осуждая религиозный эксклюзивизм, Коран отказывает любой конфессии в монополии на истину; для вечного спасения он поставил лишь два условия – веру в Бога и творение добра (2:112; 4:123 – 124; 5:69).
· С указанными установками несовместима довольно распространенная эксклюзивистская интерпретация аятов 19 и 85 из суры 3, в которых говорится об исламе как о единственно угодной Богу религии: слово «ислам» здесь имеет более широкое значение, выражая идею преданности Всевышнему.
· Противоречит этим установкам и традиционная воинственная интерпретация аятов 9:5 («аят о мече») и 9:29 («аят о джизйе»), которые якобы «отменили» (насх) все предыдущие аяты, заповедовавшие миролюбие и терпимость к другим вероисповеданиям; на самом же деле, обоим аятам следует придать ограничительный смысл, распространяя их только на тех, кто воюет с мусульманами; упомянутая здесь джизйа соответствует тому, что на языке современного права называется военной репарацией.
· Вразрез с коранической толерантностью идет традиционная интерпретация аятов 2:193 и 8:39, в которых слово фитна понимается как многобожие, а заповедь сражаться, чтобы йакун ад-дин ли-Ллях – как призыв к насильственному распростронению религии ислама (в отношении к язычникам) или хотя бы его политической власти (в отношении к иудеям, христианам и другим «людям Писания»); в действительности айаты имеют противоположный, анти-милитантистский смысл: фитна в данном случае означает насильственное отвращение человека от своей веры, а йакун ад-дин ли-Ллях – объявление религии личным делом верующего в его взаимоотношениях с Господом, которому и подобает предоставлять окончательное разрешение всех разногласий касательно религии/веры.
· Коранический принцип «Нет принуждения в религии» (2:256) носит всеобщий характер; свобода вероисповедания включает и право перемены религиозной принадлежности; поэтому следует отказаться от расширительного толкования установленного средневековыми богословами смертного вердикта для отошедшего от ислама: Коран, многократно затрагивавший вопрос о вероотступничестве, не санкционирует людям каких-либо трибуналов или меры наказания за отказ от веры, касается ли это догматики или культа, только Господ карает за преступление против собственно «прав Божьих» (хукук Аллах); и как видно из аята 4:90, применение силы против вероотступников Писание относит не к любому отходу от ислама, а лишь к отступничеству, которое сопровождается присоединением к врагам мусульман, что на современном языке именуется дезертирством или изменой Родине.