Д. В. Мухетдинов
Ректор Нижегородского исламского института имени Хусаина Фаизханова,
кандидат политических наук

А. Ю. Хабутдинов
профессор Казанского филиала Российской академии правосудия, главный редактор журнала «Pax Islamica» (Москва), доктор исторических наук

Риза Фахретдин и идеи реформ мусульманского мира России

В последние годы российская умма, особенно ее молодое поколение, все больше начинает ориентироваться на поиски традиций своих предков. Наши Всероссийские мусульманские форумы и Фаизхановские чтения оказались, к счастью, началом доброй традиции. Стоит отметить, что два года назад ни в Москве, ни в Казани не сумели адекватно отметить юбилеи Всероссийских мусульманских съездов 1917 г. и связанный с ними 150-ти летний юбилей муфтия Центрального Духовного управления мусульман Галимджана Баруди. В этом году 150-ти летие муфтия Ризаитдина Фахретдина вызвало намного больше энтузиазма. Прошли мероприятия на его родине в ауле Кичучатово Альметьевского района Татарстана и в самом Альметьевске, в Казани состоялась конференция имамов.

Пиком празднований стала Всероссийская научно-практическая конференция «Просветительские традиции Ислама в Урало-Поволжье: I Фахретдиновские чтения», состоявшаяся 7 апреля 2009 г. в Уфе. Ее пленарная часть прошла в здании Национального молодежного театра в присутствии сотен слушателей из числа имамов республики, ученых и студенчества1. В лучших традициях мировой науки сборник конференции был выпущен в ИД «Медина» к ее открытию и роздан участникам. В основе нашей совместной статьи лежат доклады на данной конференции2.

Риза Фахретдин являлся представителем той группы российских имамов и улемов, которая в самые сложные времена занималась сохранением основ веры среди членов российской уммы. Он подробно анализировал как религиозные институты российских мусульман, так и личности имамов и улемов. Риза Фахретдин принадлежал к той группе общественных деятелей, которые критиковали Оренбургское Магометанское Духовное Собрание (ОМДС), прежде всего, за чрезмерное усердие в защите интересов государства. Фахретдин сформулировал три основные задачи, обусловившие возникнове­ние ОМДС:

«1) Создать любовь к России со стороны восточного Ислама;

2) Оставить без силы не имеющих официального статуса улемов, оказавшихся под скипетром России;

3) Превратить Ислам на берегах Волги и Урала в официальную религию и распространить везде мектебы и медресе».

Будучи сам казыем в течение многих лет, он видел, что муфтии по своему статусу не имеют возможности проводить реформы для улучшения жизни мусульман. С другой стороны, он осознавал, что только единое ОМДС может обеспечить организационное, правовое, догматическое и образовательное единство мусульман Европейской России и Сибири.

Эти выводы были основаны на его конкретном опыте. В 1891 г. Фахретдин становится казыем-судьей ОМДС, и на всю жизнь получает почетный титул Ризы казыя. 10 – 15 апреля 1905г. в Уфе при Духовном собрании под председательством муфтия М. Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»)3. Совещание было созвано по указанию Председателя кабинета министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблемы мусульманской общины. В нем приняли участие улемы Казани, Перми, Касимова, Симбирска, Тюмени, Уфы, Каргалы, Москвы, Томска, Ханской Орды, Троицка, Стерлитамака, Астрахани, Санкт-Петербурга, Агрыза и Чишме. Среди них были будущие члены ЦК «Иттифака» Г. Баруди, Г. Апанай, Г. Буби, ахун Уфы Х. Усманов, депутаты I Госдумы ахун Каргалы Х. Усманов, депутат II – III Госдум мударрис медресе Стерлибаш М.-Ш. Тукаев, ахун Петербурга Г. Баязитов, ахун Москвы Х. Агаев. Основным докладчиком был казый Р. Фахретдин. Его предложения сводились к созданию миллета по оттоманскому образцу. Он предложил создать пост Шейх уль-Ислама, как единого лидера российских мусульман, избираемого ими самими, в ранге имперского мира. Единый религиозный орган российской уммы – Собрание (Управление) во главе с Шейх уль-Исламом располагается в столице и должно состоять из улемов. Фахретдин также предложил передать казахов в сферу компетенции Оренбургского Собрания. Ю. Акчура особо отметил необходимость контроля Собранием за деятельностью мечетей, мектебов и медресе. Записку Акчуры подписали будущие участники I Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде. Среди них будущие депутаты I Госдумы: А. Ахтямов, М.-З. Рамиев (Дардменд), С.-Г. Алкин. После закрытия совещания была создана комиссия по доработке петиции. В нее вошли мурза полковник К.-М. Тевкелев, казый Р. Фахретдин, член Уфимского губернского присутствия С.-Г. Джантюрин, члены Окружных судов Дж. Сайдалин и Г. Тимуров, адвокаты А. Ахтямов и С.-Г Алкин (депутаты I Госдумы и члены ЦК «Иттифака»), имам Г. Апанай, золотопромышленник М.-З. Рамиев (Дардменд), промышленники И. Акчурин и Ю. Дебердеев. 12 мая 1905 г. петиция с сопроводительным письмом муфтия были направлены в МВД4.

Решения «Улама жэмгыяте» (Общества улемов) были публично озвучены 22 – 25 июня 1905 г., когда в Уфе прошло «совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Здесь предусматривалась трехуровневая система управления:

1. «Приходское» духовное управление во главе со старшим в приходе имамом, то есть централизация на уровне населенного пункта в форме мухтасибата5. Управления приходских имамов должны обеспечивать монопольный контроль над общественной жизнью махаллей6 (Ст. 44.). Имамы избирались бы всем населением прихода.

2. Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда – окружных управлений ахунов7, что намечалось уже первым муфтием ОМДС М. Хусаином в начале XIX в. Они приравнивались «к уездным учреждениям в сфере духовно-религиозных, духовно-учебных и нравственно-воспитательных». Намечался принцип строгого распределения полномочий: «Управлениям окружных ахунов вменяется в обязанность не возлагать на гражданские власти какие-либо поручения, входящие в круг обязанностей самого окружного управления, и не позволять себе ни в каком случае вмешиваться в круг их обязанностей и правил». Ведение всего делопроизводства в этих окружных учреждениях предполагалось на татарском языке. Управления окружных ахунов получают «право созыва приходского или сельского... обществ для обсуждения... и вообще о делах прихода», а также право постановки приговора (Ст. 32.). Ахуны избирались бы духовенством округа.

3. Высшим духовным чином предполагался муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа Духовного Собрания. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору (Ст. 47).

Высшим органом миллета является съезд высшего духовенства, проводимый раз в 3 года «на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью и согласования разрешения таковых с правилами шариата» (Ст. 49)8.

Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству мусульман округа ОМДС, то этот проект предусматривал создание автономного миллета по оттоманскому образцу. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице вышеупомянутого съезда высшего духовенства. Таким образом, сами члены ОМДС, улемы и имамы, представители интеллигенции, буржуазии и мурз единодушно выработали планы единой религиозной автономии мусульман России, выражавшие чаяния всей российской уммы. Риза казый в те дни стремился добиться успеха официальным путем, поэтому он не принял участия в I–III Всероссийских мусульманских съездах 1905– 1906 гг., но присутствовал на съездах, начиная с IV Всероссийского мусульманского съезда 1914 г.

Уже в 1906 г., когда планы реформы ОМДС были отвергнуты властями, Фахретдин покинул Уфу ради Оренбурга. Здесь он возглавил журнал «Шура» (Совет). Специалисты называют его первым татарским научным журналом. На самом деле его значение куда шире. «Шура» стал местом теоретических дискуссий о судьбах нации. Сторонники тюркизма и татаризма, либералы и социалисты пытались определить место мусульман России в изменяющемся мире. Р. Фахредин поддерживал тесные контакты с мусульманами не только округа ОМДС (т.е. Европейской России и Сибири), но и Северного Кавказа. Центральной Азии, Крыма, то есть со всей российской уммой. Кажется, нет такой сферы гуманитарных и богословских знаний, которую бы ни объял этот журнал. Ученые не знают ни одного журнала наших дней, который мог бы выдержать сравнение с «Шурой».

Изучая деятельность Ризаэтдина Фахретдина нельзя забывать, что его деятельность на посту казыя Оренбургского Магометанского Духовного Собрания (ОМДС) и муфтия Центрального Духовного Управления мусульман России (ЦДУМ) приходится на годы весьма жесткого контроля со стороны властей. Поэтому с внешней стороны его достижения вроде не столь величественны. С другой стороны, в его деятельности были первичны основы просвещения, а не политической борьбы. Поэтому рассмотрим его деятельность в качестве редактора журнала, автора учебников и биографий мусульманских деятелей. И здесь мы можем убедиться в их актуальности и созвучности нашему времени9.

«Шура» (Совет) – в своей основе научно-богословский журнал, издававшийся с 1908 по 1917 гг. в Оренбурге. Его финансирование осуществляли известные общественные деятели меценаты – братья Мухаммад-Шакир и Мухаммад-Закир (Дэрдменд) Рамиевы. Его главным редактором бессменно работал Риза Фахретдин. Журнал выходил два раза в месяц; за все время его существования было издано 240 номеров. Среди авторов статей были не только уроженцы России с Поволжья, Урала, Сибири, Кавказа, Крыма и зарубежья в лице Турции, Сирии и Египта. На страницах «Шуры», наряду с публикациями по литературе, филологии, политике, истории, ключевое значение занимают статьи на исламскую тематику. Причем многие из них носили весьма дискуссионный характер.

Именно в журнале «Шура» впервые увидели свет произведения Мусы Биги, вызвавшие бурную полемику в мусульманском мире: «Рахмат Иллахия борханнары» (Доказательства божьей всемилости), «Боек маузугларга уфак фикерляр» (Мелкие мысли на важные темы). Большое внимание редактор уделял проблеме возрождения мусульманского мира, в связи с чем, публиковались аналитические статьи о причинах отсталости в мире Ислама, предпринимались попытки поиска выхода из сложившейся ситуации. Так, из номера в номер обсуждалась проблема перевода Корана на родные языки мусульманских народов, подробно рассматривались вопросы реформирования системы образования, наряду с этим осуждались невежество и предрассудки, критиковались недостатки и пороки, присущие мусульманскому духовенству.

Многочисленные вопросы читателей находили тщательно проработанные ответы, которые соответствовали мусульманскому закону и комплексно объяснялись с помощью использования логики, разума, аятов Корана, хадисов и исторических примеров. Читателей, прежде всего, интересовали такие вопросы как возможность ношения той или иной одежды, право женщин на посещение мечетей, чтение проповедей на татарском языке, правомерность проведения доисламских праздников, существенность различий между мазхабами, отношение к лечению молитвами и заговорами. Ключевое место занимал вопрос о риббе, взимании процентной ставки.

Несмотря на то, что журнал предоставлял право на изложение собственного мнения представителям различных точек зрения, в целом, его идеологическое направление имело джадидский реформаторский характер. Большое значение уделялось представлению позиций молодому поколению имамов. «Шура» до сегодняшнего дня является классическим примером научного журнала. В своем журнале «Минарет» мы стремимся возродить и творчески переработать эту традицию.

Важную роль в качестве учебного пособия и сегодня занимает «Джавами калим шархи» (Комментарий на сборники изречений [Пророка])10. Книга содержит 344 хадиса, каждый из которых сначала приведен на арабском языке, затем следует его перевод на татарский и комментарий автора, занимающий от нескольких строк до десяти и более страниц. В своем произведении Фахретдин использовал наиболее авторитетные сборники хадисов – «Сахих» ал-Бухари (810 – 870), «Сунан» Абу Дауда ас-Сиджистани (ум.888), «Сунан» Ибн Маджа (ум. 883), «Джами» ат-Тирмизи (ум. 892), «Сунан» ан-Насаи (ум. 915), «Сахих» Муслима ан-Нишапури (821-875) и «Муснад» Ибн Ханбала. В этом труде Фахретдин продемонстрировал энциклопедические знания мусульманской культуры. Для доказательства своих положений автор свободно апеллировал к тексту Корана, авторитету алимов Ибн Сины, ал-Фараби, Ибн Рушда, ал-Газали, Ибн Араби, ат-Табари, Дж. Афгани, М. Абдо. В некоторых случаях для более глубокого постижения содержания хадисов Фахретдин напоминал об условиях, в которых Мухаммад совершил то или иное действие или произнес слова, ставшие основой для рассказа.

В предисловии к своей книге Фахретдин замечает, что истинное уважение к вере состоит, с одной стороны, в стремлении овладеть ее знаниями, а с другой – в совершении деяний, соответствующих этим знаниям. Он не соглашается с теми, кто говорит, что религия является препятствием на пути к земному счастью и процветанию. Согласно концепции ученого, постижение мудрости учения Корана и Сунны является главным ключом к общественному прогрессу. Для того, чтобы продемонстрировать на деле это положение он использует жанр комментария к хадисам. Ученый не ограничивается раскрытием универсального значения рассказов, а обращает внимание читателей на современный социальный контекст, дает советы для решения реальных общественных проблем, присущих российскому мусульманскому обществу того времени. Так, он пишет о вопросах реформирования системы просвещения, настаивает на необходимости изменений в области здравоохранения, разъясняет читателям практическое значение развития научных знаний, выражает свое положительное отношение к благотворительным организациям, отстаивает права женщин на полноценное образование, на чтение намаза в мечети и т.п. То же можно сказать о комплексе вопросов, связанных с этической проблематикой. Ученый не просто перечисляет черты прекрасного нрава (гузал холык), а стремится к анализу состояния нравственности среди мусульман-соотечественников. Он приходит к выводу, что для движения по пути прогресса им не хватает вполне определенных свойств характера. Среди них он называет веру в собственные силы, верность данным обещаниям, отвагу, стойкость, непреклонность при продвижении к четко поставленной цели, а также оптимизм в сочетании с мудростью.

Основным богословским трактатом Р. Фахретдина, посвященным обоснованию реформ Нового времени, где рассматривается позиция правоверных мусульман по отношению к реформам, является «Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр» (Религиозные и общественные вопросы. – Оренбург, 1914). Само название работы говорит о необходимости синтеза религиозных и светских основ для развития исламской нации. В реформе права «Основные правила» должны основываться на традиционной суннитской доктрине, заключающейся в том, что «Коран и Сунна напрямую должны быть потребностью и доказательством для мусульманских правителей». Основным источником реформы права становилась «иджма», которая, «если она не противоречит Шариату, выражается в согласованном вынесении решений по реформам своего времени». При этом наряду с мнениями алимов, она учитывает позиции «глав благотворительных обществ, воинских командиров и глав других организаций, адвокатов и докторов, инженеров и торговцев, редакторов и писателей, рабочих». Таким образом, аш-Шура (Совет), принимающий правовые решения, превращается в орган мусульманской общины Нового времени. Шура должна действовать в соответствии с реалиями экономики и культуры и представлять собой союз всех классов и обществ. Фактически именно эта идея легла в 1917 г. в основу создания Миллет Меджлисе, местных мусульманских комитетов и бюро, который представлял союз всех вышеупомянутых групп национальной элиты.

Р. Фахретдин говорил: «Нации, которым приходится жить в мире должны самостоятельно мыслить, и им нужно двигаться в соответствии с изменениями времени и прогрессом. Для того, чтобы политические, экономические и общественные дела соответствовали потребностям времени, их нужно соответственно обновлять и строить». При этом «в парламенте и Государственном Совете... нужно выполнять решения, согласные с Кораном и Сунной». Р. Фахретдин считал, что «главная реформа» предстоит в сфере права. В итоге, должна быть создана Конституция как «очень полезная вещь для исламского мира».

Ислам должен сохранять значение как система мировоззренческих и моральных устоев: «Ислам, будучи универсальной религией, пригоден для всех времен, всех мест и государств, всех народов и наций. Если обязательно есть какая-то религия, которая пригодна для счастья в этом и том мире, для материальных и духовных достоинств, то эта религия, несомненно религия Ислама». Сами мусульмане должны вернуться к путям чистой религии времен соратников Пророка Мухаммада – асхабов. Р. Фахретдин отметал позитивистскую доктрину об отсталости религии по сравнению с наукой. Образование для Р. Фахретдина неразрывно связано с религиозным воспитанием. Для него только религиозность является основой высокой морали, поэтому «то, что люди религиозны, столь естественно, как то, что они культурны».

Р. Фахретдин создал свою работу, формально не ориентируясь на конкретные условия России, а на условия всего мусульманского мира. Он также определял нацию-миллет мусульман России, прежде всего, как часть мусульманской уммы.

Научная деятельность Фахретдина была разнообразной, но наибольший интерес он проявил к историко-биографическому жанру. В этом жанре написаны и изданы критические биографии выдающихся мыслителей средневекового ислама «Машхур ирлар» (Знаменитые мужи) – Ибн Рушда, аль-Ма’арри, Ибн Араби, Ибн Таймийи, аль-Газали.

«Ибн Рушд» – это сочинение Ризы Фахретдина, опубликованное в Оренбурге, в 1905 г. Это первая книга серии «Машхур ирлар» (Знаменитые люди), в которой автор планировал опубликовать материалы об известных личностях мусульманского мира. Фахретдин включил в книгу сведения о родословной Ибн Рушда, месте и времени его рождения, среде его проживания (Андалусия, Марракеш, Фес), в которой воспитывался и творил арабский философ, перечислил основные его сочинения, изложил их краткое содержание, полагая, что он «был одним из величайших людей своего времени не только среди мусульманских мыслителей, но и ученых всего мира» (с. 4). Автор указывает, что Ибн Рушд своими достижениями и известностью во многом обязан своему учителю Ибн Туфейлю. В отдельную главу выделены высказывания об Ибн Рушде известных мусульманских ученых.

Фахретдин был первым российским ученым, отметившим глубокое влияние философии Ибн Рушда и свободы, которую он проповедовал, на средневековую Европу, подчеркивая, что европейские ученые воспользовались знаниями Ибн Рушда, а мусульманские ученые не смогли этого сделать. Автор считает главной причиной всех бед в мусульманском мире не то, что среди мусульман нет личностей, подобных Ибн Рушду, а то, что в нём «нет медресе, дающих знание, полезное и для дольнего мира, и для загробного, что Коран и хадисы преподаются без учета современной ситуации и тайн природы, а человек не может должным образом сформироваться, если обучать его только звукам и словам Корана, без связи с миром» (с. 51)11.

«Имам ал-Газали» – сочинение Ризааддина Фахраддина, опубликованное в 1909 г. в Оренбурге, третья книга в серии «Машхур ирлар» (Знаменитые мужи). В книге излагается биография известного философа и теолога Абу Хамида ал-Газали (1058–1111). Автор подробно описывает обстановку, в которой творил ал-Газали. Фахретдин подчеркивает, что ал-Газали жил в мусульманском мире как раз в то время, когда его заполонили переводы различных философских произведений, вследствие чего возросло число заблуждений и ересей. Вместе с тем, автор считает, что ал-Газали выступал не против Аристотеля, Платона и их учеников, а против распространения античной философии в современном ему мусульманском мире. Фахретдин критикует калам, который, согласно ему, появился, чтобы поставить заслон всяким домыслам и еретическим течениям, однако не смог этого сделать и принес вместо пользы только вред. «Если поставить цель сделать шакирдов безбожниками, то самой прямой дорогой к этому будет преподавание им калама по старым учебникам». Книги ал-Газали, пишет автор, издаются в Казани, но, к сожалению, их нет в учебных программах, в то время как книги поздних мутакаллимов (Тафтазани, Даввани) изучаются.

Фахретдин считает, что ал-Газали написал свое сочинение «Тахафут ал-фаласифа» (Опровержение философов), полемизируя с их основными положениями. А Ибн Рушд в своем ответе ал-Газали «Тахафут ал-тахафут» (Опровержение опровержения), по его мнению, воспользовался не столько своими знаниями, сколько неуместными обвинениями и вспыльчивостью ал-Газали. Фахретдин приводит мнения об ал-Газали известных алимов Таджаддина Субки, Марджани, Рашида Риды. Сложная судьба ал-Газали и его сочинений дает автору повод сделать следующий вывод: «Современники редко по достоинству оценивают человека, обладающего знаниями и добродетелями» (с. 84). Автор считает учение Газали предтечей новой философии Бэкона и полагает, что Газали всей своей жизнью и творчеством доказал, что истинное знание (мудрость) не может противоречить истинной вере.

«Ибн Араби» – сочинение Ризы Фахретдина, изданное в Оренбурге в 1912 г.; четвертая книга серии «Машхур ирлар» (Знаменитые мужи). Автор объясняет причину написания этой книги отсутствием биографии Ибн Араби на татарском языке. Фахретдин писал, что Ислам должен давать ответы на все реалии современности и проблемы этого и загробного миров. В книге приводятся подробные биографические сведения о философе, его происхождении, образе жизни, характере, отрывки из его поэтических произведений; отдельные главы посвящены его учителям, единомышленникам и ученикам. Фахретдин среди сочинений Ибн Араби особо выделяет «Фусус ал-хикам» (Геммы мудрости) и «Футухат маккия» (Мекканские откровения), подробно излагает их основное содержание, цитирует высказывания знаменитых ученых мусульманского мира об этих трудах. Остальные сочинения Ибн Араби описываются кратко – где, когда написаны и изданы.

Две самые объемные главы труда Фахретдина посвящены философии Ибн Араби. Автор останавливается на доктрине вахдат ал-вуджуд (единство бытия), отмечая, что «если Ибн Араби говорил о вахдат ал-вуджуд, то нет сомнений в том, что он говорил сообразно с Кораном» (с. 72). Также приводятся краткие биографии представителей учения вахдат ал-вуджуд, таких как Мансур ал-Халладж, Ибн ал-Фарид, Афифаддин ат-Тилимсани. Фахретдин приводит мнения критиков Ибн Араби, которые считали его еретиком, однако автор против того, чтобы обвинять философа в неверии, и считает, что нужно отделять религиозные споры от научных и философских. Автор придерживается точки зрения Ибн Араби, осуждающего таклид (следование традиции). Причем проблема таклида рассматривается только относительно следования какому-либо из мазхабов. «Если человек, обладающий знанием, – пишет Фахретдин – следует только одному мазхабу и не учитывает доводы шариата – то он совершает запретное» (с. 56). Автор поддерживает слова Ибн Араби, что в исламе нет духовенства, как в христианстве, и поэтому каждый человек вправе выносить иджтихад (решение по общественно-правовым вопросам жизни мусульман). Фахретдин также высказывается по актуальной теме божественной милости, вызвавшей широкий общественный резонанс в связи с сочинениями Мусы Бигиева, который считал, что все обитатели ада рано или поздно попадут в рай. По мнению автора, Ибн Араби полагал, что божественная милость объемлет всех людей, вне зависимости от их религиозных убеждений, однако, грешники и неверные не покинут ад, а удостоятся милости Аллаха, находясь там, т.е. их мучения прекратятся. Особое значение носит глава «Ибн Араби и российские мусульмане», где Фахретдин перечисляет имена тех, кто обращал внимание в своих трудах на идеи Ибн Араби, цитирует некоторые мысли Шигабетдина Марджани, Али ат-Тунтари, Галимджана Баруди. В отдельных главах приведены афоризмы Ибн Араби и его наставления12. Таким образом, Фахретдин вносит идеи российских алимов Шигабетдина Марджани, Али ат-Тунтари, Галимджана Баруди, Мусы Биги в пространство теологических дискуссий мусульманского мира, показывает их конкурентоспособность на уровне всей мусульманской уммы.

Для анализа мусульманского мира России округа ОМДС ключевое значение представляет «Асар» (Следы) – биобиблиографическая хроника Р. Фахретдина. Как известно, изданы первые два тома «Асар» в пятнадцати частях (Казань–Оренбург, 1900–1908), а неопубликованная часть хранится в библиотеке Уфимского научного центра РАН. «Асар» создана на основе архива ОМДС и целого ряда других источников. Она содержит более тысячи биографий алимов Волго-Уральского региона и Сибири, до сегодняшнего дня не имеет себе равных по охвату использованных источников и по внутреннему осмыслению личностей героев. В «Асар» в хронологическом порядке изложены биографии замечательных мусульманских деятелей России, сопровожденные критическими замечаниями по богословским и историческим вопросам.

Во вводной части «Асар» говорится, что, подобно другим народам, российские мусульмане заслуживают создания биографий своих алимов. Р. Фахретдин указывает, что почти отсутствуют биографии алимов, трудившихся во имя своей нации после падения Казанского ханства в 1552 г. Р. Фахретдин охарактеризовал труды Ш. Марджани «Мустафад ал-ахбар» и «Вафият ал-аслаф» как примеры истинного понимания истории, подобно трудам имама Бухари, Ибн аль-Асира, Ибн Халдуна и Макризи. «Асар» начинается с биографий Ибн Фадлана и Хамида б. Идриса аль-Булгари.13 Параллельно с «Асар» создавались «Машхур хатыннар» (Знаменитые женщины. – Оренбург, 1903). Это сочинение было посвящено биографиям выдающихся женщин мусульманского мира прошлого и нового времени, включая современных российских мусульманок.

Фахретдин видел выход мусульманского мира из кризиса в повышении роли религии Ислама. В 1905 г. Риза Фахретдин в биографии великого улема и суфия Ибн Араби писал, что Ислам должен давать ответы на все запросы современности, на все проблемы этого и загробного миров. Чуть позднее Фахретдин утверждал, что необходимо как религиозное, так и светское знание. Стоит отметить, что тюркская нация мусульман России, российское государство и исламская нация – умма для Фахретдина три составных части некой общности.

В личностях татарских улемов Г. Курсави и Ш. Марджани Фахретдин видит своеобразного провидца, взгляды которого актуальны и для современников и для потомков. Основным направлением научных трудов Г. Курсави Р. Фахретдин считал акаид (догматику), где тому удалось доказать необходимость и каноническую безупречность нововведений (бида), возобновления иджтихада. «Муджтахидлек дэгъвасы» (призыв к иджтихаду) у Курсави – это одновременно и продолжение традиции первых веков Ислама (подобно Тафтазани, Дивани, Саиду Ширази и преемнику Г. Курсави Ш. Марджани), и ориентация на прогресс Ислама, его приспособление к эволюции общества (подобно Дж. Афгани). В попытке Марджани отменить традиции, возникшие после эпохи Мухаммада и его соратников, Фахретдин видел борьбу с деспотическими запретами, сводившими умственную деятельность мусульманина к слепому поклонению авторитетам. Фахретдин писал: «Самый трудный объект для изменения – это вопросы религии, вопросы так или иначе связанные с Шариатом. Один из улемов говорил: «Труднее изменить религию и привести ее к первоначальному состоянию, чем заложить основы новой религии». В 1900 г. Р. Фахретдин охарактеризовал труды Марджани «Мустафад аль-ахбар» и «Вафийат аль-аслаф» как примеры истинного понимания истории, подобно трудам имама Бухари, Ибн аль-Асира, Ибн Халдуна и Макризи. Поэтому преклонение перед Марджани, перед его гением, способностью открыть для нации новые возможности в современном мире, объединить племенные группы в единый народ Фахретдин пронесет через всю свою жизнь14.

Фахретдин создает биографии философов, писателей, общественных деятелей и благотворителей, в качестве образцов для подражания со стороны современных мусульман. В «Хатима» – заключительной части Фахретдин давал представление об обязанностях мусульман современности. В биографии турецкого писателя и просветителя Ахмада Мидхата (Ахмад Мидхат эфенди. – Оренбург, 1913) он утверждал, что необходимо как религиозное, так и светское знание. Ф. писал, что великие улемы Ибн Рушд, Маари, Газали и Ибн Араби трудились во имя свой нации, Родины и религии. Таким образом, наряду с традиционным исламским понятием «умма» Фахретдин выдвигает такое понятие как «миллет» – нация. Фахретдин в биографии Ибн Араби (Ибн Араби. – Оренбург, 1912) писал, что Ислам должен давать ответы на все реалии современности и проблемы этого и загробного миров. Образцом для подражания должны служить не только правители и улемы, но и создатели школ, лица, финансирующие образование и воспитание детей, основатели приютов и больниц. В биографии Ахмет бая Хусаинова Фахретдин впервые у татар создал образ идеального общественного деятеля из рядов буржуазии (Ахмет бай. – Оренбург, 1911). Отдельное сочинение он посвятил биографиям выдающихся женщин мусульманского мира прошлого и нового времени – «Машhур хатыннар» (Знаменитые женщины. – Оренбург, 1903).

Наиболее масштабным произведением этого жанра является «Асар» (Следы) – биобиблиографическая хроника Р. Фахретдина. До настоящего времени изданы первые два ее тома в пятнадцати частях. «Асар» содержит более тысячи биографий улемов Волго-Уральского региона, и до сегодняшнего дня не имеет себе равных по охвату использованных источников и по внутреннему осмыслению личностей героев. Во вводной части А. говорится, что, подобно другим народам, российские мусульмане заслуживают создания биографий своих улемов. Р. Фахретдин указывает, что почти отсутствуют биографии улемов, трудившихся во имя своей нации после уничтожения Казанского ханства в 1552 г. Фахретдин писал, что «Народ, не имеющий писателей и ученых – несчастен; народ, забывший знаменитых людей, не выживет; народ, не имеющий своей литературы, бездуховен». Стоит отметить, что если Ш. Марджани в своих трудах преимущественно концентрировался на Поволжье, то Р. Фахретдин создавал биографии улемов и зоны Приуралья. Фактически в «Асар» можно найти хотя бы одну биографию представителя каждого из традиционных родов имамов. Так, например, под номером 440 здесь содержится биография и одного из предков авторов этой статьи: Фазлуллы б. Файзуллы ат-Тактавый, имама и мударриса из аула Такталачык Мензелинского уезда (ныне Актанышского района Татарстана).15

Синтезу религии и реалий современности Фахретдин посвятит целый ряд работ, но вершинной точкой станет фундаментальный труд «Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр» («Религиозные и общественные вопросы») (1914). Само название работы говорит о необходимости синтеза религиозных и светских основ для развития исламской нации. Основные тезисы работы во многом совпадают с взглядами великого муфтия Египта Мухаммада Абду, стремившемуся совместить догматику Ислама с реалиями современной либеральной цивилизации. Так, в области права Шура (Совет), принимающая правовые решения и охватывавшая тогда только богословов, зачастую находящихся под жестким контролем властей, превращается в орган мусульманской общины Нового времени. При этом в Шуру вместе с улемами входят главы благотворительных обществ, воинские командиры, представители адвокатов, докторов, рабочих и т.д. Фахретдин первым в мусульманском мире предложил ввести в Шуру представителей современного индустриального пролетариата. В этом проявился его истинный гуманизм, так он отстаивал не только интересы своего класса, но и всех слоев общества. Шура должна действовать в соответствии с реалиями экономики и культуры и представлять собой союз всех классов, партий и обществ. Фактически именно эта идея легла в основу создания Миллет Меджлисе (Национального Собрания), который представлял союз всех вышеупомянутых групп национальной элиты. На принципе представительства всех партий и общественных групп в 1917 г. строились и все местные мусульманские комитеты и бюро от Хельсинки до Читы.

Р. Фахретдин считал, что «в парламенте и Государственном Совете (то есть в обеих палатах тогдашнего российского парламента) ... нужно выполнять решения, согласные с Кораном и Сунной». При этом «главная реформа» предстоит в сфере права. В итоге должна быть создана Конституция как «очень полезная вещь для исламского мира».

Фахретдин утверждал, что Ислам должен сохранять значение как система мировоззренческих и моральных устоев: «Ислам, будучи универсальной религией, пригоден для всех времен, всех мест и государств, всех народов и наций. Если обязательно есть какая-то религия, которая пригодна для счастья в этом и том мире, для материальных и духовных достоинств, то эта религия, несомненно, религия Ислама». Фахретдин отметал позитивистскую доктрину об отсталости религии по сравнению с наукой, популярную среди социалистов и младотурок. Он заявлял, что утверждение «левых», являющихся сторонниками европейского образования, о религии как причине упадка мусульманского мира глубоко ошибочно. Для него только религиозность является основой высокой морали, поэтому «то, что люди религиозны, столь же естественно, как то, что они культурны».

Р. Фахретдин утверждал, что религия без образования столь же пагубна, сколь и образование без религии16. Конечным идеалом Фахретдина служит появление единого мусульманского правителя в лице халифа, как главы федерации просвещенных мусульманских государств. Но подобное развитие событий для Фахретдина было делом отдаленного будущего...

Если в вопросах участия в парламенте, создания собственного парламента или съезда, провозглашения Конституции, реформы права, совмещения религиозного и светского образования Фахретдин в целом дает богословское обеспечение программе джадидов, то в вопросе военного обучения и единого халифа он им противоречит. Здесь его взгляды сближаются с позицией Рашида Ибрагима. Характерно и то, что Фахретдин создает свою работу, формально ориентируясь не на конкретные условия России, а на условия всего мусульманского мира. Риза казый принадлежал к тому поколению улемов, которые чувствовали себя своими среди любого мусульманского народа. Он также определяет «миллет» мусульман России прежде всего как часть мусульманской уммы.

Сходные идеи о единстве мусульманского мира в форме создания Шура-и-умма (Совета нации) и о появлении единого исламского лидера высказывали на рубеже 1900-1910-х гг. не только сторонники исламского единства Рашид Ибрагим и улем Зыя Камали, но и такой либерал, как Садри Максуди. Татарская элита понимала необходимость создания парламента, провозглашения Конституции по образцу европейских государств при сохранении единства исламской уммы с ее догматикой и моральными основами. Эти взгляды обозначали отход от концепции «миллета» только как коллектива единоверцев в пользу создания постоянно модернизирующейся нации европейского типа. Задача эта занимала центральное место в деятельности татарских национальных лидеров начала века вплоть до уничтожения Милли Идарэ (Национального Управления) в 1919 г. Татарским теологам, и, прежде всего, Ризе Фахретдину, принадлежала историческая задача богословского обоснования этих реформ, которая была ими блестяще выполнена.

Уже в марте 1917 г. Фахретдин мог занять место муфтия, но он опять проявил полное отсутствие честолюбия. Только закрытие журнала «Шура» большевиками и безденежье вынудили его перебраться в Уфу и занять пост казыя, на который он был избран мусульманским съездом в мае 1917 г. Когда Красные войска заняли город в 1919 г., он, в отличие от муфтия и других казыев, отказался покинуть Уфу. В 1921 г. после смерти Галимджана Баруди он возглавит ЦДУМ, а в 1923 г. на II Всероссийском съезде улемов и мутаваллиев при ЦДУМ Фахретдин был избран муфтием Центрального Духовного Управления мусульман и оставался на этом посту до своей смерти в 1936 г.

Благодаря активности Фахретдина в 1923 г. окончательно восстановив свои структуры, частично распавшиеся в годы гражданской войны, Центральное Духовное Управление мусульман Внутренней России и Сибири (ЦДУМ) получает признание от центрального правительства. Помимо самого управления, являющегося единым центром утверждения кадров и руководства ими (ЦДУМ), это еще и аналитический и теоретический центр (Голямалар Шурасы), региональные контрольные учреждения (мухтасибаты), местные органы религиозного контроля над мусульманским населением (махалли), всеобщая религиозная школа (мектеб), центры подготовки и переподготовки кадров (курсы), официальный и теоретический орган (журнал «Ислам мэджэллэсе»), а также молитвенные здания, возможность участия в гражданской жизни светских лидеров приходов и светского обучения для детей духовенства. ЦДУМ сохраняет контроль над молитвенными зданиями, возможность участвовать в гражданской жизни приходов, влиять на общенациональных и местных советских лидеров. ЦДУМ сохранил до конца 1920-х гг. свои институты на всей территории татарского мира и диаспоры, единую структуру с казахским духовенством и связи с духовенством всех мусульманских регионов СССР.

В том же в 1923 г. под заголовком «религиозный, моральный и философский журнал» начал выходить орган ЦДУМ – журнал «Ислам мэджэллэсе» (Исламский журнал, сборник). Риза Фахретдин в статье «Религиозный вопрос сегодня» призывал соединить Коран и хадисы с потребностями современности и вводить изменения в жизнь, сообразуясь с Кораном и Сунной. Муфтий говорил о необходимости «кувэт тэшригия» («силы Шариата»), необходимости выполнения законов Шариата. Причем Фахретдин прямо ссылался на правовую концепцию Абу Ханифы и его традицию сохранения порядка и уважения к режиму. Муфтий выступил за максимальное поддержание контактов, обмен информацией и взаимопомощь между всеми органами ЦДУМ: религиозным съездом, улемами, мутаваллиями, духовными и ответственными личностями. В заключении Фахретдин призывает к организации съезда для обсуждения изменившихся реалий и принятия решений.

Риза Фахретдин, имевший многолетний опыт деятельности в качестве казыя во времена Александра III и Николая II выработал практически оптимальную в данных условиях модель диалога с властями. Ему удалось сохранить систему начального мусульманского образования, численность мечетей, кадровый состав духовенства и структуру управления. С 1924 г. по 1926 г. в Башкирской республике даже происходит увеличение числа мусульманских религиозных групп и обществ соответственно с 643 и 417 до 717 и 473. В связи с непрекращающимся сопротивлением режиму в Средней Азии и на Кавказе правительство нуждалось в лояльности мусульманского населения. Декретами ВЦИК РСФСР от 17 марта и 11 сентября 1923 г. было разрешено преподавание Ислама молодежи. В архив Диния Назарат были переданы мусульманские метрики. ЦДУМу было передано историческое здание муфтията в Уфе. Мутаваллии получили право участия в профсоюзах и работы на госслужбе. Были сделаны уступки в обложении налогами мечетей, духовенства и облегчен доступ в школу детям духовенства. Был разрешен хадж. При ВЦИКе РСФСР была создана комиссия по религиозному законодательству. Во время визита в Казань Фахретдин был принят председателем СНК Татреспублики. Представители правительства гарантировали соблюдение религиозного законодательства, разъяснение статуса ЦДУМ на местах. ЦДУМ должен был направлять один экземпляр своих циркуляров в СНК ТР.

В 1920-е гг. медресе действовали полуподпольно в Татарии, Башкирии, Оренбургской и Нижегородской областях. Однако в 1928 г. все попытки ЦДУМ добиться издания учебной литературы и организовать медресе были отвергнуты властями. Выпуск журнала «Ислам мэджэллэсе», издававшегося с декабря 1924 г., был окончательно остановлен в 1928 г. Накануне сталинской «революции сверху» в конце 1920-х гг. режим ужесточал контроль. На заседаниях Политбюро ЦК ВКП (б) в апреле – мае 1928 года рассматривалась просьба Фахретдина об открытии богословской школы (медресе) в Уфе, но партийные органы сочли нецелесообразным иметь подобное духовное учебное заведение. На просьбу издать брошюру «Ислам дине» («Религия Ислама»), характеризующую не только устои религии, но и ее роль в современности, Антирелигиозная комиссия ЦК в июне 1929 г. ответила отказом. Вместо «Ислам дине» было разрешено печатание части Корана «Гафтияка» тиражом 10.000 экземпляров. Было предложено исключить из журнала «Ислам» всякие теоретические и религиозно-философские вопросы и свести содержание его и текущим делам отправления культа. Круг ограничений все больше расширялся…

Последний до уничтожения руководства ЦДУМ III Съезд мусульман республик Татарстана, Башкортостана, Казахстана, Украины, Чувашии и областей России открылся 25 октября 1926 г. На нем присутствовали 430 делегатов и гости из Узбекистана и Крыма. Во имя сохранения структур ЦДУМ съезд продемонстрировал лояльность руководству СССР и БАССР. Были посланы приветственные телеграммы председателю ЦИК СССР и РСФСР Михаилу Калинину, председателю Совнаркома СССР и РСФСР Алексею Рыкову, генеральному секретарю ЦК РКП (б) Иосифу Сталину, наркому иностранных дел СССР Георгию Чичерину, наркому по военным и морским делам СССР Клименту Ворошилову, председателю Башкирского ЦИК Мстиславу Кушаеву, а также королю Хиджаза Сауду.

В телеграмме наркому иностранных дел Чичерину говорилось: «Съезд вполне уверен: мусульманские народы поймут, что их освобождение, культурно-экономическое развитие зависят от тесного объединения мусульманского мира с пролетарским миром во главе с Советской властью». В телеграмме генеральному секретарю ЦК РКП (б) Сталину утверждалась уверенность в совместной работе граждан СССР «до победного конца по раскрепощению пролетариата и угнетенных народов. Да здравствует свободное человечество!» В телеграмме председателю ВЦИК Калинину говорилось, что за 10 лет после Октябрьской революции открылись «для мусульман... широкие перспективы, великие возможности в области самоопределения на основе национальных, бытовых и религиозных особенностей... Мусульмане Востока и СССР, в частности... не разочаровались в своих ожиданиях освобождения из тисков нравственной и физической эксплуатации империализмом». Мусульмане как бы убеждали советское руководство в плодотворности и возможности сосуществования светской и духовной властей.

До рубежа 1930-х гг. ЦДУМ сохраняло свою структуру. Так, к 1930 г. в Татарии религиозные мусульманские учреждения по республике представляли 26 мухтасибатов, 2134 мечети и приходских совета при них. В среднем на одну мечеть приходилось, таким образом, 366 человек, а на каждое духовное лицо – 199 человек. Однако сталинская «революция сверху» изменила ситуацию в считанные месяцы. Муфтий Риза Фахретдин в мае 1930 г. приехал в Постоянную комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК, где рассказывал об административном закрытии мечетей, о наложении непосильного налога на духовенство, штрафах и арестах за их неуплату, о раскулачивании служителей культа, их высылке на принудительные работы, об арестах, конфискации личного имущества, об изъятии у верующих Корана и других религиозных книг. После встречи с Р. Фахретдином П. Смидович пишет председателю ВЦИК М. Калинину: «Все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения и исчезновения с лица земли. Пока закрылось 87% мухтасибатов (мусульманские епископаты), из 12000 мечетей закрыто более 10000, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности отправлять культ... Положение по мусульманскому культу хуже, чем по другим культам, но, в общем, рисует характерную для всех культов картину...». Фахретдин протестовал против закрытия мечетей, арестов духовенства и уничтожения религиозных библиотек. Часть литературы ему все-таки удалось спасти в архиве Управления. В 1930 г. муфтий Фахретдин собирался подать в отставку вместе с другими членами Духовного Собрания, чтобы обратить внимание всего мира на положение Ислама в СССР 17.

Таким образом, Р. Фахретдин создал выдающуюся традицию издания научно-богословского журнала, создания учебной литературы и биографий выдающихся деятелей мусульманского мира, как российских, так и зарубежных. Причем все это делалось в традициях ханафитского мазхаба. Благодаря этим заделам Р. Фахретдину удалось добиться многого на посту казыя, а затем и муфтия. Сегодня в Нижнем Новгороде, да уже и по всей России в наших учебных пособиях, на страницах журнала «Минарет», энциклопедического словаря «Ислам в Российской Федерации», многих других изданиях и сайтах мы стремимся продолжить традиции великого алима. Ведь он хотел, чтобы среди российских мусульман жили его идеи и открытия…

Р. Фахретдин пытался противодействовать политике властей, направленной на недопущение воспроизводства образованного духовенства, консервацию устоев, локализацию отдельных мусульманских общин, недопущение издания богословской литературы. Результатом такой политики было снижение догматического и общекультурного уровня местного духовенства, усиление ориентации на обрядовую сторону религии, отрыв от изменений, происходящих в современном мире вообще, и в мусульманском мире, в частности. Постепенное вымирание выпускников медресе, и, прежде всего, улемов-джадидов неизбежно должно было привести мусульманское духовенство к роли достаточно маргинальной группы общества, не обладающей достаточными знаниями и образованием. Сегодня в условиях враждебной пропаганды и проникновения радикальных течений уже не только из-за рубежа, мы понимаем, насколько важным было сохранение традиций религиозного образования и просвещения самих российских мусульман. Однако любые негативные тенденции могут быть преодолены совместными усилиями людей, и это тот урок, который нам дает жизнь и деятельность Ризы Фахретдина.

Примечания:

1 Организаторами конференции выступили: Духовное управление мусульман (ДУМ) Нижегородской области и Нижегородский исламский институт имени Х.Фаизханова, Совет по делам религий при правительстве Республики Башкортостан, ДУМ РБ, Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ), Башкирский государственный педагогический университет (БГПУ) им.М.Акмуллы, Институт этнологических исследований Уфимского научного центра Российской академии наук (УНЦ РАН) и Институт истории языка и литературы УНЦ РАН.

2 См.: Фахретдиновские чтения. Сборник материалов. – М., Нижний Новгород: Медина, 2009. – 146 с.

3 Улем – мусульманский ученый-богослов

4 Биги М. Ислахат асалары.–Пг., 1917–С. 12-40.

5 Орган мусульманского самоуправления на местном уровне.

6 Локальная мусульманская община.

7 Представитель духовенства, стоящий выше муллы и мухтасиба.

8 Текст: Протокол Уфимского губернского совещания образованного с разрешения господина министра внутренних дел из доверенных башкирских волостей Уфимской губернии. – Уфа, 1905. – С. 1–12.

9 В статье мы используем данные ряда статей, опубликованных в «Ислам на Европейском Востоке» (Казань, 2004) и «Ислам в Приволжском федеральном округе» (Нижний Новгород, 2007).

10 Фэхретдин Р. Джавами калим шархи– Казань, 1916. – 552 с.

11 Сагадеев А.В. Ибн Рушд (Аверроэс). – Москва, 1973; Ибн Рушд (Аверрроэс). Опровержение опровержения. – СПб., 1999; Степанянц М.Т. Восточная философия. – М., 1997. – С. 436–463.

12 Смирнов А.В. Великий шейх суфизма (опыт парадигмального анализа философии Ибн Араби). – М., 1993; Ибн ал-Араби. Мекканские откровения (ал-Футухат ал-маккия) / Пер. с араб., введ., прим. и библигр. А.Д.Кныша. – СПб., 1995.

13 Фахретдин Р. Асар. Т1. – Казань, 2006.

14 Фэхретдин Р. Асар. –1 жилд. –1жозья. –Казан, 1900. –С. 6–8; Мэржани. – Казань, 1915. – С. 382–390.

15 Фэхретдин Р. Асар.–2 жилд.–15 жозья.–Оренбург, 1908.– С. 532 – 533.

16 Фахретдин Р. Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр. – Оренбург, 1914. – С. 4, 67–69. С. 131, 137, 145, 160, 183, 199.

17 Хабутдинов А. Духовные Управления в годы мировых войн и тоталитаризма (1917–1950) // Минарет. –2005. – N 2. – С. 14–23.