Габдулла Сулеймани – делегат Всероссийских мусульманских съездов

О. Н. Сенюткина,
профессор Нижегородского государственного лингвистического университета
имени Н. А. Добролюбова, доктор исторических наук

Выступление, предложенное вашему вниманию, посвящено неординарной личности, об-щественно-политическому и религиозному деятелю России (улему, имаму и мударрису) – Габдулле Сулейманову (1886–1937) и подготовлено на основании исследования архивных материалов.

В 2007 г., как известно, исполнилось 90 лет со времени проведения I Всероссийского мусульманского съезда, который проходил в Москве в мае 1917 г. Опыт проведения Всероссийских съездов мусульман накапливался еще в имперский период российской истории. Наиболее яркие из всех съездов начала ХХ столетия, первый и третий, были проведены в Нижнем Новгороде[1], второй – в столице империи Санкт-Петербурге[2]. После февраля 1917 г. мусульмане решили провести съезд в Москве[3].

Среди 900 делегатов, в том числе 300 имамов, в его работе участвовал герой нашего повествования, человек, значительный отрезок жизни которого был связан с Нижним Новгородом, Габдулла Сулеймани (Абдул-Мухаммет Халилович Сулейманов). О его жизни и деятельности историография заговорила совсем недавно, в период мусульманского возрождения в России в ряде исторических сочинений[4].

Ко времени проведения московского съезда 1917 г. Сулеймани исполнился 31 год. Корни его фамилии уходили в Тамбовскую губернию. Сам же он являлся уроженцем города Мамадыша Казанской губернии. Габдулла Сулеймани оказался в Нижнем Новгороде постольку, поскольку его отец – Мухаммет-Халил Сулейманов служил имамом Нижегородской ярмарочной мечети. Именно отец Габдуллы – Мухаммет-Халил – открывал чтением фрагмента из Корана очень важный по значимости III Всероссийский мусульманский съезд имперского периода нашей истории, проходивший в Нижнем Новгороде в 1906 г. и принявший программу и устав политической партии «Иттифак аль-муслимин».

Получив образование не только в медресе «Мухаммадия» (причем он стал мюридом Г. Баруди), но и университетское образование, Габдулла начал трудиться сначала вторым, а затем, после смерти отца, и первым имамом Нижегородской ярмарочной мечети. Этот нижегородский период жизни Сулейманова приходится на 1912–1917 гг. Тогда он жил в Нижнем Новгороде на Напольно-Вокзальной улице, дом 11 (ныне ул. Фильченкова) со своей женой Биби-Айшой. Дом входил в вакуф известного в России миллионера Ахмет-бая Хусаинова.

Г. Сулеймани приложил немало усилий для того, чтобы собирать средства на ремонт и восстановление Нижегородской ярмарочной мечети. А в 1913 г. Габдулла Сулеймани во время закладки камня в основание Нижегородской соборной мечети (мечети «на горе») участвовал в торжественной церемонии: читал фрагменты текста Корана.

Будучи активным человеком, входящим в общественно-политическую жизнь страны, имевшим личные контакты с представителями тюрко-мусульманской элиты того времени, Габдулла обратил на себя внимание спецслужб.

Ахун Сулеймани вместе с имамом Нижегородской соборной мечети М.-Ф. Соколовым входил в предвыборный кандидатский список кадетской партии по выборам в Государственную думу в 1906 году.

Как только пала российская монархия, Габдулла стал еще более и более активно участвовать в общественно-политической жизни страны. В начале апреля 1917 г. по его инициативе был создан Нижегородский губернский мусульманский комитет.

24–27 апреля в Канавине (ныне территория Нижнего Новгорода) состоялся губернский съезд мусульман. На нем рассматривались вопросы религиозной жизни мусульман. Прозвучала идея религиозной автономии татар Поволжья. Предлагалось местом пребывания шейх-уль-ислама, то есть главы всех российских мусульман, сделать Казань; выбирать руководство российских мусульман (шейх-уль-ислам и муфтиев) всеобщим тайным голосованием; учредить шариатский суд во всех губерниях, где численность мусульман насчитывала 100 тысяч человек; создать основную территорию ислама для волжских мусульман (дар уль-имэ); добиться наличия в каждом селении с числом жителей в 1500 человек мечети (если население 3 тысячи человек, то двух мечетей).

Что касается политических вопросов, то на съезде было заявлено о необходимости создания Всероссийского мусульманского совета с национальным фондом, а также национально-пропорционального представительства в местных органах управления.

Большое внимание было уделено национально-культурной автономии, особенно вопросам языка и образования. Выдвигалось предложение о предоставлении татарскому языку государственного статуса в регионах со значительной частью мусульманского населения. Кроме того, ведение начального обучения в государственных и земских школах на татарском языке, а также введение русского языка только после трех лет обучения на родном, татарском.

Мусульманский интерес должен был соблюдаться, по мнению делегатов губернского съезда, в воинских частях: создание мусульманских полков, в которых должны были соблюдаться соответствующие религиозные обряды. Было намечено открыть детский дом в Сергаче для сирот из семей солдат-мусульман, помочь солдатам, лишившимся домов и земли.

Канавинские рабочие-татары повлияли на решения съезда, естественно, по рабочему вопросу. Были выдвинуты следующие требования: 8-часовой рабочий день, создание начальных школ и библиотек для рабочих, содержание муллы за счет предприятия, отдых рабочих-мусульман в религиозные праздники, открытие молельных помещений на фабриках и заводах[5].

Влияние Сулеймани как авторитетного лидера мусульман на постановку и разработку этих вопросов было значительным.

В качестве председателя Нижегородского губернского мусульманского комитета он и прибыл на Всероссийский мусульманский съезд в Москву в мае 1917 г.

В повестку дня съезда были выдвинуты следующие вопросы: форма государственного управления, аграрный, женский, рабочий, культурно-просветительные нужды, духовная организация, организация вооруженных сил, проблемы окраин.

Во время работы съезда Сулеймани выступил в поддержку территориальной автономии мусульман Внутренней России. Тем самым он солидаризировался с большой группой делегатов, настаивавших на приоритете территориальной автономии над национально-культурной.

Во время работы съезда Сулеймани избирают казыем ЦДУМ. В сообщении Департамента духовных дел (ДДД) от 1 июня 1917 г. отмечалось: «Имам Нижегородской ярмарочной мечети Абдулла Мухаммедхалилович Сулейманов на Всероссийском мусульманском съезде в Москве был избран, а с 1 июня утвержден МВД кандидатом в члены ОМДС с правом участия в разрешении дел на равных с членами Собрания правах»[6].

Сулеймани активно участвовал в работе следующего, Второго Всероссийского мусульманского съезда, который проходил в июле – августе 1917 г. в Казани, даже стал членом президиума от российских имамов. Ему, представляющему ЦДУМ, выпала обязанность сделать доклад, содержащий анализ деятельности Духовного управления после февраля 1917 года.

Он констатировал те сдвиги, которые были осуществлены ЦДУМ за истекший период: переход делопроизводства на татарский язык, упорядочение решения вопросов о браках и разводах, усилило контроль за выдачей свидетельств на должности имамов только достойным лицам и др.

В 1917 г. ЦДУМ оказалось в сложнейшей ситуации, связанной с новациями момента. Эти новации частично пришли в противоречие с традициями жизни исламского сообщества, заложенными нормами шариата. Революционные брожения неоднозначно сказывались на настроениях рядовых мусульман: часть была недовольна активностью имамов, часть осуждала их за консерватизм и недостаточное участие в общественной жизни.

Именно по протесту Сулеймани, сделанному от лица Духовного собрания, съезд не принял равенства мужчины и женщины в вопросе о наследственном праве и вопросе о свидетельском показании. Это было заявлено в пику решению московского съезда 1917 г. Сулеймани особо отметил, что вопросы религиозной жизни – это те вопросы, рассмотрение которых является прерогативой Духовного управления. Эти вопросы не могут ставиться на голосование и решаться им. Коран – вот основа основ при решении вопроса о правах женщины, вопросов семейно-брачных и наследственных отношений.

Такая позиция Духовного управления, выраженная в речи Сулеймани, вызвала недовольство многих делегатов, обвинивших ЦДУМ в невыполнении решений съезда. Сулеймани заявил, что в случае непринятия предлагаемой Духовным управлением поправки все его члены уйдут в отставку. В итоге зал покинули радикалы, а съезд большинством голосов принял позицию Духовного собрания.

В августе 1917 года Сулеймани возглавил Милли Шура (Национальный совет), избранный на Нижегородском губернском мусульманском съезде. Был единственным депутатом Национального собрания татар от Нижегородской губернии. Следующий период его жизни проходил в Уфе и связан с деятельностью в руководстве Религиозного министерства (Диния назараты) России. Небольшой отрезок его деятельности приходится на выполнение обязанностей имама Московской соборной мечети. Человек, руководивший деятельностью мусульманского сообщества России в качестве казыя, член руководства ЦДУМ, не мог не попасть под каток политических репрессий в годы большого террора. Габдулла Сулеймани оказался в числе репрессированных. Улем, имам и мударрис не смог вписаться в советскую систему жизни – и погиб, прожив немногим более 50 лет.