А.Г. Лукьянов, Г.А. Хизриева

Роль этноконфессиональных и общественно-политических организаций крымских татар в процессе становления национальной украинской государственности

Европа цезарей!

С тех пор как в Бонапарта

гусиное перо направил Меттерних,

Уже в который раз и на глазах моих

меняется твоя таинственная карта.

(О.Мандельштам)

Независимые аналитики не раз ставили вопрос о политической стабильности в Крыму следующим образом: невозможно русского или татарина, которые проживают в Крыму, сделать украинцами, но можно и нужно сделать их патриотами Украины.

Подобная концепция в отношении народов России и нового пути развития российского общества, если еще не завладела полностью умами всех современных политиков в России, но по справедливости является весьма популярной в академическом и экспертном сообществах.

Дело в том, что если для России был свойствен глубокий кризис гражданственности и это приводило к конфликтности в зонах идеологического становления российского общества, то для Украины (как впрочем для всех без исключения стран СНГ) вставала совершенно иная — качественно и технологически более сложная задача — создание новой гражданственности, выработка ее принципов, ее политическое обоснование и методов проведения в жизнь. Бесконфликтно такие задачи не решаются. Более того, там, где Россия могла опереться на свой бюрократический, идеологический и хозяйственный опыт как бывший центр союзного государства, то для новых государственностей (Украины, Казахстана, Узбекистана и др.) построение собственной национальной государственности стало большим испытанием на прочность и потребовало мобилизации всего возможного потенциала и всех общественных сил. Им предстояло только создать такой центр, а потому и не удивительно, что для второй по влиянию в бывшем Союзе республике — Украине — жизненно важной задачей стало успешное решение формированиz новой общенациональной политики. На нее с надеждой смотрел не только и не столько западный мир, сколько весь мир бывшего Советского пространства. Провал общенационального украинского проекта стал бы провалом экзамена на самостоятельность для всех, кроме российского народа1, этого пространства. Возможно, этим объясняется жесткая и порой несправедливая критика социальных программ и политического курса другого крупного члена политического клуба по СНГ – Белоруссии, стремящейся к союзу с Россией.

Итак, западные политические модели ни Россию, ни Украину (ни тем более Белоруссию) удовлетворить не могли. Западные же идеологии, применяемые в политической борьбе не прививались. Дело осложняло и то, что Западная Европа переживала свой собственный кризис в связи c возникновением на территории Европы сверхсложного политического образования – ЕС, а общество США – идеологический «паровоз» западного мира — испытало серьезные фрустрации в связи с проведением в жизнь правительства США концепции «нового мирового порядка», что вылилось в кризис либеральной иделогии и пересмотр всей либеральной системы ценностей2.

Собственно говоря, Украина, Россия и страны Европы сегодня переживают сходные периоды становления новой идентичности и формирования новой гражданственности. Причины этого очевидны и мы оставим их обсуждение за скобками.

Итак, перед украинским государством стояли амбициозные задачи, решение которых затягивалось.

Основой решения украинского госстроительства стала необходимость сформировать у полученных в наследство от Советского Союза неукраинских этносов украинскую гражданственность, не получив при этом упреков в насильственной украинизации и не породив кровавых межэтнических конфликтов. Эта задача стояла на повестке дня Украины при всех президентах. Политический бомонд Украины долгие годы бурлил, обсуждая методы, но сама задача никогда и не одним правительством не сбрасывалась с повестки дня. Здесь украинские политики проявляли редкое единодушие. Решить ее по-своему взялся и вновь избранный Президент В.А.Ющенко. Первоочердныими задачами госстроиельства на Украине стало снятие социально-политической напряженности и исправление перекоса в развитии между сельским западом и индустриальным востоком и центром и Крымом. Понимая, что любое социально-политическое, а тем более экономическое противостояние легко камуфлируется под этническое и конфессиональное противостояние, то для профанной (исполняющей политические решения, а не вырабатывающей их) прослойки политиков задача встала следующим образом: не допустить столкновения между украинцами запада и русскими востока, не допустить столкновения между христианами и мусульманами Крыма, не допустить формирования альтернативной общенациональной «крымской гражданственности», ведущей к сепаратизму.

Решение этой задачи долгое время не актуализировалось и работой по поддержанию этно-политического баланса в стране никто всерьез не занимался, а значит, не занимался и госстроительством. Первыми о необходимости решать этот вопрос на государственном уровне заявили крымские татары-репатрианты и поддержавшее их мусульманское население Крыма, появившееся здесь в результате постсоветских миграций. Для них Украина и Крым стали «тихой гаванью», где антикавказским и антиисламским настроениям не давали разгуляться. Однако они же понимали, что для этого нужно было бы решить весьма противоречивую и деликатную задачу, связанную с крайней коррумпированностью постсоветской региональной элиты (по этническому составу русской). Используя возвращение крымских татар на родные земли как политический лозунг и руководство к действию (передавались в собственность или в сельхозоборот вернувшимся татарам, корейцам), а также другим репатриантам, которые могли документально доказать свою связь с Украиной и Крымом), бюрократия начала неслыханную по размаху кампанию по разбазариванию земельных ресурсов Крыма с целью наживы. Эта нажива сопровождалась антиукраинскими лозунгами и политическими лозунгами, призывающими население Крымской автономии бороться за вхождение в Россию как проект по восстановлению исторической справедливости. Для мобилизации русскоязычного населения на свет вытащили мирный договор русско-турецкой войны, который в современную эпоху не играет никакой политической роли.

Крымско-татарский фактор бюрократии и региональным политикам также пригодился. Под прикрытием политики восстановления все той же исторической справедливости и под благородными лозунгами возвращения татарам «земли и воли» крымская бюрократия сформировала неслыханный коррупционный ресурс. Интересы татар тут же были забыты. Началась другая «работа». Недаром прошедшие десять лет называют этапом разграбления Крыма. После сознательного разрушения системы учета земельных ресурсов руководство Крыма само выступило оператором земельного рынка с полного одобрения бывших киевских властей. Власть в автономии постепенно превращалась в структуру, которая обслуживала бизнес-интересы киевской верхушки. Ситуация в этом вопросе достигла неслыханного цинизма. Президент Кучма подписал указ, согласно которому 356 га земли выводилось из состава всемирно известного Никитского ботанического сада – государственной собственности под деятельность шести фиктивных фирм, не имеющих никакого отношения ни к татарскому, ни к какому-либо еще вопросу госстроительства. Населению ( и татарскому, и русскоязычному), наученному горьким опытом взаимодействия с государственными структурами, пришлось следовать всем извивам коррупционной мысли местной бюрократии с тем, чтобы решать свои проблемы. По окончании этого периода обстановка сложилась таким образом: русское население пугал украинский национализм и татарский протекционизм, а татары, ориентированные на договоренности с прежней властью, не хотели ничего менять в существующем порядке. При этом очевидно, что татары оказались и более предприимчивы и сплоченны в вопросах приобретения собственности и политических реакциях на процесс коррумпирования. Они пригрозили властям крымско-татарским восстанием. В преддверии очередных выборов в Верховную Раду власть этого допустить не могла. Но призрак передела собственности и волнений то и дело «наведывается» в автономию, в которой население составляет 2 млн человек, среди которого доля русских составляет 70 %, а татарского – 14 %.

Не имея возможности договориться с русским населением Крыма по вопросу о своем статусе на этой территории, эмиссары «оранжевой» власти сочли важным пообещать татарскому населению оставить в силе все прежние договоренности по земле, а русскому – навести порядок в законодательстве по землепользованию и землевладению. Здесь важно отметить, что случилось это не без давления со стороны крымско-татарских организаций. Междлис пообещал начать борьбу с новой властью теми же методами, что и со старой. Власть пообещала решать земельные проблемы репатриантов в их пользу. Это настроило значительную часть населения – крымско-татарскую – лояльно по отношению к В.А. Ющенко. Взамен крымские татары поддержали «оранжевую» революцию. Руководство этого народа (в лице муфтията и меджлиса) ныне полагает, что крымские татары входят в состав украинской нации. В татарском идеологическом руководстве бытует мнение о том, что они своими действиями в 80–90 гг. опередили в этом даже самих украинцев, первыми «выйдя на майдан». Политически они твердо стоят на позициях государственной целостности Украины, поддерживают ее суверенитет и ее юрисдикцию над Крымом. Ошибки России в политике по вопросам национальностей советского и последующего периодов сделали свое дело. Пророссийки настроенных крымских татар совсем немного. Сепаратистов среди крымских татар, корейцев и мусульман Крыма вообще нет. К лозунгам о присоединении Крыма к России они относятся недоброжелательно, а к русским национал-патриотам враждебно. Даже связи с пророссийски настроенными мусульманами в самой России они не поддерживают и не одобряют. Однако нельзя сказать, чтобы их интересовали и антироссийские проекты. Как и греко-католики Западной Украины они являются патриотами своей земли и защищаемой украинской государственностью их региональной «незалежности». Только с этих позиций они готовы обслуживать украинскую государственность. Сегодня мусульмане Крыма придерживаются в лучшем случае выжидательной позиции, а в худшем — политики игнорирования проблем российского мусульманства, давая ясно понять, что во всем, что касается России, они будут следовать курсом украинской государственности — «страдать вместе с ней и радоваться вместе с ней успехам» госстроительства, относительно которых они, безусловно, разделяют все сомнения, свойственные в целом населению Крыма.

Дело в том, что, придя к власти, «оранжевые» действительно сделали попытку заняться наведением порядка с земельными ресурсами. Был поставлен вопрос о детальном земельном кадастре Крыма и наведении порядка, выявления криминальных самозахватчиков земли. Однако население Крыма и Украины в целом сомневается, что такое политическое решение и особенно новое законодательство по земле вновь не подвергнется бюрократической мутации, а земельный вопрос будет решен по справедливости, удовлетворительным образом выполняя запросы, как крымских татар, так и русских.

И все же в целом Крым не принял «оранжевую» революцию и проголосовал за В.Януковича. Но очевидно и то, что команда В.Ющенко и не стремилась «покорить» бунтующий регион любой ценой. А.Матвиенко – председатель правительства Крыма уже через 4 месяца покинул свое кресло только за то, что предложил для Крыма «политику украинства». Многочисленные этно-конфессиональные организации как татар, так и русских, не понявшие, чем «политика украинства» отличается от политики украинизации, развернули против него открытую войну. Перед угрозой быть «украинизированными», расколотые по вопросу о земельной собственности две конкурирующие политические силы — татары и русские — сплотились.

Что касается новой крымской власти, то ее неясный принцип, доставшийся в политическое наследство от потрясений ельцинской поры — «больше настоящей демократии» — для всего населения Крыма означает только углубление автономии. Коррумпированная автономия не устраивает никого, а потому власть остается один на один со своими лозунгами и, лишенная социальной поддержки, не может последовательно проводить их в жизнь.

Сегодня наиболее влиятельные организации Крыма — крымско-татарские этноконфессинальные организации и русская община Крыма «Русский блок». Русский блок» зорко следит за тем, чтобы власть в Крыму не формировалась по национальному украинско-татарскому принципу и выступает против засилья крымско-татарской национальности. К ним примыкают и казачьи организации, но их деятельность членами организации «Русский блок» рассматривается как провокационная. Казачьи организации Крыма пока политически маргинализированы. Однако их роль, как и роль неофашистских и иных боевых структур, может усилиться, если украинская власть не найдет ключа к решению проблемы «земельной преступности» в Крыму. Этническая мобилизация сегодня идет и от имени русских национал-патриотических организаций, выступающих под идеологией евразийства. Так, к примеру, члены Евразийского Союза на Украине (идеологи общества «Память» А.Дугин и бывший телеведущий «Музобоза», а ныне автор и ведущий одного из православных каналов И.Демидов) призывают молодежь к акциям следующим образом: «Русские национал-патриоты! Вас ждет Крым, вас ждет Луганск, Харьков, Николаев, Одесса, Мелитополь, Херсон, Мариуполь, Днепропетровск. Православные! Дьявол уже в Киеве, матери городов русских, и Дьявол идет в Москву. Все на Запад! Украина ждет вас!».

Они же, объявив эпицентром «возрождения русской воли» г. Воронеж, призывают создать Молодежный антиоранжевый фронт, который станет решать вопросы молодежной мобилизации на основе идеологии русского национализма и православия. Вот как определяется ими социально-организационный ресурс: «Мы за консолидацию всех правых сил в России, будь-то националисты традиционных малочисленных народностей России (в Казани это общество «Азат-лык» под руководством Рамая Юлдашева – А.Л., Г.Х.), казаки, Союз православных граждан, Союз православных хоругвеносцев, футбольных фанатов, скинхедов и других правых и ультраправых организаций. Разъединение русского народа затянулось. Пора собираться. Русский вставай! Мы возвращаемся, чтобы править!». Представляется маловероятным, что общество в Украине (или России) сможет эффективно решать свои проблемы с помощью правления «футбольных фанатов, скинхедов и хоругвеносцев». Но отнюдь не так уж невозможно, чтобы такие организации не могли сорвать процессы, направленные на снижение межэтнической напряженности в регионе, столь трудно и долго строящегося диалога между украинским государством и этно-конфессиональными крымско-татарскими организациями.


1 Понятие «российский народ» принимается далеко не всеми акторами политического пространства России. Мы будем исходить из того, что это понятие относится к сфере этнического, а не к сфере политического «Мы, народ Российской Федерации…», а также из того, что «российский народ» включает в себя компоненты различных этнических культур, но обладает общими базовыми идентификационными характеристиками.

2 Звягельская И.Д. Этно-политические конфликты в современном мире // Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. Изд-во МГИМО. — М., 2005. — С.12–32.