«Политический ислам» ваисовского движения

К. Р. Шакуров

Представляющее собой чрезвычайно интересное и крайне противоречивое явление в истории мусульманских народов Волго-Уральского региона второй половины XIX – начале XX века ваисовское движение оставило заметный след в истории развития ислама в России. Несмотря на то, что практически неизменным оставалось, что ваисовцы находились в постоянном антагонизме  как с властями, так и с официальным мусульманским духовенством, на всех этапах развития доминировал один аспект: стремление добиваться решения возникающих вопросов путем политического диалога.[1]

В последнее время в научной литературе в отношении ваисовского движения стали использоваться такие термины как: «политизированный плебейско-крестьянский фундаментализм»,[2] «воинствующий фундаментализм».[3] Эти термины различными учеными трактуются по-разному, и поэтому они не только не вносят ясность в понимание ваисовского движения, но и запутывают проблему. По нашему мнению, все термины, применяемые в отношении ваисовского движения, можно объединить и отнести к такому феномену как «политический ислам».

Представители «политического ислама» не выступают с идеями реформирования собственно религии как систем догм и обрядов. Они зачастую требуют изменения места и роли самой религии в жизни общества, отвергая господствующую идеологию, политическую практику существующего режима и государственное устройство как несоответствующее нормам мусульманской религии.

По оценке крупного исламоведа Л.И. Климовича, «все требования ваисовцев имели вполне земные корни, ... содержание «вредного» религиозного учения заключалось не в вопросах догматических, в которых ваисовцы, как и вообще накшбандийцы, не выходили за рамки ортодоксального суннитского ислама, а в их политической платформе».[4]

Отличительной чертой «политического ислама» ваисовцев состояло в том, что они организовывали акции гражданского неповиновения, отказывались подчиняться гражданским законам, не платили налоги, уклонялись от службы в царской армии, не записывались в приходские метрические книги, а вели собственные метрики рождения и смерти. У ваисовцев были собственные паспорта, в которых они указывали свое булгарское происхождение.

Религия постоянно стремится расширить сферу своего функционирования за счет использования элементов других идеологических форм. Это осуществляется за счет «сращивания» религии с политикой, правом, моралью: они «…как бы накладываются друг на друга». …Данное обстоятельство позволяет политическим лидерам используя религиозные аргументы и нравственные ценности расширять влияние на широкие массы населения. …Отношения религии и политики могут иметь характер, как взаимодополнения, так и взаимоотрицания. В силу присущей им активности религия и политика, используя зачастую однотипные формы, методы и приемы деятельности, стремятся преодолеть установившиеся между ними границы и распространить свое влияние на сферу компетенции другого.[5] Ярким примером этому является статья под названием «Еще одна мусульманская партия»[6] в газете «Вакыт». Автор под псевдонимом «Гариб» в одной из своих поездок в Уфу знакомится с последователем ваисовского движения. Он провел с ним обстоятельную беседу, в которой постарался узнать суть их учения. И в конце пришел к такому выводу: «Со слов этого человека я ничего не смог узнать об их мазхабе (учении), они не смогли разделить религию от политики, смешивали одно с другим, исходя из этого, я должен был принять их как отдельное учение».

Отдельно нужно выделить проблему влияния суфийского тариката накшбандийа на формирование взглядов Багаутдина Ваисова (1810–1893). Суфийское братство (тарикат) Накшбандийа является одним из двенадцати основных братств, сложившихся в исламе в XII–XIV веках. Тарикат Накшбандийа относится к числу наиболее распространенных суфийских братств, функционировавших на огромной территории Евразии и Северной Африки. Братство Накшбандийа отличается от других тарикатов особой политической активностью, поскольку его идеологи считали не только допустимым, но и обязательным вступать в контакт с властями, чтобы, «завоевав их души», влиять на их политику в отношении народных масс. Нужно отметить следующее: «Главная особенность братства Накшбандия состоит в том, что оно представляло из себя единственное учение, не призывающее входить в конфронтацию с правительством».[7] По своей сути ваисовское движение было пацифистским, их практика выдвинула довольно эффективный способ борьбы с самодержавием – гражданское неповиновение, переходящее, в случае насильственных действий властей, в вооруженное сопротивление.

За время своей активной деятельности, представителями ваисовского движения, непосредственно царю и его администрации на местах, было послано большое количество прошений и «святых присяжных заявлений». В этой деятельности, прослеживается влияние былого опыта взаимоотношений суфийского тариката Накшбандийа в Могольской империи с властью. Шейх Ахмад Фаруки Сирхинди (1564–1624) организовал группы из наиболее сильных своих последователей и учеников и обязал их проповедовать чистый ислам, делая особый упор на требовании следовать Корану и Сунне. Шейх Ахмад разослал письма видным людям, пользующимся авторитетом и обладающим влиянием в обществе. «Славу ему принесли 534 письма, 70 из которых были адресованы могольским должностным лицам».[8] В своих письмах он призывал их очнуться, осознать ответственность за защиту своей религии и возрождение величия ислама.

По разным оценкам в ваисовское движение входило от 2 до 15 тысяч последователей. Ваисовцы стояли во главе крестьянских волнений в Казанской губернии в 1870/80 гг. ХIХ в. «Багаутдиновский» этап ваисовского движения заканчивается в 1884 году окружением и захватом «молитвенного дома». В результате разгрома последователи ваисовского движения были сосланы в Сибирь, а сам Багаутдин Ваисов был посажен в Казанскую окружную психиатрическую больницу, где он и умер в 1893 году.

Однако подавить ваисовское движение царизму не удалось. В 90-х годах ХIХ века поднималось одно восстание за другим. После появления в 1905 году царского Манифеста о даровании политических свобод Гайнан Ваисов сын Багаутдина Ваисова возвращается в Казань. Ознакомление ваисовцев с социалистическим учением началось во время первой русской революции 1905–1907 годов, когда общество было пропитано марксистскими идеями, и ваисовцы были вынуждены искать более близкие народу направления общественной мысли. Таким было начало революционного пути Гайнана Ваисова (1878–1918), занявшего после своего возвращения пост «сардара» – руководителя «Фаркаи наджия» («Спасшаяся группа»). Он восстанавливает в Казани «Мусульманскую Академию» и становится настолько выдающимся деятелем движения, что в народе его называют Сардаром, это слово заменяет ему имя.

Бурное развитие ваисовского движения часто сливалось с общедемократическим движением в России, и после Октябрьской революции ваисовцы приняли политическую программу большевиков. Отличие содержалось в том, что все эти идеи ваисовцы хотели реализовать через ислам, через веру в Аллаха. Интересно высказывание Гайнана Ваисова, заимствованное из средневекового трактата об основах общества, опирающегося на законы шариата: «Мир основан на четырех столпах: первое – на знаниях ученых, второе – на праведности правителей, третье – на щедрости богатых и четвертое – на молитве бедных. Если у ученых не будет знаний –  умрут все невежды, если правители не будут праведными — люди съедят друг друга, как волки овец. Если богатые не будут щедрыми, то умрут все бедные. Если же бедные не будут молиться, то погибнет весь мир».[9] Движение ваисовцев как национально-освободительное движение ставило своей целью уничтожение гнета и эксплуатации, за социальное движение путем борьбы за социализм. Выражением этого стремления явилась статья Сардара Гайнана Ваисова «Значение социализма, и к чему он приведет?», опубликованная в большевистской газете, органе Казанского Совета солдатских и рабочих депутатов «Знамя революции» от 24 января 1918 г. Речь идет о социальных реформах во имя всеобщего блага во всем мире, которые должен поддержать каждый. Отсюда становится понятным и призыв Сардара Гайнана Ваисова к народам мира, в том числе и России: «Братья, стойко и мужественно проводите в жизнь социальные реформы и образуйте советские власти. Если же, вы пойдете против социализма, то вы этим самым пойдете против Бога». О незаурядных ораторских способностях личности Гайнана Ваисова упоминает в своих показаниях Мирсаид Султан-Галеев: «Сардара Ваисова я первый раз видел накануне открытия II Всероссийского мусульманского съезда в конце декабря 1917 г. или в начале января 1918 г., на предварительном собрании делегатов съезда – фронтовиков. Он выступал там с речью после нас. Выступая с сильной и довольно яркой речью, С. Ваисов вытащил из кармана маленький Коран и, потрясая его руками, патетически заявил: «Вот именем чего я действую, и вот, именем чего я призываю вас к борьбе за строй справедливости на земле!..».[10] Исламский социализм стал способствовать уменьшению различия между людьми не прибегая к конфискации частной собственности, ибо, согласно исламу, абсолютное равенство между людьми не соответствует законам природы...[11]

Отношение национальных организаций и групп к «Фиркаи наджия» в обстановке 1917 года было различным. Ее не «воспринимала» организация мусульманского духовенства «Улема», считавшая сторонников и руководителей «Ваисовских божьих воинов» осквернителями ислама. Тогда как Губернский Совет рабочих и крестьянских депутатов активно сотрудничал с его «зеленогвардейцами» и даже вооружал их. Гайнан Ваисов был убит 28 февраля 1918 года, в первый день провозглашения Забулачной республики, при невыясненных обстоятельствах во время погрома штаба «божьего полка» сторонниками Военного Шура.

После смерти Гайнана Ваисова руководство движением переходит его родному брату Газизяну (1887–1963). На этом этапе развития ваисовское движение окончательно организуется как политическая партия. Очередной после апреля 1917 г. II съезд «Фиркаи наджия», состоявшийся в январе 1919 г., принимает расширенную программу партии, основные положения социально-экономической программы построения социализма в Народной республике Волжской Болгарии, временный организационный Устав партии, а также новое русское название «Фиркаи наджия»: «Партия ваисовцев революционеров-коммунистов Востока (Ислама)». На своем III съезде состоявшемся 9–14 июля 1919 г. «Партия ваисовцев революционеров-коммунистов Востока» рассматривает вопросы экономического развития, социального обеспечения, просвещения, создает Политбюро ЦК «Партии ваисовцев революционеров-коммунистов Востока» в составе 12 человек, возглавлявшие 12 отделов Центрального комитета и выносит постановление о создании высшего органа власти республики Волжской Болгарии – Совета Волжских Болгарских мусульман и ваисовцев Востока /рабочих и крестьян/. Для ваисовцев руководством к деятельности остаются Коран и учение пророка Мухаммеда. Невзирая на религиозные и национальные различия, программа требовала равноправия для всех.

В 1923 году постановлением ОГПУ общество «волжско-булгарских мусульман-ваисовцев» запретили, как «антисоветскую буржуазно-религиозно-националистическую организацию, ставившую своей целью создание буржуазно-демократической булгарской республики».[12] Газизян Ваисов был арестован в 1926 году и отбывал наказание в Сибири, откуда он смог возвратиться только в 1934 году.

Таким образом, очевидным становится факт, что в начале XX столетия в этом движении стали доминировать политические идеи. Пик активности ваисовского движения пришелся на 1905–1910 гг., было организовано Автономное духовное управление, учрежден мухамеданский шариатский суд, подняли зеленое знамя с изображением звезды и полумесяца. Ваисовское движение, изначально имевшее религиозное содержание, постепенно трансформировалось в движение, в котором тесно переплетались религиозные, социальные, этнические и политические аспекты. Политический протест под религиозными знаменами на определенных этапах истории встречается не только у татар, но и у других народов, являясь важным проявлением общественного протеста.