Политический феномен башкиро-мещеряцкого войска

А.–Д. Макаров

Строго говоря, приведенное название статьи не является достаточно корректным, поскольку указ об учреждении башкиро-мещеряцкого войска и разделении его на кантоны появился лишь в 1798 г.[1], а сам этот феномен появился гораздо раньше – с присоединения территории исторического Башкортостана (зона расселения башкирских племен) к России в начале второй половины XVI века.

Присоединение это происходило в несколько этапов – в соответствии с государственной принадлежностью тех или иных башкирских племен к трем различным государствам. Первыми подписали договор о вхождении в состав Российского государства башкирские племена, входившие в состав Казанского ханства. Географически это территории Бирского и Мензелинского уездов, Бугульминской возвышенности, бытуют различные мнения относительно государственной принадлежности юга Пермской области.

Вот как описывает заключение договора между башкирами будущего Бирского уезда (иректе, кайпан, герей, уран, тазлар, байки, балыкчи[2]) и Иваном Грозным классик татаро-башкирской литературы ученый Гали Чукури (Чокрый, Сокорый, настоящее имя Мухаммедгали Кийиков): «В годы войны ханов Казани с русскими ханами хан Казани просил, говорят, у Исяна помощи… [но] у нашего предка Исяна… не было, видно, войска, чтобы направить в Казань. [После убийства братом Исяна казанского посланца]… Исян-хан стал подстрекать близких к себе ханов и советовать им склонить голову перед русским ханом. Потом на всей земле будущего Бирского уезда старейшины башкир снабдили Исяна припасами и направили его в Москву… Придя в Москву, он передал поклон ханов этого края, в [знак] своего ему повиновения поставил свою подпись и вернулся [домой]. Когда же в разгар войны русских с Казанью хан Казани узнал, что эти подчинились русским, он у них уже не стал просить помощи. Русские также не стали брать в войско этих новых [подданных] и оставили этих в покое»[3].

При упоминании таких источников следует учесть, что башкирские шаджара являлись официальными документами, подтверждающими право владения землей. В иректинском шаджара, записанном Кийиковым, содержатся весьма ценные сведения относительно вхождения башкирских земель в Русское государство; несмотря на их некоторую возможную ангажированность, они представляют весьма ценный материал именно по воссозданию реальной обстановки того времени. По-видимому, следует предположить, что присоединение других башкирских племен, входивших ранее в Казанское ханство (байляр, буляр, еней, тазлар), происходило аналогичным образом.

Вторым этапом последовало присоединение башкирских племен, входивших ранее в Большую Ногайскую Орду. Ввиду того, что на сегодняшний день эти племена составляют этническую основу башкирского народа и их диалекты и говоры являются литературной нормой башкирского языка, присоединение именно этих племен считается присоединением всего Башкортостана к России, хотя это утверждение и неверно. Вот как описывается в уже упомянутых выше башкирских шаджара присоединение юрматинцев: «[в год] девятсот пятьдесят девятый, в год Мыши, во второй день созвездия Скорпиона, Казань-город взяли русские. После этого Белый бий стал падишахом. После этого во все стороны он направил посланцев с грамотами и тогда стало известно, а был в ту пору [год] девятьсот шестьдесят первый: “Кто бы то ни был пусть не бежит, каждый в своей вере пусть останется и следует этому закону”… И вот я, Татигач-бий… взял трех человек… и вместе вчетвером направились в Казань-город и покорились Белому бию-падишаху»[4]. Центральным событием вхождения Башкортостана в состав Российского государства принято считать посольство делегаций четырех башкирских племен: бурзян, усерган, тамьян и кыпчак, сопровождавшееся подписанием договора: «После этого четверо от четырех родов, то есть от усерганов – князь Бикбав, от кыпчаков – сын Меши, князь Каракуджак, от бурджанов – князь Ильчикей-бий, от тамьянов – князь Шагали Шакман по вызову Его Величества Шаха нашего Императора, Великого князя, царя Ивана Васильевича-хазрета пошли в город Казань. Его Величество Шах наш назвал их полными подданными и взял [к себе]. После того, как им были дарованы достоинства биев и князей, а затем они приняли пожалованные им земли, после этого Шаху-хазрету нашему они подали прошение: означенные земли их и воды их обмерить»[5].

И, наконец, заключительным этапом присоединения башкир к России, наверное, следует считать вхождение тех племен, которые ранее входили в состав Сибирского ханства. Это были северо-восточные башкиры – табынцы, айлинцы, катайцы, сынрянцы, терсяки, взаимоотношения которых с сибирскими ханами носили сложный и неоднозначный характер. Р. Г. Кузеев пишет, что некоторые из этих племен откочевали в Зауралье уже в середине XVI века, спасаясь от войск Ивана Грозного и находились в союзе с Кучумовичами[6].

В результате заключения всех этих договоров на территории исторического Башкортостана (следует уточнить, что именно в него входило – на момент заключения этих договоров это были не только земли современных Республики Башкортостан, Оренбургской и Челябинской областей, но также и части Республики Татарстан, Свердловской, Самарской и Саратовской областей и Пермского края) сложилась поистине уникальная ситуация. Пожалуй, следует говорить о наиболее полном изо всех групп российских мусульман унаследовании здесь социальной структуры послезолотоордынских ханств, исключая только лишь высшую страту – ханов и членов их семей[7]. Остальные слои общества, сложившегося на войсковой территории, в целом соответствовали аналогичным в ханствах.

В самом деле, структура общества практически любого ханства состояла из различных групп феодальной знати, служившей в конном войске и владевшей землей[8], и зависимых людей, землей, не владевших и служивших во вспомогательных войсках, в том числе в пехоте. Если первое сословие было представлено исключительно мусульманами, причем тюрко-монгольского происхождения, то во второй есть как мусульмане («ясашные чуваши»[9] переписей XVI–XVII веков, превратившиеся в проживавших в тех же аулах «ясашных татар» XVIII века,), так и иноверцы – язычники (чуваши, мордва, марийцы, удмурты) и христиане (русские мужики в Касимовском ханстве и у служивых татар Московской Руси). Причем доля немусульман в этих ханствах была весьма высока. Например, по сведениям, приводимым Б. Л. Хамидуллиным, в Казанском ханстве она составляло около 60% всего населения[10]. Еще выше была их доля в Касимовском ханстве, где мусульмане, по-видимому, представляли только феодальные сословия. Эта модель стратификации общества, конечно, весьма приблизительна, потому что существовали мелкие феодальные сословия и у марийцев, возможно, чувашей и мордвы, но они были немногочисленны. Сравните теперь эту стратификацию с теми сословиями, что были представлены в социальной структуре общества зоны расселения башкирских племен. Собственно, здесь имелись три этносоциальные группы различного происхождения: вотчинники-башкиры; переселенные на Урал из Мещеры и, возможно, из других районов страны мещеряки; и, наконец, не имеющие собственных земель припущенники-тептяри[11]. В первых двух группах выделяется собственная феодальная знать, позже утвержденная в дворянском звании[12], а также старшины, зачастую также переходившие в дворянство[13]. В целом эти две группы соответствуют «мурзам, угланам, татарам и казакам» всех ханств. Однозначно установить характер взаимоотношений башкир и мещеряков на всем временном отрезке XVI–XIX веков затруднительно. Изначально были поселены на Урале как более лояльные группы, представляя собой не только войско, потенциально предназначенное для сдерживания башкир, но и своеобразное «лицо российского ислама». Из среды мещеряков в значительной части выходили муллы и ахуны на этих землях (другая часть ахунов формировалась из беглых казанских татар, в том числе абызов, и лишь в XIX веке – из башкир). В то же время мещеряки активно участвовали и в восстаниях, будучи даже лидерами некоторых из них, примерами чего служат Батырша и соратник Юлаева – Кинзя Узафаров. По-видимому, из среды мещеряков (если включать в их число переселенных сюда касимовских феодалов) происходит и большая часть владельцев помещичьих угодий (Еникеевы, Акчурины, Тевкелевы и др.).

Среди зависимых и арендующих землю у башкир тептярей каких-то привилегированных групп не выделяется. Вместе с тем тептяри на башкирских землях отнюдь не бедствовали. Именно здесь могли они сохранить свою религиозную и тесно связанную с ней национальную самоидентификацию. Именно сюда, на Урал, под защиту башкирских племен, бежали от крещения многие тысячи татар, чувашей, удмуртов и марийцев. Результатом этого процесса стал тот факт, что, например, язычество удмуртов сохранилось лишь на территории исторического Башкортостана (северо-западные районы Республики Башкортостан и юг Пермского края). Самая крупная группа марийцев-язычников (восточные мари) опять же проживает в тех же самых районах. Наибольшее число деревень некрещеных чувашей опять-таки находится в Бижбулякском, Белебеевском и некоторых других районах Республики Башкортостан. Причем общей особенностью всех этих групп является то, что все они основаны беженцами от кампании насильственного крещения, проводимого среди этих народов в период с XVI по XVIII и даже XIX век. На башкирских землях все эти переселенцы имели статус тептярей-припущенников. Но изо всех тептярей самой крупной группой были мусульмане-татары, составлявшие большинство этой сословной группы. По словам видного тюрколога первой половины XX века Ахмет-Заки Валиди Тогана, поток беженцев из Казанского ханства хлынул на башкирские земли после разрушения последнего в середине XVI века. По данным, приводимым Д. М. Исхаковым, между 1719–1744 гг. из Среднего Поволжья в Приуралье переселилось около 50 тысяч татар, в том числе до 30 тысяч – из Казанского уезда. С 1744 по 1762 г. в Уфимский уезд переселилось еще около 18 тысяч татар[14]. Все эти тысячи переселенцев влились в сословия тептярей и (в меньшей степени) мещеряков. Во многих районах исторического Башкортостана тептяри составляли большинство населения, в особенности это касается его запада и северо-запада.

Конечно же, унаследование тех или иных элементов социальной структуры ханств наблюдалось до начала XVIII века на территории многих из них (исключение составляют большая часть территории Касимовского ханства и земельные наделы мусульманских феодалов в Московском, откуда, кроме окрестностей Сергача, оставшиеся верными религии своих предков мусульмане были депортированы в период конца XVII – начала XVIII веков), но лишь на территории башкирских племен эта структура пережила XVIII век и сохранилась практически вплоть до начала XX века. Какова же причина этого феномена? Причем особенное внимание привлекает здесь тот факт, что до середины XVI века башкирские племена представляли собой периферию различных постордынских государств и на их территории отсутствовали крупные промышленные и интеллектуальные центры. В чем же была разница между этими племенами и, скажем, городами Казанского ханства или состоявшими на русской службе татарскими феодалами Касимова и Подмосковья?

Вспомним о том, что изначально башкирские племена входили в состав Российского государства на основании заключаемых договоров. В целом шариат приветствует заключение подобных договоров, если они способствуют гарантированию соблюдения прав сторон, исключая лишь условия, ведущие к совершению таких тяжких грехов, как выход из ислама или же война против других мусульман[15]. По мнению улема, подобные договоры должны заключаться на временной основе, но существуют разногласия касательно возможных сроков их заключения. По прошествии этого временного отрезка они могут быть продлены.

В вопросах оформления подобных отношений ученые апеллируют к таким известным историческим прецедентам, как заключение мединской конституции и мира при Худайбие[16]. Более близким во временном и пространственном отношении примером может служить проживание мусульман в Хазарском каганате, значительную часть войска которого составляли хорезмийцы. Важным пунктом их договора было неучастие их в войнах с другими мусульманами. Конечно, условия этих договоров, заключенных между башкирами, с одной стороны, и царским правительством – с другой, неоднократно нарушались, следствием чего стала, например, потеря земель целыми башкирскими родами (улу-катайцы, зауральские айлинцы, бишульцы), но в целом это положение башкир было на порядок лучше и стабильнее, нежели других мусульманских групп в составе России. Именно в силу самого факта существования этих договорных отношений смогли сохраниться элементы социальной структуры ханств. В значительной части интеллектуальная деятельность мусульман царской России также развивалась на территории башкирских племен (достаточно назвать такие интеллектуальные центры, как Каргалы[17], Уфа, Оренбург, Троицк, Стерлибашево). Большая часть помещичьих землевладений мусульманских феодалов (по-видимому, преимущественно из мещеряков, но были и башкиры) опять же находилась на Урале. Из ряда семейных архивов следует вывод о достаточно высоком социальном статусе мусульман таких городов, как Уфа, Аша, Златоуст и др., где башкиры и татары были членами городских управ, почетными гражданами и пользовались общепризнанным авторитетом. Более того, запаса прочности, обусловленного этими договорами, хватило не только для самосохранения тюрко-мусульман Урала (представленного не только самими башкирами, мещеряками, но и даже превосходящими их численно тептярями), но и на сохранение традиционно находившегося под защитой татаро-мусульманских феодалов финно-угорского язычества, ярким примером чего являются и поныне сохранившиеся в северо-западных районах Республики Башкортостан и на юге Пермского края переселенческие деревни язычников – марийцев и удмуртов[18]. Таким образом, налицо факт того, что исключительно благодаря фактам заключения этих договоров башкирские племена превратились в одну из ведущих сил российского мусульманства.

В свою очередь, что же дало заключение этого договора царским властям? Из необузданной массы кочевников Российская империя получила лучшую конную армию в мире[19], всегда выполнявшую самые сложные боевые задачи. Кроме того, именно башкиро-мещеряцкое войско выполняло роль «рекламного щита» России на мусульманском Востоке – традиционном сосредоточении политических и экономических интересов империи.